8 марта, зараза!

3(8)

Ты даже не представляешь КАКОЙ капец, парень! Потому я упираю руки в бока и, наступая на него, говорю обманчиво-ласково:

— Ничего не хочешь мне объяснить? Что ещё за «товарищ майор» и какой-такой «объект наблюдения»?

Данил испуганно оглядывается, сглатывает и кивает:

— Хорошо, Алка, расскажу, но не здесь, — поднимает телефон, прячет его в карман и тянет меня к городскому парку. Зелёные насаждения спускаются к самому озеру. Среди деревьев разбросаны немногочисленные аттракционы и уютные беседки. Их обычно облюбовывают парочки. Заглянешь в такую, увидишь влюблённых, идёшь дальше. Все относятся с пониманием. Беседки стоят достаточно далеко друг от друга, если говорить тихо — никто не услышит.

— Садись рядом, — просит Данил, — и склони мне голову на плечо. Чтобы я мог прямо в ухо шептать.

Выполняю, он переплетает наши пальцы — теперь издалека мы парочка, которая нежно воркует.

Данил начинает, взвивая дыханием волосы у меня на лбу:

— Вообще у нас контора серьёзная, и мы обычно такой фигнёй не занимается, ты не подумай. И майор у нас мужик суровый, ледяной и непробиваемый. Его за это Айсбергом кличут. Только последнее время психованный стал. Двинулся на тебе.

— На мне? — удивляюсь я, хлопая глазами и судорожно припоминая, когда экскурсии военных приходили к нам в музей. А вот на двадцать третье же и приходили! Аж три. Откуда? Кабы знать — я ни рода войск, ни звания не различаю. Может, среди них и был тот самый майор?

Когда мероприятие веду — стараюсь зал не рассматривать, блуждаю взглядом поверх голов, чтобы не сбиться. Зато сама прекрасно обозреваюсь со всех сторон.

— Так вот, — продолжает Данька, явно нервничая, — он сказал: убьёшь, Луценко, — я, то есть, — двух зайцев: и за нужным объектом присмотришь, и поучишься работать под прикрытием и с легендой.

— И это у вас там, ну, в конторе вашей, легально? — интересуюсь, удобнее устраиваясь у него на плече.

— В том-то и дело, что нет. И если вскроется — влетит и ему и мне. Боюсь, даже звёзды на погонах могут пересчитать.

— Зачем же так рисковать? — удивляюсь. В подобных «конторах» же умные люди работают.

— Говорю же — двинулся он на тебе. После каждой нашей встречи с тобой мне подробный допрос устраивал. Вот буквально каждое слово, какое ты сказала и какое я сказал, заставлял в рапорт писать.

— Поэтому ты ко мне и не приставал? — грустно усмехаюсь.

— Ага, — хмыкает Данька, — ну его нафиг. Он орать никогда не орёт. Но лучше бы орал, ей богу. А то говорит вроде негромко, а так, что чуть ли не ссаться начинаешь. Ппц, просто! И взгляд — таким, наверное, гвозди заколачивать можно, настолько тяжёлый. Вот каждый раз, когда мне тебя поцеловать хотелось — а мне хотелось, я ж нежелезный, а ты сладенькая — вспоминал его этот взгляд, и яйца зудеть начинали — чувствовал, прям, как он мне их отрывает.

— А что у вас за контора? — решаюсь спросить то, с чего надо было начать.

— ОБЭП, — говорит аббревиатуру, натыкается на мой недоуменный взгляд и расшифровывает: — отдел по борьбе с экономическими преступлениями.

— Оу! — присвистываю я. — Так вы — крутые парни.

— Ещё какие! Знаешь, как всякие коррупционеры, воры и мошенники за свои деньги держаться! Ууу! У некоторых в прямом смысле с боем приходится награбленное отнимать.

— А ты в этом участвовал? Ну, в отнимании с боем?

— В боевых операциях по задержанию? — уточняет он.

— Да, — поясняю. — Клал кого-нибудь лицом в асфальт? Стрелял?

— Нет, — вздыхает уныло, — пока только «тарелочками» занимаюсь.

— Тарелочками? — хмыкаю.

— Ну да, связь, компы там и все дела, — он неопределённо поводит рукой, показывая, что подробнее о своих обязанностях распространяться не намерен. — А вот майор у нас — реально крутой чувак. Долбанутый немного, но крутой.

— А долбанутый в чём?

— Знаешь, не будь он боевым офицером, который уже несколько раз ранен был, сказал бы что он — не от мира сего. Знаешь, он цифры, как собака чует. Слышала про такую фишку — цифровой след.

— Что-то слышала, — киваю. — У меня ж бывший — аудитор. У него тоже чуйка на цифры.

Данька смеётся:

— Это не совсем так. Цифровой след — это наш опечаток в сети. Вот погуляли мы по разным сайтам — и всё, наследили. Отпечатались в «печеньках».

— Каких ещё печеньках? — хмурюсь я.

— Ну в куках.

— Ещё лучше.

— Ну как ты тебе понятнее сказать, — он чешет затылок, — в общем, это специальные файлы, которые хранят нужные серверу данные о пользователе, и сервер в любой момент может запросить и считать эти данные. Ну, и не только сервер! Куки помогают распознаванию пользователя, сохранению его настроек и персональных предпочтений.

— Ага, поняла, — догадываюсь я, — бывает, введёшь какой-то запрос, а потом на тебя эта вещь со всех сторон прыгает — из почты, с соцсетей.

— Да-да, это если в общих чертях. В общем, следим мы все. Одни — менее осторожно, другие — куда более. Особенно осторожны те, кто тырит очень большие деньги или крупное мошенничество проворачивает. Они стараются так следить, чтобы эти следы были «чистыми» и вели в нужном им направлении. А вот наш майор может этих «чистеньких» на совсем уж чистую воду вывести и следы их почти невидимые отыскать. Умница он, почти гений, — вздыхает Данька.

— Что ж тогда так печально вздыхаешь?

— Да понимаешь, я ведь его очень уважал. Почти преклонялся перед ним. Примером своим выбрал. А потом, как с последней операции приехал, вообще шизанутый стал. Злющий. Бывает сидит, в одну точку уставится и шмалит сигарету за сигаретой. Но в таких случаях к нему лучше не подходить — убьёт. Не буквально конечно, но так приложит словесно, что пятый угол ищешь. И эта слежка за тобой. И допросы потом, — Данила передёргивает. — Так противно, словно тебе душу наизнанку выворачивают. И перед тобой стыдно потом. Он ведь всё выспрашивал, вплоть до того, во что одета и какая прическа. И выпадали ли локоны. Как маньяк, ей богу. Подозреваю, что он потом мои рапорты перечитывал и дрочил. Фу, гадость, — морщится парень.

— Действительно, гадость, — соглашаюсь.

— А ещё он всё время интересовался — достаточно ли хорошо я тебя развлекаю: водил ли в парк, приглашал ли в кино, катал на аттракционах и прочие. Да ещё и сам подсказывал, что надо сделать. Вернее, чтобы он сделал на моём месте.

— Действительно, странный. Почему же он ко мне сам не подошёл? Не познакомился?

— Так ты его и так знаешь.

— Я? Откуда? — спешно перебираю знакомцев и понимаю, что среди них нет ни одно близко похожего на майора ОБЭП.

— Так это же бывший твой. Гектор Асхадов.

Мне кажется, что меня простреливают навылет. Прямо в сердце. Аж дух выбивает, и остаётся только судорожно хватать воздух, как выброшенная на берег рыба.

Я думала больно — когда насилуют тело. Оказывается, я ничего не знала о боли. Гораздо больнее, когда кто-то надругается над твоей мечтой…