А если второй шанс, чтобы пожить счастливо?

Глава 53.

Глава 53.

Кровь, сталь и земля

Утро встретило их резким, холодным ветром, несущим с моря соль и щепотку тины. Влажный воздух впивался в кожу, смешиваясь с запахом прелой хвои и горелой древесины — следы от ночного костра всё ещё дымились, придавая лагерю некую мистическую зыбкость.

Виктор сидел на корточках у пылающего огня, его взгляд скользил по зачерствевшему мясу, нанизанному на палку — добыче вчерашней охоты. Рядом распласталась Сапфира, огромная и внушительная, несмотря на покой. Она лениво подёргивала кончиком хвоста, наблюдая за магом с полузакрытыми глазами, будто сама земля и небо уже не могли скрыть от неё тревоги.

— Ничего себе у тебя аппетит, — бросил Виктор с иронией, — уверен, что сможешь пережевать не только это мясо, но и все наши проблемы.

— А ты уверен, что сможешь пережевать очередную головную боль? — тихо ответила кошка, приподняв бровь и чуть-чуть улыбнувшись.

Макар тем временем уже собирала походный рюкзак. Её широкие плечи и крепкие руки выдавали орчью силу, а в глазах плескалась смесь живого интереса и упорства. Её рыжие волосы, вечно спутанные ветром и землёй, блестели в утреннем свете.

Рядом стоял Тулг — их массивный союзник и неприкрытая угроза для любого, кто осмелится встать у них на пути. Его зеленоватая кожа переливалась сальными пятнами, а на лице играла лёгкая усмешка, будто он всегда знал что-то, чего остальные ещё не узнали.

— Тулг, расскажи нам, как именно ты встретил того гиппопотамуса, — попросил Виктор, аккуратно сжимая в пальцах ободранный кожаный дневник.

— Был я как-то на южной тропе, где река петляет между скал, — начал орк, голос его был глубже и грубее, чем шум ветра. — И тут — бац! — под ногами земля задрожала, из кустов вылез этот зверь. Весь такой массивный, с кожей толще, чем у любого орка, и зубами, острыми, как лезвия.

— Звучит, как сцена из сказок, — усмехнулся Виктор. — Но ты ведь не просто так на него наткнулся. Что у тебя на уме?

— Мясо этого зверя — это золото, — сказал Тулг, глядя прямо в глаза Виктору. — Ты знаешь, как сделать так, чтобы оно стало ещё дороже? Пропитать куски стеклом. Раз 100 000 золотых можно выручить, если найдёшь кузнеца, кто сделает всё качественно.

— Вот тут и начинается наша история с гномами, — вмешалась Макар, улыбаясь. — Тулг сказал, что знает их семью, и она живёт в Грин’Куре. Там, говорят, кузнечные мастерские — настоящие сокровища.

— Именно, — подтвердил орк. — Но гномы сейчас в тяжёлом положении. Властители города пытаются выжать из них всё, вплоть до последней крупицы металла и терпения.

Виктор молча кивнул. В его взгляде уже читалась готовность вмешаться. Ведь без поддержки гномов никакой кузнец не сделает тот металл, который выдержит заклятия и аномалии.

Они отправились в город Грин’Кур, и сразу же Виктор направился в ратушу, чтобы узнать, что к чему. В зале, где обычно решались судьбы и распределялась власть, витала напряжённость. Виктор стоял в тени, слушая разговоры: городские чиновники обсуждали, как заставить гномов работать бесплатно, по сути — в рабстве.

— Ужасно, — пробормотал он себе под нос. — Здесь можно разрушить всё, а можно построить что-то новое. И гномы могут быть ключом.

Когда гномы ушли, Виктор вышел из тени и предложил сделку: он выкупит у них землю у моря, заброшенную и забытую, но с отличным потенциалом. Главное — чтобы они остались, помогали, и их труд был ценен.

Гномы осторожно приняли его предложение и показали на карте уголок земли: берег, речка, горы. Место с природными ресурсами и пространством для строительства.

— Медные жилы здесь есть, — сказал старейшина. — Не то чтобы сейчас медь была в цене, но для домов, инструментов и водопроводов — самое то.

Виктор улыбнулся, представляя, как из этой земли вырастет что-то настоящее — дом, который можно назвать своим.

Вечером они вернулись к лагерю, наполненные надеждами и планами. Перед сном Виктор вновь взглянул на дневник и кристалл — его сердце ныло, но надежда уже горела ярко, как пламя костра.

Сапфира, лёжа рядом, тихо мурлыкнула, словно отвечая:

— Скоро у нас будет дом. И не просто дом — наша крепость.