Условия соглашения (ЛП)

Глава 26

После встречи с Греем Терренс уже не был таким, как прежде.

Риверу потребовалось некоторое время, чтобы понять это. Терренс был по-прежнему внимателен. Казалось, он по-прежнему стремится наладить отношения между ними. Но когда он смотрел на Ривера, в его глазах появлялась тьма. Казалось, что тень иногда пробегает по его лицу, даже в солнечные дни.

На второй день после встречи с Греем Ривер вышел из душа и обнаружил, что Терренс сидит на кровати и просматривает телефон Ривера.

- Что ты делаешь?

Терренс тут же бросил трубку. По крайней мере, у него хватило приличия выглядеть пристыженным.

- Ничего.

- Это явно не «ничего». - Ривер обернул полотенце вокруг талии и достал телефон, быстро просмотрев оповещения, чтобы узнать, не пришло ли ему сообщение или электронное письмо по электронной почте. Возможно, кто-то звонил, и именно поэтому Терренс поднял трубку. В прошлом для них не было ничего необычного в том, что они иногда отвечали на звонки друг друга. Сообщения или звонки из больницы часто получал кто-то из них. Но в телефонных разговорах не было ничего нового. Ничто не объясняло, почему Терренс просматривал их.

В голову Ривера закралось неприятное подозрение. Писал ли ему Фил? Возможно ли, что Терренс удалил сообщение, чтобы Ривер его не увидел?

Он делал это все это время?

- Послушай, прости. - Терренс положил руку на бедро Ривера, отвлекая его внимание от телефона. - Я просто… Я должен был знать.

- Знать что?

- Если ты с ним говорил.

- С кем? - Спросил Ривер, бросая телефон обратно на кровать. - Греем? Или Филом?

- Думаю, ни тем, ни другим. - Терренс встал и, взяв Ривера за руку, притянул его ближе. - Прости. Мне не следовало совать нос не в свое дело.

- Ты мне не доверяешь? Ты спросил, разговаривал ли я с ним, и я сказал тебе правду.

- Я знаю. Мне не следовало смотреть. Я не горжусь этим. - Он крепче обнял Ривера. - Но я все время беспокоюсь. Я словно чувствую, как ты ускользаешь.

Ривер высвободился из объятий Терренса, остро осознавая свою почти наготу.

- Я никуда не ускользаю.

- С моей точки зрения, это выглядит совсем не так.

- Я здесь, не так ли?

- Ты здесь, но тебя нет. Я вижу тебя, и ты похож на Ривера, но в тебе все по-другому.

Ривер бросил полотенце в корзину для белья, но, стоя спиной к Терренсу, натягивал боксеры.

- Как?

- Для начала, вот так, - сказал Терренс. - Ты даже не можешь смотреть мне в лицо. Ты никогда не прикасаешься ко мне. Ты никогда не целуешь меня, если я сам этого не требую. Ты прячешься от меня, как будто мы никогда не видели друг друга обнаженными. Ты словно наказываешь меня! Даже когда мы спим в одной постели, ты никогда не позволяешь мне прикоснуться к тебе.

Сердце Ривера упало. Он достал из шкафа рубашку.

- Я просил тебя дать мне время. Я думал, мы с тобой на одной волне.

- Так ли это? Потому что единственное, чего я хочу, это чтобы между нами все стало как прежде, но я не понимаю, как это возможно, если ты все время избегаешь меня.

- Я не избегаю тебя. - Ривер повернулся к нему лицом, все еще застегивая рубашку. - Я не хочу спорить. Через час мне нужно быть на работе.

- Конечно, хочешь. - Терренс развел руками. - Это всегда «работа». Ты не устаешь каждый вечер оправдываться передо мной. Ты когда-нибудь собираешься перейти на дневное время? У них новые ординаторы и новый лечащий врач. Тебе не обязательно оставаться в ночную смену.

- Ты же знаешь, что расписание утверждено на следующие несколько недель. - Ривер вытащил джинсы и влез в них. - Я только что взял отгул, и у меня скоро будет еще один отпуск на День труда. - Он проигнорировал раздраженный вздох Терренса при упоминании о поездке на рыбалку. - Я не могу ожидать, что они все переделают сейчас, только потому, что мы снова вместе.

- Мы снова вместе, Ривер? - спросил Терренс. - Неужели это действительно так?

Ривер застегнул джинсы, в голове у него царил сумбур мыслей, а в сердце - клубок эмоций. В некотором смысле, он знал, что Терренс прав. Он оставался на ночь, потому что это был предлог избежать ночевки в одной постели. Он скрывал свою наготу от Терренса, вместо того чтобы поощрять его ухаживания. Обручальное кольцо все еще ощущалось тяжелым и неудобным на его пальце. Возможно, Ривер еще не был полностью готов все исправить. Он был слишком растерян, слишком неуверен в своем решении. Он скучал по Филу больше, чем мог выразить словами.

И все же он ничего не слышал о своем Учителе. С каждым часом разлуки их отношения становились все более странными, хотя в то время он полностью принимал их. Он даже ни разу не назвал Фила по имени. Как это вообще можно было назвать отношениями? Но мысль о том, чтобы отказаться от этого, снова пообещать себя Терренсу, наполняла его тихим, неоспоримым ужасом. Он не мог забыть те шесть месяцев, которые Терренс провел с Исмаилом.

- Мы добьемся этого, - заверил он Терренса, гадая, правда ли это. - Если мы действительно созданы друг для друга, как ты говоришь...

- Конечно, мы созданы!

- Тогда мы доберемся туда. Мне просто нужно еще немного времени.

- Сколько мне еще ждать? - Спросил Терренс, когда Ривер направился к двери.

Ривер не нашелся, что ответить.

Скорая работала медленно. Иногда по вечерам это казалось ему благословением. На этот раз у него было слишком много времени на раздумья. Он испытал почти облегчение, когда Джейн, его хронический «глотатель», пришла, чтобы извлечь из желудка несколько четвертаков, три булавки и полдюжины крышек от бутылок. По крайней мере, это заняло его.

Отсутствие пациентов в ранние утренние часы позволило ему закончить оформление медицинской карты до того, как в семь часов он ушел. Возможность уйти после окончания смены была редкостью. Он зашел в комнату отдыха для персонала, чтобы сдать свой больничный халат в прачечную. Он проверил свой почтовый ящик, но обнаружил только обычные больничные уведомления о предстоящих встречах и изменениях в политике департамента.

Он повернулся, чтобы уйти, и чуть не налетел на странно знакомую девушку с косичками и черной помадой на губах.

- Ты хоть получил его? - спросила она.

Ривер в замешательстве отступил на шаг.

- Извините?

- Этот конверт.

- Какой конверт? - Она все еще казалась ему знакомой, но он не мог вспомнить, кто она такая. - Послушайте, извините. Мы знакомы?

Она преувеличенно вздохнула.

- Я Кейли. - Она указала на бейджик со своим именем. - Техник-фармацевт. Я работаю с Филом. - Она уперла руки в бока. - Или, по крайней мере, работала, когда он работал по ночам.

- О. - При звуке имени Фила у Ривера защемило сердце. - Как он?

- Много вздыхал, если можно так выразиться. Ты получил конверт или нет?

- Нет. Какой конверт? Прости. Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

- Я так и знала! - Она нахмурилась. - Я знала, что он взял его!

- Кто? Фил?

- Нет, доктор Рэндольф.

- Терренс?

- Да. - Она снова вздохнула, явно раздраженная его неспособностью угнаться за ней. - Два дня назад Фил передал мне конверт из плотной бумаги и попросил опустить его в твой почтовый ящик, когда буду уходить. Но когда я вошла, здесь был доктор Рэндольф. Он увидел, как я положила его туда, и попытался забрать, но я сказала ему, что больничные правила запрещают вынимать вещи из чужих почтовых ящиков. Но когда я вернулась сюда час спустя, конверта там не было.

- Конверт от Фила?

- Да!

- Что в нем было?

Она всплеснула руками.

- Боже мой! Я не читаю чужую почту. Это нарушение бо…

- Больничных правил, - закончил за нее Ривер. - Правильно.

- Итак, он передал вам конверт?

- Нет, - сказал Ривер, внезапно почувствовав себя таким же злым, какой выглядела Кейли. - Но не волнуйся. Я найду его.

***

Он мог бы сразу отправиться в отделение неотложной помощи и поговорить с Терренсом, но затевать драку на работе явно было плохой идеей. Вместо этого он вернулся домой и перевернул все вверх дном. Конверта не было ни в одном из мусорных баков. Ни в гостиной, ни на кухне, нигде. В спальне он начал рыться в ящиках комода Терренса. Был ли он чем-то лучше Терренса, копающегося в телефоне Ривера? Он не знал, и ему было все равно. Все, что он знал, это то, что Фил пытался связаться с ним, и Терренс вмешался.

Где еще он мог быть? Может, Терренс выбросил его перед возвращением домой? Ривер представил себе комнату отдыха для персонала , почтовые ящики, а прямо под ними, корзины для измельчения. Терренс мог бросить все это в один из них и никогда не оглядываться.

Только он этого не сделал.

В глубине души Ривер знал, что Терренс не смог бы удержаться и не заглянуть внутрь. И для этого ему нужно было уединение. Возможно, он нашел время в больнице, но маловероятно. Скорее всего, он принес его домой. Но если бы это было не в мусорном ведре…

Ривер сел, ответ был настолько очевиден, что он готов был пнуть себя за то, что пропустил его. Мусорное ведро в гараже. Именно туда они выбрасывали множество каталогов и медицинских журналов, которые приходили по почте. Почему он не догадался заглянуть туда?

Их мусорная компания объединила все виды переработки, из-за чего Риверу пришлось покопаться под почтой, накопившейся за несколько дней, пустым кувшином из-под молока и полудюжиной пустых банок из-под газировки, прежде чем он нашел его, полноразмерный конверт из плотной бумаги, разорванный пополам вместе с содержимым. Внутри лежали изодранные в клочья останки двух вещей. Первой была цветная копия фотографии размером восемь на десять, которую Фил показывал ему во время их путешествия по реке: он держал в руках крошечную форель и радостно смеялся. Вторым предметом было старомодное письмо, написанное от руки на листке копировальной бумаги.

Ривер отнес его в дом и сел на диван, его сердце бешено колотилось.

***

Говорят, что искусство написания писем ушло в прошлое. Возможно, это и правда, но ни одно другое средство не подошло. Электронная почта предлагает быстрые ответы и непродуманные дискуссии. Текстовые сообщения о безлич е ны. Телефонный звонок или беседа лицом к лицу, это даж е не вариант . Я знаю, что у меня бы сдали нервы. Я бы, как всегда, предпочел промолчать. И вот я здесь, с ручкой и бумагой в руках.

Я уже семь раз начинаю это письмо, и каждый раз оно приобретает новую форму. Первые несколько раз я ловил себя на том, что умоляю. Я снов а и снова обещал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы измениться, если ты попросишь меня об этом. Я бы не требовал от тебя послушания. Я бы не ждал, что ты будешь выполнять приказы. Я бы научился проявлять привязанность и говорить приятные вещи в нужное время. Я хотел пообещать тебе сотню вещей, но, по правде говоря, я не уверен, что смогу сдержать эти обещания. Я не уверен, что смогу быть тем мужчиной, которого ты заслуживаешь, даже если постараюсь.

Конечно, тогда, думаю, мне вообще не следует писать это письмо. Я не должен пытаться повлиять на тебя в ту или иную сторону. Это твоя жизнь, твое будущее, твое счастье. Это должен быть твой выбор. Пытаться отстаивать свою точку зрения - похоже на мошенничество. Но потом я думаю о том, что ты живешь с Терренсом. Я знаю, что он делает все, что в его силах, чтобы убедить тебя остаться с ним. Я его не виню. Я бы, наверное, поступил так же. Но, признаюсь, я немного обижен на него за это. И вот я здесь, пытаюсь найти какой-то идеальный баланс между высказыванием своего мнения и предоставлением тебе пространства.

Я постоянно возвращаюсь к одной простой истине: если я потеряю тебя из-за того, что ты любишь его больше, я приму это. Но если я потеря ю тебя из-за того, что не смог сказать то, что у меня на сердце, я никогда себе этого не п рощу. По крайней мере, я обязан сказать тебе правду.

Конечно, именно в этом мест е письмо всегда разваливается на части. Прочитав семь черновиков, я понял (и, поверь, начал задаваться вопросом, почему я не напечатал это чертово письмо, но это тоже казалось неправильным), что никакой набор слов не может по-настоящему передать мои чувства. Я могу сказать, что т ы изменил мою жизнь, но я не могу точно описать, насколько расширилось и углубилось мое видение себя, своего будущего и мира в целом благодаря тебе . Ты вернул мне частичку себя, которую, как я думал, потерял, и я никогда не смогу отплатить за это. Я могу сказать тебе, что скучаю по тебе, но эти слова не могут передать всю тяжесть моего горя, ведь я знаю, что, возможно, уже потерял тебя. Они не могут описать ту пустоту, которую я испытываю каждый день, когда просыпаюсь и вспоминаю, что тебя больше нет. И, наконец, я могу сказать тебе, что люблю тебя.

Это первый раз, когда мне удается написать эти слова. Возможно, они удивят меня не меньше, чем тебя, но, клянусь тебе, это самые правдивые слова, которые я когда-либо говорил.

Я люблю тебя . Не думаю, что я осознавал, насколько сильно, пока ты не ушел. Но даже эти три коротких слова не могут искупить того, кто я есть, или того, что я не сказал их раньше.

Я каждый день надеюсь, что ты решишь вернуться, но я не буду умолять. Не потому, что я этого н е хочу. Не потому, что я не желаю . А потому, что, в конечном счете, это решение касается не меня. И Терренса оно тоже не касается. Оно твое .

Выбери ту жизнь, которая сделает тебя счастливым.

***

В конце письма глаза Ривера увлажнились. Он обхватил голову руками, ошеломленный, но не способный дать название своим чувствам. Он скучал по Филу. Боже, он не мог поверить, как сильно скучал по Филу. И все же, Фил не обещал измениться. Он не умолял Ривера вернуться.

Ривер поставил на каминную полку свадебную фотографию, которая несколько месяцев дразнила его. Снимок был сделан не тогда, когда они впервые дали друг другу обет верности, а пять лет спустя, в тот день, когда власти штата узаконили их союз. Ривер хотел подождать день или два. Он хотел, чтобы его семья была там. Но Терренс так торопился, так радовался, что они наконец-то смогут оформить это официально. Он хотел быть одной из тех первых пар, которые переступили порог. Он хотел быть одним из тех, у кого брали интервью в новостях, чтобы рассказать миру, как они ждали этого дня.

И они это сделали. Это не было ложью. Что-то в этом зрелище раздражало Ривера, но он позволил Терренсу поступить по-своему.

Он пошел за пивом из холодильника, но там его не было. Единственным алкоголем в доме была бутылка шотландского виски, которое предпочитал Терренс. Ривер плеснул немного в стакан, подошел к дивану и позвонил сестре.

- Хей, братишка, - сказала она вместо «привет». - Что случилось?

- Терренс вернулся домой.

- О. - Его не удивило отсутствие энтузиазма в ее голосе. - Итак, вы снова вместе?

- Да.

Ответом на это было молчание. Он знал, что она раздумывает, поздравить ли его, они оба знали, что она этого не хотела, или спросить, какого черта ему вообще пришло в голову принять Терренса обратно.

Ривер решил снять ее с крючка и перейти к делу.

- Мне нужно знать, почему он тебе не нравится.

Кларисса застонала.

- Ривер, это плохая идея.

- Я серьезно. Я хочу услышать все это.

- Мы только начали разговаривать снова. Я не хочу ссориться.

- Знаю. И я знаю, что такое случалось в прошлом. Я всегда защищал его. Я никогда не хотел слышать, что ты хотела сказать. Но на этот раз я слушаю.

- Почему именно сейчас? Что он сделал?

- Дело не в том, что он сделал. Не совсем. Просто я...… Мне нужно принять решение, и я в растерянности. Я знаю Фила всего несколько месяцев. У нас с Терренсом многолетняя история. Мой разум подсказывает мне, что он - логичный выбор. Но сердце подсказывает мне другое. Я не знаю, как поступить. Ты всегда говорила, что Терренс слишком властный. Я никогда этого не понимал, но мне кажется, что сейчас я не могу доверять своим собственным суждениям, поэтому я спрашиваю тебя.

Она помолчала несколько секунд.

- Ты уверен?

- Уверен.

- Отлично. Но для этого мне понадобится пиво.

Ривер представил, как она идет на кухню, достает пиво из холодильника и устраивается за кухонным столом. Он услышал хлопок открываемой банки.

- Ладно. По правде говоря, поначалу я действительно не понимала, почему Терренс так сильно меня достает. Я продолжала твердить себе, что поступаю нечестно. Мне просто нужно было дать ему еще один шанс. Но однажды вечером, после того, как вы, ребята, были вместе пару лет, я увидела эту девушку в Ресурсном центре, и все встало на свои места.

- Что ты имеешь в виду?

- Послушай, ты работаешь в отделении неотложной помощи. Когда к вам поступает пациент, и вы подозреваете, что он подвергается насилию со стороны супруга или парня, что вы делаете?

- У нас есть стандартная речь, которую мы должны произнести. Вопросы. Ты знаешь. «Вы чувствуете, что вам угрожает опасность? Кто-нибудь в вашем доме когда-нибудь бил вас?» И тому подобное.

- Ладно. А вы когда-нибудь говорили об этом, когда вам казалось, что они подвергаются эмоциональному насилию?

Ривер нахмурился.

- Нет. Если я и встречаюсь с ними, то обычно потому, что они травмированы, так что... Подожди. Ты хочешь сказать, что Терренс эмоционально агрессивен? - Он покачал головой, хотя она и не могла его видеть. - Нет. Он никогда не оскорбляет меня и не обзывается.

- Видишь, я тоже всегда об этом думала. Но в тот вечер доктор вручил мне брошюру и попросил прочитать ее вместе с пациентом. И просмотр этого списка был как контрольный список для всех вещей, которые, как я видела, Терренс делал с тобой.

- Например, что?

Она вздохнула.

- Например, принижал твои чувства. Говорил тебе всякий раз, когда ты был расстроен, что ты просто слишком чувствителен. Изолировал тебя от семьи. Заставлял тебя чувствовать, что тебе нужно его разрешение на что-то. Использовал чувство вины, чтобы контролировать тебя.

- Подожди. - Мысли Ривера путались. - Но все это неправда. Когда он вообще что-нибудь такое делал?

- Подумай о поездке на рыбалку. Первые пару лет он ездил с тобой, но проводил все выходные, пытаясь завладеть твоим временем, убеждая провести день в кемпере, играя в нарды или еще во что-нибудь глупое. Когда тебе, наконец, удалось поехать с нами на рыбалку, ты вернулся к нему в фургон. Вы, ребята, ссорились всю ночь, и, в конце концов, он каким-то образом убедил тебя, что это была твоя вина, что тебе следовало уделять ему больше внимания. На следующий год ты приехал без него, но вместо этого поссорился с ним по телефону. Через год после этого ты уехал через два часа после того, как мы приехали, потому что внезапно понадобился Терренсу. После этого ты перестал приезжать. Пару лет спустя он убедил тебя продать свой кемпер. Он сказал, что с твоей стороны было эгоистично продолжать тратить деньги на его хранение. Я имею в виду, подумай об этом, Ривер! Вы оба врачи. У вас не самый низкий доход. Но он каким-то образом убедил тебя, что ты не можешь себе этого позволить. Что, если ты любишь его, ты должен продать кемпер. И ты это сделал.

- Нет. Подожди. Этого не может быть. Я продал кемпер, потому что не пользовался им…

- Правильно. - Это было подчеркнуто хлопком открываемой второй банки пива. - Но ты не пользовался им, потому что он не разрешал тебе им пользоваться! И это была не просто рыбалка. Так было каждый праздник. Независимо от того, приходил ты с ним или один, это всегда заканчивалось дракой, и, в конце концов, ты просто перестал приходить. Ты позволял ему командовать. Ты позволил ему убедить себя, что желание повидаться с семьей или заняться любимым делом было эгоистичным, что ты хотел провести Рождество с ним наедине в Напе. Ты позволил ему убедить себя, что это твой долг - делать только то, что он тебе разрешил.

Ривер покачал головой, пытаясь убедить себя, что это неправда. Он перестал ходить на рыбалку, потому что слишком много работал. Потому что выходные были для него драгоценны. Потому что он чувствовал себя обязанным проводить свободное время со своим мужем. Что в этом плохого?

Кларисса еще не закончила.

- После этого я начала подсчитывать, как часто я слышала от него фразу «Я люблю тебя, но...» И этого было много, Ривер. По крайней мере, по разу, каждый раз, когда мы были вместе. «Я люблю тебя, Ривер, но ты слишком чувствительный». «Я люблю тебя, но ты никогда не слушаешь». «Я люблю тебя, но иногда я задаюсь вопросом, что у тебя на уме». Настоящая любовь не требует каких-либо условий.

Ривер откинулся на спинку дивана, у него кружилась голова. Была ли она права? Неужели он позволял Терренсу управлять собой все эти годы? Он думал об их переезде в Колорадо. Ривер вообще не хотел переезжать. Согласившись, он предположил, что они будут жить в хорошем пригороде. Он не хотел жить в самом Денвере. Он хотел, чтобы у него был доступ к горам. И все же он был здесь, жил в месте, которое Терренс выбрал для них.

- Неужели я действительно такой слабак? – спросил он.

- Не слабак. Просто ты всегда старался угодить людям. Даже в детстве. Форест был источником неприятностей, всегда выпрашивал внимания, всегда требовал от всех как можно больше. А ты всегда был полной противоположностью, старался сделать всех счастливыми, соглашался на все, если это позволяло избежать ссоры. Я имею в виду, помнишь вечеринку в честь твоего тринадцатилетия?

- В лазертаг-клубе?

- Да. В том году тебе предстояло выбрать, что вы с Форестом сделаете на свой день рождения. Ты хотел, чтобы несколько друзей отправились на рыбалку на озеро с ночевкой. Ты ненавидел лазертаг, потому что Форест всегда был таким азартным. Но потом с ним случился один из его припадков, и ты сказал: «Если Форест этого хочет, то, наверное, нам стоит это сделать».

- Господи. - Он прикрыл глаза рукой. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким маленьким и глупым.

- Иногда я думала, что, возможно, ты выбрал Терренса, потому что он напомнил тебе Фореста. Как будто, возможно, ты мог бы исправить то, что произошло, полюбив его.

Ривер обдумал это. Но как Фил вписывался во все это? Терренс был не единственным мужчиной, которому Ривер стремился угодить.

- Так что, возможно, оба варианта неверны.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, если ты думаешь, что Терренс контролирует, ты действительно возненавидишь Фила.

- Он хуже Терренса?

- Я не знаю. И да, и нет. Он любит отдавать приказы. У нас вроде как есть соглашение, по которому он говорит мне, что делать, и я это делаю.

- Господи, Ривер. Например, что?

- Ну... - Он почувствовал, как краснеют его щеки. - В основном, секс.

- Ха! - Смех Клариссы был таким неожиданным и громким, что он отдернул телефон от уха. - Ну и что? Секс, это просто секс. Я много раз позволяла парням связывать меня. Но это не значит, что они контролируют меня где-то еще. То, что происходит в спальне, остается в спальне.

- Иногда он поручает мне делать работу по дому.

- Ладно. Это кажется странным, но если тебе это не нравится...

- На самом деле, нет.

- Что еще? Тебе обязательно спрашивать разрешения, чтобы выйти из дома?

- Нет.

- Он жалуется на твое рабочее время?

- Его воспитывали врачи. Он знает, что для этого нужно.

- Он ходил с тобой в поход, верно? Он все время ноет и жалуется?

- Он вообще не жалуется. В основном он фотографирует, пока я ловлю рыбу.

- А как насчет поездки на День труда? Что он на это сказал?

- Он сказал, что я должен делать то, что хочу.

- И он это имел в виду? Или это было что-то вроде «делай, что хочешь, но только если я так скажу»?

Ривер задумался.

- Нет, я думаю, он это имел в виду.

- Ну, я, очевидно, предвзята. Ты знаешь, как я отношусь к Терренсу. И я вообще никогда не встречалась с Филом. Все, что я знаю, это то, что ты снова ходишь в походы. Ты снова на рыбалке. Ты приедешь домой погостить. Ты занимаешься всем тем, что раньше любил, тем, что Терренс по той или иной причине отобрал у тебя. Помнишь, как ты хотел купить упаковку из десяти билетов на «Дикие игры», а Терренс убедил тебя, что это пустая трата денег?

Ривер совершенно забыл об этом инциденте. Это было много лет назад. Но у него не было возможности ответить. Кларисса все еще говорила.

- Когда мы разговаривали в прошлый раз, ты сказал, что мог бы купить сезонные билеты на «Эвеланш».

- Да. Звучит забавно. Я скучаю по хоккею.

- А что сказал Фил?

- Я ему еще не говорил.

- Как ты думаешь, он попытается удержать тебя от поездки?

Ривер с удивлением понял, что ему даже не нужно было об этом думать.

- Нет. Я не уверен, что смогу убедить его поехать со мной, но он никогда бы не стал пытаться сказать мне, что мне не позволено делать что-то подобное.

- Видишь? Он мне уже нравится. Я имею в виду, он будет нравиться мне еще больше, если он приедет. Но пока он не мешает тебе заниматься любимым делом, я думаю, тебе живется лучше, чем было раньше. Он тот парень, с которым тебе суждено быть всегда? - Он почти услышал, как она пожала плечами. - Понятия не имею. Как ты и сказал, ты едва его знаешь. Но ты знаешь Терренса много лет. Есть причина, по которой твое сердце говорит тебе идти другим путем.

После того, как он повесил трубку, Ривер еще долго размышлял о том, что сказала Кларисса. Признание в своей бесхребетности было серьезным ударом по его самолюбию, но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что Кларисса была права. Он вспомнил, сколько раз за все эти годы Терренс давал ему разрешение на что-то, а потом отказывался и злился из-за этого. Он сказал, что понимал, когда Ривер брал дополнительные смены в больнице, а потом жаловался на это постфактум. Он сказал Риверу, что можно пойти на рождественскую вечеринку в больнице без него, а потом пришел в ярость из-за того, что его не пригласили. Он сказал Риверу, что не возражает против того, чтобы он отправился на рыбалку в День труда, но Кларисса была права, это всегда заканчивалось ссорой. Ривер мог припомнить, по меньшей мере, дюжину случаев, когда «все в порядке» превращалось в «как ты мог так поступить?». Где «делай, что хочешь» каким-то образом превратилось в «как ты мог так поступить со мной?».

Поступал ли когда-нибудь Фил так же?

Ривер ломал голову, но ничего не вспомнил. Фил никогда не говорил одно, а потом делал другое. Если он соглашался с чем-то, это было делом решенным. Никаких вопросов после свершившегося факта. Никаких сомнений или споров. В тот единственный раз, когда он был недоволен Ривером, ему было совершенно ясно, что именно Ривер сделал не так. Да, Ривер был наказан. Но как только инцидент был исчерпан, он больше никогда не поднимался. Фил ни разу не использовал этот инцидент в качестве рычага давления. Терренс, с другой стороны, в течение многих лет использовал свои многочисленные прегрешения против самого Ривера. Он десятки раз бросал Риверу в лицо его единственную измену, обвиняя в своих собственных постоянных изменах импотенцию или фригидность Ривера.

Им обоим в какой-то степени нравился контроль. Но была ли между ними разница? Фил приказывал Риверу стирать белье, или колоть дрова, или становиться на колени. Он ожидал послушания. Но до сих пор он не отдавал приказа, о выполнении которого Ривер пожалел бы.

Терренс, с другой стороны, никогда не отдавал приказов и прямо не говорил Риверу, что он не может сделать то, что хочет. Но у него были способы заставить Ривера передумать или пожалеть о своем выборе после свершившегося. Он использовал чувство вины как оружие почти ежедневно.

Фил отдавал приказы, но в этом была и честность – простота, «что видишь, то и получаешь», которую Ривер находил освежающей. Методы Терренса были гораздо более хитрыми. Даже изворотливыми.

Фил контролировал.

Терренс манипулировал.

Разница между этими двумя вещами внезапно показалась огромной.

Итак, возможно, Ривер был бесхребетным человеком. Возможно, он старался угодить людям. Возможно, Кларисса была права, и он потратил годы, пытаясь восполнить потерю брата. Но именно эти черты характера сделали его хорошим врачом. Именно по этой причине он редко отказывал, когда ему звонили из больницы, чтобы в последнюю минуту попросить подменить кого-то. Когда медсестры или другие врачи отмахивались от пациента, называя его «пограничным» или «придурковатым», Ривер был на высоте. Он оставался в комнате еще долго после того, как остальные опускали руки и уходили. Он делал все возможное, чтобы увидеть прошлое отношение и зависимость, потому что пограничное состояние не означало, что у них не было серьезных проблем со здоровьем. За это он должен был благодарить Фореста.

Но это не означало, что он должен был мириться с этим в своей личной жизни.

Несмотря на свой гнев, ему удалось поспать несколько часов. Он всегда больше всего скучал по Филу, просыпаясь днем после ночной смены. Этот день ничем не отличался от других. Он раздумывал, позвонить ему или просто прийти к нему домой.

Но сначала ему нужно было поговорить с Терренсом.

Документы о разводе все еще лежали в ящике стола, куда он спрятал их несколько недель назад. Он вытащил их из конверта. Он едва взглянул на них, когда они были доставлены ему в первый раз. Наконец, он сел и прочитал их от начала до конца. От одной мысли о том, что они символизировали, у него на глаза навернулись слезы. И все же он обнаружил, что клятвы, которые он дал много лет назад, теперь значат для него меньше.

Он убрал их в ящик стола, не подписав.

Последние пару часов тянулись бесконечно, но, наконец, он услышал, как машина Терренса въезжает на подъездную дорожку. Он ждал, держа в руке разорванный конверт и письмо.

Трудно было поверить, что Терренс только что отработал полную смену в отделении неотложной помощи. Ривер всегда приходил домой измученный, но Терренс выглядел бодрым.

- Привет, малыш. - Он поставил свой портфель у двери и бросил ключи на столик у двери. - Что случилось?

Ривер поднял письмо, чтобы Терренс мог его увидеть.

- Что ты можешь сказать по этому поводу?

На полсекунды Терренс выглядел потрясенным. Даже испуганным. Но он быстро овладел собой и поднял руки, словно желая успокоить Ривера. Ривер поразился тому, насколько продуманным все это казалось.

- Ривер, ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Я увидел конверт в твоем ящике. Я собирался отдать его тебе, клянусь. Но чем дольше он лежал в моем портфеле, тем больше это меня раздражало. И как только я прочитал его...

- Прочитав это, ты решил, что это нормально - разорвать и выбросить, не сказав мне?

- Я пытался защитить тебя. Защитить нас.

Ривер не мог поверить, что все прошло так гладко. Как каждое слово из уст Терренса звучало совершенно правильно и в то же время странно неправильно.

- Ривер, - сказал Терренс, потянувшись к нему. - Милый, пожалуйста...

- Прекрати. - Ривер попятился, не желая, чтобы Терренс прикасался к нему. - Больше никакого дерьма, ладно? Больше никаких сцен из мыльной оперы. Просто скажи мне раз и навсегда, почему, по-твоему, я должен остаться. Почему ты думаешь, что после всего, что ты сделал, я должен дать тебе еще один шанс?

У Терренса, по крайней мере, хватило порядочности задуматься об этом на мгновение. Он перевел взгляд с Ривера на фотографию на каминной полке - они оба улыбались в день своей свадьбы.

- Потому что после стольких лет, я думаю, ты должен мне хотя бы это. Ты мой муж. «Пока смерть не разлучит нас».

Ривер ошеломленно покачал головой. Даже сейчас, когда все их будущее было поставлено на карту, Терренс взывал к чувству вины.

Фил, с другой стороны, всего лишь посоветовал ему быть счастливым.

Ривер подошел к письменному столу в углу и достал из ящика толстый конверт с бумагами. Впервые ему показалось, что он увидел настоящее горе в глазах Терренса.

- Нет, Ривер, пожалуйста. Давай поговорим об этом.

Но Ривер молчал. Несколько инициалов, дата и подпись. Этого было достаточно, чтобы покончить со всем раз и навсегда. Он бросил пачку на кофейный столик, куда она приземлилась с решительным стуком. Снимать кольцо с пальца было на удивление приятно. Он осторожно положил его поверх документов о разводе.

- Теперь это мой дом. Я хочу, чтобы ты съехал к концу недели.

Ошеломленное молчание Терренса быстро сменилось мольбой. Слезы, которые он проливал, могли быть настоящими.

Ривер вышел за дверь, не оглядываясь и ни о чем не сожалея.

Возможно, он не был таким уж бесхребетным, в конце концов.