Сломанная любовь

Глава 33.

Глава 33.

— Чёртов Царёв, — зашипел я, наблюдая, как над прудом растягивают огромные алые паруса. Ляля права, друг мой знатно заморочился, чтобы удивить свою Катерину. За причалом выстраивали огромную сцену, по зелёной поляне муравьями сновал туда-сюда персонал, расставляющий столики по чёткому плану организатора, а каменную дорожку от отеля до пирса украшали несколько десятков флористов. От всеобщего мельтешения даже голова закружилась. Царёв стоял на открытой веранде, как на капитанской рубке, контролируя каждый этап подготовки. Лицо его было напряженным, сосредоточенным, но таким счастливым…

— Боже… — взвизгнула Ляля, выпрыгивая из машины. — Катька с ума сойдет! Мироша, ты видишь это? Царёв алые паруса организовал, сумасшедший…

— Это Царёв сбрендил, — я вышел следом, тихо закрыв за собой дверь, боясь разбудить Мишаню. — Это ж мне башню сказочного дворца строить придётся, чтобы свадьбу его переплюнуть! Ну, я ему устрою…

— Мироша, — цыкнула Ляля, оглянулась и прижалась ко мне, укладывая голову на грудь. — Давай не будем? Ну, ни к чему это всё.

— Да, мне твоя Аля не простит, если я ей жеребцов, мартини и пошлые конкурсы из 90-х не организую. Помни, Ляля, топор до сих пор висит над моей головой. Пожалей, а? Дай пожить.

— Алечка простит, обещаю, — Олька сморщила нос и задрала голову, прищурив свои хитрые глазоньки.

Сопротивляется, но хочет… А если Ляля хочет сказку, то сделаю.

— Нет, Лялька. Башня – значит башня. Свадьбе быть! — я чмокнул её в макушку и прижал к себе крепко-крепко.

— Свадьба??? — то-о-оненький и такой ласковый голос еле слышно задрожал за нашими спинами. — Мирон?

— Матушка, — я рассмеялся, понимая, что по закону жанра знакомство непременно должно было произойти именно так. — Знакомься, это Ляля моя.

Чувствовал, как девочка моя задрожала, серые испуганные глаза поднялись, а в них сверкали слезы. Я подмигнул, пытаясь успокоить, но это было, конечно, бессмысленно. Она вцепилась ногтями в мою руку, а я терпел, медленно разворачивая корпус, чтобы обнять маму, которую не видел уже больше месяца.

— Оля? — мама замерла, прижав тоненькие руки к груди, и захлопала глазами, не сводя с нее взгляда. — Это Олька?

— Да, это Лялька моя, — я прикусил губу, умиляясь реакции матери. Она просто не могла отреагировать иначе.

— Оксана, — мама протянула дрожащую руку, а Лялька несмело ответила.

— А по отчеству? — прошептала Ляля, медленно выпутываясь из моих объятий.

— Ляля, не разочаровывай меня, — мама взяла её за пальцы, а потом стала внимательно осматривать с ног до головы, вертя, как статуэтку в магазине. — Я видела одно твое фото. Затертое, потрескавшееся, Мирон его в портмоне таскает постоянно.

— Я люблю вашего сына, — внезапно выдала Ляля и отпустила мою руку. — Я могу вам не понравиться, но, как говорит моя подруга Катерина, шансов у вас нет.

— Влюблюсь? — прищурилась маман, чтобы спрятать озорной блеск глаз.

— И не только в меня, — Лялька рассмеялась и внезапно присела, а через мгновение, на мою маму уже смотрела пара сонных васильковых глаз. Мишка ловко вскарабкался на руки к матери и отбил мне пятюню, когда она поднялась на ноги.

— Мирон… — она охнула и пошатнулась, и если бы я не поймал её, то рухнула бы прямо на газон.

— Мам, знакомься, это Мишка. Мишаня, а это моя мама, Оксана.

— Оксана… — повторил Мишка, зевнул и, как обычно, звонко чмокнул Лялю в щеку. — А вы красивая, и глаза у вас как у меня.

— И мне… — мама покачивалась, жадно впитывая каждое движение малыша. — А сколько тебе лет?

— Скоро восемь будет. Дядь Мирон пообещал подарить велосипед. Чёрный, как у Васьки Юдина.

— Дядя Мирон? — охнула мама и закрыла ладонью рот.

— Мишаня, а пойдем побегаем? — Оля кивнула мне и понесла сына к пирсу, где заканчивали монтаж корабля. — Мирон найдёт нас потом.

— Мирон? — мама развернулась ко мне, буравя влажным от слез взглядом. — Это твой сын.

— Мой, — подтвердил, хотя и вопроса не было. Глупо было сомневаться.

— Как? — мама вытягивала шею, внимательно следя за убегающим малышом.

— Мам, ты можешь сделать одолжение? Я никогда ничего у тебя не просил, а сейчас прошу.

— Что, сын?

— Просто прими это как факт? Я не хочу объяснять, не хочу видеть твою боль, не хочу сам проходить через это всё снова. Устал я, мам. Хочу счастья, смеха и жареной картошки на обед. Хочу будить Мишку в субботу, чтобы отвезти его к бабушке в гости, а потом два дня мерить пустую квартиру нервными шагами, изводимый скукой по ставшему привычным шумом в квартире. Хочу взять в жены женщину, что без меня вырастила шикарного счастливого пацанёнка, хочу видеть твоё счастливое лицо. Просто знай, что у тебя есть внук, скоро будет невестка, а сын твой счастлив.

— Это отец? Это он???

— Это уже неважно, — я обнял маму, чтобы попытаться утешить, забрать хоть каплю тревоги, что плескалась в её глазах.

— Это важно! Ты не понимаешь? Ты - мой сын! Мой! Я за тебя…

— Мам, я уже взрослый мальчик и теперь уже я за тебя, за Лялю и за Мишу… Мы поняли друг друга? И ещё… Мишка пока не знает, поэтому постарайся не спугнуть мальца?

— Я не могу… Не могу… — шептала мама, раскачиваясь на месте. — Так нельзя со своими детьми… Нельзя, Мироша…

— Мама, посмотри мне в глаза, — я немного встряхнул её, заставив взглянуть на меня. — Посмотри… Я счастлив! И позволь пригласить тебя в мою новую жизнь? Погнали, мам. Там будет шумно, весело, иногда трудно, но зато счастливо. Пошли со мной. Ты нужна мне там, потому что ты единственный корень, который не сгнил, ты принимала меня всегда таким, какой я есть, без условий и ультиматумов.

— Ты поэтому бабушке сейчас ставишь условие? — мама рассмеялась, стерла слёзы и собралась. — Погнали, сын…

Матушка моя… В ней я ни капли не сомневался. Обнял её крепко-крепко, как давно не позволял себе, как в детстве, чтобы вдохнуть полной грудью любимый тёплый аромат родного человека.

— Мирон, — послышался строгий окрик, а по спине моей поползли мурашки. Дёрнулся и обернулся, рядом припарковался Доний. От лица до шеи парня ползли красные пятна, он закатывал глаза, демонстрируя верх своего гнева, а мне смешно было. Как только задняя дверь распахнулась, он даже выдохнул, понимая, что просьбы на сегодня закончились и можно спрятаться.

— Что, Царёв свадьбу на Луне не мог организовать? Туда ехать и то ближе, — крякнула Аля, поправляя белое платье, подчёркивающее её идеальную фигурку. — Лёвушка, а права тебе кто выдал?

— О! Ведьма старая пожаловала, — голос Любови Григорьевны раздался раскатом грома, а вскоре и она сама выплыла из парадного входа, смакуя сигарку в длинном мундштуке. — Не трогай моих соколиков.

— Алечка, знакомьтесь, — я подтолкнул растерявшуюся маман в спину. — Это моя матушка. Оксана.

— Очень приятно, — старушка протянула ручку, увешанную перстнями. — Теперь понятно, откуда эти глаза…

— Мам, это бабушка Ляльки моей. И я, кажется, её люблю уже.

— Клоун ты, Мироша, — мама шлепнула меня по груди и сделала шаг к старушке. — Очень приятно, Алевтина…

— Просто Аля, — старушка даже улыбнулась, внимательно рассматривая маму. — Хорошие у вас гены, Оксана. Сильные, благородные.

— Спасибо. Предлагаю пойти и выпить чего-нибудь за знакомство, и желательно крепкого, а то мне переварить все нужно.

— Заметьте, не я это предложил, — Доний закрыл дверь и рванул к фуршетной зоне, где уже выставили столы с закусками, а бармен стал наполнять бокалы с шампанским.

— Веди меня, соколик, — Алечка протянула мне руку.

— А вы топор прихватили?

— Не сегодня, малыш, — Алечка смущённо улыбнулась маме, распахнувшей глаза от удивления.

— Слава Богу! — Любовь Григорьевна уже шла в нашу сторону. — Ну, Алька, гульнём сегодня молодняк? Покажем, как надо внучек замуж выдавать?

— Непременно, коллега по завтрашнему похмелью…

Я, конечно, был готов к тому, что Царёв не любит халтуру, и если он за что-то берётся, то можно умножать своё ожидание, но сегодня он поразил всех… Всё понять не мог, почему он согнал нас вместе так рано, хотя сама церемония должна была начаться на закате, а теперь, стоя с широкой свечой в руках, еле сдерживал слёзы, наблюдая, как Катерина глотает слёзы, смотря, как развеваются над пирсом алые паруса. Лялька уже не могла сдерживаться и, обнявшись с Наташкой, рыдала в голос от невероятной картинки. Оранжевые закатные лучи пронизывали алую парусину, окрашивая всё вокруг в этот волшебный цвет любви.

— Иди ко мне, рёва, — вытянул Ляльку к себе, прижал, вбирая каждый всхлип. — Я обещаю тебе… Слышишь?

— Королёк, ты такой, сука, идеальный!

— Мама! Что ты сказала? — хихикал Мишка, топчась у меня под ногами от нетерпения взобраться на корабль.

— Ничего, Миша…

***

Я вышел на террасу, осматривая тихое полотно моря. Волны шумно ударялись о причал, вторя моему ровному сердцу. Дом был пуст и тих, оттого и не мог я долго находиться в этой пустой тишине, в которой не было звонкого смеха, быстрого топота и бесконечного «А почему?». Взял чашку кофе и улёгся в шезлонге, желая, чтобы время бежало быстрее… Я закурил и закрыл глаза, чтобы вновь прогнать воспоминания последней недели. Сразу после свадьбы мы сели в самолёт и рванули к морю. Улетели первыми, еще пьяные и счастливые, чтобы успеть приготовить дом к появлению четы Царёвых. А потом отправились к себе, в соседний домик. И здесь, спрятанные в тени пальм, мы могли позволить себе отпустить суету города и погрузиться в счастье, отчаянно пытаясь наверстать то, что было упущено.

— Королёв, ты готов? — по пляжу уже шёл Царёв, размахивая волейбольным мячом. — Реванш!

— Царёв, у тебя медовый месяц вообще-то! Отвали, я сплю.

— Есть кофе? — Саня бросил в меня мячом и, быстро поднявшись по деревянным ступеням на террасу, плюхнулся в соседний шезлонг.

— Держи, друг, — мне было так хорошо, что и вставать не хотелось, поэтому отдал лучшему другу свой. — Только не зуди. Давай помолчим?

— Давай, — Саня сделал глоток, закинул так же, как я, ноги на ограждение и откинулся, не сумев стереть с довольного лица улыбку.

— Царь, ты как налакавшийся кот.

— Сам такой.

— Принял. Когда они вернутся, а то тихо так?

— Я вообще перестал нормально переносить тишину, — вздохнул Саня. — Если сажусь работать дома, то вокруг меня должен шуметь пылесос, биться посуда или оглушать её звонкий смех.

— Стареешь, брат.

— Сам такой.

— Ладно, принял… — рассмеялся я, потому что прекрасно понимал чувства Царёва. Тишина и правда становится уродливой, ты постоянно вздрагиваешь и ловишь себя на том, что безумно скучаешь.

— А Мишаня где?

— Ляля с Катериной завезли его на день рождения сына Алика Микояна. Парни на свадьбе так сдружились, а когда выяснилось, что они живут в соседнем доме, то всё, мы потеряли пацана. Он с утра до вечера с ним гоняет.

— Они дома? — Царёв поднялся, вертя головой, пытаясь вспомнить, где дом Микояна. — Пойдём заберем его?

Саня мысли мои читал. Поэтому и слонялся по дому, уговаривая себя не сорваться на детский праздник, чтобы просто убедиться, что с Мишкой всё нормально. Да ещё и Катька утянула Ляльку в СПА, оставив меня в полном одиночестве.

— Они в соседнем отеле, там игровая комната, а потом домой пойдут.

— Пошли к Микояну? — Саня закурил и поднялся, настойчиво пиная ножку моего кресла. — Чё он там нам должен?

— Надо вспомнить, по-любому, что-то задолжал, — быстро вскочил, мысленно благодаря нетерпеливого Царёва, прикипевшего к Мишане. — Ну, или придумаем на худой конец. С пустыми руками на детский праздник завалимся?

— Мы их развеселим. Королёк, пошли скорее, а то от тишины уже мозг закипает!

Закрыл стеклянную дверь в дом, когда в кармане завибрировал телефон

— Алло…

— Добрый день, это вас из детской комнаты беспокоят. Вы папа Миши Королёва?

— Папа…