Условия соглашения (ЛП)

Глава 1

Доктор Ривер МакКей был в отвратительном настроении, таком настроении, которое заставляло медсестер браться за оружие, а канцелярских крыс, бежать в укрытие. Он работал в ночную смену уже четыре месяца. Конечно, это его собственная вина. Он сам обратился с такой просьбой, но в такие ночи, как эта, этот факт только усугублял его разочарование.

Он был по уши в крови, зашивая рану на голове двадцатидвухлетнего парня, которому его девушка разбила о голову пивную бутылку, когда пришло сообщение. По звуковому сигналу он понял, что это Терренс, и его сердце пропустило удар.

Четырьмя месяцами ранее Терренс ушел от него к другому мужчине, на это никак не повлияло на то, что они прожили вместе одиннадцать лет. Этого, конечно, было недостаточно, чтобы Ривер перестал мечтать о том, чтобы Терренс вернулся домой.

Зачем он написал сообщение? Был ли он готов к примирению?

Ривер знал, что надеяться не на что. В тексте, скорее всего, говорилось о разделе их имущества или решении, кто оплатит какой-нибудь давнишний счет, с тех пор как их счета были объединены.

Как бы отчаянно не хотел Ривер узнать, что скажет Терренс, ему пришлось подождать. Он нахмурился, заставляя себя сосредоточиться на парне перед ним. Сделал ли парень что-нибудь, чтобы заслужить нападение, на самом деле не было проблемой Ривера. Несколько лет назад, когда он только закончил ординатуру, он, возможно, задал бы больше вопросов. Теперь, спустя пару лет после сорокалетия, он понял, когда нужно настаивать, а когда оставить все как есть. Несмотря на кровь, травма была относительно незначительной, парень не был заинтересован выдвигать обвинение. Это было все, что нужно было знать Риверу.

Прежде чем Ривер зашил рану, пришло еще два сообщения. Когда он вышел из палаты, его уже ждала медсестра. При своем почти шестифутовом росте Ривер привык к тому, что медсестры ниже его, но та, что нерешительно стояла у его локтя, была ниже большинства. На бейдже с ее именем значилось: Карен, Л.П.Н.(лицензированная практикующая медсестра)

- Анализ мочи у женщины из шестой смотровой дал положительный результат.

Это было именно то, чего ожидал Ривер.

- Давайте назначим «Бактрим» и отправим ее восвояси.

- Да, доктор.

Наконец, Риверу удалось забежать в кабинет и проверить свой телефон.

Тебе нужно подписать бумаги.

Перестань игнорировать меня.

Ты ведешь себя по-детски. Подпиши бумаги, чтобы мы оба могли продолжать жить своей жизнью.

Сердце Ривера сжалось. Он не раз просматривал бумаги на развод, но так и не смог заставить себя прочитать их полностью, не говоря уже о том, чтобы подписать. Они познакомились в ординатуре. Два года спустя они обменялись кольцами. Прошло еще пять лет, прежде чем Миннесота легализовала однополые браки. Ривер и Терренс были одними из первых в очереди на официальное заключение брака. Теперь, менее чем через пять лет после того, как штат признал их союз, Терренс хотел расторгнуть его, но Ривер не готов был сдаться. Его поразило, что Терренс смог так легко уйти.

Я работаю, - написал он в ответ.

Терренс прекрасно знал об этом факте. Ривер специально попросил, чтобы им не приходилось работать вместе. Увидев Терренса в отделении неотложной помощи, он вспомнил их ординатуру, когда они впервые влюбились друг в друга. Новый парень Терренса, Исмаил, один из хирургов больницы, тоже работал целыми днями. Лучше работать в ночную смену, чем иметь дело с кем-то из них каждый день.

Его телефон просигналил, когда пришло очередное сообщение.

Просто подпиши их .

- Доктор? - На этот раз Карен казалась более робкой. - У нас небольшая проблема.

Ривер застонал, гадая, что за «проблема» вот-вот поднимет свою уродливую голову. Как всегда, ему приходилось работать с несколькими пациентами. Шестидесятичетырехлетняя женщина, с которой имела дело Карен, у которой была высокая температура, спутанность сознания и жжение при мочеиспускании, беспокоила его меньше всего. В его списке также значились хронический курильщик средних лет с болями в груди, девятнадцатилетний юноша, который сломал обе ноги, пытаясь спрыгнуть на скейтборде с крыши своего дома, и двадцатидвухлетняя женщина, которая напилась до состояния, граничащего с комой. Ривера всегда поражало, как много пациентов, с которыми он имел дело, оказывались там из-за своего собственного саморазрушительного поведения.

- Что там? - Он не отрывал взгляда от телефона. Он представил себе Терренса на другом конце провода, ожидающего ответа.

- Фармацевт отказал в приеме «Бактрима» для шестой смотровой. Он сказал, что это противопоказано из-за...

- Что сказал фармацевт? - Его голос повысился, когда он повернулся к ней лицом.

Ее щеки покраснели, но она стояла на своем. В конце концов, она была всего лишь передавала сообщения, и те дни, когда она могла выполнять их, давно прошли.

- Фармацевт говорит, что не может выписать «Бактрим». Он порекомендовал вместо него «Кефлекс», потому что...

- Черт возьми, мне плевать, что думает фармацевт. Кто здесь врач?

- Извините, доктор. Может, вам стоит обсудить это с ним.

- Я, черт возьми, уверен, что так и сделаю.

В ярости он бросился по коридору к лифтам. Он нажал на кнопку левой рукой, и в этот момент его взгляд упал на кольцо, которое он все еще носил на безымянном пальце. Он твердил себе, что должен снять эту чертову штуку с тех пор, как уехал Терренс, но по-настоящему так и не сделал этого. От этой мысли он разозлился еще больше. Он переехал в Колорадо, потому что этого хотел Терренс. И вот теперь Ривер работал в ночную смену в денверской больнице, носил кольцо, которое вообще ничего не значило, избегал конверта с юридическими бумагами, подвергался сомнениям чертова фармацевта, как будто он был ординатором-первогодком.

Этого было достаточно, чтобы у него подскочило давление.

Доктор, лечите себя сами. Если придушить аптекаря-всезнайку, это может помочь.

Подъехал лифт, и он спустился в подвал, уже планируя свою тираду. Только когда двери лифта открылись, до него дошло, что он понятия не имеет, где находится аптека. На самом деле он никогда там не был. Он знал, что кафе находится в подвале, только потому, что по пути в столовую увидел указатели. Он не собирался просить помощи у какого-то служащего, поэтому шел по указателям до самого заднего коридора больницы. Он ожидал, что это место в основном пустует даже во время дневных смен. Сейчас здесь было совершенно безлюдно.

На двери аптеки было написано «Только для сотрудников аптеки». Ривер все равно попытался ее открыть и обнаружил, что она заперта. Рядом с ней было окошко, странно похожее на то, что есть в «Старбаксе». На маленьком прилавке висел колокольчик. «Вызвать обслуживание».

Ривер позвонил. Он колотил в этот чертов звонок, пока окно не распахнулось и пухленькая девушка с косичками и накрашенными черной помадой губами, не высунула голову и не посмотрела на него с явным раздражением. Ее раздражение улеглось, когда ей пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

- Что? - спросила она.

- Вы фармацевт?

- Нет, я Кейли. Я техник-фармацевт. - Она указала на свой бейджик с именем, явно гордясь этим званием. - Фил сидит сзади.

- Ну, скажи Филу, чтобы он тащил свою задницу сюда. Мне нужно с ним поговорить.

- Кто вы?

- Я доктор Ривер МакКей. - Он указал на свой бейджик с именем.

Ее глаза расширились, а рот от удивления сложился в маленькую букву «О».

- Доктор, простите! Идите сюда. - Она отошла от окна, и секунду спустя дверь, которая несколькими мгновениями ранее закрывала Ривер доступ в аптеку, открылась. - Входите. Вот стул. Я сейчас его приведу.

Это было больше похоже на правду. Ривер последовал за ней внутрь и подождал, пока она поспешно удалилась, скрывшись за полкой, заставленной бутылками. Он не сел. Он не собирался давать Филу возможность смотреть на него сверху вниз. Ривер был не прочь использовать рост в своих интересах, он хотел стоять, когда столкнется с аптекарем.

Он ждал появления фармацевта Фила. По какой-то причине он ожидал, что Фил будет старым. Одним из тех капризных, сутулых динозавров в очках в роговой оправе и белом лабораторном халате, которые, казалось, заправляли каждой аптекой.

Он оказался прав лишь отчасти. На Филе был лабораторный халат поверх рубашки на пуговицах и галстука. Правда, очков он не носил, и только подросток мог бы назвать его динозавром. На вид он был на несколько лет моложе Ривера, ему, вероятно, было около тридцати пяти. Довольно симпатичный, с чисто выбритым детским личиком и густыми светлыми волосами, падающими на лоб.

- Я Фил Мандерсон. Кейли сказала, что Вам нужно со мной поговорить?

Имя Мандерсон что-то напомнило Риверу, но он никак не мог вспомнить, что именно.

- Да, - сказал Ривер, напомнив себе, что должен был разозлиться. - Я доктор Ривер МакКей.

Фил удивленно уставился на него, очевидно, не узнавая его имени.

- Врач, чье назначение Вы только что отказались выполнить!

- О, да. Я рад, что вы здесь. Дело в том, что...

- Дело в том, что я врач. - Ривер снова указал на бейджик с именем, прикрепленный к верхнему карману медицинского халата. - Доктор медицины. Это значит, что я выписываю рецепты, а вы их выполняете!

Фил снова моргнул, но вместо того, чтобы выглядеть смущенным, выражение его лица, казалось, стало жестче.

- А откуда, по-вашему, у меня ученая степень, доктор? Из коробки «Крекер Джек»?

- Я этого не говорил! Но когда я делаю заказ, я ожидаю…

- Вы ожидаете, что я заполню его вслепую, даже если это противопоказано?

Теперь настала очередь Ривера растерянно моргать.

- Что?

- Я не разрешил ей принимать «Бактрим», потому что она уже принимает «Тикозин» для борьбы с фибрилляцией предсердий. Это лекарственное взаимодействие категории X.

Ривер отступил на шаг.

- Так, если бы я дал ей «Бактрим»...

- В самом ближайшем будущем она, вероятно, столкнулась бы с опасной для жизни сердечной аритмией. Я подумал, что лечение инфекции мочевого пузыря может оказаться довольно спорным достижением, если Вы убьете ее в процессе.

Это было похоже на удар под дых. Минутная рассеянность вполне могла стоить пациентке жизни. Да, Ривер управлялся с несколькими пациентами. Да, сообщения от Терренса вывели его из себя, но это, черт возьми, не оправдывало этого. Казалось, что комната вращается вокруг него.

- Я объяснил это медсестре по телефону, - сказал Фил. - Разве она Вам не сказала?

Ривер покачал головой.

- Она говорила, но…

- Но Вы не слушали. Вы был слишком заняты, разглагольствуя о том, что Вы - врач и люди должны Вас слушать, верно?

Ривер хотел бы это опровергнуть, но Фил попал в самую точку.

- Не могу поверить, что я это сделал.

- Ну, Вы действительно это сделали. Я дам Вам минуту, чтобы обдумать свои извинения.

- Я просто, я был занят, и... - И он всю ночь думал о Терренсе и разводе. - Я торопился и был рассеян.

- Я понимаю. Подобные вещи случаются постоянно. Серьезно. Вот почему мы перепроверяем каждый заказ, а не следуем ему слепо. И, кстати, именно поэтому я потратил семь лет, чтобы получить ученую степень.

- Я не имел в виду…

- Вы же не хотели сказать, что врачи непогрешимы, а все остальные - никчемные слуги? - В его голосе не было злости. Только легкое удивление. - Да, это так. Вы, врачи, всегда так поступаете. Вам нравится заставлять своих помощников суетиться.

- Мы не так уж плохи. Просто на нас оказывается большое да...

- Давление. И вы всегда заботитесь о том, чтобы все остальные знали об этом, не так ли? Как будто вы все боретесь за спасение мира, в то время как все остальные сидят и ковыряют в носу. Не дай бог, кто-нибудь задаст вам вопросы или причинит вам какие-либо неудобства.

Ривер хотел запротестовать. Он хотел сказать, что это неправда. Но потом вспомнил, как набросился на медсестру ранее тем же вечером за заданный вопрос. Он вспомнил, как стоял над секретаршей в приемной, сердито глядя на нее, пока она не извинилась за то, что вызвала его. Он вспомнил, как много-много раз спрашивал имя сотрудницы больницы, не потому, что ему было не все равно, а потому, что хотел иметь возможность называть ее так, когда надерет ей задницу за то, что она встала у него на пути.

- Извините.

- За то, что был высокомерным засранцем, или за то, что был неправ?

Он пытался извиниться, а теперь этот человек собирался швырнуть это ему в лицо?

- Господи, Вы не должны были делать из этого проблему. Вы могли бы просто все исправить.

- Если бы я хотел лишиться лицензии, то да, но, поскольку мне нравится моя работа, я решил сделать это законным путем. Доктор.

Ривер вздохнул. Как только он это сделал, его телефон снова ожил. Два новых смс-сообщения, ни одно из них не от Терренса. Оба сообщения были из скорой помощи, и оба были срочными. Ривер снова вздохнул.

- Послушайте, не нужно быть таким мудаком. Вы понятия не имеете, каково это там, наверху…

- Да, да. Бедные врачи, вам приходится так нелегко. Может просто признаете мою правоту, чтобы я мог одобрить «Кефлекс», или вы хотите стоять здесь и оправдываться? Потому что, хотите верьте, хотите нет, но Вы не единственный, кто занят.

- Хорошо. Да. Одобряю. - Ривер покачал головой, уже поворачиваясь, чтобы уйти. - Смотрите, чтобы у Вас шея не хрустнула, когда будете хлопать себя по спине.

- В следующий раз избавьте себя от лишних хлопот, - ответил Фил, - и слушайте эту чертову медсестру.

***

Несмотря на его браваду по отношению к Филу, ошибка Ривера потрясла его.

Да, ему приходилось вести нескольких пациентов одновременно. Да, он находился под большим давлением. Но такова была его работа. Он выбрал неотложную медицинскую помощь отчасти из-за быстрого темпа и адреналина, связанных со спасением жизней. Занятость не была оправданием. Не в его характере. Обычно он был осторожен и скрупулезен. Но сегодня вечером он позволил Терренсу вывести его из себя.

Больше никогда. Он должен был быть выше этого.

Он с новой силой погрузился в хаос неотложки. Возвращение домой пятью часами позже должно было восприниматься как передышка. Но вместо этого это только снова разбило сердце Ривера.

В ярком утреннем свете Ривер поднялся по трем ступенькам на крыльцо квартиры, которую они с Терренсом купили вместе. Он вставил ключ в замок и остановился, прислонившись лбом к двери. У Терренса все еще был ключ от квартиры, и каждый раз, когда Ривер входил, он втайне молился застать Терренса внутри с извинениями на устах.

Конечно, желание еще не исполнилось. Терренс не ждал его за дверью, и все же пространство не позволяло Риверу сбежать от Терренса. Все, от самой квартиры до простыней на кровати, было выбрано Терренсом. Картина, которую они приобрели во время медового месяца на Гаити, все еще висела над камином. Неоткупоренная бутылка вина, которую они купили, чтобы отпраздновать свою пятую «неофициальную» годовщину в Сономе, пылилась на полке для вина в углу. Они планировали выпить его в свой «настоящий» пятый раз, через пять лет после того, как Миннесота официально оформила их брак, дата, которая теперь никогда не наступит. Одна из их свадебных фотографий все еще красовалась на каминной полке. Несколько раз за последние полгода Ривер переворачивал его лицевой стороной вниз, чтобы больше не видеть, но в какой-то момент он снова поднимал ее, отчаянно желая увидеть лицо Терренса.

Теперь, снова столкнувшись с напоминаниями о своем прошлом, преследуемый мечтами о будущем, в котором ему было отказано, Ривер тяжело опустился на диван. Он ненавидел вид из своих окон, квартиры, подобные его, в основном принадлежали парам пенсионеров. За домом раскинулся район, полный семей. Ривер наблюдал, как дети ходили на автобусную остановку и обратно осенью, зимой и весной. Теперь, когда занятия в школе вот-вот закончатся, Ривер поймал себя на том, что вспоминает свои собственные летние каникулы, часы, которые он проводил со своим братом и кузенами, бродя по лесам Миннесоты, обычно с удочками за плечами и пакетами с завтраками в руках.

Единственное, чего Ривер с нетерпением ждал в Колорадо, это горы. Когда он впервые согласился переехать через полстраны, он представлял себе летние выходные в походе, как будет жарить хот-доги на костре, просыпаться пораньше, чтобы порыбачить, пока Терренс спит. Он представлял себе, как зимой спасается в горной хижине, занимаясь любовью под толстым теплым одеялом, а за окном идет снег.

Боже, каким же он был дураком.

Ни одно из окон его квартиры не выходило на запад. Он прожил в Колорадо почти год и до сих пор не выезжал за пределы города. Он работал почти каждые выходные. Те несколько раз, когда они проводили свободные вечера вместе, у Терренса всегда были другие планы. Чаще всего эти планы включали вечеринки с людьми, которых Ривер не знал, и наркотики, которые Ривер не хотел употреблять. Терренс устроился в отделение неотложной помощи, потому что был адреналиновым наркоманом. Ему нравилась суета в отделении скорой. И, как все наркоманы, он терпеть не мог, когда кайф спадал. Выходные обычно были связаны с употреблением какого-нибудь наркотика. Его любимыми продуктами были кокаин, эскстази и кетамин.

Он не был наркоманом. Терренс никогда бы не рискнул своей работой, появившись под кайфом. Но когда наступали выходные, он не мог расслабиться. Он был слишком занят погоней за новым кайфом. Ривер часто задавался вопросом о новой жизни Терренса. А Исмаил тоже развлекался? Поддерживал ли он строгий образ жизни Ривера? Были они счастливы вместе или Терренс уже изменял своему новому возлюбленному, как он изменял Риверу?

С другой стороны, возможно, Терренсу и не нужно было жульничать. Исмаил, вероятно, не страдал от случайных, необъяснимых приступов импотенции. Исмаил, вероятно, мог быть снизу, не прибегая к наркотикам.

Да, иногда Ривер задавался этим вопросом, но на каком-то уровне он не хотел знать. Его несостоятельность стоила ему Терренса. Ему не нужно было знать, насколько сравнение не в его пользу.

****

Несколько часов спустя Ривер проснулся на слишком коротком диване, с болью в шее и нависшей темной тучей над головой. Он заснул с твердым намерением не думать о Терренсе, но первое, что он сделал, проснувшись, проверил, нет ли новых сообщений.

Ничего.

Ривер потратил несколько минут, раздумывая, стоит ли отправлять сообщение. Но что сказать? Я скучаю по тебе. Я все еще люблю тебя. Я не знаю, как жить без тебя. Он говорил все это и раньше, но никогда после этого не становилось легче от того, что он открывал свое сердце. Он только чувствовал себя жалким.

Он набрал номер своей сестры. После того, как брат-близнец Ривера, Форест, умер, когда им было по восемнадцать, Ривер и его сестра Кларисса сблизились настолько, насколько только могут быть близки родные брат и сестра. Но последние несколько лет перед отъездом из Миннесоты они часто ссорились. Все закончилось ожесточенной ссорой, когда Ривер решил переехать в Денвер вместе с Терренсом. С тех пор он с ней не разговаривал.

Это было нелепо. Он скучал по сестре почти так же сильно, как и по Терренсу. За последние четыре месяца он, по меньшей мере, сотню раз подумывал о том, чтобы позвонить ей, но так и не решился. Он был не уверен, что готов услышать «Я же тебе говорила», когда рассказывал ей об измене Терренса или когда признавался, что ему не следовало ехать за Терренсом в Колорадо.

Христос.

Ривер со вздохом отложил телефон в сторону. Что, черт возьми, с ним не так? Прошло столько месяцев, а он все еще хандрил, как дурак с разбитым сердцем. Душ и чистая одежда немного улучшили его настроение, но его дом был похож на тюремную камеру.

Ему нужно было выбраться отсюда.

Он забрался в свой грузовик. Это была единственная вещь, которая по-настоящему принадлежала ему, которую Терренс ненавидел. Он считал, что врач должен водить спортивную машину или «БМВ». Что-то, что говорило бы о статусе, но, как всегда говорила бабушка Ривера, «ты можешь вытащить парня из сельской местности, но ты не можешь вытащить сельскую местность из парня». Ривер стоял на своем и сохранил великолепие пикапа, несмотря на ужасающий пробег. Он никогда еще не был так рад этому, как сейчас.

Он направился на запад, к горам. Между ними и ним было слишком много города, но он все равно мечтал о том, чтобы поехать туда, пропустить свою смену на работе и просто ехать вверх, вверх, вверх по грунтовым дорогам, все выше и выше, пока не найдет место, которое не будет напоминать ему о Терренсе. Он представил себе реку, петляющую между высокими соснами под открытым небом Колорадо.

Это была прекрасная мечта, но он никогда не зайдет так далеко. В конце концов, ему придется развернуться и отправиться обратно, в больницу, в свою ужасную квартиру. Но сейчас было приятно просто вести машину. Конец мая в Колорадо означал, что солнце садилось только около девяти часов, когда Ривер заступал на смену. У него было достаточно времени между сном и работой, чтобы насладиться великолепным летним днем.

Он притормозил на светофоре. Бесцельные блуждания привели его в направлении, где он никогда раньше не бывал, в район, граничащий с промышленным, с множеством автосалонов подержанных автомобилей, ломбардов и магазинов с джакузи. В нескольких ярдах впереди Ривер заметил то, что впервые за весь день заставило его улыбнуться, салон фургонов.

Он заехал на стоянку и вылез из своего грузовика. Неудивительно, что к нему почти сразу же подошел продавец. Ривер заверил его, что всего лишь смотрит, но да, он даст знать продавцу, если у него возникнут какие-либо вопросы. А потом Ривер позволил себе побродить, мечтая о жизни, которая ему не принадлежала.

Ривер вырос в семье, где было много любителей активного отдыха. Днем его отец и дяди работали на скучной офисной работе, а выходные проводили в походах, на рыбалке и охоте, всегда с хорошо укомплектованным холодильником для пива. Среди его двоюродных братьев и сестер были дантисты, школьные учителя, водители автобусов и бухгалтеры, но каждый из них умел обращаться с удочкой и ружьем. Когда он уехал в колледж, все они дразнили его, что больше никогда его не увидят. Ривер пообещал, что в крайнем случае, обязательно приедет на рыбалку в честь Дня труда. В первые несколько лет он даже преуспел в этом. Возникла некоторая неловкость, когда он наконец открылся им, но, в конце концов, все они любезно признали, что он тот же самый человек, которого они знали все это время.

- То, что я гей, не значит, что я не умею ловить рыбу, - сказал им Ривер.

Но в какой-то момент все изменилось. Он не мог вспомнить, когда в последний раз насаживал наживку на крючок. За последние четыре или пять лет его отец даже не удосужился позвонить и спросить, приедет ли Ривер на День труда.

- Пока все в порядке? - спросил продавец, просовывая голову в открытую дверь двадцатифутового трейлера, в котором стоял Ривер.

- Да. - Ривер оглядел помещение. Оно было небольшим, но уютным. Точно такой же фургон был у него когда-то, прежде чем он продал его по той или иной причине. - У вас есть какие-нибудь брошюры или что-то в этом роде?

- Конечно. Позвольте, я возьму их для Вас.

Час спустя Ривер снова забрался в свой грузовик с полудюжиной мини-каталогов в руках и мечтой в голове. У него были деньги. У него был грузовик, способный буксировать все, что он хотел. Возможно, эти мечты о вылазке в горы все еще могли сбыться.

Вернувшись домой, он выбросил брошюры прямо в мусорную корзину. Здесь, в окружении напоминаний о прошлой жизни, мечты о побеге в дикую природу казались приглушенными и далекими. В голове у него звучал голос Терренса, старый аргумент, который он приводил много лет назад. Ты врач, Ривер, а не лесоруб.

- Пошел ты, Терренс, - громко сказал он пустой квартире.

Это было далеко не так приятно, как ему хотелось бы.