А если второй шанс, чтобы пожить счастливо?

Глава 17.

Глава 17

Дорога обратно и вечер у костра

Они ушли рано, оставив позади стены Риэль-Таса и всю суету города. Дорога вела к холмам, где в одной из пещер был спрятан первый схрон с антимагическими костями.

Утро оказалось свежим, и воздух напоминал горьковатую мяту. Листва шептала, а небо над головой выглядело нарочито мирным, будто само притворялось.

Тирисса шла сбоку, поправляя лямку сумки. На поясе у неё болтался новый артефактный нож — подарок от кузнеца, ещё не оплаченный, но уже ощущаемый как часть.

Сапфира шла впереди, словно разведчик. От уха до кончика хвоста — настороженность, но взгляд — ленивый, с кошачьим превосходством.

— Ну что, — сказала орчанка, оглядывая Виктора. — Не думала, что ты тот, кто умеет делать пакости молча. В городе до сих пор спорят, был ли ты человеком или иллюзией.

— Лучше иллюзия, чем неприятный сюрприз, — хмыкнул он, проверяя ремешок с катанами.

Сапфира издала хриплый звук, очень похожий на смешок.

— А у тебя голос как у старой ящерицы с бронхитом.

— У тебя, кошка, хвост как у плюшевого монстра, — фыркнула Тирисса. — Ты точно не декоративная зверушка?

— Я декоративная смерть. Только пушистая.

— Мне нравится ваш диалог, — заметил Виктор. — Особенно если не пытаться представить, что вы обе всерьёз.

— Он нас стравливает, — шепнула Сапфира. — Он коварный.

— Он стратег, — отозвалась орчанка, — и мне это начинает нравиться.

---

Они сделали привал у старой еловой рощи. Виктор соорудил костёр, наломал веток и поставил котелок — найденный в мёртвом городе. Из свежевыделанной шкуры сшил простейшую сумку для запасов.

— Вот что меня восхищает, — сказала Тирисса, — так это как ты обращаешься с ножами. У тебя в каждой руке по приёму.

— Это опыт. И нужда. Я ведь не умею стрелять из лука, а катаны — пока больше пугают меня, чем врагов.

— Но ты хорошо режешь мясо, — кивнула кошка. — Я это ценю.

— А ещё, — добавил он, — у меня есть одна безумная идея: снова добыть гиппопотама. И загнать его без твоего артефакта.

— Безумие я люблю. Но ты снова хочешь накормить его стеклом?

— Только если он будет особенно упрям.

Виктор улыбнулся. В тени огня лица его спутниц казались чуть мягче. Он чувствовал, как напряжение уходит из их движений. Они принимали его. Пока — как союзника. Возможно, позже — как командира. Или просто как своего.

И ночь, словно чувствуя тёплое пламя у костра, не спешила опускаться окончательно. Только стрекотали сверчки, и время — впервые за долгое — шло неторопливо.