Танец первой жены

Глава 10

Расул проводил меня до моего места и вернулся к гостям, а я отыскала Руфину и сказала, что поеду домой. Все же неспокойно мне было за Лейлу.

Да и не особо хотелось лицезреть, как Эмир и Мадина радуются. Больно было.

Руфина собиралась просить Азамата отвезти меня, но я настояла на такси. Все же его сын женится.

Приехав домой порадовалась, что Эмир так далеко отселил меня от спальни.

Так до меня не будут доноситься звуки их страсти, да и вообще, если повезет, мы будем редко пересекаться.

Я не собираюсь воевать со второй женой за внимание Эмира. Чем реже будет вспоминать обо мне, тем лучше. Так он проще согласится на развод. Или хотя бы на отдельный дом. Сейчас заговаривать об этом нет никакого смысла.

Если он отселит меня, то может получить волну осуждения в свой адрес. Сплетницы начнут говорить, что он привел в дом новую, а старую вышвырнул, как надоевший башмак.

Должно пройти время, пока разговоры о свадьбе Эмира улягутся.

Время нужно и на то, чтобы подготовить Айзу к тому, что мы будем жить отдельно от папы.

Ночью я спала как убитая. Просыпалась по будильнику, как сомнамбула, кормила Лейлу и опять проваливалась в сон.

Я не слышала, как приехали Эмир и Мадина с банкета. Может, они и вовсе не приезжали, а сняли роскошный номер в отеле для молодоженов.

Утром я опоздала к завтраку. Все уже поели.

Возможно, подсознательно мне не хотелось сталкиваться с Мадиной на кухне.

Я сделала бутербродов, чтобы перекусить на скорую руку и желательно в одиночестве.

Но мне это не удалось. В кухню пришла Руфина, поставила чайник и села за стол напротив меня.

У нее был такой вид, будто она хотела мне что-то сказать, но так, чтоб я сама спросила.

Что она хотела обсудить?

Мой танец?

Неужели я все же каким-то образом задела честь семьи Махмудовых? Не зря же Эмир смотрел на меня так, будто я совершила страшный грех.

Поняв, что я не собираюсь ничего спрашивать, Руфина достала конверт.

– От Эмира, – сказала коротко.

– Что это? – я заглянула в конверт и увидела несколько пятитысячных купюр.

– Эмир оставил тебе на хозяйство. Попросил передать. Они уехали сегодня в свадебное путешествие.

– Надолго?

– На месяц.

Я выдохнула с облегчением. Малодушно порадовалась, что момент, когда нам всем придется уживаться под одной крышей отсрочен.

– А вот еще это, – свекровь достала из кармана халата туго свернутые в трубочку и перетянутые резинкой деньги. – Это надарили во время танца. Отложи. Мало ли что.

– Что, например?

Она пожала плечами.

– Да откуда я знаю? Всякое может быть. Это лично твои деньги. Не нужно их тратить на семью. Если не хватит того, что оставил Эмир, лучше у нас с отцом попроси.

Эмир не позвонил ни через день, ни через неделю. Да что не позвонил? Он даже пару строк не удосужился черкнуть. Не считал нужным сообщать, как долетел, как устроился, и не интересовался, как чувствуют себя дети.

Я не ждала от него доброго отношения к себе, но ведь он всегда был хорошим отцом.

О его передвижениях я узнавала по соцсети Мадины, она не скупилась на новые фотографии. Хвасталась всем, чем только можно. От достопримечательностей, до содержимого тарелки в ресторане.

Ни в какую Каппадокию они не отправились. Выбрали тур по Европе. Сейчас они гуляют по Парижу, а в конце недели планируют лететь в Мадрид. Такие бесконечно счастливые.

Мне не было завидно, было обидно.

Эмир оставил мне двадцать тысяч. Посчитал, что этого будет достаточно. Я купила переносную люльку-маятник. Осталось еще на подгузники и непредвиденные расходы. Зато теперь я могла ставить ее на кухне и заниматься готовкой или уборкой, не упуская из вида дочь.

Когда приходили в гости тетушки, я уходила с Лейлой наверх, оберегая ее от их внимания и бацилл. У нас не принято показывать ребенка посторонним до истечения сорока дней. Потом вся родня обязательно придет на чай с подарками для малышки. И этот день нужно будет просто пережить.

Честно, я и сама не очень хотела сталкиваться со сплетницами, но обрывки разговоров до меня все же долетали, когда во время их визита я занималась домашними делами.

– Какая красавица была Мадиночка на свадьбе, как картинка! – восклицала тетка Сакина. – Не зря на нее Эмир запал. Мимо такого цветка пройти невозможно.

– А как она утонченно смотрится на фоне Эйфелевой башни! Как есть парижанка! Такая пара красивая! Глаз радуется!

– Амира пыталась на себя внимание на свадьбе перетянуть, чуть праздник Мадине не испортила, – Сакину нисколько не смутило, что я ее слышу. – И видео везде с ее танцем, ой мама! Такой позор! Такой позор!

– Язык прикуси! – совсем негостеприимно рявкнула на нее Руфина. – Она ничего не нарушила. Ни словом, ни делом никого не обидела. Станцевала как положено. А если ищешь повод для обид, так знаешь, где порог.

– Да что я сказала такого? Это не я, это люди, – закудахтала Сакина, но подружки ее не поддержали. Впрочем, Сакина не ушла, так и осталась пить чай как ни в чем не бывало.

А потом все пошло своим чередом.

Я постепенно привыкала к отсутствию Эмира в моей жизни, и мне даже нравилась тихая, спокойная жизнь с моими девочками. В глубине души я надеялась, что им так понравится путешествовать, что они обоснуются где-нибудь на Бали. Навсегда. А я останусь здесь с Азаматом и Руфиной, заменившими мне отца и мать, и Расулом.

В середине ноября случилось то, чего так боялась Руфина. В дом пришла болезнь.

Свекровь все переживала, что я простужусь из-за того, что гуляла с коляской в любую погоду. Внимательно бдила, чтобы я одевалась тепло, не выпускала из дома без шапки.

Но инфекция нашла другой путь. Слишком банальный.

Айза притащила из садика какой-то вирус.

Она сильно температурила и рвала. Руфина гоняла меня от нее, чтобы я не заразилась, и, конечно, слегла сама.

Мне хватило недолгого контакта с Айзой, чтобы тоже заболеть.

Кости ломило. Меня трясло. С носа лило ручьем. Та самая няня с медицинским образованием отказалась присматривать за Лейлой в доме, превратившемся в лазарет.

Я старалась как можно меньше подходить к малышке. Мне оставалось молиться, чтобы медицинская маска, защитила Лейлу во время кормления. Врач запретила мне кормить ее грудным молоком, если я буду пить определенные жаропонижающие. А если я их пить не буду, то ребенку никакого вреда от моего молока не будет, наоборот, получит необходимые антитела. Но на всякий случай я попросила свекра купить и лекарства, и смесь. Не придется воспользоваться – хорошо. Лучше быть подготовленной ко всему.

Азамат привез нужные лекарства и УФ-лампу. Я подстраховывалась, как могла, переживая за здоровье Лейлы.

От Эмира пришло сухое «поправляйтесь». Видимо, свекровь написала ему, что мы слегли. Но кроме этого единственного слова я не дождалась от него ни одного вопроса о том, как себя чувствую я и его дети. Лаконично. И похоже на отмазку. Вроде как ему не все равно.

Конечно, мама ему могла расписать все в подробностях, а он просто не захотел интересоваться тем, что ему и так известно.

В таких невеселых раздумьях меня застал Расул. Я так сильно ушла в переживания, что не сразу услышала стук.

Я слабо отозвалась.

Расул вошел с огромной кружкой чая в руках, окинул взглядом смятые бумажные платочки, лежащие на кровати.

– Выглядишь так себе.

Я не ответила.

– Мама сказала, что ты заболела.

– Как она?

– Чихают на пару с Айзой. Она забрала ее к себе в комнату. А отец переселился на диван в гостиную. Пей чай, – он аккуратно поставил кружку на тумбочку и, взяв с нее электронный градусник, протянул мне: – Мерь.

– Я недавно измеряла. Все в порядке.

– Не спорь со старшими. Я выйду и подожду.

– Ты вообще не можешь здесь находиться. Хальва.*

– А так? – он отворил дверь нараспашку. – Мать и отец знают, что я сейчас у тебя. Они знают, что я никогда не позволю себе ничего предосудительного. Но если тебя и это не устраивает, я приглашу кого-нибудь из тетушек, чтобы поухаживали за тобой.

– Не надо, – слишком поспешно ответила я. – Я сама справлюсь.

Он вышел в коридор, а я, вздохнув, расстегнула пуговицы на платье и сунула градусник под мышку.

Градусник запищал быстро. Не прошло и минуты. Я подержала еще немного. Посмотрела на цифры, хотела скинуть.

– И не думай об этом, – прочитал мои мысли Расул. – Ты готова? Я вхожу.

– Ни о чем я не думала, – пробормотала я, поспешно застегивая пуговицы. – Входи.

Расул вошел быстрым шагом, забрал градусник, посмотрел на табло, нахмурился.

– И это ты называешь все в порядке? Выпей таблетку.

– Я тогда не смогу кормить Лейлу, – запротестовала я.

– Если температура еще хоть немного поднимется, ты вообще ничего не сможешь, будешь лежать пластом.

Расул прав.

Вздохнув, распечатала таблетку, запила чаем.

– Допивай до конца.

– Я допью позже, – посмотрела на пол-литровую кружку с сомнением.

– Сейчас. Не уйду, пока ты не допьешь.

Раньше я не замечала таких садистских наклонностей у Расула. Сложил руки на груди и смотрит на меня как надзиратель.

Я сделала еще несколько мелких глотков. Чай с лимоном и медом. Такой всегда готовила Руфина, когда кто-то дома болел.

– Вкусно, – похвалила я.

– Сам делал. И тебе, и маме с племяшкой. Айза не оценила. Сказала, что кислятина, – улыбнулся Расул. – Но мы с ней договорились на новую куклу.

– Ты ее балуешь, Расул.

– А кого мне еще баловать? Пей давай, не заговаривай мне зубы.

– Можешь идти, я допью.

Он развернулся, но вместо того, чтобы уйти, уселся на пороге, опершись спиной о дверной косяк.

– Так и будешь сидеть?

– Хочешь от меня избавиться, пей быстрее, – усмехнулся он.

Пришлось вливать в себя теплый чай. В туалет потом не набегаешься.

– Лимон можешь не есть, – бросил он, убедившись, что кружка опустела.

– Ну, спасибо за такую милость, – буркнула я.

– Не благодари, – подмигнул он и забрал кружку из моих рук.

Расул ушел, а я осталась с чувством тепла в душе. Или это просто следствие жара? Кто ж разберет?