Заноза

13

Первое, что привлекло внимание — неяркий свет. Помещение было окутано полумраком, и только небольшой пятачок вокруг рабочего стола освещала лампа. Моё горло пересохло, и потому ощущения были не очень приятными; к тому же, у меня ломило всё тело после сна на жёстком диване, так что пробуждение в принципе было не радужным. Но я всё же умудрилась отдохнуть, правда, теперь было неясно, что делать ночью.

Кажется, мой режим сбился окончательно.

Сажусь, скрипя кожей дивана, и замечаю, что была накрыта пиджаком. Глаза сами находят Стаса, который увлечённо работал за ноутбуком, не замечая моего пробуждения, а после натыкаются на стакан воды, стоящий на столике перед диваном. Меня против воли затапливает благодарность, когда я залпом осушаю его и чувствую себя почти нормальным человеком.

— Проснулась?

От его голоса вздрагиваю, но не столько от испуга, сколько от усталости, звучавшей в нём.

— Да. Который час?

Он бросает беглый взгляд на часы.

— Почти восемь. Ты спала шесть часов или около того.

Сколько?!

— И вы меня не разбудили?!

— Я собирался отнести тебя в машину, но не хотел, чтобы ты кинулась на меня с обвинениями в домогательстве. К тому же, у меня всё равно появилась кое-какая работа, так что, пока ты спала, я потратил время с пользой.

Мне становится неловко: он занялся работой, чтобы я могла поспать, и даже его дурацкие шутки, которыми он прикрывается, не убедят меня в обратном.

— Спасибо.

По его лицу вижу, что он собирался съязвить, но увидев выражение искренней благодарности на моём, передумал.

— Пожалуйста.

А может, он просто понял, что я его раскусила, и решил не прикрываться новой порцией сарказма, чтобы всё не испортить.

— Когда мы поедем домой? — спрашиваю, не придавая значения тому, как это прозвучало.

— Мне нужно ещё примерно полчаса, можешь пока ещё немного отдохнуть, — отвечает без своих привычных подколов.

— Я устала отдыхать, — выдаю каламбур и поднимаюсь на ноги.

Стас как-то странно на меня смотрит — а может, мне просто показалось из-за неверного света.

— Просто дай мне полчаса.

— Хорошо.

Я делаю круг по его офису, рассматривая чёрные папки в шкафу и немногочисленные статуэтки, парочку цветов в горшках на подоконниках, за которыми наверняка ухаживает его секретарша, и останавливаюсь за его спиной, чтобы посмотреть, чем он занят. На экране я вижу какой-то график, к которому он составляет пояснения, и меня приятно удивляют его аналитические способности. Возможно, если бы в тот первый день мы смогли найти общий язык, мне было бы чему поучиться, ведь я любила точные науки, с которыми у него явно нет никаких проблем.

— Это то, чем вы занимаетесь каждый день? — с любопытством спрашиваю.

— Может, уже перестанешь называть меня на «вы»? — отвечает вопросом на вопрос. — Я не так уж и стар.

Его предложение снова смущает меня, и я чувствую желание защититься.

— Всего-то на пару десятилетий моложе мумий, — саркастично отвечаю. — Но, вообще-то, если я буду обращаться к вам на «ты» в присутствии вашей невесты, то мои клочки точно полетят по закоулочкам.

Он разворачивается в кресле ко мне лицом.

— Можешь обращаться на «ты», когда рядом никого нет, если тебе так будет спокойней, — предлагает.

Сейчас он настолько другой — непривычный и не вредный, — и я не знаю, как себя с ним вести и что говорить. С одной стороны, он не мой работодатель, так что я могла бы перейти на «ты», но с другой стороны, он старше меня на восемь лет, а это весомая причина для вежливого обращения. К тому же, как бы там ни было, но частично я работала и на него, так что субординацию тоже никто не отменял…

— Ты слишком много думаешь, — смеётся, рассматривая моё лицо.

— Зачем вам это?

— Что именно?

— Общение на равных. До этого момента вас всё устраивало.

Он фыркает и отворачивается обратно к монитору.

— Считай это капризом избалованного богатея.

— Ага, вот только я знаю, что избалованным вы никогда не были, так что попытайтесь ещё, — ляпаю, не подумав.

Он снова поворачивается в мою сторону.

— Вот как? И откуда же ты это знаешь?

— Неважно, — отмахиваюсь и отхожу обратно к дивану. — Доделывайте вашу работу.

— Твою, — упрямо поправляет.

Он не успокоиться, да?

— Просто заканчивай уже, я домой хочу.

Я стараюсь не обращать внимания на то, что этот переход на «ты» стал новой ступенью наших отношений, которых я не хотела, и которые всё равно случились. Стас утыкается в экран ноутбука, довольно улыбаясь, и впервые я вижу в нём не бизнесмена-деспота, а обычного человека, который тоже способен на эмоции.

Но от такой версии Стаса я просто не знаю, чего ожидать.

Я сидела на диване, уставившись на барина, и думала о том, почему он вдруг сменил гнев на милость. Он с первых дней мечтал отправить меня обратно в ту яму, из которой я выползла, а теперь взял на себя роль моего телохранителя, защитника и благодетеля. Между этими двумя сторонами барина всего пара недель, люди не меняются так быстро, но я не вела себя с ним по-другому и не давала поводов изменить отношение.

Или давала, но не заметила?

Стас сосредоточен на работе и не видит моего пристального взгляда, так что я продолжаю бессовестно его разглядывать. Внешне он оставался прежним — таким же, как и в тот день, когда я впервые пришла на собеседование; но на ментальном уровне что-то точно изменилось, то, что нельзя увидеть, это просто чувствуешь, и я хотела бы знать причину. Потому что прежде барин издевался надо мной, чтобы задеть, а не посмеяться, а теперь он ловил удовольствие оттого, как я начинала злиться. А уж про то, что он сделал сегодня, я вообще молчу… Чтобы он по собственному желанию забрал меня из института, да ещё ждал, пока я высплюсь — это вообще что-то противоестественное.

— Если будешь продолжать так смотреть на меня, я растаю, — вижу его смеющиеся глаза поверх монитора.

Я прищуриваюсь, пытаясь пробраться в его мозг.

— С тобой всё в порядке?

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе хмурится.

— Ещё совсем недавно ты не знал, как от меня избавиться, а теперь, кажется, сам ищешь повод, чтобы оказаться рядом.

— Когда кажется — креститься надо, — усмехается, закрывая крышку ноутбука.

— Ну, почему ты такой…

— Какой? Неотразимый? Обаятельный? Умный?

— Раздражающий. Хотя бы раз ты можешь ответить серьёзно на вопрос, почему так себя ведёшь?

Стас перестаёт улыбаться, его лицо действительно становится серьёзным.

— Мой серьёзный ответ тебе вряд ли понравится. Если не хочешь, чтобы твоя жизнь стала чуточку сложнее — да и моя заодно, — лучше сделай вид, что ничего не замечаешь и не понимаешь, идёт?

— Да мне даже вид делать не придётся, я и так ничего не понимаю, — раздражённо огрызаюсь.

— Вот и умница. Продолжай в том же духе, — одобрительно кивает и подталкивает меня в сторону двери.

Я никогда не считала себя недалёкой, потому что много чего в жизни прошла и повидала, но сейчас чувствовала себя как никогда глупой и недогадливой.

— Нам нельзя приехать вместе, — стискиваю ручку двери, когда дом оказывается в поле видимости. — Не хочу, чтобы нас неправильно поняли.

— Скажем, что я подобрал тебя по дороге — сама придумай, откуда ты шла, и почему пропустила рабочий день, — пожимает плечами.

— В том, что я сегодня прогуливала, только твоя вина, — недовольно отзываюсь. — Ты должен был меня разбудить!

— Какой интересный способ сказать «Спасибо», — усмехается.

Он точно издевается!

Но я не могу не обратить внимания на то, как двусмысленно прозвучало моё обвинение. Вот если бы поблизости оказалась Инга, она бы точно расценила его в самом неприглядном контексте, и тут была бы знатная драка не на жизнь, а на смерть с моей последующей кончиной.

Надо как-то научиться думать о последствиях, прежде чем ляпать первое, что приходит в голову — особенно в этом доме…

Я отстёгиваю ремень и выбираюсь наружу, пытаясь забыть о том, что барин просил обращаться к нему на «ты», чтобы не позвать его так при свидетелях. Я ведь не шутила, когда сказала, что Инга меня на клочки порвёт, мне и так в прошлый раз чудом не досталось за тот несчастный танец. Она ведь замечает даже то, чего нет, так что вряд ли упустит наши ставшие панибратскими отношения из вида, и мне снова придётся несладко.

— Алина!

Поворачиваюсь к барину, который тоже вышел из машины. Кажется, это впервые, когда он назвал меня по имени, обращаясь ко мне лично. Очередной прогресс, ставящий в тупик.

— Что?

Стас покачал головой, будто передумал говорить то, что хотел, и махнул рукой.

— Нет, ничего. Иди в дом, я скоро приду.

Пожимаю плечами и делаю то, что было велено.

Надо же, а ещё говорят, что женщины непостоянны.

В доме стояла относительная тишина — относительная, потому что из крыла барина был слышен голос Инги, иногда переходящий в визг, который она ошибочно считала смехом. Голоса её собеседника не было слышно, так что предположу, что она говорит по телефону, и, судя по всему, уровень IQ её оппонента не намного выше: умный уже давно положил бы трубку. Радуясь тому, что никого не видно, я незаметно проскальзываю в свою комнату, прежде чем показаться на глаза Валентине Игнатьевне. Я не хотела никому рассказывать о том, что мне устроили экскурсию без моего желания, но обманывать хозяйку не собиралась, потому что мне было важно знать, что она обо мне думает, и кем я выгляжу в её глазах.

Валентина Игнатьевна смотрела какой-то чёрно-белый фильм, когда я вошла в её гостиную. Сашки не было видно, и это радовало, ибо при ней почему-то не хотелось рассказывать о своих приключениях. Вопреки моим ожиданиям, хозяйка улыбнулась, увидев меня, и похлопала по дивану рядом с собой, приглашая присоединиться; я виновато улыбнулась в ответ и села рядом с ней, сложив руки на коленях и думая, с чего начать свою исповедь.

— Валентина Игнатьевна, я…

Она успокаивающе хлопает меня по коленке.

— Не нужно извиняться, дорогая. Стас предупредил меня, что ты по его вине сегодня поздно приедешь домой.

Мой рот ошарашенно распахивается.

— Когда он вам об этом сказал?

— Он позвонил около трёх и по понятным причинам просил об этом не распространяться, так что я сказала любопытной Саше и подслушивающей за углом Инге, что отпустила тебя к подружкам.

Выдыхаю и откидываюсь на спинку дивана. Барин снова меня прикрыл, хотя даже не намекнул на разговор с бабушкой за весь вечер, прикинувшись безразличным, а я снова ему нагрубила. Надо бы как-то улучить момент и по-человечески поблагодарить его, вот только верный Цербер неустанно охраняет его день и ночь, и подобраться к нему незаметно будет не так-то просто.