Безумный мафиози

Глава десять

Джиа

Слезы были пустой тратой времени.

Логически я это понимала. Но шок от того, что я чуть не утонула, в сочетании с неожиданной нежностью Энцо после моего спасения — не говоря уже о том, что я потеряла свой лучший шанс на спасение — оказался слишком тяжелым.

Мои слезы смешались с водой, пока я стояла и гадала, что теперь будет. Посадит ли он меня обратно в клетку? В той комнате на стене висели цепи. Может быть, на этот раз он воспользуется ими?

Что бы он ни решил, я знал, что Энцо не даст мне другой возможности освободиться.

Я застряла на этой яхте по его милости.

Выдохнув, я закрыла глаза и попыталась собраться с силами. Я позволила горячей воде впитаться в мои мышцы, отгоняя ужас от того, что я чуть не утонула снова. Боже, почему я так опрометчиво прыгнула в воду?

Эмма будет в ярости от того, что я чуть не погибла. Оставайся в безопасности, Джиджи.

Прости меня, Эм. Постараюсь исправиться.

Ладно, хорошо. Значит, Энцо будет относиться ко мне как к грязи, пока я не придумаю что-нибудь.

Может, мне стоит попробовать соблазнить его? Я уже думала об этом раньше, в ту ночь, когда он когда он кормил меня на коленях. Вероятно, мне не понадобится много поощрений, чтобы добиться успеха… но какой ценой? Какой частью своей души я пожертвую, чтобы переспать с врагом моей семьи?

В конце концов, это не имело значения, поскольку у меня не было другой возможности попробовать. Энцо не испытывал ни жалости, ни угрызений совести по поводу любого насилия, которое он совершил надо мной. Я не была уверена в его конечной цели, но не похоже, чтобы он был заинтересован в получении какого-то выкупа. Ему просто хотелось заставить меня страдать.

Дверь в ванную комнату резко распахнулась, и я вздрогнула. Какого черта?

Ворвался Энцо без рубашки, его лицо было похоже на грозовую тучу. Он открыл дверь в душ и выключил воду.

— Вылезай.

— Что ты делаешь? Я еще не закончила… — Он схватил меня за руку и вытащил из душа. Я капала на кафельный пол, мои ноги скользили. — Эй! Отпусти меня, ты, неандерталец.

Он проигнорировал меня.

Я пыталась упираться мокрыми пятками, пока он тащил меня из ванной, но он был больше и сильнее. Мы вошли в спальню, и он швырнул меня на кровать, как будто я совсем ничего не весила. Его глаза были…..пугающе дикими. Страх пронзил меня насквозь, и инстинкт заставил меня броситься прочь, но он оказался быстрее.

Он схватил меня за лодыжку и потянул назад, а затем устроил так, что моя голова оказалась на подушке.

Что он планировал? Злобный взгляд на его лице говорил о том, что это не кино и попкорн в постели.

— Отпусти меня. Перестань меня держать!

— Перестань извиваться. Ты останешься здесь.

Здесь, с ним? Он серьезно?

Пока я боролась с шоком от этого заявления, что-то металлическое сомкнулось вокруг одного из моих запястий, и я поняла, что происходит. Он приковывал меня наручниками к своей кровати, черт побери!

— Хватит! — Я боролась, но было слишком поздно. Я была прикована.

Он засмеялся, когда моя нога соприкоснулась с его бедром.

— Продолжай царапаться, micina — котенок. Мне это нравится.

— Не сомневаюсь, психопат. — Я извивалась и поворачивалась, но металл только впивался в мою плоть, заставляя меня вздрагивать. Энцо опустился на кровать, его руки сжали мои бедра так, что я не могла пошевелиться.

Он навис надо мной, этот большой итальянский мафиози, и мои глаза пробежались по его торсу. Мне было неприятно это признавать, но его тело было чертовски впечатляющим. Оливковая кожа, покрытая шрамами, натянутая на выпуклые мышцы, делала его похожим на древнего жестокого воина. Его грудь усеивали вьющиеся темные волосы, а живот представлял собой горный хребет с буграми и бугорками. Вау.

Я не знала, что делать с этим непонятным мужчиной. Он был так нежен со мной, нес меня в душ и мыл мои волосы. Теперь он приковывал меня к своей кровати. Ненавидел ли он меня или хотел заботиться обо мне? И почему он не дал мне утонуть?

Его губы жестоко искривились, а взгляд сверкнул.

— Ты мне нравишься такой. Беспомощная и в моей власти. Может, мне стоит связать тебе еще одну руку.

— Не смей, придурок.

— Хм. Может, ты предпочтешь вернуться в свою клетку?

— Да, — лгала я, пытаясь отдышаться.

— Я не верю тебе — и это не имеет значения. Ты мне нравишься здесь, привязанная к моей кровати. Мои простыни будут пахнуть твоей киской. — Его взгляд медленно прошелся по моему обнаженному телу, и по коже пробежали мурашки.

— Именно здесь ты будешь подвергать меня сексуальному насилию? — Боже, зачем я это спросила?

Теперь он будет думать об этом.

— Я не собираюсь прикасаться к тебе.

— Твои безумные глаза и выпуклость в шортах говорят об обратном. — И то, и другое было невозможно не заметить.

— Ты прервала мой минет сегодня вечером. Я просто вспоминал рот Хэлен и то, как приятно она обхватывала мой член.

— Врешь. Ты был в холодной воде, так что это не остатки от твоей подруги по найму там, наверху.

— Эта подруга по найму — французская актриса.

Я закатила глаза.

— Наверное, она такая, раз ты поверил, что ей действительно нравится облизывать твой член.

Из его горла вырвался изумленный звук.

— Madre di Dio — Матерь Божья. От твоего рта одни неприятности.

Если соблазнение было единственным оставшимся путем, то сейчас был мой шанс. Я должна была воспользоваться этим шансом.

Я продемонстрировала ему, как я надеялась, озорную ухмылку.

— Ну, мне говорили, что мой рот хорош для некоторых вещей.

Он замер, опустив брови, словно пытаясь расшифровать мой кокетливый комментарий. Ветер хлестал по окнам, яхта мягко покачивалась на воде, но никто из нас не разговаривал. Ну же. Ты знаешь, что хочешь меня, Энцо. Мне просто нужно, чтобы он снял с меня наручники. Тогда я смогу подействовать на него своей магией. Скоро он попадет под мои чары, и я смогу найти способ сбежать.

Вместо того чтобы освободить меня, он оттолкнулся от кровати и встал.

— Не волнуйся. Ты будешь умолять меня о члене, прежде чем все закончится, Джианна.

Я добавила в свой голос большую дозу храбрости и сказала:

— Скорее, ты будешь умолять, Энцо.

Он наклонился и надавил на мои предплечья, чтобы удержать меня в неподвижном состоянии, когда его рот встретился с раковиной моего уха.

— Игра, блядь, продолжается, micina — котенок.

Соблазнительные слова были подобны наркотику в моем организме, заставляя мои мышцы напрягаться, а кровь бурлить. Мое ядро сжалось, и я искренне подумала, не совершила ли я только что серьезную ошибку. Теперь он воспримет это как некий вызов.

Одолеть его не составит труда. Я была уверена, что смогу одержать верх и заставить его хотеть меня больше, чем я его. Как это может быть трудно, когда его член так реагировал во время нашего недолгого общения. Он так сильно хотел меня.

Бедный мафиози. Я собиралась уничтожить его.

Тогда он отошел от кровати в сторону двери, и я увидела, как напряглись мышцы его спины. Черт, он был накачан. На этой яхте есть тренажерный зал?

Сосредоточься, Джиа.

Я глубоко вдохнула. Мне предстояла битва, и сейчас не время отвлекаться.

□

Энцо

Я проснулся один, в своем кабинете.

Прошлой ночью я держался от нее на расстоянии. Я отчаянно хотел остаться с ней, что было опасно, поэтому я заставил себя уйти. Это дало мне небольшое успокоение.

Перевернувшись на спину, я уставился в потолок. Cazzo — блядь, она была самой сексуальной женщиной из всех, кого я когда-либо встречал, но именно ее вздорный характер меня по-настоящему заводил. Ни одна женщина никогда не разговаривала со мной так, как она, ругаясь на меня в одну минуту и флиртуя в другую.

Мне говорили, что мой рот хорош для некоторых вещей.

Кровь прилила к моему телу, застывая, и я схватился за член, желая, чтобы это прекратилось. Мне нужно было сохранить контроль над собой, взять в руки это неистовое желание, которое я испытывал к ней. До боли хотелось поцеловать ее, взять ее рот и провести языком по ее губам. Я хотел попробовать на вкус это упрямство и хребет, ломать ее понемногу, пока она не станет податливой в моих руках.

Это была хорошая фантазия. И разве не было бы это высшей местью Раваццани — превратить его свояченицу в мою послушную игрушку? Я бы имел ее всеми возможными способами, убедил бы ее, что ей это нравится, пока она не стала бы полностью и безраздельно моей.

Потом я бы показал свою новую любимицу всему миру. Фаусто сошел бы с ума.

Идея укоренилась и расцвела в моем сознании, и я начал планировать шаги, необходимые для воплощения моего плана в жизнь. Я не думал, что это будет трудно. Прошлой ночью она поимела меня, когда я прижимал ее к кровати, ее соски образовали плотные точки. Ее явно не отталкивало мое тело. Начну с этого.

Дверь открылась, и вошел Вито с чашкой демитас в руке. Он выглядел раздражающе посвежевшим, как будто вчера вечером сбросил весь свой стресс. Я медленно сел и провел рукой по волосам.

— Который час?

— Чуть раньше семи. Вот. — Он протянул мне чашку. — Я подумал, что она тебе пригодится.

Мой брат знал, что я практически не сплю. Он уговаривал меня принять снотворное, говоря, что мне нужен сон, но я противился наркотикам. После долгих лет его жестокости моямоя мать, чтобы спастись от отца, приняла передозировку таблеток. Я не винилвинил ее.

Нет, предпочтительнее было бодрствовать до изнеможения, а потом поспать один-два часа. Если больше, то мои сны наполнялись беспомощной болью и агонией.

В результате я оставался измотанным, но не усталым — это описание могут понять только те, кто страдает хронической бессонницей. Это была усталость до мозга костей, как будто мой разум тащился по грязи. Но все же это было лучше, чем переживать ночь за ночью то, что произошло в подземелье Раваццани.

Взяв чашку, я поблагодарил и в два глотка выпил обжигающе горячую жидкость.

— Девочки ушли?

— Да, два часа назад. Массимо все еще в отключке внизу. Как твоя пленница? Жива, как я понимаю.

— Да, она жива.

— Что произошло прошлой ночью?

— Это очевидно, нет? — Я поставил пустую чашку на стол. — Она прыгнула.

— И ты спас ее, вместо того чтобы дать ей утонуть?

— Она слишком ценна, чтобы потерять ее, пока нет.

— Слишком ценная — или слишком привлекательная?

— Может быть, это одно и то же.

— Ты уже трахал ее?

Откинувшись на спинку дивана, я хмуро посмотрела на него.

— Почему тебя это волнует? Надеешься, что настанет твоя очередь?

Он не торопился с ответом, его губы были тонкими от гнева.

— Потому что ты одержим ею, fratello — брат, и мне это не нравится.

— Тебе не обязательно это должно нравиться. Ты должен делать только то, что я говорю. Кстати, как она сбежала?

— Она взломала замок. Сесилия, должно быть, оставила ее одну в ванной, потому что в рулоне туалетной бумаги не было пружины. Несомненно, она использовала именно ее.

Она знала, как взламывать замки? Умная micina — котенок.

— Это не смешно, testa di cazzo — болван, — огрызнулся Вито, ткнув пальцем в мою сторону.

— Мне не смешно, — рыкнул я. — И не дави на меня, stronzo — ублюдок. Я буду решать судьбу Джии Манчини, и никто другой. Не пытайся больше вмешиваться. — Я жестом указал на его лицо. — Или я поступлю с тобой еще хуже.

Вито провел рукой по челюсти, уставившись в стену. Тихо сказал:

— Она меняет тебя. Отвлекает тебя.

— Отвлекает меня? От чего? От минета? — Я понизила голос и встретилась с его взглядом. — Я знаю, что делаю, и мой план поставит Раваццани на колени, te lo prometto — обещаю. Поверь мне.

То, что он увидел в моих глазах, заставило брата кивнуть, его плечи расслабились.

— Отлично. Расскажешь мне, что ты планируешь?

Обычно я полностью доверял своему консильери, поэтому я не знаю, почему у меня вдруг возникло желание скрыть это от него. Потому что это была она?

Причина не имела значения. Я не хотел больше обсуждать Джию, поэтому сменил тему.

— Есть новости из Амстердама? Нашли ли они Джулио Раваццани?

— По состоянию на вчерашний вечер они все еще вели поисковые работы. Габриэль Санчес — распространенное имя.

Я встал и подошел к своему ноутбуку.

— Я хочу отправить Алессио в Амстердам.

— Ты хочешь накрыть Джулио.

— Да, и Алессио должен мне после того, как облажался на той работе в Сидерно.

Алессандро Риччи был лучшим снайпером в Европе. Обученный итальянскими военными, Алессио стал наемным убийцей и использовался всеми, включая правительственные агентства. Я заплатил ему за убийство Фаусто Раваццани четыре года назад, и он не справился с заданием. Только мне было известно, что именно он стрелял в Раваццани, и я планировал использовать эту информацию, чтобы получить от Алессио то, что хотел. А именно — убить Джулио Раваццани.

Вито кивнул.

— Как только мы узнаем местонахождение Джулио, я посажу Алессио на самолет.

— Хорошо. — Я бы атаковал Раваццани со всех сторон. Его сын, его свояченица. Его наркоторговлю. Все, что я смогу уничтожить, я уничтожу. Он станет никем, когда я с ним покончу.

Я послал Вито за кофе, затем попытался поработать, но не мог сосредоточиться на ноутбуке. Хуже того, мой взгляд постоянно переходил на приложение камеры наблюдения. Только у меня был доступ к камерам в моей спальне, и меня грызло искушение понаблюдать за ней.

Она спала?

Мысль о том, что она свернулась калачиком в моей постели, заставила меня открыть камеру, прежде чем я смог остановить себя. Мне нужно было увидеть, как она выглядит, когда спит, расслабленная и беззащитная. Изображение загрузилось, и я увидел ее, лежащую на боку с одной рукой над головой, волосы разметались по подушкам.

Я мог войти туда и сделать с ней все, что захочу, прямо сейчас. Жесткая часть моего мозга говорила мне обхватить руками ее горло и задушить ее. Другая часть побуждала меня проскользнуть к ней сзади, поднять ее ногу и ввести свой член в ее киску. Заставить ее стонать и выкрикивать мое имя.

Dio — Господи, мне понравилась эта идея.

Но я бы не стал этого делать. Речь шла о том, чтобы сломить ее, заставить ее умолять и делать все, что я захочу. Я должен был оставаться терпеливым. Конечный результат будет того стоить.

Не раздумывая о своем решении, я закрыл запись системы безопасности и ноутбук, а затем вышел из офиса. Я спустился вниз и направился прямо в свою каюту.

Видеть ее вживую было намного лучше, чем на компьютере.

Глаза Джии были закрыты, длинные ресницы упирались в щеки, дыхание было ровным и доверчивым, мягким. дыхание ровное и спокойное, мягкое и доверительное. Mozzafiato — прекрасно. Почему она была так чертовски красива?

Я растянулся на кровати рядом с ней, но не прикоснулся к ней. Затем я сложил руки за головой и стал ждать. Утренний свет заливал комнату, и я сомневался, что она будет спать долго.

Очень медленно она придвинулась ко мне. Сначала ее ноги потерлись о мои ноги, ее пальцы искали. Cazzo — блядь, ее кожа была такой мягкой. Я сделал глубокий вдох, ожидая, что от чужого прикосновения начнется паника, но ничего не произошло.

Я не понимал этого. Это потому, что она спала? Нет, потому что она прикасалась ко мне и в душе.

Через минуту она переместилась назад и прижалась к моему боку, ее попка впилась в мое бедро, и кровь прилила к моему члену. От нее пахло моим средством для мытья тела, нотками тимьяна и миндаля. Я не мог удержаться, чтобы не придвинуться к ней, чтобы мой толстый член оказался между ее полной попкой. Cristo santo — Христа ради, ее зад был совершенен.

Она бы умоляла, чтобы мой член заполнил эту тугую дырочку.

Я понял это, как только она очнулась. Ее дыхание изменилось, а мышцы слегка напряглись.

— Buongiorno, mia prigioniera — Доброе утро, моя пленница.

— Что ты делаешь? — Она напряглась.

— Я просто лежал здесь, когда ты прижалась ко мне. Прижималась ко мне меня, как котенок.

— Чушь. Я бы никогда.

— Мне показать тебе запись с камер наблюдения, чтобы доказать это?

— Ты снимаешь это? — Она наклонила голову, пытаясь разглядеть камеру.

— На этой яхте везде камеры, micina — котенок. — Я провел рукой по ее бедру. — Но не волнуйся. Только у меня есть доступ к камерам в моей каюте.

— Ты следил за мной прошлой ночью?

Прошлой ночью я не следил, но ей не нужно было этого знать.

— Да.

— Ты больной ублюдок, Энцо.

Я знал, что это правда.

— Держу пари, тебе нравится мысль о том, что я наблюдаю за тобой. Ты устроила шоу для камер, когда была в клетке.

Она пыталась отстраниться от меня, и я позволил ей это сделать. Она не ушла бы далеко, не с ее запястьем, все еще прикованным к моему изголовью.

— Мне нужно в туалет.

Потянувшись в карман своих шорт, я достал крошечный металлический ключ и отстегнул ее единственный наручник. Она не стала терять времени и поспешно встала с кровати, как будто та была охвачена огнем. Ее мочевой пузырь, или она испугалась?

Несколько минут спустя я услышал, как включился душ. Я поднялся с кровати и направился в ванную. Пора было начинать игры.

Она уже была в воде, когда я вошел. Она повернула голову в мою сторону, когда я снимал шорты.

— Что ты делаешь?

— Принимаю душ.

— Не со мной. Убирайся.

Я открыл стеклянную дверь и вошел. Она отступила, стараясь не касаться меня, когда я подошел к струе. Закрыв глаза, я позволил воде обрушиться на меня, омывая мою кожу, и почувствовал ее взгляд. Я знал, что нахожусь в хорошей форме. Иногда по вечерам я по два-три часа занимался в тренажерном зале яхты. Мой член был уже наполовину твердым, толсто болтался между ног.

Ничего не говоря, я потянулся за мылом и набрал немного в руки. Я использовал его на своем теле, намыливая руки и грудь, а она даже не притворялась, что не смотрит. Ее внимание было приковано к моим рукам, поэтому я помедлил, когда мыл живот, проводя мочалкой по каждому бугорку мышц и ожидая, что она отвернется. Но она не отвернулась.

— Нравится то, что ты видишь? — спросил я.

По ее шее пробежал румянец, грудь поднялась и опустилась, но она усмехнулась.

— Не будь смешным. Я не хочу ни тебя, ни этого монстра.

Я был уже полностью тверд, его длина была направлена прямо на нее. Я погладил себя мылом.

— Non sei curioso — Разве тебе не любопытно?

— Любопытно? Насчет твоего члена? — Она взяла средство для мытья тела и начала мыть руки и плечи, двигаясь с ненужной эффективностью. — Я знаю, как работает член, Энцо.

— Ты не девственница?

— Если ты надеешься погубить меня, выпустив мою вишенку, то ты зря тратишь время. Я не девственница уже очень, очень давно.

Затем она переместила руки к своим грудям, и я смотрел, как крошечные пузырьки ласкают ее оливковую кожу и зацепляются за твердые точки сосков. Я хотел лизать и кусать ее, очищать ее своим языком. Я даже не успел не успел опомниться, как моя рука снова оказалась на моем члене, сжимая его.

Когда ее намыленная рука проникла между ее ног, пирсинг подмигнул мне, дразня меня. Она очистила свои складочки пальцами, потирая все вокруг, и я не мог больше терпеть. Я проговорил:

— У меня есть к тебе предложение.

— Дай угадаю? Ты хочешь трахнуть меня. Ты действительно думаешь, что это так просто?

Нет, но я был уверен, что смогу склонить ее к сотрудничеству. Только я не хотел один раз. Я хотел, чтобы она жадно жаждала моего члена без остановки, умоляя об этом.

— Это не имеет ничего общего с трахом. Это имеет отношение к тому, вернешься ты в свою клетку или нет.

Я знал, что это завлечет ее. Она вскинула бровь и прошла мимо меня, дабы ополоснуться под струей воды. Вода скользила по ее коже, а мой язык терся о зубы, потребность в ней душила мои легкие.

— Что я должна сделать? — спросила она.

Мой голос был хриплым от желания, и я ответил:

— Заставь себя кончить и дай мне посмотреть.