Условия соглашения (ЛП)

Глава 8

В течение следующих двух недель все шло, как и ожидалось. Они оба по-прежнему работали по ночам, Фил - по восемь часов, пять ночей в неделю. Четыре десятичасовые смены Ривера означали, что у него было три выходных в неделю, но обычно не подряд. Стаж работы Фила позволял ему подстраивать свой график таким образом, чтобы его выходные совпадали с двумя из трех свободных вечеров Ривера. Не раз у них отнимали одну из этих двух ночей, когда звонили из скорой помощи и просили помочь. В отличие от Терренса, который всегда жаловался и говорил Риверу, что ему нужно выучить значение слова «нет», Фил никогда не ворчал и не дулся.

По четвергам Фил почти всегда давал Риверу «перерыв», что означало освобождение от рабства. Единственным ожиданием было, чтобы Ривер не спал ни с кем другим во время перерыва. Помимо работы и таинственных занятий Фила по четвергам, они проводили вместе практически каждую свободную минуту, и большую часть этого времени проводили в темнице Фила.

С каждым днем опасения Ривера рассеивались. Большую часть времени Фил казался отстраненным, но в постели он был самым преданным и терпеливым любовником, который когда-либо был у Ривера.

Не то чтобы у Ривера было много любовников, с которыми можно было бы сравнить.

Тем не менее, было легко оценить, как Фил старался завести Ривера. Он наслаждался оральным сексом не столько ради себя, сколько ради Ривера. Как проверял готовность Ривера к анальному проникновению, но ни разу не выказал ни малейшего раздражения или нетерпения, обнаружив, что тот все еще слишком напряжен, чтобы продолжить. Логическая часть мозга Ривера иногда сопротивлялась приказам Фила, но, в конце концов, он ни разу не пожалел о том, что подчинился.

«Бытовая» часть его соглашения была более приземленной, но все равно приносила удивительное удовлетворение. Поначалу ему казалось унизительным, когда его просили постирать белье, погладить рубашки Фила или вымыть пол на кухне. В конце концов, он был врачом, а не горничной. Но вскоре он понял, что простота его работы по дому была своего рода благословением. Филу было все равно, как выполняются задания, главное, чтобы они выполнялись. Обычно он распределял задания по вечерам, когда ему приходилось работать, а у Ривера был выходной, это означало, что Ривер был дома один. Он наливал себе выпить, включал стереосистему и подпевал во время работы. Конечно, фальшиво, но рядом не было никого, кто мог бы его услышать, так что кому было до этого дело? Иногда он работал в тишине, сосредоточившись только на том, чтобы сделать свою работу как можно лучше. Это успокаивало. Это было похоже на, своего рода, медитацию, и Ривер испытывал странную гордость, выполняя домашние задания в меру своих способностей. Особенно ему нравились задания, которые позволяли ему ненадолго проникнуть в спальню Фила. Даже простое развешивание рубашек вызывало у Ривера странное возбуждение.

Единственное, в чем Ривер не был уверен, так это в том, в каких отношениях они находились за пределами темницы. Действительно, почти все свободное от работы время они проводили вместе. Они часто обедали вне дома и ходили в кино. Они сидели на диване и смотрели телевизор. Они ходили гулять вокруг небольшого озера по соседству с Филом. И все же Фил не открывался. Он никогда не проявлял привязанности вне секса. Они даже не держались за руки. Шли дни, и Ривер беспокоился, что их отношения были ужасно односторонними.

И все же это было лучше, чем быть одному. Он гораздо меньше времени думал о Терренсе и считал это своей победой.

В один из их совместных выходных дней на третьей неделе совместной жизни Фил пригласил Ривера поужинать. Он никогда не позволял Риверу садиться за руль, и это раздражало Ривера, пока он не понял, что это означает, что у него всегда есть специальный водитель. Больше не нужно беспокоиться о том, будет ли лишняя порция выпивки за ужином лишней или нет. Он находил это интересным: то, что раньше казалось сковывающим, теперь казалось освобождающим.

В ресторане было многолюдно, и официантка подала им что-то, похожее на подставку на стероидах, пообещав, что ждать придется полчаса. Они заняли места за стойкой, дожидаясь, когда она вспыхнет и сообщит, что их столик готов. Фил заказал напитки, свой обычный имбирный эль с ананасовым соком для себя и скотч для Ривера. Ривер выпил половину стакана, прежде чем набрался смелости задать вопрос, который не давал ему покоя с самого первого дня.

- Ты алкоголик?

Фил даже глазом не моргнул.

- Забавно, что люди всегда считают, что это единственная причина, по которой кто-то не пьет.

- Это значит «нет»?

- Да.

- «Да», это значит «нет» или «да, ты алкоголик»?

Фил неохотно улыбнулся ему.

- Нет, я не алкоголик. Но мой отец был алкоголиком.

Ривер моргнул, уверенный, что ослышался.

- Твой отец? Ты имеешь в виду...

- Да, могущественный доктор Грант Мандерсон, глава администрации больницы. Несомненно, это самый работоспособный алкоголик, которого я когда-либо встречал. Он много лет был главным хирургом, пока у него не случился инсульт, и ему не пришлось бросить пить. После этого он не мог держать руки достаточно твердо, чтобы оперировать. - Он опустил взгляд на свой безалкогольный напиток. - На самом деле, это было очень удобно для него. В больнице списали это на инсульт. Они и не подозревали, что он годами пропускал стаканчик-другой мартини перед операцией. Моя мама, напротив, пила редко. Но ей очень нравились обезболивающие, отпускаемые по рецепту. В итоге она лишилась лицензии из-за этого. Алкоголь и наркотики в моем доме были под большим контролем, чем я сам.

Это было больше, чем Фил когда-либо рассказывал о своей жизни.

- И поэтому ты стал непьющим фармацевтом, чтобы ты контролировал наркотики, а не они тебя?

Фил закатил глаза.

- Я уверен, что моему психиатру понравилось бы это объяснение. Если бы у меня был психиатр, конечно. - Он искоса взглянул на Ривера и ухмыльнулся. - Не трудись предлагать мне его найти.

Ривер рассмеялся.

- Я и не собирался. - Он быстро посерьезнел, наблюдая за Филом. - Ты скучаешь по своему отцу?

- Нет. Я знаю, что так должно быть. Но мы никогда не были близки.

- А твоя мама?

- Мои родители развелись, когда я учился в колледже. Моя мама вышла замуж за другого богатого мужчину. Последнее, что я слышал, что она была в очередном шикарном реабилитационном центре, вероятно, проводила какую-то чистку организма. Очищение грейпфрутом или зеленым чаем. Может быть, в этом году это гранат. Кто знает?

- Я так понимаю, вы с ней тоже не очень близки?

- Это довольно великодушное выражение.

- Терренс тоже употребляет, - сказал Ривер. - Никогда на работе. Он не стал бы рисковать своей работой или пациентами. - Он почувствовал, что Фил наблюдает за ним. Какая-то часть его мозга кричала заткнуться, перестать говорить о своем бывшем, но он не мог остановить поток слов. Он чувствовал себя обязанным защитить человека, которого все еще любил. - Я как-то читал, что военные корреспонденты часто подсаживаются на адреналин. Они возвращаются домой и не могут привыкнуть к тому, насколько медленной и монотонной является гражданская жизнь, поэтому начинают употреблять наркотики. Я думаю, именно это и происходит с Терренсом. Он получает этот кайф от скорой помощи. Ему это нравится. Но дайте ему три выходных дня подряд, и он сойдет с ума от скуки.

На стойке бара ожила подставка, зажужжала, огоньки забегали по краям.

- Наш столик готов, - сказал Фил.

Ривер был рад, что у него появился повод сменить тему.

За ужином они говорили о более простых вещах. К тому времени, как они расплатились по счету, Ривер почувствовал себя возбужденным в самом лучшем смысле этого слова. У них обоих был выходной, а это означало, что у них было достаточно времени для секса. У него было достаточно времени, чтобы попробовать что-нибудь новенькое из обширной коллекции Фила. Но Ривер знал, что ему не разрешается задавать вопросы или обращаться с просьбами. Его обязанностью было подчиняться. Ничего больше.

Почти сразу же, как они вернулись домой, Фил отдал приказ.

- Иди в темницу и жди меня.

Дрожь возбуждения пробежала по спине Ривера. Теперь он знал, что «иди в темницу и жди» подразумевает и другие ожидания. Он должен не только ждать, но и подготовиться.

Двумя днями ранее они передвинули клетку в изножье кровати, где она в основном служила местом для складывания белья. На ее место, под металлическую решетку, Фил положил толстые резиновые коврики, накрытые большим плюшевым ковриком для ванной. Дополнительная подушка стала настоящим спасением для коленей Ривера, а коврик для ванной можно было стирать в машинке.

Его Учитель был очень практичен.

Ривер разделся, оставив свою одежду на клетке. Он застегнул ошейник на шее, затем опустился на колени на циновку у изголовья кровати. Первые несколько раз он беспокоился о том, каким бледным и дряблым выглядит в ярком свете темницы, но теперь это прошло. Фил никогда не упускал случая сказать ему, что он сексуален, великолепен или совершенен, и его действия доказывали, что он находит Ривера привлекательным. Учителю он нравился таким, каким был. Это простое признание помогло Риверу немного успокоиться.

Ривер оглядел комнату, гадая, что Фил использует сегодня вечером. Он почти каждый день знакомил Ривера с чем-нибудь новым, оценивая его реакцию. Шлепки и подзатыльники никак не усиливали возбуждение Ривера. Они только заставляли его съеживаться. Клетку отодвинули в сторону, потому что она вызывала у него клаустрофобию и сковывала движения. То, что он был привязан к крестовине для порки, возбуждало его, пока Фил его по-настоящему не выпорол. Качели с перепонками в углу темницы были хороши, но толку от них не будет, пока Ривер не научится снова трахаться.

Ривер предвидел реакцию на эти предметы, но некоторые вещи удивили его, например, то, как сексуально было носить мужской пояс верности под одеждой, когда они ужинали в высококлассном ресторане. Риверу нравилось, когда ему завязывали глаза. Ему нравилось стоять на коленях и ждать, гадая, что Фил предпримет дальше. Но больше всего на свете ему нравился ошейник. Ему нравилось, что в те часы, когда они были вместе, его считали собственностью. Что-то такое простое, как минет, казалось шокирующе пошлым и грязным в кожаном ошейнике, а прикрепленная к нему цепочка звенела, когда Фил пользовался ртом Ривера.

И это было самым большим сюрпризом, ему нравилось чувствовать себя пошлым и грязным. Это придавало его возбуждению новую остроту. Он никогда не чувствовал себя униженным. Он чувствовал только сексуальность и то, что его ценили. Его соглашение с Филом дало ему разрешение перестать быть врачом и вернуться к чему-то инстинктивному и первобытному. Отказаться от всего, кроме сексуального удовольствия. Никогда в своей жизни он не чувствовал такого сексуального удовлетворения. Даже первые годы, проведенные с Терренсом, не приносили ему такого удовлетворения.

Ривер ждал, и его член становился все тверже в предвкушении вечерних развлечений. Сначала он беспокоился, что возбудится еще до того, как они начнут. Он беспокоился, что всегда кончает слишком быстро. Теперь он знал, что именно поэтому Фил оставил его в таком состоянии, дав волю своему воображению.

Вскоре после этого появился Фил. Обычно он переодевался в свой шелковый халат, прежде чем войти в темницу, но сегодня вечером он все еще был полностью одет. Он снял цепь со стены и прикрепил ее к ошейнику Ривера. Это простое действие заставило Ривера застонать от предвкушения. Он полюбил позвякивание этой цепочки.

- Ты выглядишь потрясающе, - сказал Фил, проводя кончиком пальца по плечу Ривера. - Я до сих пор поражаюсь, каждый раз, когда захожу сюда и вижу тебя в таком виде.

Как всегда, похвала заставила Ривера улыбнуться.

- Спасибо вам, учитель.

- У меня есть кое-что новенькое, что я хочу попробовать сегодня вечером. Сначала это будет неудобно, но я хочу, чтобы ты подождал. Если тебе все еще не понравится, мы больше никогда этим не воспользуемся. Но у меня такое чувство, что тебе это понравится, когда привыкнешь.

Ривер вздрогнул, гадая, во что именно он ввязался.

- Да, учитель.

- Я хочу, чтобы ты встал на четвереньки и повернулся ко мне задницей.

Ривер повиновался, его сердце бешено колотилось. Фил снял со стены деревянное приспособление и опустился на колени позади него.

- Расслабься.

Фил часто повторял это, но ему было нелегко подчиниться. Ривер всегда напрягался, когда Фил оказывался у него за спиной. За предыдущие недели он несколько раз проверял готовность Ривера к проникновению, и каждый раз Ривер был слишком напряжен. Фил снова и снова уверял его, что это не проблема, но Ривер не мог отделаться от мысли, что в какой-то момент Филу надоест ждать. Что произойдет тогда? Фил, казалось, был не из тех, кто пользуется своим преимуществом или сознательно причиняет своему партнеру физическую боль, но он также не казался эмоционально вовлеченным в их отношения. Была большая вероятность, что, получив отказ в том, чего он хотел больше всего, он просто отпустит Ривера и уйдет.

- Раздвинь колени, - сказал Фил. Он вознаградил Ривера, протянув руку между ног, чтобы погладить слабеющую эрекцию. - Перестань волноваться. Это не то, что ты думаешь.

Ривер кивнул.

- Да, учитель. - Легче сказать, чем сделать, но прикосновения Фила здорово отвлекали его. Он глубоко вздохнул и сосредоточился только на том, чтобы повиноваться и наслаждаться тем, что ему дают.

- Я хочу, чтобы твоя передняя часть тела была опущена.

Ривер приподнялся на локтях, прижавшись лбом к ковру.

- Хорошо, - сказал Фил, продолжая поглаживать его. - Теперь не двигайся. Любое резкое движение было бы опрометчивым.

Ривер чуть не рассмеялся над странно официальным предупреждением Фила.

- Хорошо.

Ласки Фила переместились с члена Ривера на его яички, мягко оттягивая их назад, между ног Ривера и от его тела.

- Это проще, когда рядом еще одна пара рук, - сказал Фил. - Но я думаю, что справлюсь.

Ривер представил, как какой-то безымянный, безликий человек помогает Филу, ласкает мошонку Ривера. Эта мысль вызвала у него искренний стон.

- Похоже, тебе нравится идея привлечения третьей стороны. - Фил, похоже, не был обеспокоен. Только развеселился. - Ты когда-нибудь занимался чем-то подобным?

- Групповым сексом? - Ривер коснулся лбом пола и покачал головой. - Нет, учитель.

- Хм. Я буду иметь это в виду.

Он продолжал нежно теребить яички Ривера, оттягивая их назад. Затем что-то твердое и холодное прижалось к чувствительной коже его мошонки.

- Это называется «смиритель», - сказал Фил. - Это зажим, который удерживает твои яички за бедрами.

- Зажим? - Спросил Ривер, и его сердце бешено заколотилось. - Звучит болезненно.

- Не слишком. Нет, если я все сделаю правильно.

Зажим сомкнулся, не на яйцах Ривера, а на натянутой коже между яичками и промежностью. Ривер напрягся, борясь с желанием вырваться.

- Люди получают удовольствие от боли по разным причинам, но одна из них заключается в том, что она вызывает выброс эндорфинов. Ты врач. Расскажи мне самое основное, что ты знаешь об эндорфинах.

Это была попытка отвлечь Ривера от того, что происходило с одной из его любимых частей тела, но он воспринял это с радостью.

- Это нейромедиаторы. Они взаимодействуют с опиатными рецепторами в нашем мозге, блокируя передачу болевых сигналов.

- И доставляет одновременно все виды удовольствия. Для некоторых людей это легко, но для других возбуждение может быть сильным, как наркотик. Вот с этим мы и будем играть. - «Смиритель» сжался еще сильнее. Ривер не мог этого видеть, но ему показалось, что он был больше фута длиной и тянулся по задней поверхности обоих бедер, удерживая его на четвереньках. - Вот так. Кажется, пока все в порядке.

Он отпустил его, и Ривер ахнул от тяжести, которая ощущалась на его мошонке. Это было не совсем больно, но и не доставляло удовольствия.

- И что ты чувствуешь? - Спросил Фил.

- Неловко, - сказал Ривер. - Тяжело. Неудобно.

- Так хорошо, да? - Хотя в его голосе не было разочарования. Никогда не было. - Я собираюсь оставить тебя ненадолго. Я хочу, чтобы ты поэкспериментировал, пока меня не будет. Двигайся. Попробуй помастурбировать. - Он провел пальцами по ослабевающей эрекции Ривера, возвращая ее к жизни, напоминая Риверу о том, что еще впереди. - Попробуй почувствовать эту боль и посмотри, не перебьют ли эндорфины дискомфорт. Посмотрим, может, тебе это все-таки понравится. Если нет, то ничего страшного.

- А если я соглашусь? Ты собираешься меня трахнуть?

- Я трахну тебя, только если ты будешь готов. Если нет, я позволю тебе надеть «смиритель», пока мы будем заниматься другими делами.

Ривер не был уверен, что ему понравилась эта идея, но он кивнул.

- Да, учитель.

Как только он ушел, Ривер сделал, как ему было сказано. Он пошевелился, проверяя свои возможности. Поднимаясь от локтей к ладоням, Ривер заставил «смиритель» напрячься и потянуть себя за яйца, отчего у него перехватило дыхание. Стоять было бы невозможно, но Ривер разогнул спину, проверяя, как далеко он может зайти. Он посмотрел на свой член, все еще возбужденный, с кончика которого свисала капля влаги. Он вспомнил ласки Фила. Фил специально велел ему мастурбировать.

Будет легче, если он ляжет верхней частью тела на пол. Это освободит обе руки. Если он потянется, то сможет дотянуться до яичек между ног. Когда он это сделал, у него перехватило дыхание, ощущение было поразительно сильным. Зажим ограничивал приток крови, делая его яички более чувствительными, чем когда-либо. Это было слишком интенсивно, поэтому он предпочел проверенный способ, просто поглаживать себя, используя свое предсемя в качестве смазки.

Ощущения были на удивление приятными.

Он подался вперед ногами, растягивая мошонку. На этот раз боль казалась менее ощутимой, а следом за ней пришла волна удовольствия, от которой у него перехватило дыхание.

Эндорфины? Или это просто из-за того, что он расслабился? Он не знал, и ему было все равно. Он продолжал поглаживать, время от времени потягивая за «смиритель». Он начал представлять, каково было бы, если бы Фил трахнул его. Он хотел этого. Он действительно хотел. Он просто хотел, чтобы его тело расслабилось, когда это было важнее всего.

Он вспомнил, как завелся, когда Фил упомянул, что у него всего одна пара рук. Он начал воображать, что в этом замешан третий мужчина. Какой-то безымянный, безликий человек, возможно, гладил Ривера, пока он сосал у Учителя.

С его губ сорвался сдавленный стон. Ему понравилась эта идея, почти так же сильно, как то, как этот «смиритель» ласкал его. Почти так же сильно, как мысль о том, что его будут трахать. Теперь, когда он потянулся к своим сверхчувствительным яйцам, он застонал. Сможет ли он кончить вот так, со «смирителем», ограничивающим поток из его яичек? Он не был уверен. Однако он знал одно: ему не следовало кончать без присутствия Фила. Только если ему специально не сказали, что он может.

Он замедлил движения, с нетерпением ожидая возвращения своего Учителя. Он ждал, затаив дыхание, и застонал от облегчения, когда Фил, наконец, вернулся в своем синем шелковом халате.

- Что ты теперь думаешь? - Спросил Фил, снова опускаясь на колени позади Ривера.

- Кажется, я стал поклонником эндорфинов.

Фил рассмеялся и потянулся за бутылочкой смазки, которая все еще стояла на прикроватном столике, хотя до сих пор они ею почти не пользовались.

- Я надеялся, что так оно и будет.

Мгновение спустя его пальцы нежно прижались к краю отверстия Ривера. Они были теплыми и скользкими от смазки, и Ривер сосредоточился на том, как это приятно, когда мягкие пальцы Фила медленно описывают круги вокруг его входа.

- Ты даже не представляешь, насколько ты сексуален, когда вот так наклоняешься, - сказал Фил. - Я думаю, что «смиритель» был создан специально для тебя.

Пальцы Фила продолжали свой нежный массаж, и Ривер изо всех сил старался расслабиться, но все, о чем он мог думать, это о том, как будет разочарован Фил, когда ему снова придется довольствоваться минетом.

- Прекрати, - тихо сказал Фил. - Ты беспокоишься о том, сработает ли это на этот раз, а это значит, что нет.

- Прости.

- Тебе не нужно извиняться. Просто помни, что у тебя есть только одна забота.

- Повиноваться, - сказал Ривер.

- Вот именно. Поэтому я приказываю тебе перестать думать о том, что происходит здесь и сейчас. Продолжай ласкать себя. Продолжай делать то, что тебя так возбуждало, пока меня не было.

Ривер повиновался. Он погладил себя, вновь переживая свою фантазию о том, как какой-нибудь незнакомый мужчина прикасался к нему, пока он сосал Филу. Он подвинулся, потянув за «смиритель», позволяя приливу удовольствия снова захлестнуть его.

- Вот так, - тихо сказал Фил, продолжая медленно водить пальцами по кругу. - У тебя отлично получается.

И в следующий момент кончик его пальца скользнул внутрь. Ривер ахнул от этого проникновения, потрясенный, насколько приятными были ощущения. Он сосредоточился на небольшом участке, доступ к которому получил Фил, поглаживая кончиками пальцев края входа Ривера, медленно входя и выходя. Ривер застонал, уткнувшись лбом в пол, отдаваясь прикосновениям Фила. Это было восхитительно. Он почти забыл, насколько это может быть приятно.

- Это прекрасно, - сказал Фил. - Теперь, когда ты меня впустил, тебе это нравится.

Ривер снова кивнул.

- Да, учитель.

Это было правдой, но он знал, что они прошли только половину пути. Фил преодолел только первое мышечное кольцо. Второй сфинктер, расположенный на дюйм или два внутри, было гораздо труднее сознательно расслабить. Именно в этот момент нетерпеливый любовник, скорее всего, причинит боль. Это был тот самый второй барьер, который так часто отказывался уступать Терренсу, приводя к разочарованию, обвинениям и большему количеству ссор, чем Ривер мог сосчитать.

Ривер собрался с духом, пытаясь заставить свое тело подчиниться, но его внимание к проблеме, казалось, только усиливало напряжение.

Как всегда, Фил, казалось, знал, о чем думает Ривер.

- Перестань беспокоиться о том, что будет дальше. Я не буду углубляться, несмотря ни на что. Ты будешь мастурбировать, а я останусь здесь, напоминая тебе, насколько приятным может быть проникновение.

Ривер невольно поморщился, почувствовав, как мышцы, которые ему наконец-то удалось расслабить, снова начинают напрягаться.

- Ты мне не веришь, - сказал Фил. Это было скорее утверждение, чем вопрос.

- Я уже слышал это раньше. - Терренс часто повторял это, но он всегда терял терпение и пытался проникнуть глубже, прежде чем Ривер был готов.

- Понимаю. - Палец Фила исчез с ободка Ривера.

Сердце Ривера упало.

- Прости. Я знаю, ты хочешь иметь возможность трахнуть меня.

- Тише. Мне все равно, случится ли это и когда. Я просто пытаюсь придумать, как лучше всего тебе помочь.

- Возможно, если ты дашь мне еще немного времени…

- Больше никаких споров. Больше никаких извинений. Больше не беспокойся о том, чего, по-твоему, я хочу. В чем заключается твой долг?

- Подчиняться.

- Хорошо. - Пальцы Фила снова скользнули вниз по члену Ривера. - Я думаю, что продержал тебя так достаточно долго. Давай снимем это и положим тебя на кровать.

Риверу потребовалась вся его сила воли, чтобы не кончить, когда «смиритель» ослабил хватку. К сожалению, попытка встать вызвала у него совершенно другой стон. Он не осознавал, насколько затекли его колени и спина.

- Не торопись, - сказал Фил. Не в первый раз Ривер поразился тому, каким терпеливым он всегда был. Даже во время секса, казалось, не было никакой спешки.

Ривер расслабился, прежде чем повернуться к кровати.

- На спину, - сказал Фил.

Ривер уже научился принимать такое положение, при котором цепь не мешала. Он лег, наполовину прислонившись к изголовью кровати, и извинения все еще были готовы сорваться с его губ. Он ненавидел чувствовать, что разочаровал своего Учителя.

Фил сбросил халат и забрался на кровать, устроившись между ног Ривера. Ривер не поднимал глаз, что было достаточно легко, когда Фил был обнажен. Благодаря ежедневному плаванию его подтянутое тело оставалось жилистым и плотным. Он не брил ни пах, ни голову, но все остальное его тело было безволосым и оставалось гладким, чтобы минимизировать сопротивление при погружении в воду. А его наполовину набухший член, не слишком длинный, но более толстый, чем у большинства, всегда привлекал внимание Ривера. Ривер точно знал, каково это, чувствовать, как он твердеет под его языком. Это было ощущение, которое он полюбил. Он предположил, что именно этого сейчас и хотел Фил, но Фил не оседлал Ривера. Вместо этого он провел пальцем по подбородку Ривера, давая понять, что можно встретиться с ним взглядом.

- Я ненавижу, что кто-то так много у тебя отнял.

Ривер нахмурился, недоумевал, к чему он клонит.

- Что ты имеешь в виду?

- Я никогда не буду тебе лгать, - сказал Фил. - Я никогда не буду говорить одно, а делать другое. Если я говорю, что не буду углубляться, я имею в виду именно это. Но я понимаю, что доверие, это не то, что дается даром. Это то, что я должен заслужить. Итак, это моя новая цель - завоевать твое доверие. Как только я этого добьюсь, ты сможешь расслабиться, не задумываясь об этом, и вопрос о том, чтобы быть снизу, не будет проблемой. Но до тех пор давай просто будем считать, что это не обсуждается.

- Нет, учитель. Я знаю, это то, чего ты хочешь...

- Нет. Единственное, чего я действительно хотел, это сделать так, чтобы тебе было хорошо. - Фил улыбнулся и прижал пальцы к губам Ривера, чтобы прекратить спор, который, должно быть, он предвидел. - Я не против подождать, даже если мне придется ждать вечно. Радость не в пункте назначения, Ривер. Радость в самом путешествии.

Ривер умолк, пораженный тем, как просто это прозвучало в устах Фила. В его голосе не было и намека на разочарование или брезгливость. Ни намека на нетерпение. Только та же нежная уверенность, которую Ривер привык ожидать от своего Учителя. Ривер хотел поблагодарить его, но инстинктивно понимал, что Фил отвергнет это так же, как он отверг извинения Ривера.

- Хорошо, - сказал он вместо этого. - Я понимаю.

- Хорошо. - Фил поцеловал его один раз сладким, нежным поцелуем, прежде чем двинуться вниз по телу Ривера. - Не утруждай себя нажатием. Кончай когда захочешь.

За время их разговора эрекция Ривера ослабла, но Филу не потребовалось много времени, чтобы восстановить ее. Ривер ахнул, выгибаясь на кровати и изо всех сил стараясь не толкаться бедрами. Внезапное возбуждение захлестнуло его почти сразу. Это было похоже на то, как если бы «смиритель» был плотиной, сдерживающей его оргазм. Когда зажим был снят, оргазм обрушился на него, сорвав крик с его губ. Все, что он мог сделать, это вцепиться в покрывало, вместо того чтобы схватить Фила за голову.

Только после того, как Ривер снова перевел дыхание, Фил предложил себя, чтобы Ривер мог отплатить ему тем же. Фил был странно отстранен от всего процесса. В порыве собственной страсти Ривер редко замечал это, но в такие моменты, как этот, когда он кончил и просто обслуживал своего Учителя, он не мог отделаться от мысли, что Фил относится ко всему этому механически. Он даже казался отстраненным от своего собственного оргазма, как будто это была обязательная телесная функция, а не по-настоящему приятное освобождение.

Кончив, Фил опустился ниже, крепко целуя Ривера. Он использовал свой язык, чтобы собрать сперму, стекавшую по подбородку Ривера, разделяя ее между ними, и это было более интимным и сексуальным, чем минет. Это была одна из многих вещей, которые Ривер, возможно, когда-то считал унизительными, но которыми он быстро научился наслаждаться. Он не мог смириться с тем, насколько другим был Фил на вкус: сладким, в то время как другие мужчины были солеными.

Той ночью Ривер долго лежал без сна после того, как Фил заснул. Иногда он все еще ловил себя на том, что скучает по Терренсу, но в такие ночи, как эта, это было отдаленное, слабое чувство. Он не был уверен, что когда-нибудь по-настоящему полюбит Фила, но не жалел о том, что согласился стать его сабмиссивом. Он сомневался, что это продлится вечно, но ему это и не требовалось.

Радость была в самом путешествии.