Безумный мафиози

Глава двадцать семь

Джиа

Париж, Франция

Басы клуба гремели у меня в груди, пока я потягивала свой напиток и пыталась выглядеть заинтересованной. Мои новые коллеги много веселились, и им не хотелось принимать отказ от грустного канадского стажера, который предпочел бы пойти домой и выпить вина в одиночестве.

Я любила Париж. Город пульсировал энергией и возбуждением, каждый уголок был наполнен музыкой и весельем. Я думаю, мне бы понравилось жить здесь. В конце концов.

Моя новая работа была тяжелой, но замечательной. Они возложили на меня больше ответственности, чем доставка посылок и приготовление кофе. ЛаКрок, мой босс, даже позволил мне присутствовать на некоторых его встречах. Я планировала впитать все это в себя, сосредоточиться на работе, а не на своей испорченной личной жизни, и быстро изучить все тонкости модного бизнеса. Тогда я бы открыла свой собственный бренд одежды.

И я никогда больше не буду думать об Энцо Д'Агостино.

Прошло две недели с тех пор, как я покинула его яхту. Без сомнения, он бросил якорь у какого-нибудь побережья, снова получая минет от красивых женщин. Я надеюсь, что он подхватил венерическую болезнь, от которой у него сгнил член.

Ты была для меня просто киской, не более того. Я хотел погубить тебя, и я это сделал.

Я залпом выпила свой напиток, водка с содовой обжигали мне горло. Вот мудак.

Рядом со мной у перил появился молодой человек. Он говорил на каком-то французском, которого я не понимала, но его вкрадчивый тон ясно давал понять, что он ко мне подкатывает.

— Я не говорю по-французски, — сказала я.

— Он сказал, что стыдно видеть, как такая красивая женщина выглядит такой грустно, — произнес глубокий голос с французским акцентом позади меня. Это был ЛаКрок, мой босс.

Фрэнки звонила несколько часов назад, чтобы предупредить меня о нем. Она сказала, что ходили слухи о неподобающем поведении ЛаКрока с бывшей моделью. Повесив трубку, я спросила нескольких коллег, слышали ли они или видели какие-либо признаки плохого поведения нашего босса, но все они сказали «нет».

Тем не менее, теперь я была настороже со всеми мужчинами, благодаря Энцо. Наверное, так было бы всегда.

ЛаКрок обменялся несколькими словами с молодым человеком, который быстро исчез. Мой босс был красивым мужчиной лет тридцати с небольшим и очень талантливым. Он был более практичным, чем Доменико, почти до уровня помешанного на контроле. Ни одно решение не было принято без участия ЛаКрока. Дизайнер явно не верил в делегирование полномочий.

Он облокотился на перила рядом со мной, покачивая свой бокал. Мы были наверху, в VIP-зоне, в то время как остальная часть персонала была внизу, на танцполе.

— Не любишь танцевать?

— Нет, танцую, — сказала я. — Просто не хочу этого сегодня вечером.

— Ты кажешься грустной. Как будто над тобой нависло облако. — Он непринужденно усмехнулся так, как это хорошо удавалось французам. — Я надеюсь, что это не из-за твоей работы у тебя такое несчастное выражение лица.

— Нет, конечно, нет, — поспешила сказать я. — Мне очень нравится эта работа.

— Хорошо, ладно. — Какое-то время мы стояли молча, и я почувствовала, что он что-то замышляет. Наконец он сказал:

— Мне позвонил твой шурин

Я выпрямилась и моргнула, глядя на своего босса.

— Фаусто звонил тебе?

— Да, сегодня.

Я работала здесь под своим настоящим именем, что поначалу вызвало ажиотаж. Мир был удивлен, узнав, что принцесса канадской мафии не погибла во время трагического взрыва в Милане. В течение нескольких дней французская и итальянская пресса преследовала меня, пытаясь получить ответы, но я молчала и носила темные очки, и в конце концов они сочли меня слишком скучной, чтобы следить за мной.

— Что он сказал?

— Что к тебе следует относиться с уважением. — Он махнул рукой. — Типичные вещи для шурина. Я предполагаю, это потому, что он так далеко от тебя.

— Моя сестра очень заботится обо мне, — продолжила я в качестве объяснения.

— Я могу понять почему. Ты очень красивая, Джианна. — Его взгляд скользнул по моему телу, задержавшись на ногах. Теперь я отчасти пожалела, что надела это крошечное черное платье сегодня вечером.

— Спасибо, — пробормотала я в свой напиток, прежде чем допить его.

— Я чувствую, что тебе нравится расслабляться. Становится дикой. Может быть, именно поэтому они так заботятся о тебе?

В эти дни мне почти не хотелось расслабляться.

— Может быть.

На мой вкус, его улыбка была чересчур широкой.

— Это из-за проблемы с парнем?

— У меня нет парня.

— Значит, подружка?

— Нет. У меня никого нет.

— Это позор. — Он стукнулся своим плечом о мое. Очень осторожно я отодвинулась, чтобы сохранить дистанцию между нами.

— Сейчас я сосредоточена на своей карьере, — уклончиво ответила я.

— Твои проекты были очень впечатляющими. У тебя есть талант, особенно в мужской одежде.

Вернув свое портфолио из Милана, я добавила новые вещи, которые задумала еще на яхте, а затем отправила все ЛаКроку. Не берите в голову, что идеи мужской одежды были вдохновлены Энцо. Пошел он.

— Спасибо, — сказала я.

— Ты, очевидно, знакома с мужскими телами. Может быть, я могу показать тебе, над чем я работаю, и мы сможем обсудить это?

Знакома с мужскими телами? Я не была уверена, было ли это комплиментом или насмешкой.

— Звучит здорово. — Главное, чтобы рядом были другие люди.

— А как насчет прямо сейчас?

Это становилось все более неудобным.

— Месье…

— Зовите меня Матье.

— Матье, я действительно сейчас не в лучшем настроении. Может быть, завтра. На работе.

Его брови сошлись вместе, как будто он был в замешательстве.

— Это все равно будет работа, мадмуазель. Но разве мы не можем чувствовать себя комфортно, пока делаем это?

— В следующий раз. Мне очень жаль.

— Не нужно извиняться. Пожалуйста, позволь мне предложить тебе выпить.

Боже, он был настойчив. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, я сказала:

— Конечно. Водку с содовой, пожалуйста.

Матье провел рукой по моей спине, прежде чем двинуться к бару верхнего уровня. Оставшись одна, я вздохнула с облегчением. Может быть, мне стоит уйти. Что-то подсказывало мне, что ситуация будет только ухудшаться.

— Никуда не ходи с ним наедине, — сказала Фрэнки. И не пей ничего, что он тебе даст.

В то время я подумала, что ее предупреждение было смехотворным. Теперь я уже не была так уверен. Я имею в виду, он бы этого не сделал, не так ли? Здесь, с нашими коллегами?

Я должна была выяснить, действительно ли он способен на что-то настолько отвратительное.

Вытащив свой телефон, я притворилась, что прокручиваю свои приложения в социальных сетях, но на самом деле я увеличивала изображение Матье в баре. Изображение было зернистым и темным, но я видела, как он принял мой напиток. Его рука вылезла из кармана и помахала над стаканом. Все произошло слишком быстро, и теперь он приближался ко мне. Было ли что-то в моем напитке?

Я должна была это выяснить.

Когда он вернулся, я улыбнулась и убрала телефон.

— Спасибо, — сказала я и приняла стакан из его рук. — Что ты взял себе?

— Бокал бордо.

— Можно мне попробовать? Вот, подержи это. — Я отдала ему свой бокал и взяла вино у него из рук. Сделав глоток, я сказала:

— О, это намного лучше, чем водка с содовой. Я собираюсь оставить его себе. Ты можешь вместо этого выпить мой напиток.

Он держал мой стакан, но не пил из него.

— Никогда не кради вино у француза, дорогая.

— Слишком поздно! — Я рассмеялась, как будто это была большая шутка. — Я должна была вначале спросить.

Внезапно воздух в клубе изменился, и волосы у меня на затылке встали дыбом. Оглянувшись, я увидела трех мужчин, шагающих по почти пустой VIP-зоне. Мое внимание было приковано к мужчине в середине.

Энцо.

Мой желудок сжался. Святое дерьмо, Энцо был здесь. И он выглядел готовым совершить убийство.

Его глаза были пугающе напряженными, черты лица застыли от ярости. Каждый мускул в его теле был напряжен, как будто он собирался выйти на ринг на десять раундов. Вито и Массимо окружили его по бокам, трое братьев образовали стену устрашения мафиози, когда они обрушились на нас.

— Что вы здесь делаете? — выпалила я, но все они проигнорировали меня.

Энцо схватил ЛаКрока за рубашку и наклонился к нему.

— Ты подсыпал ей наркотик в напиток.

Черт, я так и знала!

— Ты мудак! — Я плюнула в своего босса.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал ЛаКрок.

— Ты насыпал порошок в этот стакан. — Энцо указал на водку с содовой.

— Я ничего подобного не делал. Как ты смеешь обвинять меня в чем — то вроде…

Энцо вытащил что-то из кармана и щелкнул им. Появился длинный складной нож, и он приставил острие к горлу ЛаКрока.

— Тогда выпей это.

ЛаКрок казался оскорбленным.

— Мне не нужно его пить. Там ничего нет.

— Выпей это или потеряешь свою жизнь.

ЛаКрок побледнел. Должно быть, он понял, что Энцо говорит серьезно.

— Ты не можешь убить меня здесь.

— Ты, должно быть, не знаешь, кто я такой. Если бы ты знал, то не задавал бы такого нелепого вопроса.

— Кто ты такой? — Мой босс взглянул на всех троих мужчин Д'Агостино. — Итальянские головорезы? Вы работаете на Раваццани?

Энцо зарычал:

— Я в тысячу раз хуже Фаусто Раваццани. Я тот мужчина, который оторвет твой крошечный член и засунет его тебе в рот за то, что ты посмел трахаться с той, что принадлежит мне.

Я моргнула. Он имел в виду меня? Или это был какой-то деловой спор, о котором я не знала? Со сколькими европейскими дизайнерами был связан Энцо?

Энцо вонзил острие ножа в кожу другого мужчины, заставив ЛаКрока вздрогнуть. Кровь медленно потекла к воротнику француза, когда Энцо спокойно сказал:

— Пей или умри.

Мгновение тянулось в ошеломленной тишине. Я не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Что здесь делал Энцо? Как он узнал, что ЛаКрок подсыпал мне наркотик в напиток? Было ли безопасно для Энцо покидать яхту без маскировки?

Дрожащей рукой Лакрок поднес стакан к губам. Он сделал маленький глоток.

— Все это, мудак! — рявкнул Энцо.

Дизайнер закрыл глаза и допил оставшуюся жидкость.

— Вот. Доволен?

— Очень. — Энцо повернулся к Вито. — Возьми его. Ты знаешь, что делать.

— Да, дон Д'Агостино. — Вито схватил ЛаКрока за одну руку, а Массимо — за другую. — Это будет для меня удовольствием.

Энцо подошел и прошептал несколько фраз по-французски, от которых мой босс вспотел. Хотя я ненавидела Энцо, я должна была признать, что он был страшным ублюдком, когда хотел им быть.

Затем Вито и Массимо увели моего бывшего босса, потащив его к лестнице, и я осталась наедине с Энцо. Смущенная и настороженная, я осторожно поставила бокал с вином на стол. Он ничего не сказал, просто уставился на меня, золотые искорки плясали в его темно-карих глазах.

Вопросы крутились у меня в голове, их было слишком много, чтобы даже выразить словами. Поэтому я выпалила:

— Какого хрена, Энцо?

Он схватил меня за запястье и потащил за собой. Я уперлась пятками в землю.

— Подожди. Я никуда с тобой не пойду.

Развернувшись, он дернул меня к себе, и я отскочила от его большого тела. Он обхватил мою шею сзади, пригвоздив меня к месту.

— Ты бы предпочла вести этот разговор на публике, котенок? Я очень зол на тебя за то, что ты подвергаешь себя опасности.

— Сердишься на меня? — Я приподнялась на цыпочки, чтобы оказаться на одном уровне с его лицом. — Ты, блядь, сердишься! Я злюсь на тебя!

Одним движением он наклонился, уперся плечом мне в живот и поднял меня с земли. Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Отпусти меня, придурок!

Не обращая на меня внимания, он начал проходить через VIP-секцию, затем вниз по ступенькам, нисколько не заботясь о том, что я кричала и колотила его по спине.

Энцо Д'Агостино снова похищал меня, и я ни черта не могла с этим поделать.

□

Энцо

Я знал, что должен ответить Джие, но в тот момент я был слишком чертовски зол. Что она делала в этом клубе? Разве ее не предупреждали, что ЛаКрок — кусок дерьма? Что, если бы я не приехал вовремя?

Я стиснул зубы, укладывая Джию на заднее сиденье седана, ожидающего у входа. Ее крошечное черное платье задралось и обнажило длинные ноги и великолепную кожу. Я хотел прикоснуться к каждой ее частичке, укусить ее и облизать. Связать ее и пытать до тех пор, пока она не пообещает никогда не покидать меня. Черт, я скучал по ней.

Я устроился рядом с ней и закрыл дверь, затем Рико выехал в поток машин. Джиа тут же набросилась на меня.

— Ты серьезно снова меня похищаешь? Мой шурин будет носить твою кожу, как костюм, Д'Агостино.

Мои губы скривились.

— Раваццани знает, что я здесь.

Она этого не ожидала. У нее отвисла челюсть.

— Что? Вы с Фаусто помирились?

— У нас перемирие. — Я все еще хотел убить его, но перемирие стоило того, чтобы вернуть себе жизнь.

— Я ничего из этого не понимаю. Начинай объяснять, Энцо.

— Когда мы доберемся до отеля. — Я не хотел вести этот разговор в машине на глазах у моих людей.

— О, на этот раз ты не потащишь меня на свою яхту?

— Хочешь вернуться в свою клетку, красавица?

Она свирепо посмотрела на меня, но больше не спорила. Мы молча ехали по темным улицам Парижа, а она печатала и прокручивала страницы на своем телефоне. Без сомнения, она говорила кому-то, что я забрал ее из клуба, или, возможно, сообщала своим коллегам, что она ушла домой. Я не пытался остановить ее. Я был просто счастлив сидеть здесь с ней в относительной тишине, позволяя ее присутствию успокоить хаос в моей голове. Я так чертовски сильно скучал по ней.

Когда мы подъехали к отелю, я вышел и подошел к ее двери.

— Давай поднимемся в мой номер.

Джиа не пошевелилась, только вздернула подбородок.

— Я не пойду с тобой в гостиничный номер.

Я оперся рукой о крышу машины и наклонился.

— Ты думаешь, я также не понесу тебя через весь отель на плече? Ну же, ты должна знать меня лучше.

Раздраженно фыркнув, она рванулась к двери и, выходя, шлепнула меня по рукам.

— Это пустая трата твоего времени. Я не хочу слышать ничего из того, что ты хочешь сказать.

Я положил руку ей на поясницу и повел в отель. На ней было крошечное черное платье, оставлявшее открытой спину, а ее кожа была мягкой и шелковистой, точно такой, какой я ее помнил. Я никогда не хотел прекращать прикасаться к ней.

Потом мы оказались в лифте. Она попыталась отодвинуться, но я этого не позволил. Вместо этого я притянул ее ближе. Она тяжело вздохнула.

— Ты такой придурок.

Когда мы добрались до верхнего этажа, я кивнул мужчинам, охранявшим мой номер. Один из них открыл дверь, и я ввел Джию внутрь.

— Не хочешь чего-нибудь выпить?

Она подошла к бару.

— Если ты не возражаешь, я сама себе налью.

Это было справедливо, после того, что случилось с ЛаКроком. Я налил себе виски, а она остановилась на бутылке пива из холодильника.

— Я бы никогда не накачал тебя наркотиками, — сказал я.

— О, так что похищать меня и держать в клетке — это нормально, но накачивать меня наркотиками — это слишком. Приятно это знать.

Кончиком пальца я убрал длинную прядь волос с ее лица и заправил ее за ухо. Быстрый вдох ее дыхания был похож на ласку для моих яиц. Я подавил жадные побуждения, говорившие мне поторопиться и взять. Мне пришлось действовать с ней медленно.

— Я не хочу, чтобы ты была недееспособна. Мне нравится, когда ты дерешься со мной.

Она фыркнула и отодвинулась на дальний конец дивана.

— Держу пари, что так и есть. Скажи все, что тебе нужно сказать. Я устала, а утром мне нужно искать новую работу.

— Нет, тебе не нужно.

— Э-э, да, нужно. Я не могу продолжать работать на ЛаКрока.

Я устроился на противоположном конце дивана и потягивал свой напиток, изучая ее поверх края стакана.

— К тому времени, как я с ним покончу, от ЛаКрока мало что останется.

Она потерла лоб, как будто была измучена.

— Господи, Энцо.

Я не хотел тратить время на разговоры об этом куске дерьма. Не было другого способа сделать это, кроме как просить у нее прощения.

— Я сожалею о том, что сказал на яхте.

Ее глаза сузились.

— Какую часть? Ты наговорил мне много ужасных вещей.

— Все это. То, что я сказал, чтобы заставить тебя уйти с Фаусто.

— О, ты имеешь в виду, когда ты сказал, что я была просто искрой для тебя и как ты разрушил меня?

— Да, и все остальное. Видео, похищение тебя. Всё. Мне очень жаль.

Она начала что-то говорить, потом закрыла рот. Я мог видеть, как она думает, пытаясь расшифровать то, что я говорю, ища подвох. Она ничего не найдет. То, что я сказал, было правдой.

Через несколько секунд она сказала:

— Спасибо. Мы закончили?

— Нет, мы, блядь, еще не закончили, — огрызнулся я. — Мы никогда не закончим.

— Вот Энцо, которого я знаю. Что все это значит на самом деле? Будь честен со мной хоть раз.

Наклонившись вперед, я поставил свой стакан на стол. Затем я положил локти на колени, размышляя о том, как это выразить.

— Я скучаю по тебе.

— Чушь, — мгновенно ответила она. — Ты не мог дождаться, чтобы избавиться от меня.

— Я хотел, чтобы ты была в безопасности. На случай, если мне придется взорвать яхту.

У нее отвисла челюсть.

— Взорвать яхту? У вас там есть взрывчатка?

Я нахмурился. Это удивило ее?

— Конечно, есть.

— О, черт возьми. — Она покачала головой и отпила немного пива. — Хорошо, а что было до того, как русские прибыли на яхту? Когда ты показал мне это видео и сказал, что отправляешь его Фаусто.

Ее голос надломился в конце, и этот звук был подобен удару в живот.

— Я бы никогда никому не позволил увидеть это видео. Я был расстроен тем, что произошло после моего кошмара. Я был….

— Что?

— Смущен. Я не люблю, когда кто-то видит меня слабым.

— Ты видел меня в худшем виде. Какое это имеет значение?

Я бросил на нее взгляд.

— Это не одно и то же.

— Потому что ты дон Д'Агостино? Пожалуйста. Меня это не волнует.

Грубый смешок сорвался с моих губ.

— Я в курсе. Это часть того, почему я без ума от тебя.

— Ты без ума от меня?

— Да. Разве я не ясно дал это понять?

— Вообще-то, нет. Я ничего из этого не понимаю. — Она встала и начала расхаживать по комнате. — Я имею в виду, к чему это внезапное появление в Париже? Ты мог бы написать или позвонить за последние две недели.

— Я слышал, ты пришла работать на ЛаКрока. Я не могл этого допустить, зная, что он сделал с другой женщиной.

— Что именно он сделал?

— Он накачал ее наркотиками и изнасиловал, Джиа.

— Я работаю там уже неделю. Почему ты не позвонил мне и не сказал?

— Я только что узнал. И я предположил, что твой шурин предупредил тебя.

— Ты говорил с Фаусто?

— Я покинул его дом в Сидерно около трех часов назад.

— Ты ходил в замок? Я не могу поверить, что он не убил тебя.

Я пока не хотел вдаваться во все это.

— Раваццани звонил и предупреждал тебя о твоем начальстве?

— Это сделала моя сестра.

Мой голос понизился до рычания.

— И все же ты пошла с ним в клуб и позволила ему угостить тебя выпивкой? Что за хрень?

— У меня никогда не было никакого намерения пить его. Я знала, что он подсыпал в него что-то.

— Ты это знала?

— Я не дура, Энцо. После предупреждения Фрэнки я все время наблюдала за ним. Я видела, как он полез в карман и что-то вытащил в баре.

— А что, если бы он все равно заставил тебя выпить его?

Она покачала головой и глубоко вздохнула.

— Что мы здесь делаем, Д'Агостино?

— Я приношу извинения и говорю тебе, что я тебя не отпущу.

— Боже, ты хуже всех. Ты бросил меня, Энцо. Обращался со мной как с мусором. Ты не можешь внезапно передумать и вернуть меня.

Я изучал ковер, мои мысли путались. Все шло плохо. Скучала ли она по мне последние две недели, я не мог сказать. Но тогда, чего я ожидал? Чтобы она упала к моим ногам?

Эта женщина никому не кланялась, и именно поэтому она идеально подходила мне. В этом отношении мы были похожи.

Я не привык говорить о своих чувствах. Мне причинили боль, чтобы я оставался сильным и никогда не проявлял слабости. Я был рожден, чтобы быть лидером, боссом. Не испытывать угрызений совести, не испытывать сочувствия.

Но без нее я был никем. И я должен был сказать ей.

— Джианна, я не могу функционировать без тебя. Здесь слишком много всего. — Я указал на свою голову. — Мне нужно, чтобы ты вернулась ко мне.

— Ты, ты, ты. Ты вообще думал обо мне? Что я могу чувствовать после того, как ты обошелся со мной как с полным дерьмом?

— Мне очень жаль, и я буду продолжать говорить это, пока ты мне не поверишь. Прости меня. Мне не хотелось причинять тебе боль.

— И все же ты это сделал. Теперь ты ожидаешь, что я буду прятаться вместе с тобой? Отказаться от всего ради тебя? Боже мой, ты эгоист.

— Я больше не прячусь. — Я наблюдал, как она переваривает эту новость, затем продолжил. — Как я уже сказал, я отправился в замок и заключил перемирие с твоим свояком.

— После четырех лет? Просто так?

— Ты не была в безопасности. Я должен был приехать в Париж и убедиться, что этот человек не причинил тебе вреда.

— Это полное безумие, — сказала она. — Что, если бы я не начала работать на ЛаКрока? Ты бы все еще прятался, игнорируя меня?

— В конце концов, я бы пришел за тобой. Возможно, это подтолкнуло меня к действиям раньше, но я знал, что должен вернуть тебя.

— Я никогда не была твоей. Ты похитил меня. Я была там не по своей воле.

Я не мог этого вынести — мне нужно было прикоснуться к ней. Я сократил расстояние между нами и обхватил ее лицо руками. Мое сердце бешено колотилось, когда я смотрел в ее прекрасные глаза, глаза, которые так ясно видели меня.

— Вот почему я здесь, чтобы дать тебе выбор. Поехали со мной в Неаполь. Позволь мне сделать тебя королевой. Останься рядом со мной до конца моей жизни.

Ее грудь быстро поднималась и опускалась, и она облизнула губы.

— Нет. Это происходит слишком быстро.

Неправильно. Каждая секунда без нее казалась вечностью.

Наклонившись, я прижал наши лбы друг к другу.

— Я не могу дышать без тебя. Я не могу думать. Прошу тебя, любовь моя. Возвращайся со мной. Позволь мне доказать тебе, что я люблю тебя.