Четверо за спиной

Глава 28.

Пока возвращаюсь к себе, заталкиваю злость поглубже, вытаскивая наружу свое рациональное. Думать над решением проблемы, чтобы отвлечься от эмоций, у меня всегда получалось лучше всего. Моя Смешка грустно сидит на лавке у окна. Бедная девочка, совсем ее запугали. Один не в меру наглый медведище. Она подскакивает и радостно бросается ко мне.

- Госпожа, ты живая! А я уж измаялась вся. Слухи ходили…

- Смешик, я тоже соскучилась. Но это все потом. Сейчас беги на кухню и приведи сюда Щавея.

Мой информатор, думаю, наверняка уже в курсе последних новостей. Вот пусть ими и поделится. В голове почти созрел план действий, пока я перебирала остаток своей аптечки. Зелье Драга еще действует, слабость пока не вернулась. Думаю, что выдержу долгую дорогу. Должна.

Со слов мальчишки узнаю, что моровое поветрие началось на прошлой неделе. Мой агент даже называет три деревни, где точно это произошло. Из симптомов: жар, обильный «осып», рвота. Уже после этого странного слова я почти уверена, что это – оспа. Большая смертность – а вот это плохо, значит не простая она. Радует, что в моей крови есть прививка от оспы, а значит и ребятки мои, весьма вероятно, не заболеют.

- Щавей, а как здесь борются с моровым поветрием?

- Да, как? По домам сидят. В города въезд заколотют.

- Хм… карантин, значит. Уже что-то. А деревни эти далеко?

- Ежели на коне – два-три дня ходу.

- А лечат как?

- Да какое ж лечение, ежели моровая девка пришла? – искренне удивляется мальчик, - тут как боги решат.

- Оптимистично.

- Чавой?

- Ничавой. Волчата мои знаешь где?

- В гриднице. Им воевода отдельную избу вытребовал. Домой теперь никто и не ходит. Туточки и накормят, и заниматься ночью можно дополнительно. Видел я как они по темноте дубасятся.

- Хм… надо же какую моду завели. И изба у них теперь своя, и занятия. Совсем без меня от рук отбились. Беги к ним, скажи пусть собираются. И коней седлают. Но по-тихому. Оружие и продукты взять на неделю где-то. Выезжаем через полчаса. Сама за ними на конюшню приду.

Когда мальчишка убегает, киваю притихшей горничной.

- Смешенька, подбери мне пару смен одежды. Чтоб немаркое было. Постираться некогда будет.

- Нешто ты в зараженные деревни поедешь, госпожа? – испуганно лепечет девочка.

- Больше некому. А скажи, моя хорошая, у вас бывает такое, что у коров сыпь появляется на вымени? А потом и у доярок?

- Да, госпожа. Вот у жены брата как раз такое у новой телочки. Но оно не страшное, только руки чешутся немножко. Пройдет. И у меня так было как-то.

- Это хорошо, что у тебя было. А где они живут?

- Так в родительской избе, знамо дело. Туточки, у крепостной стены.

- Со мной поедешь, покажешь где. Собирайся, я пока к княгине.

Как ни удивительно, княгиня снова была в курсе происходящего. С ужасом и печалью в глазах выслушала, что я еду в эпицентр происходящего, но отговаривать не стала. Слишком хорошо меня изучила.

- Я не знаю, что там совет решит, не пустили меня на него. Но кое-что умею, потому сама и поеду.

- Да что они решат? Запрут города – и вся недолга. Отговаривать не буду, ты знаешь, что делаешь. Не мне тебя вразумлять, - кивнула женщина, нервно перебирая перстни на пальцах. Для них любая болезнь, особенно массовая – это повод для страха.

- Государыня, мне с собой полотно потребуется. Лицо и руки закрывать, когда с заразившимися работать будем. Болезнь при дыхании и контакте с вещами передается. По-хорошему рукавицы пригодились бы, но некогда их шить. Так что будем пользоваться тканью и сжигать. Есть у тебя такое? Больше не у кого просить.

Княгиня незамедлительно кивает кому-то из своих челядинок. Те возвращаются, волоча два рулона с тканью. Полотно домотканое, плотное. То, что нужно.

Вместо благодарности шагаю к Дивляне ближе. Я не восторженный оптимист, вполне возможно, что вирус окажется отличным от того, против которого меня прививали в детстве. И моя летальность во время поездки вполне себе может случиться. Но я знаю о болезнях значительно больше, чем кто бы то ни было здесь. А значит – хоть как-то могу помочь, чем в страхе отсиживаться за крепостными стенами.

- Княгинюшка, не знаю свидимся или нет, но последний подарок у меня есть для тебя и дочек. Пойдем, наедине передам. Без лишних глаз.

Когда мы уходим в личные покои княгини я достаю засапожный нож. Надо отдать должное матери Велеслава – так лишь слегка приподнимает бровь.

- В моей крови лекарство, которое поможет тебе и девочкам не заразиться. Если не побрезгуешь – с тобой поделюсь, - подношу к своей ладони нож и вопросительно смотрю на женщину, в ее строгие красивые глаза.

- Не опасно сие?

- Было бы опасно – я бы не предложила. Легкий жар может быть – не более.

Вместо ответа Дивляна бросает на меня испытующий взгляд, нервно крутит перстень на пальце. Но потом первая протягивает руку. Я делаю надрез на левой ладони и прислоняюсь открытой раной к ее порезанной руке. Тоже самое делаю и с княжнами. Ни одна не взвизгивает, они серьезны, даже немного напуганы, но молчат. У младшей только подрагивает подбородок.

- Ты же вернешься, Яра? – тихо спрашивает девочка, пока я перевязываю ей полотенцем ручку. Смирена – словно нежный олененок с доверчивыми голубыми глазами. Тихая, стеснительная, обычно присаживалась поближе ко мне, затаив дыхание выслушивала мои рассказы. Иногда несмело сжимая мою ладонь, когда было особенно страшно.

- Я очень постараюсь. Мы же с твоей мамой должны князя женить. Я тоже хочу в этом участвовать, - улыбаюсь я девочке, - как, наверное, и ты?

- Я?

- Конечно. Как без тебя? Ты сможешь с гостьями пообщаться ненароком. Выяснишь кто хорошей и доброй прикидывается, а кто в самом деле такая. Я на тебя рассчитываю. Нам змея в княжьем тереме не нужна, - заговорщицки подмигиваю я. Девочка несмело улыбается. Удачно получилось переключить ее внимание. Потом киваю княгине.

- Ступай, Яра. С тобой мое благословление родительское, - Она подходит и целует меня в обе щеки. Как родную.

Я улыбаюсь и торопливым шагом выхожу из горницы. Уже у себя еще раз проверяю сложенный Смешкой рюкзак. Помимо одежды туда же отправляется и аптечка. Ну, вот и все.

Уехала решать проблему. Постараюсь вернуться. Обняла.

Яра

Записку для Драгомира и князя передаю Смешке. Друзья поймут, а вот мужчина… Умею я выбирать, ничего не скажешь. Из всей толпы мужиков выбрала самого невыносимого деспота. С которым точно не будет ни будущего, ни настоящего. И который так легко от меня отказался. Эх, Драгомир…

Моя служанка идет со мной в конюшню. Волчата сдержанно приветствуют, хотя по блеску в глазах и широким улыбкам понимаю – рады видеть. И я к ним прикипела всей душой. Да, здоровые лбы вымахали, а все одно – дети. Хотят внимания и одобрения. Но вопросов не задают. Вот из города выйдем, тогда все расскажу. Смешка неловко запрыгивает на лошадь впереди меня и испуганно прижимается спиной. Да, девочка, боевой конь – это тебе не деревенская кляча.

Мы успеваем выехать из города до того, как закроют ворота. А их не просто закроют - заколотят, чтобы наверняка не допустить болезнь в столицу за взятки и мольбы о помощи. Вот-вот придет приказ от князя и тогда даже меня с отрядом могут не выпустить. Как минимум – попытаться.

К избе родителей Смешки мы не стали подъезжать всем отрядом. Нечего пугать простых людей. Хотела подъехать одна, но Добрыня, виновато хмурясь, категорически отказался меня оставлять. Ох, помню, как ему прилетело от ..., не буду вспоминать от кого! Нельзя отвлекаться на боль, которая грызет внутренности и мешает дышать.

В избе начинается переполох, когда мы вваливаемся, будто снег на голову. Мне одновременно кланяются, и суетливо зовут к столу. Было забавно наблюдать за лицами домочадцев, когда я сказала, что приехала к корове и молодой снохе. Девушку сразу выталкивают вперед, он стоит ни жива, ни мертва, не разумея, чем заслужила внимание высоких гостей. Понимаю, что в этом бедламе толку не добиться, поэтому решительно прошу девушку проводить меня в коровник и уже там на месте осматриваюсь. Да, у коровы действительно сыпь на вымени. Как и на руках у молодой доярки. То, что мне нужно.

Достаю из рюкзака два бутылька. В один наберу жидкость из пузырьков на вымени. Во второй – из сыпи на руках девушки. С перепугу она не задает лишних вопросов, старательно выполняет все мои требования.

- И последнее, - говорю я, - запомни: тебе моровое поветрие не страшно. Своим родным в надрез на руках внеси немного этой жидкости. Переболеют по легкому и уже больше никогда не заболеют.

Напуганная девушка только быстро-быстро кивает. Что ж, мое дело – научить, а уж воспользуются ли советом – их дело.

Мы взлетаем в седла. Взмахиваю на прощание рукой всхлипывающей Смешке и ее родным, и почти сразу переходим в галоп, свернув в сторону избушки травницы. Пополню арсенал народными средствами. Может у Мары найдется что-то. Моих лекарств на всех может не хватить.

Но, не доезжая до избушки, велю отряду остановиться и спешиться. Мои волчата обступают со всех сторон. Смотрю на них и гордость переполняет. Моя гвардия!

- Я хочу объяснить куда мы едем. Пока не поздно, можете отказаться – я пойму. В княжестве началось моровое поветрие. Я еду туда. Спасать людей. Благодаря моей крови, что вы получили на присягу – очень большой шанс, что не заболеете. Но риск есть. Поэтому, пока буду у травницы – каждый должен для себя решить: со мной он или нет.

Не перестаю удивляться, но Мара опять будто знает о моем приезде. Перед ней на столе уже лежат какие-то мешочки с травами.

- Смотри, вот в этих, белых – питье заваривать. По щепоти на кружку кипятку. Поить часто. А вот в серых – это примочки и обтирания делать. Горсть на ковш воды. Более ничем помочь не смогу. Разве только…, - она снимает с себя какой-то амулет на кожаном шнурке. Амулет в виде белого камушка с отверстием посередине.

- Что это?

- Оберег, не помешает. Уважь старуху. Нескоро, но пригодится.

- Да какая же ты старуха, - усмехаюсь я, - но спасибо за все. Еще дорогу покажешь и вообще будет замечательно.

- Как тебя твой-то отпустил? – вдруг огорошила меня вопросом травница. Зеленые глаза смотрят цепко, внимательно. Требуют ответа.

- Какой «мой»? – делаю непонимающее лицо, хотя чувствую, как начинают пламенеть скулы.

- Твой мужчина, - не унимается Мара.

- Нет у меня мужчины.

- Если ты его отталкиваешь, это не значит, что его нет.

- Он уже сейчас готов меня через колено ломать! И он хочет детей… - добавляю я тихо.

- А ты уверена? Что, если он более с тобой хочет быть? Если ты ему дороже всего на свете?

- В вашем мире так не бывает, - грустно ухмыляюсь я.

- Так ты спроси, как вернешься. Чего в молчанку играть. И сама остынешь, и он истоскуется.

- Мара, ты – сводня! Сначала мне вернуться надо, а там – посмотрим.

- Посмотрим. Пусть хранят тебя боги светлые!

Предательски шмыгаю носом. Только разреветься не хватало! Не время.

Выхожу из избушки спорым шагом, ненавижу долгие прощания. Мешок с травами приторачиваю к седлу и взлетаю на коня. Травница машет рукой, указывая в какой стороне зараженные деревни. Подъезжаю к своему отряду, внимательно смотрю каждому в глаза. Мальчишки собранные, суровые. Не мальчишки, мужчины. Сильные, уверенные, надежные. Ни один не опускает взгляд. Вперед выезжает Добрыня.

- Мы с тобой, командир. Веди.

Вместо ответа киваю и перехожу на галоп. Нужно торопиться, эпидемия ждать не будет.