Дни Крови и Звездного Света

47

НАЕМНЫЕ УБИЙЦЫ И ТАЙНЫЕ ЛЮБОВНИКИ

День сменился ночью, и Кару столкнулась с неприятной проблемой объяснения Сусанне ситуации с туалетом. То есть его отсутствием.

К ее удивлению, Суссана только и сказала:

— Что ж, это объясняет вонь.

Казалось, Кару и впрямь нейтрализовала их способность удивляться чему бы то ни было. Она решила, что лучше всего было пойти к реке, где можно было бы уединиться, чтобы они могли помыться и позаботиться о насущных потребностях. «Уединение» — в кавычках. Другого Кару им предоставить не могла.

На выходе их встретил Тьяго и его прихвостни. Все они демонстрировали чрезмерную обходительность, неестественную и старомодную, когда он настоял на том, чтобы Тен их сопроводила.

— Просто, чтобы быть уверенным, что вы в безопасности, — сказал он.

«В безопасности, — подумала Кару. — Как же».

— Не стоит беспокоиться, — сказала она. — Я не собираюсь сбегать.

— Разумеется, не собираешься, — подтвердил он, и девушка поняла, что, все равно бы не смогла, даже если бы попыталась.

Она бы не смогла убежать от существ, которых создала. Крылатые, мощные, и обладающие животным чутьем, они бы схватили их в мгновение ока.

«С чем себя и поздравляю», — подумала она, когда вместе с волчицей, увязавшейся за ними хвостом, повела своих друзей за ворота и вниз по склону к реке. Дневная жара спала, а посему холодная вода уже не так манила (плюс, сгорбившаяся фигура Тен на скале едва ли располагала сбросить с себя одежду), так что они не искупались надлежащим образом, а разве что побрызгали на себя водой, сполоснув лица и шеи, и разлеглись на скале, чтобы обсохнуть.

— Купание под звездами, — сказала Кару.

— И не говори, — Сусанна потянулась вверх, будто хотела стряхнуть звезду с небосклона кончиками пальцев. — Я всегда считала, что фотографии ночных небес вроде как подделки или их отфотошопили, ну, или вроде того.

— Как те здоровенные фотографии Луны, — добавил Мик.

Кару повернулась к ним.

— А разве я вам не рассказывала, что в Эретце две луны? И одна из них просто огромная?

— Две луны?

— Ага. Химеры, мы, поклоняемся им. — Однако, не она. Она больше им не поклонялась. Когда-то, давным-давно, она верила, что существовала особая воля, которая заставляла функционировать вселенную, но если это было и так, то она покинула ее в храме Эллай. — Нитид та, что больше. Она богиня почти всего.

— А другая?

— Эллай, — ответила Кару, вспоминая храм, птичек эвангелин хиш-хиш, тихое журчание священного ручья. Кровь. — Она богиня наемных убийц и тайных любовников.

— Клево, — сказала Сусанна. — Вот кому бы я поклонялась.

— О, в самом деле. И кто же ты: наемный убийца или тайная любовница?

— Ну, — проговорила Сусанна елейным голоском, — моя любовь ни для кого не секрет, — перекатилась на бок, чтобы поцеловать Мика. — Полагаю, что тогда я отношусь к убийцам. А ты у нас кто? — Она повернулась к Кару.

У Кару сжалось горло.

— Не убийца, — сказала она, и тут же пожалела об этом.

Между ними наступила тишина, и весь воздух, словно наполнился присутствием Акивы так, что Кару показалось, будто она может почувствовать его запах. «Вот, идиотка», — упрекнула она себя за то, что подняла эту тему; складывалось впечатление, что она хотела поговорить об этом. Молчание длилось, и на мгновение она подумала, что Сусанна собирается оставить эту тему, за что Кару была ей благодарна. Она не хотела говорить об Акиве. Ей не хотелось о нем думать. Черт, да ей бы хотелось вообще не знать его, вернуться обратно в Баллфинч и выбрать другую дорогу на поле битве, где он лежал, истекая кровью, теряя жизнь, капля за каплей, которая просачивалась в песок.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты рассказала, что случилось, — промолвила Сусанна.

— Я не хочу говорить об этом.

— Кару, ты невыносима. Какой прок в друзьях, если они не могут тебе помочь?

— Поверь мне, ты в этом ты вряд ли сможешь мне помочь.

— Давай проверим.

Все тело Кару напряглось, но осталось неподвижным.

— Серьезно? Что ж, ладно, — сказала она, уставившись на звезды. — Дай-ка подумать. Знаешь, как закончилась история Ромео и Джульетты? Джульетта просыпается в склепе, а Ромео уже мертв. Он думал, что она мертва, поэтому убил себя прямо рядом с ней.

— Ага. Это так круто, — пауза, за которой последовало: — Ой, — что сопровождалось пиханием локтем под бок Сусанны со стороны Мика.

Кару сделала вид, что ничего не заметила.

— Хорошо, а теперь представь, что она просыпается, и он все еще жив, но... — она сглотнула, стараясь успокоиться, чтобы голос не дрожал. — Но он убил всю ее семью. И сжег ее город. И убил или поработил ее народ.

Спустя долгое молчание, Сусанна прервала его своим тихим:

— О.

— Ага, — сказала Кару и закрыла глаза.

А с неба на нее по-прежнему взирали звезды.

Когда они поднимались по склону, раздался глас часового. Глубокий горловой рокот, в котором Кару сразу же признала Амзаллага, и тут же она поднялась в воздух, всматриваясь в направлении портала. Поначалу она ничего не увидела. Может, появились еще какие-то люди, случайно забредшие сюда? Нет. Амзаллаг указывал в небо.

А затем звезды начали мерцать. Фигура, летевшая через ночь, сначала виделась как пятно, закрывавшее звезды. Один единственный силуэт — один, только один? — и... его истерзанные крылья с трудом делали взмахи. Боль ощущалась в каждом движении. В небо поднялись солдаты, которые собирались встретить его и помочь — ему, Кару видела, что это он. Это был Зири. Живой. Ей тоже хотелось подлететь к нему, очень. Но там внизу, на земле стояли ее друзья, и, как бы то ни было, она с трудом могла себе представить, чтобы Зири захотел ее видеть. Не после того, что она ему сказала в последнюю их встречу. Поэтому она опустилась вниз и сказала:

— Вперед. Быстрее.

Тен хотелось знать, что же она видела, поэтому она сообщила об этом Кару, и рванула вперед, пока Кару взяла своих друзей под локти и опрометью втащила их на бархан, практически поднимая их над землею в спешке.

— Что случилось? — требовательным тоном спросила Сусанна. — Кару, отвечай!

— Просто шагай, — ответила она, и к тому времени, когда они добрались туда, Ниск с Эмилионом опустили Зири на землю перед Тьяго. Крылья его безвольно поникли, и Волк опустился на колени, чтобы поддержать его. Кару была уже здесь. В ушах стоял гул, когда она искала источник крови, а кровь была по всему его телу. Откуда же она текла? Зири на коленях, голова опущена, руки плотно прилегают к телу, и ... что-то было не так с его руками. Они почернели от крови и искривлены, будто когти — о, Боже, что же случилось с его руками? — а когда он поднял лицо, и его лицо...

Кару втянула воздух.

Она услышала, позади нее закричала Сусанна.

Зири был белый как снег. Это первое, что бросилось Кару в глаза, но в остальном... это озадачивало... он был белым, но также серым, пепельно-серым — его подбородок, рот... его губы были черными, разбиты и покрыты коркой, и это даже было не самым худшим. Кару оглядела его всего и отпрянула назад.

Что они с ним сделали?

Ну, конечно. Конечно, как же иначе, они сделали с ним то же самое, что он проделывал с ними. Они вырезали на его лице точно такую же улыбку. Но он был все еще жив, несмотря на эту ужасающую улыбку. Он был... высечен плетьми. Истекающий кровью, белее белого. Он потерял много крови. Его глаза искали ее, и они нашли ее, и сосредоточились только на ней; он говорил только своими глазами, но она не могла понять, слов не хватало, было только ясно, что это очень важно.

Затем он упал вперед, а Тьяго подхватил его, но не прежде, чем один из его рогов вонзился в каменную плиту, раздался треск, похожий на выстрел, и кончик рога отломился. Тен бросилась вперед и взяла его под другую руку, и Зири безвольно повис между ними, когда они подняли его и понесли прочь. Кару схватила обломок рога — она даже не поняла зачем — и быстро двинулась вслед за Тьяго с Тен, махнув Сусанне с Миком следовать за ней.

— Подождите, — сказала она, когда Тьяго и Тен, подошли к двери башни, где спали солдаты. — Отнесите его в мою комнату. Я думаю... я думаю, я могла бы исцелить его.

Тьяго кивнул и двинулся в другую сторону. Тен последовала его примеру, Кару за ними, но вдруг почувствовала покалывание в затылке и обернулась. Она внимательно вгляделась вдаль. Девушка не увидела ничего, кроме развалин и детрита*; стена высилась, как ей было и положено, а звезды сияли. И более ничего.

Она повернулась и поспешила вверх по тропинке.

Акива рухнул на колени. Он практически не дышал, как увидел ее. Он хватал ртом воздух, а гламур его исчез, и если бы Кару все еще смотрела назад, то увидела бы его, его прекрасные крылья охваченные огнем и сыплющие искрами, словно раскаленные угли. Он находился не больше, чем в двадцати футах от нее.

От Кару.

Она была жива.

Вскоре, все остальные придут в движение и бросятся на него. Как земля, неожиданно появившаяся перед падающим с огромной высоты человеком. Это обрушилось на него и поразило в самое сердце, как это уже было однажды (место, окружение, ее слова; одно последствие привело бы к другому и разрушило бы его), но помимо этого, мир вздохнул по-новому, он был умиротворен и ярок, настолько ярок, что Акива понимал только одно и держался за это, и хотел только этим жить, и чтобы так было вечно.

Кару была жива.

Прим. переводчика: *детрит — скопление обломков породы, растительных или животных остатков, крупные наносы; россыпь горных пород; щебень; наносы; каменная дробь; обломки горных пород, животных или растений.