Безумный мафиози

Глава три

Джиа

— Кто был тот парень? ― спросила я Кьяру за кулисами, надевая свою обычную одежду.

Тайный инвестор Доменико был невероятно красив, вероятно, ему было около тридцати лет. У него были темные глаза, которые втягивали тебя в себя, и точеная челюсть, которой место на киноафишах. В моей жизни было достаточно влиятельных мужчин, чтобы узнать одного из них, поэтому я знала, что он кто-то есть, но он был одет в джинсы и дорогую рубашку, что вряд ли можно назвать серьезным деловым костюмом. По крайней мере, он не был членом мафии. Ни один уважающий себя мафиози не появился бы на публике не в костюме.

Наверняка он был актером или кинопродюсером. Известный шеф-повар.

— Я не знаю, ― ответила Кьяра. — Доменико держит имена своих инвесторов в секрете. Но ты, должно быть, произвела впечатление. Я не припомню, чтобы раньше хоть одну модель вызывали на личное собеседование.

— Это не было собеседованием. Он спросил, как меня зовут и может ли он угостить меня выпивкой. ― На французском. Сексуальный и может свободно говорить на нескольких языках? Я могла бы получить оргазм на месте.

— И каков был твой ответ?

— Я сказала «нет», конечно. Как будто я действительно пошла бы со случайным незнакомцем в чужой стране и пила бы алкоголь. ― Неужели Кьяра никогда не смотрела документальные фильмы о настоящих преступлениях, ради всего святого?

Кьяра помрачнела.

— Иногда эти мужчины любят когда им кидают вызов.

— Ну, это очень плохо. Я не собираюсь ни с кем здесь связываться.

— Почему бы и нет? ― Кьяра передала мои черные брюки с сигаретами. — Итальянские мужчины — это весело, если тебе попадется такой, который не слишком привязан к своей маме.

Я засунула ноги в брюки.

— Разве это не стереотип?

— Нет, определенно нет, ― сказала она с усмешкой. — Они обычно хороши в постели, и большинство из них очень привязаны к своим матерям.

Я не стала объяснять, почему мне это неинтересно. Я все еще переживала измену моего последнего парня, Грейсона, с которым я познакомилась в университете. Прожив с ним пять месяцев, я застала его за перепиской с другой девушкой, с которой он встречался за моей спиной. Слава Богу, мы всегда пользовались презервативами.

Измена была для меня абсолютной проблемой. В детстве меня окружали мужчины, которые не считались ни с клятвами, ни с чувствами жены. У них у всех были женщины на стороне, хорошенькие молоденькие штучки, которые удовлетворяли их хрупкое эго. В том числе и мой отец. Я бы никогда не стала такой подругой или женой. Я бы никогда не стала смотреть в другую сторону или делить мужчину, как это делала моя мать.

— Поторопись. ― Валентина высунула голову из-за занавески, ее хмурый взгляд был направлен в мою сторону. — У меня посылка, которую нужно доставить в другой конец города.

— Ладно, ― проворчала я, засовывая ноги обратно в свою обувь. — Дай мне секунду.

Кьяра переместилась, чтобы лучше видеть другого помощника.

— Вэл, этот инвестор, ты знаешь, кто он?

— Да.

Когда она не продолжила, Кьяра махнула рукой.

— И?

Она ответила по-итальянски, и я переводила слишком быстро. — Что она сказала? ― спросила я Кьяру, когда Вэл ушла.

— Что она поклялась хранить тайну и не хочет рисковать своей работой, рассказывая мне. Но она сказала, что этот человек безобиден, что он связан с финансами.

А, это имело смысл. Возможно, он был каким-нибудь плейбоем-венчурным капиталистом. Тем не менее, мне было неинтересно.

— Тебе нужно учить больше итальянского, ― сказала Кьяра, когда мы направились в сторону офиса.

— Я знаю, знаю. Но здесь все говорят по-английски. Я не чувствовала себя в невыгодном положении.

— Люди могут издеваться над тобой. Оскорблять тебя или лгать тебе. Это для твоей собственной защиты. ― Она нажала на кнопку лифта. — Вот почему тебе нужен итальянский любовник. Он может шептать тебе на ухо по-итальянски, пока ты в постели.

Это звучало неплохо, но так же, как и прослушивание языкового приложения в пижаме во время поедания джелато. С вибраторами было гораздо меньше работы, чем с мужчинами. Парни обычно хотели поговорить о моем отце или о моем воспитании. Люди вне мафии были одержимы этим, относясь к этому скорее как к стороннему шоу, чем как к женоненавистническому преступному предприятию.

— Вот. ― Валентина ждала на полу офиса с пакетом в руках. — Доставь это и постарайся больше не теряться.

Я проглотила гневную отповедь. Когда я только приехала, я однажды заблудилась, и Валентина никогда не позволяла мне забыть об этом.

— Не забуду. ― Я поспешила к своему столу и взяла сумочку. Быстрый взгляд на электронную почту не выявил ничего сверхважного, поэтому я взяла пакет Валентины и ушла.

Был почти час дня, время, когда итальянцы делают девяностоминутный перерыв на обед. Это была одна из моих любимых особенностей работы в Италии: они очень серьезно относились к своему отдыху и еде.

Сверившись с указаниями, я вставила наушники и стала идти к станции метро. Кристиан, один из двух мужчин, которых отец нанял охранять меня, следовал на незаметном расстоянии. Я старалась как можно больше игнорировать охранников. Они работали на моего отца, а значит, я не могла их уволить или убедить в их ненужности. Бог видел, что я пыталась.

Странно, ведь мой отец не скрывал своего презрения ко мне. Даже когда я была младше, было ясно, что Фрэнки была ответственной, дочерью, на которую он опирался, чтобы заботиться обо всем по дому. А Эмма была папиной любимицей, тихой ученицей, которая никогда не доставляла хлопот. Оставалась я, бунтарка, которая всегда боролась за его внимание. Но чем хуже я себя вела, тем больше он меня игнорировал.

Ни разу он не сказал, что любит меня, что гордится мной. Его слова были холодными и ровными, неодобрение звучало в каждом слоге. Фрэнки сказала мне, что проблема в возрасте, не стоит переживать, но как может ребенок не искать одобрения отца?

К тому времени, когда я была в подростковом возрасте, мне уже было все равно, что он думает. Папа не следил за мной так, как за моими сестрами, поэтому мне было легче выходить сухой из воды. Это меня вполне устраивало.

Когда мне было пятнадцать, один из папиных охранников лишил меня девственности. Тони был невероятно красив и страшно боялся, что нас поймают. Но нас не поймали, и мы вдвоем провели одно славное лето, трахаясь и отсасывая, пока его не перевели в другое место.

С тех пор в поместье не было ни одного охранника моложе сорока лет. Мне всегда было интересно, узнал ли папа о нас с Тони, но я подозреваю, что это из-за трех дочерей-подростков, а не из-за беспокойства о моей добродетели.

Большинству охранников я нравилась не больше, чем моему отцу.

— Держись от нее подальше, ― шепнул один солдат другому обо мне несколько лет спустя. — От нее одни проблемы. Потаскуха, жаждущая члена, с проблемами с отцом в милю длиной.

К черту эту женоненавистническую свинью.

Я повернула за угол и прошла мимо ряда тратторий, их места на открытом воздухе начали заполняться к обеду. В стекле я заметила отражение мужчины на другой стороне улицы, который смотрел на меня, пока шел. Наши шаги совпадали, как будто он шел в ногу со мной. Волоски на затылке встали дыбом, по позвоночнику пробежал холодок. Странно. Я оглянулась через плечо на Кристиана, но он увиливал от родителей, пытавшихся образумить плачущего ребенка.

В этот момент мимо проехал трамвай, закрыв мне вид на противоположную улицу. Когда трамвай с грохотом скрылся из виду, мужчины уже не было. Я сделала длинный выдох.

Я была параноиком. Какого черта кому-то следить за мной? Джиа Робертс была здесь никем, всего лишь скромной стажеркой. Мне нужно было взять себя в руки.

После того, как я проехала на метро через весь город, чтобы отвезти Валентине посылку, я проголодалась. Я остановилась пообедать и загрузила несколько языковых приложений, чтобы попробовать. Кьяра была права. Незнание итальянского языка — это недостаток. Обычно я понимала, когда люди говорили медленно, но было не идеально.

Покончив с вкусным грибным ризотто, я вернулась в офис и сразу прошла на свой этаж. Вокруг моего стола толпилось несколько человек. Что-то случилось? На что они смотрели?

— Ciao — привет. ― Я закрыла рот, когда увидела огромный букет цветов на моем столе. Это были причудливые цветы, с названиями, которые я не могла произнести. Как будто их можно увидеть в отеле или журнале. Это для меня?

Приехала Кьяра и приказала всем вернуться к работе.

— Они очень дорогие, ― сказала она мне. — У тебя есть поклонник.

— Нет. Они не могут быть для меня.

— Проверьте карточку. Они точно для тебя, carissima — дорогая.

Конечно, на конверте было написано имя Джиа Робертс. Я вытащила карточку.

Я обещаю угостить тебя этим напитком, Джиа Робертс.

Дерьмо. Они были от инвестора Доменико, человека из предыдущего шоу. Мое сердце заколотилось в груди, когда я взяла в руки бледный лепесток. Это было смешно. Я сказала ему, что меня это не интересует. Тем не менее, я была польщена. Ни один мужчина еще не присылал мне ничего такого дорогого и красивого.

— Ты собираешься рассказать мне?

— Нет. ― Я сунула карточку в карман. Я не хотела, чтобы кто-то на работе знал, что инвестор Доменико посылает мне цветы.

— Это был тот человек? Инвестор с утреннего шоу.

Я оглянулась, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.

— Тсс. Никому не говори, особенно Доменико. Я не хочу, чтобы обо мне сплетничали.

Кьяра положила руку на сердце.

— Клянусь, я ничего не скажу. ― Затем она снова посмотрела на цветочную композицию. — Questi sono molto belli — Они очень красивые. Он очень серьезно относится к тебе.

Я засунула сумочку в ящик стола и попыталась убрать с дороги цветочную композицию. — Тогда он зря тратит свое время. Я только что вышла из отношений, где мой парень изменил мне. Я решила отдохнуть от всех мужчин.

Кьяра скорчила гримасу, ее карие глаза сочувствовали.

— Возможно, это и так, но итальянские мужчины… они могут быть очень убедительными. Желаю тебе удачи.

Ее слова оставались со мной до конца дня.

□

Энцо

Постучать я не удосужился.

Пинком ноги я ударил по дереву, после чего тяжелая дверь захлопнулась, ударившись о стену. В миниатюрной квартирке царил беспорядок: контейнеры из-под еды и банки из-под газировки были разбросаны повсюду, в то время как запах тела висел, как несвежие духи. Вокруг большого письменного стола стояли три ширмы, кресло пустовало.

Где он был?

Звук захлопывающегося окна заставил меня поспешно выйти в другую комнату. Мужчина стремился убежать в переулок. Массимо рванулся вперед, но я опередил его. Я хотел сам разобраться с этим stronzo — ублюдком.

Поймав мужчину, я ухватился за его волосы и потянул, словно закрывал оконную штору. Он вскрикнул, схватился за голову и упал назад, оказавшись у моих ног. В моем кулаке остался клок волос, так что я бросил его и нанес ему быстрый удар ногой по ребрам.

— Стефано. Как я рад тебя видеть.

Он хрипел, держась за бок.

— Vi prego, Don D'Agostino — Пожалуйста, Дон Д'Агостино. Пожалуйста, не делайте мне больно.

— Подними его, ― сказал я Массимо. — В кресло.

Младший брат поднял Стефано, словно тот ничего не весил, и швырнул его в кресло. Я достал из кармана стяжки и закрепил руки и ноги Стефано так, как мне было нужно. Стефано по-прежнему умолял меня, однако я не обращал на него внимания

— А теперь, ― сказал я, притащив стул из крошечной кухонной зоны, чтобы устроиться напротив Стефано. — Скажи мне, почему ты перестал отвечать на мои звонки.

— Ты звонил? Я не…

Мой кулак треснул по его челюсти, откинув его голову назад и раскачивая кресло.

— Не лги мне, coglione — мудак. Тебе будет хуже, если ты солжешь. ― Я дал Стефано несколько секунд, чтобы перевести дух. Мне нужно было его полное внимание. — Я снова спрашиваю тебя. Почему ты перестал отвечать на мои звонки?

— Я не думал, что мне нужно больше работать на тебя.

Именно так я и думал.

— Ты считаешь, что твой долг передо мной погашен?

— Vi prego, signore — Прошу вас, сэр. Есть одна женщина…

И опять я ударил его, на сей раз по щеке. В результате кожа прорвалась, и кровь потекла по его лицу. В этот момент я расслабился в кресле, а сердце даже не учащенно билось. Мне было так легко сломать этого человека. Моему разуму хотелось причинять боль и страдания, поглощать их и впитывать чужое страдание, как губка.

Непросто было держать всех в узде, пока я скрывался. Они полагали, что я не слежу за ними, что могут воспользоваться мной. Вроде Стефано. Правда, вскоре он поймет, что значит бросить мне вызов.

Я наклонился.

— Ты думаешь, мне есть дело до женщины? Твоя единственная забота — делать мне гребаные деньги. Твой долг будет погашен, когда я скажу, и ни секундой раньше, capisce — понимаешь?

Талантливый хакер, Стефано находил уязвимости в программном обеспечении инфраструктуры компании, что позволяло нам собирать их данные. Я нанял более дюжины таких гениев, как он, для своего мошеннического предприятия и заработал миллионы на их способностях. Не обращая внимания на жалкие условия жизни Стефано, все они получали хорошую компенсацию.

Все это не имело значения. Я не собирался его отпускать, потому что он был слишком ценен. Лучше позволить ему поверить, что он все еще должен мне долг в обмен на жизнь его отца.

— Я вышел из укрытия, чтобы увидеть тебя, Стефано. Это значит, что я уже в ярости. Я уже хочу набить тебе морду, чтобы твоя собственная мать не узнала тебя.

— Нет, vi prego — пожалуйста…

— Тогда договорились? Ты будешь продолжать работать на меня, пока я не скажу иначе.

Кровь капала на его рубашку.

— Конечно, дон Д'Агостино.

Я достал из кармана нож и пошел перерезать путы, удерживающие его на стуле.

Только вместо этого я вонзил лезвие глубоко в его бедро.

Стефано застонал, его вопли отразились от потрескавшейся штукатурки. Поворачивая нож, я причинил еще больше мучений, а затем выдернул лезвие и освободил его.

Он повалился на пол, держась за ногу. На истертый ковер натекла кровь, я перешагнул через нее и наклонился, чтобы схватить его за лицо. Он судорожно всхлипывал, но я крепко обнял его и заглянул ему в глаза.

— Ты отвечаешь, когда я зову. Ты делаешь то, что я говорю. Или я вернусь и засуну свой нож тебе в задницу.

— Sì, Don D'Agostino — Да, Дон Д'Агостино.

Удовлетворенный, я отпустила его и пошла к двери, Массимо шел прямо за мной. Я подождал, пока мы с братом окажемся в лифте, и сказал:

— Пусть они найдут женщину, к которой он привязан. Кто знает, как много он ей рассказал? Мне это не нравится.

— Мы позаботимся об этом, ― сказал Массимо. — Ты видел то место? Это была дерьмовая нора.

— Это было похоже на твою каюту на яхте.

— Vaffanculo — Да пошел ты. ― Массимо поднял вверх средний палец.

Я почти улыбнулся. Я любил своих братьев. Когда я был вынужден скрываться, они оба пошли со мной, не задавая вопросов. Открытие этого бизнеса по компьютерному мошенничеству несколько лет назад было самым разумным поступком в моей жизни. Это позволило нам работать за пределами Неаполя, а Д'Агостино теперь были более влиятельными, чем даже наш отец в прежние времена.

Вскоре мы вышли из тени и вернулись к свету.

И Джиа Манчини был ключом к разгадке.

— Проверь, Вито, ― сказал я ему. — Убедись, что он не упустил ее.

Массимо достал свой телефон и начал писать смс. Когда мы спустились на землю, я надел шляпу и солнцезащитные очки.

— Он все еще с ней, ― сообщил Массимо. — Ему показалось, что она заметила его в какой-то момент, поэтому он немного отступил.

— Скажи ему, чтобы продолжал следить за ней.

— Он говорит — У нее есть охранник.

Интересно. Конечно, это дело рук ее отца, но это были ленивые усилия, одного охранника. До брака старшей дочери с Раваццани никогда бы не позволил одной из своих девушек покинуть Торонто, не говоря уже о том, чтобы отправиться за границу одной. Он стал дерзким, думая, что его связи обеспечат защиту здесь.

Вот только он ошибался. Угроза расправы Раваццани ничего для меня не значила, потому что я убил бы его первым. Я был умнее и не так самонадеян. Он совершит ошибку задолго до меня.

Такая ошибка, как разрешение его своячке жить и работать в Милане, где за ней следит только один охранник.

— Где они сейчас? Сначала нам нужно сделать остановку, но потом я планирую встретиться с ней после работы. ― Как я и обещал.