Танец первой жены

Глава 38

Никах прочли просто, почти по-домашнему, в маленькой комнате при мечети – без лишних глаз и ушей. Только мы и свидетели – родные дядьки Расула. Имам, старый знакомый Азамата, говорил спокойно, без торжественности, как будто благословлял не чужих, а своих детей, которых давно ждал увидеть вместе. Голос его был низким, теплым, слова дуа лились плавно.

Расул стоял рядом, высокий, красивый в белой шелковой рубашке, подчеркивающей ладность его фигуры. Когда Расул передавал имаму бумаги, его пальцы слегка дрожали, а глаза счастливо блестели, будто он брал меня в жены не по договоренности, а по зову сердца.

Это волнение передалось и мне: воздуха не хватало, а сердце колотилось в груди словно пойманная птичка.

Махр он назначил символический – изящное золотое кольцо с маленьким бриллиантом, что искрящимся даже в полумраке комнаты, как звездочка в ночном небе. Свидетели подписали бумаги молча. Вот так просто мы стали мужем и женой.

После дуа Расул взял кольцо с подноса, повернулся ко мне, приблизился на шаг, и я, поняв, что он собирается делать, протянула руку. Он чуть наклонился, невесомо коснулся моих пальцев – это прикосновение было как искра, легкое, но обжигающее, – и медленно надел кольцо. На миг наши глаза встретились. Расул смотрел на меня как-то по-новому, не так как раньше. Жар прилил к лицу, и я едва сдержалась, чтобы не приложить прохладные ладони к пылающим щекам.

Никакого празднования после никаха не было. Мы решили, что в нашей ситуации это неуместно, слишком много глаз следит за нами.

Я уже представила, что будут трепать злые языки: «Что за бесстыдство прыгнуть из постели одного брата к другому?»

«Это она в отместку мужу за то, что он вторую жену взял. Насолила, так насолила».

Но я была уверена, что, несмотря на нашу скрытность, весть о нашем браке уже стала достоянием тетушек, и скоро разнесется по всей округе.

Вместо пышного банкета нас ждал скромный семейный ужин. Все же мы решили отметить это событие. Как-никак свадьба, хоть и фальшивая.

Руфина взяла на себя заботу о внучках, чтобы мы могли провести время вдвоем. Она обняла меня крепко перед отъездом, шепнула: «Будь счастлива, дочка».

В ее глазах блестели слезы, но улыбка была искренней. Видимо, она надеялась, что у нас будет настоящая брачная ночь. Должно быть, она посчитала, что мое обещание «быть хорошей женой» включало и супружеский долг.

Я и сама стала задумываться об этом.

Слова Руфины задели меня, но я понимала, что она права. Расул заслуживает настоящей семьи, а не суррогата. Прокручивая в памяти наш разговор с Расулом, я все больше убеждалась, что он сказал мне неправду, чтобы я не чувствовала себя обязанной. Нет ему никакой выгоды в нашем браке. Я не богата. Сирота. Я женщина с прошлым, как сказала Руфина. Ну и что, что я хорошая хозяйка. При желании отделиться от родителей, он может нанять домработницу, которая, к тому же не притащит в его дом двух детей.

Он просто держит обещание и слишком благороден, чтобы требовать плату. А я не вправе лишать его того, что могла бы ему дать другая.

По пути в дом Расула мы заехали в супермаркет. Набрали легких закусок: сыр, оливки, свежий хлеб, фрукты, суджук и бастурму.

Расул нес корзину, выбирал сам, иногда спрашивал: «Это любишь?», – и улыбался, когда я кивала. В машине было тихо, только тихая музыка доносилась из магнитолы. Я неотрывно смотрела в окно, на проносящиеся мимо дома, но даже так чувствовала кожей его взгляд.

Когда машина въехала во двор его дома – двухэтажного, современного, с большим зеленым садом и пышным цветником, – двигатель замолк, и нас накрыла тишина. Расул повернулся ко мне

– Ты очень красивая, жена, – сказал он тихо и как-то по-особенному тепло.

От того, как это было произнесено – медленно, с паузой перед словом "жена", будто Расул пробовал его на вкус, – мои щеки вспыхнули снова, и я, смутившись, опустила глаза. Меня пугали такие реакции – я ведь знала Расула больше пяти лет, он был рядом всегда, как брат, как опора, а теперь одно его слово – и я краснею, как девчонка.

– Особенно когда смущаешься, — добавил он, улыбнувшись, вышел из машины и открыл дверь с моей стороны.

Он помог выйти, протянув руку. Его ладонь была теплой и крепкой. Он переплел наши пальцы и не отпустил мою руку до самого порога. Я шла рядом, пытаясь скрыть дрожь. Внутри меня все трепетало. Расул обещал, что между нами ничего не изменится, но я чувствовала: что-то уже было не так, как раньше.

– Ставь чайник, я за пакетами, – сказал мне, отворив дверь, и пропуская меня внутрь.

Я медленно вошла в дом. Я здесь бывала и раньше вместе с Руфиной. Расул привозил нас, чтобы уточнить по отделке комнат для девочек и по мастерской для меня. Было очень мило, что он предложил выделить мне комнату на первом этаже под мое хобби, которым я собиралась зарабатывать. Даже отдельный выход из нее сделал, чтобы клиенты могли приходить ко мне, не разгуливая по дому.

К тому моменту, как Расул вошел на кухню, я уже закипятила чайник и успела заварить чай. Расул поставил пакеты на стол, а потом сел на диванчик и наблюдал, как я мою фрукты и нарезаю сыр. С мясной нарезкой он мне помог, просто отобрал нож. Я залюбовалась тем какие тонкие, практически прозрачные ломтики мяса выходят из-под его руки. Да и Расулом тоже. В родительском доме он мог заняться шашлыком, но никогда не касался того, что делали мы с Руфиной.

На стол мы накрывали тоже вместе.

Для меня это было непривычно.

Эмир всегда ждал, когда ему подадут, даже если мы были наедине.

После ужина мы просто посмотрели фильм, сидя на диване. Расул не пытался придвинуться ко мне и не искал повода прикоснуться. Чем темнее становилось за окном, тем я больше переживала. Как я скажу ему то, что задумала? Как он к этому отнесется?

Фильм закончился. И Расул проводил меня до моей спальни. Пожелав доброй ночи, он развернулся, чтоб уйти.

Я замерла в дверях, сердце колотилось, как в тот день, когда он впервые открыто вступился за меня перед Эмиром.

– Расул... подожди, – окликнула его, голос сорвался, но я шагнула ближе, взяла его за руку, мои пальцы мелко дрожали. – Останься. Пожалуйста.

Он замер, повернулся медленно. В его взгляде читалось удивление.

– Амира... – выдохнул он.

Мое имя прозвучало слишком тепло, слишком нежно.

Я опустила взгляд, щеки пылали. Мне хватило твердости духа произнести:

– Я готова быть тебе женой. Настоящей. Во всех смыслах. Сегодня... и всегда.