Сломанная любовь

Эпилог.

Эпилог.

— Опаздываем! — шепнул я Ольке, всё утро носившейся по лестнице со второго этажа на первый и обратно.

Оказалось, что за лето Мишка так вырос, что из купленной формы ему подошли только брюки, потому что изначально были длиннее нужного и жилетка, а вот рукава пиджака стремились к локтям. Ляля швыряла со второго этажа белые рубашки, которые если и застегнутся, то убьют кого-нибудь отлетающей пуговицей, следом полетел пиджак, а потом тишину дома заполнил её рык и в центр кучи одежды шлёпнулись лакированные ботиночки.

— Олька! Ну кто берет форму малькам впритык? — ворчала Аля, расхаживая по гостиной с чашечкой кофе. Она улыбалась, глядя на бесполезную кучу тряпья и заговорщицки подмигивала мне. — Вот, Мирон, не мог мальцу не все свои гены отдать? А? На кой ему рост в два метра?

— Пусть будет, — я тихо посмеивался, наблюдая за фееричным представлением своей нервной жены.

Мы уже неделю как жили в новом доме. Царёв слово своё сдержал и построил для нас к сентябрю новый дом. Небольшой светлый, уютный и с колоннами, чтобы поддержать стилистику. Он так разошёлся, что выкупил на первой линии ещё пару участков, и там уже активно роются котлованы для них с Катериной и Керезя, что душу чуть не вытряс из друга на нашем новоселье. Алечка, к моему удивлению, по ночам не врывается, лишь иногда приходит по утрам, чтобы забрать внука, но не с пустыми руками, а с горячей горкой оладьев, которые я с детства люблю.

— Что тут у вас? — дверь открылась, а по мраморному покрытию зацокали каблучки, а вскоре в нос ударил аромат густого цитруса. — Вы на время смотрели? Станислав, они ещё не готовы!

Олькины родители появились в гостиной при полном параде: Наталья была в идеальном брючном костюме песочного цвета, ну а Станислав на ходу затягивал галстук, нервно заправляя его в зажим на рубашке.

— Мама, здравствуй, — он поцеловал старушку и посмотрел на наручные часы. — Что происходит?

— Мишка решил с первого класса разорить своего папаню, — Алечка не упустила момент, чтобы уколоть меня, зная, что всё сойдет с рук. — Вот, полюбуйтесь, вымахал из новенькой формы. Олька там волосы рвёт на себе.

— Бабушка Наталья, дедуля! — завизжал Мишка и с топотом бегемотика сбежал по лестнице. — Я готов!

— Там тепло, можно и без пиджака, — бабушка Наталья поймала пацанёнка и нацепила на него бабочку, поправляя уложенные на бок волосы. — Он не замёрзнет. Так пойдем.

— Выходим, молодые! — Станислав подхватил внука на руки и понёс на парковку. — С нами поедешь, Мишаня?

— Поеду! Бабушка Наталья! Аля! — вопил Мишка, покачиваясь на шее у деда. — Идём скорее!

Я подмигнул сыну, проводил женщин, а сам стал ждать жену, что сегодня была сама не своя. Нервничает, наверное… Целое утро в ванной просидела. Я и сам дёргаюсь, но изо всех сил стараюсь в руках себя держать.

— Ляль…

— Бегу, Мироша! — она сбежала по лестнице, надела строгий пиджак, поправила воротник рубашки. — Ой, а Мишка где? Миша-а-а-а!

— С бабушками и дедом уехал уже.

— Как?

— Догоним, милая.

— А цветы? — ахнула она, вытягивая из ниши под лестницей заготовленный букет.

— Идём давай, а то, пока ты соберешься, пора уже будет в универ собираться, — я рассмеялся, обнял жену и поцеловал в макушку. Ляля вздохнула и уже через мгновение стала успокаиваться.

— Идём…

Мы догнали родителей у школы, Аля стояла у газона, размахивая тростью, отгоняя желающих занять свободное место, а увидев нас, убрала смертельное оружие.

— Наконец-то! Ляля, а тебе не надо к своему классу?

— Аля, — цыкнула Ляля. — Я в этом году отказалась от класса. Мне предложили временно заменить завуча организационной части.

— Хорошо, — бабушка прищурилась, осмотрела внучку с ног до головы и пошла на задний двор, где уже толпились родители. — Мирон, мама твоя уже там.

— Вот приставучая, — ворчала Ляля. — Мироша, цветы не забудь.

— А мне ты когда об этом рассказать хотела? — признаться, я сам был в шоке, потому что моя сладкая так готовилась к новому классу, что целыми днями изучала обновлённую программу, спущенную перед учебным годом. И медкомиссию прошла, и блузок себе бабушкиных накупила. Короче, готова была, а тут… нате здрасьте.

— Сегодня, Мироша, сегодня, — Ляля взяла меня за руку и потащила в толпу.

— Королёва, я тебе жопу нарумяню прямо сейчас! Что за секреты, я не понял?

— Мирон, давай мы сына в первый класс проводим, а потом моим воспитанием займёмся? — Оля пылала от румянца, да и вела себя откровенно странно и дёргано. В груди поселилось чувство звенящего беспокойства. Мучает её что-то… Уволили, что ли? Или класс не дали? Так и чёрт с ним, я ж ей предлагал гимназию рядом с домом в городе. Чёрт, какого хера?

— Сладкая, говори, — дёргал я её за руку, пытаясь заставить посмотреть в глаза.

— Потом! — Ляля танком пёрла вперёд, даже не думая останавливаться. Или говорить не хотела?

— Сейчас говори!

— Миша! — Олька увидела нашего прилизанного малыша в толпе и рванула к нему.

Сын стоял испуганным воробушком среди галдящих первоклашек, озираясь по сторонам. Сердце защемило и захотелось забрать его и увезти туда, где спокойно и весело… Но нельзя. Это его первая ступенька лестницы, с которой иногда придётся падать, а иногда через силу карабкаться вверх. Мишка заметил мать и заулыбался.

С момента нашего серьёзного разговора он ни разу не назвал меня папой. Да он вообще перестал меня называть хоть как-то. Нет, отношения наши не изменились, Мишка иногда ездил со мной на работу, да и спать не шёл, пока я с работы не вернусь. Дядь Мирон исчез, но и папа всё никак не приходил. Меня это совсем не беспокоит, потому что моей любви хватит даже до его пенсии. Пусть сам решится, а я дождусь. Обязательно дождусь!

На ступени школьного крыльца вышла, очевидно, директриса, и музыка стихла. Учителя выстроили первоклашек в шеренги, родители вручили им букеты с пышными и высокими гладиолусами, из-за которых теперь малышей почти не было видно. А я ещё ругался на Лялю, что букет маленький заказала.

— Мой сын не пойдёт с этим веником! Чё он лох какой-то? — шипел я, ходя следом за Лялькой, что уже поздней ночью отпаривала форму Мишке. — Надо было больше заказать!

— Мироша, не надо. Завтра всё сам увидишь.

Женщина с пышным бантом на блузке стала толкать дежурную сухую речь про долгий и важный путь к образованию. Лицо женщины было спокойным, речь безэмоциональной, поэтому уже на второй минуте шеренга стала шевелиться, а букеты опустились к асфальту, превращая острые пики гладиолусов в веники. В мою руку проскользнула теплая ладошка, а на плечо упала голова.

— Смотри, какой зайчик испуганный, — голос Ляльки дрожал, как и рука.

— Нормально всё будет. Освоится, найдёт друзей, а мы ему поможем.

— Точно! — вспыхнула она. — У Мишани скоро день рождения. Надо закатить детский праздник, чтобы быстрее сдружить класс. Мироша? Устроим?

— Как скажешь, — сдвинул её перед собой, обнял за талию и ощутил, как она напряглась всем телом. — Я всё сделаю.

— Я сама.

— Ты же работать будешь, Ляль.

— Я, может, и вовсе уволюсь, — тихо-тихо сказала Ляля. — Смотри-смотри! Пап, ты снимаешь? Аля, отойди, а то только твоя мордочка в кадре!

Малыши снова выстроились в шеренгу, а в центр выбежал старшеклассник со светленькой девчушкой на плече. Она заливалась смехом и со всей силы размахивала колокольчиком. От этого трогательного момента даже моё сердце защемило, прижал к себе жену крепко-крепко и поцеловал в висок. Вот оно счастье… Когда внутри все горит, печет, а слёзы то и дело подкатывают приливной волной. И ты, как маньяк, ловишь каждую улыбку, каждый смешок, чтобы насытиться, не упустить, потому что знаешь, какова цена каждой минуты. И лично я не намерен их упускать. Всё моё!

Сейчас, стоя в центре толпы, мне было спокойно. Все рядом… Бабушка Наталья и Станислав без передышки фотографировали и снимали видео, пытаясь докричаться до Мишки, но малыш с открытым ртом наблюдал за девчонкой, радостно звонящий для мелочи первый школьный звонок.

— Успели? — визжала Катерина, протискиваясь перед нами. — Это всё Царёв! Опять со своей стройкой увяз. Миша! Миша, я здесь!

— Я, вообще-то, для нас стараюсь. Сама же хотела жить рядом с Олькой, — пыхтел Саня, пробираясь с огромным букетом. — А чего у Мишки букет такой маленький? Он чё лох?

— Ой, Саша, — Ляля захихикала. — Где-то я уже это слышала!

— Не слушай его, Оля! Саша, ну как Мишка твою корзину попрёт? Ты сам вон еле держишь её, — Катя села на корточки, приготовившись снимать на камеру, когда Мишка будет проходить мимо.

— Сань, ты всё приготовил? — шепнул я другу.

— Гера с Сеней во всю стараются. Можешь быть спокоен…

— Пап! Папа!

Какой-то крик резал звук, а я, как завороженный, смотрел на толпу первоклашек, медленно бредущих в сторону школы.

— Мироша… — Ляля затрясла меня за руку. — Мироша…

— Папашка, это тебя, — Царёв так сильно ткнул меня локтем в бок, что взвыть захотелось.

— Пап! — орал Мишка, размахивая букетом так, что долбил им сзади бредущему мальчишке по голове. — Папа, я тут!

— Мишка! — прохрипел я, глотая слёзы, и заставил себя улыбнуться счастливому малышу.

— Ты меня дождешься? — Мишка выворачивал голову, не отрывая от меня глаз.

— Я буду стоять здесь, пока ты не вернёшься!

— Ладно. Мамочка, пока!

— Боже, я щас разревусь… — прошептал Царёв, пряча лицо в своём огромном букете. — Королёк, ты папа!

— Прикинь, да?

— Ты лям-то Керезю отдал уже?

— Придётся…

Ещё в армии мы с Герой поспорили, что никогда не женимся. У него было разодранное в клочья сердце, после чего он уволился из органов, а придурок начальник подсуетился и тут же организовал для слишком смышлёного сотрудника повестку. Гера быстро подкинулся на спор, так и забились: первый женившийся должен миллион другому. Для нищих пацанов эта сумма была невообразимой, но зато прекрасно соотносилась с уровнем боли, что заставила нас ввязаться в эту авантюру. Мы оба были уверены, что больше никогда не влюбимся… А в итоге? Я провожаю сына в первый класс, обнимаю жену, а он с моей лучшей подругой делают вид, что просто друзья… Ну да… Ну да… Видел я их искрящиеся глаза. Но это уже совсем другая история…

— Пошли в машину, у меня там кофе и пончики, — Катя подскочила. — А ты, Царёв, тащи свой вазон с розами в школу, а то пупок скоро развяжется.

— Мироша, я тоже пойду в школу, — Ляля стала выпутываться из моих рук. — Идём, Саша, отнесём красоту. Тебе помочь?

— Справлюсь, — рыкнул Саня и стал расталкивать толпу.

— Стой, Лялька… — я поймал жену за руку. — Говори. Выдыхай и говори, а то прям тут тебя кверху жопкой разложу.

— Что ты имеешь в виду? — Ляля выдала себя с потрохами, когда залилась румянцем.

— Ты решила уволиться?

— Я ещё не решила, — Оля перестала вырываться, замерла и, наконец-то, повернулась ко мне.

— Хорошо, — я пытался сохранить спокойствие. — А что тогда?

— Ну, Мишка будет ходить в школу, первое время они учатся всего по несколько часов… — затараторила Ляля, будто заготовленную заранее речь.

— Стоп. А теперь правду…

— Я беременна, — на выдохе призналась она и зажмурилась, словно удара ожидала.

Я открыл рот, пытаясь сложить смысл букв, что вылетели из её рта… Они бабочками порхали у меня внутри, ударяясь о судорожно бьющееся сердце. Я не дышал… Просто смотрел на мою крошку, что покачивалась, так и не рискуя открыть глаза. Все смущающие меня моменты складывались в логическую цепочку. Её задумчивость, вчерашняя растерянность после прохождения медосмотра, сегодняшнее заседание в ванной, из-за которого мы чуть не опоздали на первый звонок… Чёрт! Что там ещё испытывают беременные? Да хер их знает… Может, её тошнит? Или она голодная? А что спросить?

— Ляля… Лялька! — я резко сграбастал её в свои объятия и стал кружить.

— Мирон! Меня и так мутит!

— Так, снимай свои каблуки, — я нагнулся и стал стаскивать лодочки на высоченной шпильке. — Это не безопасно… Наверное. Что делать? Куда бежать? Никаких бежать, Королёва! Будешь ходить медленно и осторожно. И никаких лестниц!

— Я босиком пойду? — смеялась Ляля, зарываясь пальцами в мои волосы.

— Я тебя на руках носить буду… Лялька моя.

— Ты рад? — она так тихо задала этот вопрос, словно боялась услышать ответ.

— Я каждый день засыпаю, думая, что это самый счастливый день моей жизни, но каждый последующий оказывается ещё круче. Скажи, я сплю? — я стоял на коленях, прижимался к её животу, стараясь услышать или ощутить хоть что-то.

— Нет, но поверь очень скоро ты вообще лишишься сна, Королёв. Писк, плач, памперсы, вечно недовольная жена и не выспавшийся ревнующий сын, — Ляля потянула меня за руки, чтобы в глаза посмотреть. — Ты готов?

— Я так долго вас ждал, Лялька! Все вынесу, любить буду ещё сильнее, чем вчера!

— Люблю! — смеялась Лялька, запрыгивая мне на руки. От нервозности, потерянности и смущения не осталось и следа, она словно успокоилась, смогла выдохнуть тяжесть от тайны, что носила в себе всё это время.

— Ещё как люблю! — я кружил свою жену, наслаждаясь её звонким смехом, развивающимися выгоревшими прядями и абсолютно сумасшедшим блеском её счастливых глаз.

— Я сильнее…

Хотел сказать, что сильнее, чем я, невозможно, но промолчал. Слова… Кому нужны они? Любовь — это шесть сухих букв, которые теряют смысл без дела. А мне нужен смысл, потому что он в этом лёгком смехе, искрящихся глазах и озорному визгу по утрам в комплекте с топотом бегемотиков. Вот она любовь! Настоящая. И ни разу не сломанная… Моя любовь. Её любовь. Наша несломленная любовь…

У меня непременно будет дочь, как и обещал Мишка…

Пы.Сы. Мишка оказался прав, но не совсем… Но об этом мы узнаем в других романах цикла «Договор на любовь».

Всех люблю!

От автора:

История любви Сани Царёва в романе "Договор на нелюбовь"

История любви Геры Керезя в романе "Его Мишень"

Новинка!!! История Лёвы Дония «Играя с Ветром»

Чтобы не пропустить новинки, нужно не забыть подписаться на автора, звёздочки ⭐️⭐️⭐️отдельное спасибо)💐💋