Танец первой жены

Глава 18

Я окинула всех прямым взглядом, подняв подбородок. Мне нечего было скрывать, я не портила хинкал, как то хотела представить Мадина.

– И думать тут нечего, Амира прекрасно готовит. За столько лет ни одного нарекания не было, – довольно жестко сказала Руфина.

Она явно догадалась, что произошло на самом деле.

– Конечно, – льстиво пропела Сакина. – у нашей Амиры золотые руки, она не могла испортить блюдо. Но если бы я плохо знала Амиру, я бы подумала, что она нарочно пересолила хинкал, чтобы выставить Мадину неумехой. Ее бы никто не заподозрил, и это ей сошло бы с рук. Но я так никогда не подумаю, потому что Амира добрая и смиренная жена.

– Язык прикуси, – грубо отрезала Руфина. – В этом доме никто не строит друг другу козни. Свои домыслы оставь при себе. Кушай лучше шашлычок, дорогая, на хинкале свет клином не сошелся.

– Не надо ссориться, это я во всем виновата, – всхлипнула Мадина. Казалось, что она сдерживается изо всех сил, чтобы не разрыдаться. – Я посолила и забыла. Пусть так будет. Это лучше, чем ссора в такой светлый день.

Руфина посмотрела на нее испепеляющим взглядом.

– Ты тоже ешь, невестка. А то совсем худая стала, скажут, что свекровь тебя не кормит.

– Хорошо, мама, – потупила глазки Мадина. – Вы такая заботливая. Мне очень повезло с вами.

– А шашлык и правда что надо, – сказал кто-то из мужчин. – У Азамата рука набита. Что говорить.

– Не я в этот раз делал, – Азамат не без гордости кивнул на сына. – Расул.

Тетушки тут же стали расхваливать шашлык на все лады. Хинкал был забыт.

– Амира, а ты почему не ешь? Тебе не понравился шашлык?

Я вздрогнула от неожиданного вопроса Расула. Его голос вернул меня к реальности, я поняла, что сижу над тарелкой, бесцельно ковыряя запеченные овощи вилкой.

Пришлось отрезать кусочек мяса и отправить в рот.

– Вкусный. Очень.

Расул улыбнулся так, как будто одно мое слово было важнее для него, чем все хвалебные оды в честь шашлыка, льющиеся со всех концов стола.

О каких глупостях я думаю. Вряд ли это так на самом деле.

Из гостиной раздался плач Лейлы.

Извинившись, я вышла из-за стола.

– Я уложу дочь и вернусь.

Эмир тоже поднялся.

– Я помогу тебе.

Я достала хныкающую дочь из автолюльки.

– Мы ничего не делали. Она сама! – крикнул какой-то мальчик. Детям накрыли низкий столик у окошка, чтобы они могли спокойно общаться и не мешали взрослым.

– Не переживай, я видела, – улыбнулась ему и взглянула на Айзу, та была увлечена поеданием сладостей. Хоть кто-то из нашей семьи чувствовал себя совершенно счастливо в этот день.

Эмир следовал за мной. Интересно, с чего бы такая забота? Хочет показать, какой прекрасный отец?

Только войдя в комнату и обернувшись на Эмира, я поняла, что именно заставило его подняться со мной. Не желание показаться хорошим перед людьми и не искренняя забота. Злоба.

Его лицо было напряжено так, будто было высечено из куска скалы.

Губы сомкнулись в узкую линию. Брови сошлись на переносице.

Я уложила Лейлу в кроватку и сунула в рот соску, поняв, что сейчас мне будет не до кормления.

– Я думал, что ты умнее, – криво усмехнувшись, сказал он.

– Не понимаю, о чем ты.

– Все за столом поняли, кто испортил хинкал. И тетушке Сакине хватило смелости озвучить это. Это твоих рук дело. Ты решила опозорить Мадину перед людьми. Не знал, что ты можешь так опуститься из-за своей гордыни. Хочешь показать, что ты лучше ее? Это выглядит жалко, будто ты хватаешься за мой пыльный башмак, пытаясь удержать меня.

– Я не солила хинкал. Ты слеп в своей любви.

– Хотя бы при мне не притворяйся. Ты настроила родителей против Мадины. Вы вечно шепчетесь с мамой на кухне, а потом она придирается к Мадине по пустякам. Как бы Мадина не старалась, ей все не так. Отец, как глупому мальчишке, читает мне нотации, что я не отношусь к вам равноценно и справедливо. Откуда у него такие мысли? Не от того ли, что ты бегаешь жаловаться к нему? Ты обезумела в своей ненависти к бедной девушке, которой и так тут не сладко.

– Ну так избавься от меня, раз я такая плохая. Купи нам отдельный дом, и я не потревожу ни тебя, ни Мадину. Скажи всем, что это я виновата, что я не смогла смириться с тем, что ты взял вторую жену, и ты вынужден был так поступить. Позорь меня, очерняй мое имя перед знакомыми, только отпусти.

– Опять ты заладила про дом? Этого не будет, мне удобнее, чтобы ты с детьми была под рукой. Меняй свое отношение к Мадине, иначе пожалеешь.

– А если я пойду к судье и попрошу развод?

– Значит, пожалеешь стократно. К дочерям я тебя и на пушечный выстрел не подпущу. Зачем им такой дурной пример перед глазами?

– Я вот в толк взять не могу: это я была слепа все эти годы или ты так резко изменился? Когда ты стал таким, Эмир?

– Я вырос, а в твоих глазах я остался тем глупым мальчишкой, влюбленным в тебя. Люди меняются, меняется их статус, потребности. Мы просто перестали подходить друг другу. Но это не значит, что тебе нет места в моей жизни. Сохраняй голову на плечах, будь мудрее, только так ты сможешь сохранить свое достоинство. Жаль, что мне приходится втолковывать тебе такие прописные истины. Я пойду к гостям. Заканчивай здесь быстрее и спускайся.

Эмир ушел, хлопнув дверью. А я взяла Лейлу из колыбельки и сунула ей в рот сосок. Она тут же с готовностью зачмокала.

– Ты должна была родиться в счастливой семье. Прости, что так получилось. Крупная слеза упала на ее распашонку, расплываясь прозрачным пятном.

Когда Лейла уснула, я не сразу переложила ее в люльку, немного подержала ее на руках, любуясь. Ради нее и Айзы я готова на все. Какая мать бросит детей ради свободы? У какой не дрогнет сердце?

Был велик соблазн остаться в комнате и никуда не ходить, но правила приличия требовали моего присутствия.

Гости еще не собирались расходиться, они пили чай с халвой и сладкими лепешками.

Я села на свое место. Руфина налила мне чай и положила лепешку на тарелку.

– Ешь, дочка, чтоб молока было много, – улыбнулась она.

Я отпила чай, слушая тихие размеренные разговоры.

Мужчины вышли на улицу подышать, а женщины теперь могли вволю посплетничать.

Вдруг Мадина приложила руку ко рту и, подскочив с места, выбежала из кухни.

Вернулась бледная, с влажными щеками, извинилась.

– Простите, в последнее время меня часто мутит, – вздохнув, призналась она.

– Девочка моя, а не ждешь ли ты наследника? – лукаво улыбнулась Сакина. – Может, наконец, мальчика этому дому подаришь?