Танец первой жены

Глава 17

С утра в доме царила суматоха. На кухне было жарко и душно. Газовая плита не выключалась ни на минуту. Все четыре конфорки были заняты разнокалиберными кастрюлями, над которыми поднимался густой пар. Пахло жареным луком и мясным бульоном.

На совести мужчин были плов и шашлык. Приготовление остальных угощений было на нас.

Я вспотела. Платок неприятно лип к шее. Судя по тому, что Мадина постоянно пыталась ослабить платок, чувствовала она то же самое.

Руфина нарезала кинзу, наблюдая за тем, как мы справляемся со своей работой.

Мадина стояла у плиты и орудовала шумовкой, собирая пену с кипящего бульона. От жара ее щеки покраснели. Из-под платка выбилась влажная прядь. Она сама вызвалась сама готовить хинкал, сказав, что в ее семье это самое любимое блюдо.

Руфина скептически изогнула бровь, но позволила Мадине проявить себя в кулинарии.

– Мама, попробуйте на соль, – попросила Мадина.

Руфина подошла, пригубила из ложки и кивнула одобрительно:

– Все хорошо. Тесто потом не развари. Я подмету двор, а вы тут все доделайте сами. Амира, ты за старшую. Смотрите мне, не подведите. Не хочу краснеть перед гостями.

Она ушла.

В кухне остались мы с Мадиной. Она у плиты следила за хинкалом. Я за столом месила тесто для халвы. Руки и платье были в муке.

Со двора доносились крики Айзы. Судя по голосам, она «помогала» то дедушке, то бабушке. И бабушка была так рада ее помощи, что обещала догнать и отходить метлой по мягкому месту. Айза радостно визжала.

Лучше пусть она бегает во дворе, чем отрывает нас от готовки.

– Она такая хорошенькая, – сказала Мадина, с улыбкой выглядывая в окно. – Хочу, чтобы наши с Эмиром дети тоже были похожи на него.

Ее лицо приняло мечтательное выражение, а потом вдруг исказилось гримасой боли.

Мадина схватилась за живот.

– Сестра, мне нужно в уборную! – мученически простонала она. – Присмотри за хинкалом, пожалуйста.

– Хорошо, иди спокойно. Я присмотрю.

Она вытерла руки о фартук и вышла из кухни, придерживая живот.

Я подошла к плите, сняла крышку. Пар вырвался наружу вместе с ароматом мяса и лаврового листа. Хинкал закипал у края, шипел и вспенивался. Я уменьшила огонь, следя, чтобы ничего не убежало.

Убедившись, что все в порядке, я вернулась к халве.

К полудню начали стекаться гости. Шум, смех, аромат духов и шелест пакетов с подарками заполнили дом. И мужчины, и женщины склонились над люлькой Лейлы, поставленной на диване в гостиной, и соревновались в комплиментах.

– Ой, гляньте, какие реснички! Настоящая куколка!

– Спит, как ангел. Пусть растет на радость!

– Аллах дал вам настоящую красавицу!

Руфина сияла от гордости за внучку так, будто в том, что она появилась на свет исключительно ее заслуга.

– А как Мадина? – спросила тетка Сакина. – Освоилась?

– Очень хорошо, – смущенно опустила глаза Мадина. – Мне тут все как родные. Мама учит меня домоводству. Вчера я столько советов услышала, сколько не получала за всю жизнь. Я очень стараюсь быть хорошей хозяйкой.

– Молодец! – похвалили ее. – Вот умница!

– Ну, невестка, – протянула старая тетка Зухра, поправляя платок, – а с Амирой ты поладила? Не тяжело вам вдвоем в одном доме?

– Амира добрая девочка, – отозвалась Мадина, мягко улыбнувшись. – Очень уважительная. Всегда спросит, нужна ли помощь. Я никак плохого слова о ней сказать не могу.

Ее голос был тихим, скромным, будто она боялась сказать лишнее. Гости слушали внимательно.

– Это хорошо, – кивнула тетушка Залина. – Между женами лад – это мир в доме. А то иной раз невестки как кошки друг с дружкой…

Мадина покраснела, опустив глаза.

– Нет, что вы… Амира – первая жена. Старшая. Я с уважением к ней отношусь. Она ведет дом так, как надо. Я учусь у нее.

Вокруг раздалось одобрительное "м-м".

– Эмир молодец, – произнесла Зухра, взглянув на него. – Хорошо выбрал жен. Обе хозяйственные, тихие, аккуратные. В доме порядок, уют. Видно, что он все с умом устроил.

Мадина слегка опустила ресницы, будто ей неловко принимать подобную похвалу.

– Мы стараемся, – тихо сказала она. – Эмир – хороший муж. Заботливый. Он заслуживает того, чтобы в доме был лад. Амира много делает для всех нас. Я… я только помогаю, чем могу.

Ее голос звучал так искренне, что у любого постороннего сердце бы дрогнуло. Только я чувствовала лживость ее натуры.

Как по команде тетушки закивали, зацокали, заулыбались.

– Вот это правильно говоришь, доченька! Молодец! Такой настрой надо хранить. С такой кротостью далеко пойдёшь.

– Да, да, цените друг друга, – поддакнула Сакина. – Большой дом – сильный род. Здесь лад – на вес золота.

Мадина скромно улыбнулась им, как девочка, которую похвалили за хорошее поведение.

По гулу одобрения было видно, что родственники приняли выбор Эмира.

Гостей попросили к столу.

Закуски мы расставили до прихода гостей. Руфина попросила Мадину выложить хинкал на блюда.

– Сама Мадина готовила, старалась невестка, – сказала она.

Гости набрали себе, начали есть, и тут по цепочке пронесся неловкий шепот. Кто-то покашлял, кто-то промолчал, но было видно: что-то не так.

– Ой, Мадиночка, – протянула Фатима, пытаясь говорить с улыбкой, но голос все равно дрогнул, – хинкал у тебя... с характером вышел.

– Соленый до безобразия, – не выдержала Сакина, отпивая воду. – Гольная соль. Видно, сильно, Эмира любишь.

Зухра переглянулась с соседкой, прищурилась:

– Наверное, ты, Мадиночка, забыла, что его уже солила, а? Ничего, все приходит с опытом.

В глазах Мадины заблестели слезы.

– Он был нормальным, мама пробовала, сказала, что все хорошо. Не знаю, как так вышло. А-а-а… – произнесла она, будто что-то внезапно вспомнила, – я ведь выходила из кухни и просила Амиру присмотреть за хинкалом. Сестра, ты ведь не могла испортить хинкал намеренно? Наверное, ты просто забыла, что я его уже солила и посолила еще раз.

По спине прошел холодок. Эта змея подставила меня. Острыми булавками в меня впились осуждающие взгляды. И что бы я сейчас ни сказала, гости уже для себя решили, что виновата я.

– Я не солила хинкал. Клянусь. Я только уменьшила огонь. Для чего мне портить праздник в честь своей дочери?