Четверо за спиной

Глава 33.

Когда открыла глаза, то первое – что увидела – это позолоченные закатным солнцем кроны деревьев. Берез. Птицы чирикали во все лады, прощаясь со заходящим за горизонт светилом. Неизвестно сколько бы я так лежала, но боль внизу живота заставила меня оторваться от созерцания идиллической картины. Я осторожно села на пыльную тропинку. До боли знакомую – широкую и протоптанную! Ту самую! Стараясь сдержать стон, подтянула к себе рюкзак и достала мобильник, молясь, чтобы там осталось хоть немного заряда. Трубка запиликала после включения, благосклонно сообщая, что осталось десять процентов.

Елки, а кому звонить? Друзья – в городе. Как и МЧС со скорой. Почти на автомате набираю Ворона – нашего реконструкторского главного. Только нажав кнопку вызова, соображаю, что фестиваль уже наверняка кончился, и он может быть на другом конце страны.

- Ярослава? – раздается после четвертого гудка, - твою мать, это ты?

- Я, - хриплю я сорванным голосом.

- Ты где? Мы же тебя в розыск объявили!

- В нашем лесу. На тропинке. Ворон, - перебиваю я его град вопросов, - у меня подозрение на аппендицит. И я … не дойду до станции. Мне нужна помощь.

-Так, детка, - слышу на заднем фоне какой-то шум, - я тут, неподалеку. Как знал, остался порыбачить. Уже еду! – хлопает дверца машины, - Яра, трубку не клади, говори со мной!

- О чем? – облегченно выдыхаю от мысли, что помощь едет.

- Да похрен! Хоть песни пой, хоть анекдоты трави.

- Матерные? – улыбаюсь я.

- Обязательно! Мне другие не нравятся!

- У меня заряда мало.

- Ничего.

- Мне смеяться больно.

- Тогда сопи в трубку! Но качественно и с выражением, - на его реплику я невольно вздыхаю, - вот так! Молодец! Мне прям нравится! Запишу и поставлю на твой звонок.

- Твоя секретарша не поймет.

- Поймет. Я ее потому и держу. Чтоб за лишнюю цацку поняла и простила.

- А может она за любовь?

- Ага, с такими сиськами и губами? Еще скажи, что вечерами читает Тургенева.

- А что – нет?

- Нет. Она не читает книжек без картинок. Так все, вижу тебя,- говорит он, когда я попадаю в свет фар. Меня осторожно поднимают и укладывают на заднее сиденье внедорожника. Я сворачиваюсь в позу эмбриона и даже лежа чувствую, на какой скорости машина несется по трассе. Последующие события мелькают в какой-то мутной пелене: меня сгружают на каталку, кажется, помню кабинет УЗИ и резкий голос «срочно в операционную!». Потом лица, люди собираются в общий калейдоскоп, катетер, маска на лицо – и тьма.

Пришла в себя от того, что меня тошнит. Блевать на пол я считала неэтичным в любом состоянии, поэтому осторожно встаю и, сгибаясь от боли, ползу к раковине. Где сухими спазмами желудок виновато сигнализирует, что он – пуст. До конца не могу разогнуться, задираю сорочку и осматриваю брюшину: две маленькие точки, заклеенные медицинским клеем. Ну хоть не исполосовали, значит бикини - еще наша тема. В полусогнутом состоянии возвращаюсь обратно и осматриваюсь – хм, палата одноместная, просторная. За окном темно, на тумбочке горит прикроватный светильник – это который сейчас час? И куда меня Ворон завез? Мне же тут почку придется оставить, чтобы за аппендицит расплатиться.

А хотя, ладно! Довез, спас – это главное. Видимо я еще под остатками наркоза, потому что глухая тоска скребется где-то там, не в силах преодолеть пришибленное состояние.

То ли я громко тапками шаркала, то ли что еще, но в палату заглядывает молоденькая медсестра:

- Вы что – уже встали? – изумляется она.

- Ага, - хриплю я, - у меня вечером фитнес. А я никогда не прогуливаю.

Она издает какой-то писк и скрывается за дверью. Мрачно смотрю на дверь: неужели настолько несмешно? Мне отрезали юмор вместе с аппендиксом?

Присаживаюсь на кровать, лежать мне как-то не хочется. Медсестра возвращается через пару минут в сопровождении врача. Какой он невысокий, однако. Лет сорока, лысоватый и в очках. Но глаза блестят смешинками, видимо с юмором у него все же лучше, чем у медсестрички.

- Доброй ночи, Ярослава Николаевна. Я – дежурный хирург, Михалев Евгений Викторович.

- Здравствуйте, - надо же, я даже пытаюсь улыбаться.

- Слышал, рветесь на фитнес? Похвально, но ночью, наверное, не получится.

- Жаль, видимо придется завтра. Совмещу со штангой.

- Прекрасно. Но если серьезно, мы вас экстренно прооперировали. Удалось произвести аппендэктомию лапароскопическим путем.

- Примерно представляю, что это. Спасибо. Не люблю шрамы, слитные купальники и манную кашу.

- Учтем, - прячет улыбку врач, - вам потребуется диета. Особенно с учетом вашего положения.

- С учетом чего? – не понимаю я.

- Мы сохранили вашу беременность. Срок маленький, две-три недели. Наркоз был щадящий, малыш – настоящий боец… Вы не знали? – врач смотрит на мое ошалевшее лицо, - тогда – поздравляю.

- С-спасибо, - на автомате произношу я, стараясь переварить обрушившуюся на меня лавину. Уши словно заложило ватой, я не в состоянии воспринимать сейчас еще какую-либо информацию.

- Я позову вашего мужа. Сейчас и обрадуете, - доносится до меня издалека.

- Кого? – врач явно подумал, что я резко отупела от наркоза.

- Вас же в больницу муж привез?

Не дождавшись от моей выпученной физиономии ответа, медперсонал выходит, а вместо них в палату вваливается Ворон. В военных штанах и куртке защитного цвета, едва прикрытых халатом. Седые волосы ежиком, темные глаза внимательно сканируют пространство и мое лицо.

- Ну как ты, пропажа?

- Да вот, сказали на 20 грамм похудела, - криво улыбаюсь я.

- Мне сообщили, что операция прошла удачно. Уже скачешь вовсю?

- Ага. С песнями и плясками.

- Так, это все лирика. У меня мало времени, поэтому слушай сюда: операцию я оплатил, через два дня тебя выпишут. У меня через час самолет, поэтому забрать тебя из больницы не смогу.

- Да я и не…

- Не перебивай. Спрашивать, где ты была – не буду, не мое дело. Но у тебя наверняка начнутся проблемы с доказыванием что ты – это ты. И в ментовке, и в банке, и еще хрен знает где. Вот тебе телефон человечка, позвонишь – скажешь, что от меня. Он поможет. Кивни, если поняла?

- Гав, - киваю я.

- Раз ерничаешь, значит все норм. Я погнал, не пропадай больше. Без тебя было тухло, - меня хлопают по плечу и за моим спасителем закрывается дверь.

Устало падаю на подушку. Со всеми этими событиями надо переспать. Иначе у меня лопнет голова. Буду думать завтра, сегодня я на больничном. Положила ладонь на свой живот, в котором в противовес всем прогнозам, билась маленькая жизнь, и уснула.