Заноза

Стас

О том, что сгустились тучи, я понял ещё в ту минуту, когда Литвинов только вошёл в мой офис с таким лицом, как будто готов был ринуться в бой. Мне осталось только мысленно поблагодарить Алину за её вечное смущение, потому что именно оно заставило её отойти от меня и сесть обратно на диван, иначе у Литвинова настроения не прибавилось бы. Я, в общем-то, не собирался скрываться, но когда твой главный оппонент на взводе, не стоит подливать масла в огонь. Хотя молчаливая поддержка Алины оказалась очень кстати: когда знаешь, что ты не один, «сражаться» с врагами становится проще; я уже успел переключить внимание на своего несостоявшегося тестя, и всё равно заметил страх в глазах этой обычно боевой малышки. Инга никогда за меня не переживала, так что такое отношение было для меня в новинку, но радовало однозначно.

Отдав Алину на поруки своей секретарши, я отключил все эмоции, которые могли помешать соображать здраво, и откинулся на спинку кресла. Алексей Литвинов производил неизгладимое впечатление, а если встреча была первой, то ещё мог и здорово напугать, но с тех пор, как в моей жизни появилась одна упрямая студентка, я перестал ставить его выше себя. Если брать в расчёт только бизнес, то единственной вещью, которая отличала нас друг друга, было лишь количество лет, которые каждый из нас крутился в этом суровом мире. Возможно, у меня не было такого количества связей, как у него, но и я мог кое-чем похвастаться.

— Я ждал вас гораздо раньше, — я первым нарушил тишину.

— В таком случае благодари Небеса за то, что этого не случилось, — раздался его грозный голос. — И Ингу, которая отговорила меня уничтожить тебя ещё месяц назад.

Мои губы дёрнулись, но я вовремя успел скрыть усмешку: ещё рано его злить.

— Если бы я знал, что она имеет над вами такую власть, то не тянул бы с разрывом так долго. — Заметив, как сжалась его челюсть, склонил голову набок. — И так, вы пришли сюда — я вас слушаю.

— Избавь меня от своей показной самоуверенности. — Он усмехнулся и подошёл к мини-бару, где без спросу налил себе виски; я не стал его останавливать — пусть потешится напоследок. — Ты всё ещё дышишь только благодаря моей дочери.

— Я уже понял, что речь так или иначе пойдёт о ней, так почему бы вам не перестать тянуть резину и не сказать, зачем вы здесь?

Серьёзно, если бы он хотел меня закопать, никакие уговоры Инги не сработали бы. Значит, либо наш разрыв не бесил его до такой степени, чтобы устраивать разборки, либо за время затишья случилась «буря». Он сделал неторопливый глоток, явно испытывая моё терпение и наслаждаясь превосходством, но я не собирался поддаваться на провокацию.

— Ты ведь помнишь условия нашего договора, который мы заключили полтора года назад?

Тема была не из приятных. Однако после беседы с некоторыми юристами нашей многоуважаемой администрации, нескольких дней работы моего отдела по безопасности сверхурочно и осторожной беседы с личным помощником Литвинова — ну ладно, возможно, Никите пришлось припугнуть его парочкой нарушений, которые тот скрыл… — я мог не напрягаться из-за этого договора так уж сильно.

— Вы имели в виду мою самую большую ошибку? — насмешливо поинтересовался я.

— Я могу пообещать, что она станет твоей последней ошибкой, если ты не извинишься перед Ингой и не женишься на ней через месяц.

Отлично, маска выдержки свалилась с его лица и разбилась о керамогранитную плитку.

— Я разорвал помолвку с вашей дочерью не для того, чтобы после просить у неё прощение, — холодно отчеканил. — И передумать меня не заставите ни вы, ни кто-либо другой.

Глаза Литвинова блеснули опасным огнём, угрожая не хуже слов.

— Знаешь, когда твоя компания только начала развиваться, я подумал: «Надо же, какой способный юноша!». Практически без посторонней помощи поднять с нуля такой бизнес… Это заслуживало уважения, и я решил помочь, пошёл тебе навстречу, отдал самое дорогое, что у меня было, и как ты мне отплатил?

— Знаете, ваша попытка надавить на моё чувство вины — заранее проигрышный вариант. Я был молод, импульсивен и самоуверен, думал, что брал от жизни самое лучшее… Но последние несколько недель напомнили мне о том, чему меня всю жизнь учил мой дед: власть и деньги в жизни не главное. Скажите мне, вы любите свою жену?

Кажется, такого вопроса он от меня не ожидал, и в его глазах на мгновение мелькнула растерянность.

— Не понимаю, при чём здесь мои отношения с женой?

— Думаю, что никогда не любили, иначе просто прямо ответили бы, — подвёл я итог. — Для вас семейная жизнь была таким же контрактом, каким чуть не стала и моя, но я вовремя понял, что хочу совсем другого.

— Из-за этой студентки? — насмешливо поинтересовался Литвинов. — Надо же, девчонка и впрямь оказалась сообразительной, крепко тебя прихватила. Чем она сумела тебя зацепить? Настолько хороша в постели, что даже Инга ей в подмётки не годится?

Вот здесь моё самообладание на мгновение пошатнулось. Первым желанием было просто предложить ему выйти в окно, но тогда наши переговоры ни к чему хорошему не приведут, а закончить весь этот балаган хотелось поскорее; да и Алина наверняка бы такое не одобрила, думаю, именно это меня и остановило.

— Ваши домыслы — это ваше личное дело. — Надо же, мне даже удалось небрежно пожать плечами. — Но одно я могу ответить вам совершенно точно: с Ингой наши дорожки разошлись окончательно. Ну а, раз уж вы сами затронули тему нашего с вами контракта, то я советую вам взглянуть на это, прежде чем вы снова начнёте мне угрожать.

Открыв верхний ящик стола, выуживаю оттуда увесистую папку, набитую доказательствами того, что Литвинов дал добро на использование некачественных стройматериалов на своих участках, чтобы сэкономить; к тому же, на одном из объектов было зафиксировано наличие асбеста, который нанёс вред некоторым строителям. Я полагаю, никто из них не подал в суд лишь потому, что кое-кто заткнул им рты приличной суммой, но если всё это всплывёт, бизнес Алексея Владимировича Литвинова накроется медным тазом.

Думаю, он и сам это понял, когда просмотрел несколько страниц отчёта.

— Ваша компания пойдёт на адвокатов, — подсказал я. — Однако я предлагаю вам выбор. Оставьте в покое меня, мою семью и мой бизнес, а я постараюсь сделать так, чтобы на вашу репутацию легло минимальное количество пятен. Я готов даже поручиться за вас и поддержать на суде, если вы решите сотрудничать со мной.

Должен сказать, что силы воли и упрямства ему не занимать. Несмотря на то, что отчёт напугал его до чёртиков, ему хватило выдержки не побледнеть и не подать вида, но дёрнувшаяся рука, когда он возвращал мне папку, выдала его с головой.

— Ты действительно достойный противник, — нехотя похвалил. — Жаль, что с Ингой у вас так и не сложилось. Если бы мы объединились, на рынке нам не было бы равных.

Говорить о том, что меня гонка за властью больше не прельщает, не стал — он либо не поймёт, либо не поверит.

— Так что, мы друг друга поняли? — поднялся я на ноги.

Он ещё раз смерил меня взглядом и нехотя кивнул.

— Поняли. Однако, — он отставил он недопитый бокал в сторону, — есть ещё одна причина, по которой я пришёл вправить тебе мозги.

Это теперь так шантаж и угрозы называются?

— Внимательно слушаю.

— После всего, что я здесь увидел, мне стало ясно, что ты вроде как решил поступать правильно… А значит, как человек ответственный, должен жениться на той, которая носит твоего ребёнка.

Где-то между словами «жениться» и «твоего ребёнка» мой мозг катастрофически подвис и отказался обрабатывать информацию. Но даже в этом случае я почему-то первым делом подумал об Алине, хотя самое интимное, что между нами было — это поцелуй в щёку.

— Боюсь, я не совсем вас понимаю… О каком ребёнке идёт речь?

— Моя дочь беременна, — снисходительно пояснил. — Через восемь месяцев ты станешь отцом.

Как гром среди ясного неба. Я был настолько уверен, что освобожусь от этой семейки, и даже начал составлять план по завоеванию Алины, и вдруг всё с бешеной скоростью стало угрожать развалиться на куски.

— Позвони мне, когда будешь готов назначить дату свадьбы, — не сомневаясь, что это произойдёт, подвёл итог Литвинов и оставил меня, наконец, в покое.

Это просто немыслимо…

Едва за ним закрылась дверь, я подошёл к окну и посмотрел на город. Мозг пытался просчитать, когда между мной и Ингой последний раз была близость, но все мысли занимала только Алина, и я не мог сосредоточиться. Рациональная часть действительно подбивала взять на себя ответственность за новое положение бывшей невесты, но привязанность к Алине заставляла упрямо стискивать зубы и качать головой. В конце концов, для того чтобы воспитывать и любить своих детей, необязательно жениться на женщине, которую не любишь. Чаще всего такие семьи всё равно разваливаются, и дети после оказываются меж двух огней, а я такой участи своему ребёнку не желал.

Но мозг зацепился и за другую мысль. Я не мог не отметить, что про беременность Инги Литвинов сообщил лишь в самом конце — после того, как понял, что у него не очень-то выгодное положение. Оставил эту новость как запасной козырь? Какой ему резон? Возможно, услышав о том, что может лишиться не только своей компании, но и репутации, он подумал, что это позволит ему выйти сухим из воды. Если бы я действительно решил жениться на Инге ради ребёнка, то не стал бы передавать эти документы в суд, потому что подставлять собственного тестя стал бы только полный идиот. Это звучало логично, вот только Алексей Владимирович не учёл одного: я любил Алину, и даже новость о ребёнке не была способна заставить меня отказаться от неё.

Но почему же сама Инга мне ничего не сказала?

От мрачных мыслей меня спасла всё та же Алина. Она и раньше удивляла своим поведением — реагировала на ситуацию совсем не так, как я ожидал, — но сегодня просто превзошла саму себя. Я даже не сразу сообразил, что она поцеловала меня. Слёзы на её ресницах подсказали, зачем она это сделала: думаю, девушка накрутила себя и решила, что больше мне не интересна, в то время как сам поцелуй говорил как минимум о том, что я был ей нужен. Первые несколько секунд я не верил, что она решилась на это; каждый раз провожая её до двери комнаты, я думал о том, позволит ли она мне когда-нибудь поцеловать её по-настоящему. Мне не хотелось спешить, чтобы всё не испортить, но раз уж она сама сделала первый шаг, я не собирался отказываться от того, что она предлагала.

…Это был не единственный поцелуй за сегодня…

Повернув голову, я наблюдал за тем, как Алина спит, сжав мою ладонь двумя руками и уткнувшись лицом в моё плечо. Даже во сне боялась, что я исчезну, хотя я несколько раз пытался убедить её в том, что к Инге не вернусь. Она выглядела такой ранимой со своими страхами, и я должен быть благодарен Литвинову за его сегодняшний визит, который Алина расценила как мотивацию для серьёзного решения, самостоятельно она принимала бы его вечность. Её хотелось защищать от всего на свете, и теперь я был уверен в том, что имею на это право.

Уходить от Алины утром не хотелось. Я бы предпочёл взять на работе выходной, освободить от практики девушку и провести весь день только с ней, но у меня были дела, которые требовали решения в ближайшее время. Я пообещал себе, что обязательно сделаю это, когда всё устаканится, а пока что нужно было переключить внимание на насущные проблемы. Выбравшись из её объятий, я вернулся в комнату, принял душ, переоделся и наскоро позавтракал; правда, уйти совсем уж без прощания не смог — заглянул к ней перед уходом и, крепко поцеловав, пообещал позвонить после встречи с Ингой. Волнение по-прежнему не оставляло девушку, и я попросил её не выдумывать себе ничего и не принимать без меня никаких решений: не хватало ещё, чтобы она взвалила на себя ответственность и подумала, что мне без неё будет лучше.

В офис я приехал одним из первых, даже стол моей секретарши говорил о том, что его хозяйки ещё нет. Не стал откладывать разговор в долгий ящик и потому набрал номер Инги сразу, как только за мной закрылась дверь в кабинет. Девушка уже не спала, хотя на звонок ответила не сразу; я предложил ей встретиться и пообедать где-нибудь, но она удивила.

— На обед у меня другие планы. Давай я заеду к тебе в офис?

Это было странно — то, как она говорила. Прежде я не мог отделаться от её внимания, а теперь она отвечала с неохотой, как будто ей была в тягость моя простая просьба. Ведь я ещё ничего не предложил ей, а она уже была не в восторге.

— Хорошо, — согласился я и отключился.

Инга приехала ровно в десять, когда я уже успел расслабиться, провести «летучку» и даже обсудить с Филом дела на стройке. Она вошла в кабинет тихо, хотя прежде врывалась, словно вихрь, и я почувствовал, что с нашей последней встречи в ней как будто что-то изменилось, хотя и не исключено, что это всего лишь искусная игра, которую они придумали вместе со своим папашей. Я указал ей на кресло напротив моего стола и предложил воды, памятуя о её состоянии, но в груди почему-то ничего не ёкнуло; может, я ещё недостаточно свыкся с мыслью, что скоро стану отцом, а может… тут что-то другое.

— О чём ты хотел поговорить?

Она выглядела как обычно: ухоженная, утончённая, знающая себе цену женщина, только теперь я смотрел на неё и не мог понять, как согласился жениться на ней год назад. Интересно, она просто делает вид, что не в курсе темы нашего разговора, или действительно не подозревает, что я знаю о её «интересном положении»? Может, её отец ведёт игру за спиной дочери?

Вот сейчас и узнаем.

— О твоей беременности.

Инга побледнела — это было заметно даже сквозь макияж, лежавший маской на её лице.

— Как ты узнал?

А вот и ответ на первый вопрос — она действительно беременна, это не уловка Литвинова-старшего.

— Когда ты собиралась сказать мне? — упрекнул её.

— Я не планировала… — она осеклась, но тут же продолжила: — Я вообще не хотела говорить тебе об этом.

Интересно…

— И почему же я тебе не верю? — насмешливо спросил. — Ты столько раз пыталась мной манипулировать, а тут такой козырь, от которого ты добровольно отказываешься? Это на тебя совсем не похоже.

— А что, твоя служанка уже не удовлетворяет тебя? — язвительно отзеркалила колкость Инга. — Думаешь, я стану перед тобой пресмыкаться и просить тебя вернуться?

— Я всего лишь хотел поговорить с тобой, а ты как всегда устраиваешь из разговора цирк, — устало потёр переносицу.

Она собиралась съязвить, но вдруг передумала и тяжело вздохнула.

— Знаешь, я ведь действительно хотела стать для тебя достойной женой, хоть и не любила, — внезапно призналась Инга. — Как ты узнал, что я беременна?

Я оценивающе посмотрел на неё, чтобы понять уровень искренности, и потёр подбородок.

— Твой отец вчера заглядывал ко мне в офис и как бы «между прочим» обмолвился об этом. Я не хочу, чтобы мой ребёнок рос без отца, и было бы лучше, если бы я узнал о нём от тебя.

Её лицо вытянулось от удивления, а после… Инга рассмеялась.

— Да кто тебе сказал, что ты его отец?

Насколько по шкале порядочности я буду сволочью, если признаюсь, что мысленно надеялся услышать от неё именно это?

— Хочешь сказать, что ребёнок не от меня?

— Нет, ребёнок не твой, — всё ещё посмеиваясь, ответила девушка. — Я… Скорее всего, ты будешь меня ненавидеть, но я должна признаться, что сошлась с Виктором ещё во время наших с тобой отношений.

Теперь пришла моя очередь для смеха — только вот весело мне не было.

— И на что ты надеялась? А если бы наша свадьба состоялась? Продолжала бы наставлять мне рога у меня за спиной? — разозлился и тут же успокоился: это уже не важно. — Твой отец знал, что твой ребёнок не имеет ко мне отношения, когда приходил сюда?

— Естественно, — не особенно удивила Инга. — Я сразу рассказала родителям правду. И давай проясним кое-что. Ты был инициатором нашего разрыва. Ты сам меня выставил, и я не собираюсь возвращаться туда, откуда ушла — у меня тоже есть гордость, знаешь ли. Тебе ведь об этом известно не хуже меня. Так неужели ты думал, что я согласилась бы выйти за тебя замуж, даже если бы ребёнок был твоим?

С одной стороны звучало эгоистично, а с другой — думаю, она тоже могла понять, что жить мирно под одной крышей мы попросту не смогли бы. Литвинов знает свою дочь лучше всех, и наверняка понимает, что его план не выгорел бы.

Так на что же он рассчитывал? На алчность Инги? Или на мою глупость?

Я прокрутил в голове события последних нескольких дней и вспомнил ещё кое о чём — о том дне, когда мы с Алиной впервые собирались провести немного времени вместе. Её бывший парень признался, что преследовал девушку по чьей-то указке, и мы с Алиной тогда оба подумали на Ингу. Но если Инга не собиралась возвращаться, зачем ей было платить Максиму, чтобы тот попытался отвлечь на себя внимание Алины?

Снова бессмыслица какая-то.

— Ты ведь не платила бывшему парню Алины, чтобы тот ухлёстывал за ней?

Инга презрительно фыркнула.

— Мне заняться больше нечем, кроме как тратить своё время и деньги на твою девчонку? Послушай, Баринов, я собиралась выйти за тебя замуж, но у нас с тобой ничего не получилось. Я не понимаю, почему ты мне предпочёл эту малолетнюю студентку, и наверно никогда не пойму, но если ты думаешь, что она сможет сделать тебя счастливым, то я искренне желаю тебе этого. И если твой допрос окончен, я бы хотела уйти — мне ещё на УЗИ нужно успеть.

Так вот какие у неё были планы на обед.

— Честно говоря, я удивлён, что ты решила оставить этого ребёнка, — задумчиво признался. — Помнится, мне ты говорила, что не готова иметь детей ближайшие несколько лет.

— Многое меняется, когда встречаешь своего человека, — улыбнулась Инга, но не своей язвительной усмешкой, а искренней улыбкой, какой теперь улыбался я сам, когда смотрел на Алину. — Думаю, что отчасти могу понять, почему ты выбрал её, а не меня. Но я всё равно недовольна.

Я запрокинул голову и рассмеялся, потому что Инга сказала это без своей привычной злости. Она поднялась на ноги, попрощалась и вышла из моего кабинета и жизни, и я впервые подумал, что мы могли бы остаться друзьями. Можно считать, что мы разошлись вполне мирно: никто из нас ни на что не претендовал по отношению друг к другу и ничего от другого не требовал.

Осталось только урезонить Литвинова-старшего и выяснить, кто заплатил Пожарскому за Алину.

Откладывать первую часть в долгий ящик не стал. Предупредил Ульяну Витальевну, чтобы та позаботилась об Алине, если девушка придёт навестить меня, и вышел из здания. До компании, где уже несколько десятков лет трудился Алексей Владимирович, ехать было недолго — всего полчаса вместе со всеми пробками и светофорами, так что я мог ещё даже успеть вернуться до обеда обратно. Охранник на входе поздоровался со мной и без проблем пропустил внутрь, пожелав хорошего дня; я поднялся на последний этаж, на ходу кивнув литвиновской секретарше, и пропустил мимо ушей её восклицания о том, что «у Алексея Владимировича важное совещание, и он велел никого к нему не пускать».

Алексею Владимировичу тоже было плевать, что я просил об этом вчера днём своего секретаря.

В зале заседаний Литвинова окружили все члены его совета директоров, и я был готов отдать руку на отсечение, что они сейчас обсуждали то дерьмо, в которое он почти влип, и лихорадочно соображали, как из него выпутаться. Все разговоры стихли, стоило мне открыть стеклянную дверь и войти внутрь, но на их недовольство я не обратил никакого внимания.

— Господа, оставьте нас, пожалуйста, одних, — скомандовал Литвинов, и помещение довольно быстро опустело. — Что привело тебя, Стас? Ты подумал над моими словами?

— Так точно, Алексей Владимирович, — по-военному ответил, и, кажется, усмешка на моём лице ему не понравилась. — Скажите, на что вы надеялись, пытаясь приписать мне отцовство над чужим ребёнком?

Ага, вот теперь он вроде понял, насколько плохи его дела — побледнел совсем как Инга час назад.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— А вот включать дурачка не советую. Я пошёл вам навстречу и практически протянул руку помощи, хотя вы того и не заслуживали, а вы продолжили делать из меня идиота. К счастью, у вашей дочери мозгов оказалось гораздо больше, чем у вас — думаю, было бы куда больше пользы, если бы в вашем кресле сидела она, а не вы. В общем, так, сделка, которую я вам вчера предложил, аннулируется в виду вашей несговорчивости и отказа от сотрудничества. Все доказательства, которые есть у меня на руках, будут переданы в суд в ближайшее время, и если кто-то из ваших подчинённых придёт ко мне с просьбой о помощи в выдвижении обвинений против вас, я с радостью окажу её. Полагаю, в таком случае вас ждёт максимально печальный исход, так что желать удачи не стану. И на всякий случай повторюсь: я не желаю видеть вас ни рядом с собой, ни рядом с моей семьёй. И да, Алина тоже часть моей семьи, и любую угрозу в её сторону я восприму как угрозу в свой адрес и меры приму соответствующие. Вам всё ясно?

Выхожу из переговорной, оставив Литвинова наедине с его шоком и злостью и возвращаюсь обратно на работу.

Теперь можно вдохнуть полной грудью.