Дни Крови и Звездного Света

60

НОВАЯ ИГРА

Кару сказала Тьяго правду: работа шла и в самом деле гораздо быстрее, благодаря помощи Иссы и Сусанны. Две пары надежных рук, которым она может поручить любые задания, кроме разве что колдовства. После того, как Зири внезапно предложил (причем он был очень настойчив и даже умолял) расплачиваться своей болью за магию, у Кару возникло такое чувство, что она вообще сама едва ли что-то делает. В ее комнате было настоящее столпотворение. Было ужасно душно, все пространство занимали крылья Зири и хвост Иссы. Причем, куда бы она не собиралась ступить, он непременно оказывался на том самом месте, но вместе с тем... она была счастлива. По-настоящему счастлива. И что же она была рада перепоручить? Больше, чем уплату за волшебство? Математику.

— Я силен в математике, — добровольно предложил Мик, услышав ее жалобы на соотношения «крылья к весу». — Могу я помочь?

Когда выяснилось, что он может, Кару упала на колени, преклоняясь ему.

— Боги математики и физики, — нараспев произнесла она. — Я принимаю ваш дар, этого умного, светловолосого мальчика.

— Мужчину, — оскорбленно поправил ее Мик. — Смотри: баки, волосы на груди. Ну, типа того.

— Мужчину, — исправилась Кару, поднимаясь и снова сгибаясь в притворной молитве. — Спасибо вам, боги, за этого мужчину, — она прервала себя, чтобы спросить своим нормальным голосом Сусанну. — Постой, а не означает ли это, что ты женщина?

Она только подразумевала, что странно начать думать о Сусанне (да и о себе тоже), как не о девушке, а о женщине. Это звучало как-то чудаковато, и вроде как даже прибавляло лет. Но Сусанна в ответ, используя на полную мощность свои брови в сфере любострастия, сказала:

— Ну, да, раз уж ты спросила. Этот мужчина сделал меня женщиной. Сначала, было чертовски больно, но потом стало лучше. — Она улыбнулась, наподобие персонажа аниме. — Гораздо. Лучше.

Бедняга Мик покраснел, словно ошпаренный, а Кару зажала уши руками.

— Ла-ла-ла! — пропела она, и когда Зири спросил ее, о чем они говорят, она тоже покраснела, и не стала ничего объяснять — отчего он в свою очередь тоже покраснел, когда уловил, о чем разговор.

К концу того первого дня, они воссоздали пять новых солдат для восстания, а это было в два раза больше, чем, когда Кару работала с Тен, и это было позднее начало обучения Сусанны и Мика основам. Она следовала списку пожеланий Тьяго и техническим требованиям, чтобы успокоить его, даже, когда наугад взятое Сусанной кадило (то, с которым она приставала к Кару, начиная с ее самого первого дня), — оказалось, содержащим Хаксаю. Солдата-лису, когда-то подругу Мадригал, ее душа была прикосновением заката и смеха, и несильным ожогом крапивы; Хаксая была тем, кого бы хотелось видеть на своей стороне... когда Кару начала размышлять о сторонах.

Кому она могла доверять? Солдаты химеровой армии всегда были преданы своему генералу. Но у нее была Исса, разумеется, и был Зири, который даже взял на себя смелость прийти сюда, чтобы расплачиваться за магию. Может быть, остальные из патруля Белироса. Патруля, не подчинившегося приказу. Они пребывали в стазисе, так что она не могла знать наверняка. Она считала, что и Амзаллаг был недоволен тактикой Тьяго, а возможно и Баст. Ей нравился Вирко. Он был жизнерадостным по своей природе, и ему наверняка претили жестокие задания, на которые посылал его Тьяго, но она не могла себе представить, чтобы он бросил Волку вызов.

О чем она только думала? Она не могла представить себя бросающей вызов Волку, не говоря уже о том, чтобы просить об этом других. Она рассказала Зири свои подозрения о желании Волка убить ее, к сожалению, это не было для него сюрпризом.

— Ему нужен полный контроль, — сказал он, — и ты давно доказала, что не попала под его чары.

Да, хорошо, она доказала. Вопрос, который отдавался эхом в ее голове сейчас: «Что я могу сделать?»

Она не может следовать за ним. Его направление было варварским, и это было достаточно плохо, но также оно было гибельным. Посмотрите, что он обрушил на южные народы. Кару постоянно продолжала ловить себя на мысли, что если бы солдаты понимали ход событий и их последствия — если бы она только могла заставить их увидеть — тогда, возможно, они бы не поддерживали его стратегию. Но, конечно, они понимали. И это было наихудшим. Они должны были следовать его приказам в любом случае, все, за исключением одного патруля.

И она также не могла противостоять ему. Возможно, Тьяго был их Богом, а кем была она? Любовница ангела в человеческом обличии? Даже если бы кто-нибудь послушался ее, она не стала бы лидером. Прошло слишком много времени с того момента, когда она была хотя бы солдатом, и она была напугана. Ответственностью перед империей, шансами на их выживание, но больше всего — самим Тьяго. Прямо сейчас, она боялась снова увидеть злость в его глазах.

— Может быть, в другой день, — сказала она Сусанне, закрывая кадило Хаксаи и отставив его в сторону. — Прямо сейчас, давайте попробуем сделать Волка счастливым.

И он был счастлив от их работы.

— Молодцы, — сказал он, когда они представили ему пять новых солдат. Его маска вернулась на место. Он был за ужином сама доброжелательность, даже наливая вино — вино? Это был редкий предмет потребления, и Кару не приняла его — он поднял бокал за пятерых новых ревенентов.

— За выживание, — сказал он, а она задалась вопросом: Чье?

Передавая этих солдат ему — это оружие — она не забывала ни на секунду, для чего он будет использовать их, и это вызвало отвращение в ней, но открытое неповиновение не пойдет на пользу. Она видела, как другие смотрели на него: с жадностью, с благоговением вперемешку со страхом, надеясь на то, что он обратит на них свое внимание, и начинали светиться от счастья, когда это происходило. И она видела, как он умел обращаться с толпой, когда его солдаты побеждали снова и снова, заставляя их чувствовать себя так, будто ими руководит помазанник, сила которого ощущается даже на другом конце света.

Кару смотрела, как он наливает вино, и, когда она увидела, шарообразный рельефный бутыль, то потеряла вкус этого вина. Это вино не было из запасников химер, так называемое луговое вино, прозванное так за свой зеленоватый цвет. Оно было вином серафимов — красное, с богатым букетом аромата. Должно быть, один из солдат ворвался в какой-нибудь город и прихватил его с собой в качестве трофея.

Она откинулась на спинку стула, помешивая свой кускус вилкой.

— Тебе не хочется вина? — спросил Тьяго, усаживаясь на скамейку с ее стороны.

— Нет, спасибо.

— Некоторые полагают, что будешь невезучим, отказавшись от тоста, — сказал он. — Что его благословение пройдет мимо тебя.

Что? Его тост за выживание?

— Что ж, если я не пью твоего вина, то не выживу?

Он пожал плечами.

— Я не суеверный. Но это хорошее вино, — он выпил. — У нас так мало удовольствий в эти времена, и ранее мы согласились, что сегодня — хороший день. Пять солдат присоединились к борьбе, Исса теперь оказалась с нами... каким-то образом.

Они вместе взглянули на Иссу, которая сидела чуть подальше за столом с Ниск и Лиссет, которые были Найя — хотя и Найя в интерпретации Кару.

— И, конечно, у тебя есть твои друзья, — он склонил голову в направлении Сусанны и Мика.

Люди сидели, скрестив ноги на полу в кругу солдат, указывая на вещи и изучая как можно больше слов химер: соль, крыса, кушать, неблагоприятное сочетание которых, привело Сусанну к отказу от мяса на тарелке.

— Я думаю — это курица, — сказал Мик, попробовав кусочек.

— Я просто говорю, что здесь было еще недавно очень много крыс.

— Косвенные улики, — Мик взял еще кусочек и сказал на сносном языке химер, покатываясь со смеху: — Соленая вкусная крыса.

— Это курица, — настаивала одна из Оживших Теней. Кару не была уверена, кто это был, но она похлопала своими руками, будто крыльями, и даже извлекла куриные кости, чтобы доказать это. «Теперь я увидела все. Ожившие Тени делились впечатлениями о курице».

Присутствие ее друзей сильно изменило атмосферу в казбу, сделав ее гораздо лучше, и ей так же сильно нравилась их помощь, как и их компания. Но наблюдая за ними со стороны Тьяго и зная то, что она знала теперь, ей становилось нехорошо.

— Да, — сказала она, стараясь придать своему голосу небрежность. — У меня есть мои друзья. Но они просто посетители. Скоро они уезжают.

— Да? Какая жалость. Они были так полезны. Конечно, их можно уговорить остаться.

— Я так не думаю. У них есть обстоятельства, требующие их возвращения домой.

— Но что может быть важнее, чем помощь тебе? — Кару почувствовала, как ее поле зрения сузилось, как линза, нацелившись на ее друзей. Вот, стало быть, какая его новая игра. Голос Тьяго был бархатным:

— Я не хотел бы, чтобы ты потеряла их.

Потеряла их? У Кару сдавило виски. Угрозы Тьяго были так же чисты и непорочны, как и он, но у нее не было сомнения, что скрывалось под ними — кровь. Ее друзья были уязвимы. Она заботилась о них. Несмотря на умные пальцы и математику, Тьяго будет держать их здесь только по одной причине, как средство для ее контроля. Она перестала притворяться.

— Вместо них я возьму Тен обратно, — мягко сказала она, — просто дай им уйти.

— О, я так не думаю. У Тен есть много хороших качеств, но мне кажется, мы можем согласиться, что они будут служить ей лучше, убеждая воскресителей, чем, если она будет одной из них.

— Меня не нужно принуждать. Я сделала все, что ты просил.

— Откуда взялась Исса?

Вопрос застал ее врасплох. Ее колебание было мимолетным, но оно было, и оно спровоцировало слабую улыбку у него.

— Я уже говорила тебе, — сказала она.

— В самом деле?

Кару почувствовала, как внутри все похолодело. Она сидела и наблюдала за тем, как Сусанна вылепила из куриных костей дребезжащую марионетку. Она соединила кости между собой шпагатом, а вместо головы приладила пиалу, и сделала она все настолько мастерски, что это чертово страшилище казалось живым, оно передвигалось от солдата к солдату и выклянчивало объедки. Солдаты хлопали в ладоши и били в барабаны, купленные Кару, а Сусанна танцевала вместе с марионеткой, пока у той не отвалилась голова, после чего они попросили Мика, чтобы он для них сыграл.

— Попробуй вино, — сказал Тьяго, вставая, чтобы идти. — У него очень богатый вкус. Ты знаешь, что они говорят о вине ангелов? Чем кровавее, тем лучше.

Она не стала пить его. Позже, с Иссой, во дворе, Кару наблюдала за ним, но он только сидел напротив стены, в одиночестве, запрокинув голову назад, закрыв глаза и слушая музыку.

Однако другие глаза были открыты. В тени галереи прохаживалась Тен. Она наблюдала за Кару и даже не пыталась это скрывать. Она даже не оторвала взгляда, когда изменила направление своих хождений туда-сюда. Вперед и назад, вперед и назад, неутомимо. Возможно, природная враждебность Волка обрела плоть — животную плоть, наряду с инстинктами хищника и острыми зубами, жаждущими убить того, кто ее обманул.

У Кару мурашки побежали по коже, и она внимательно осмотрела собравшихся воинов, которые были все сосредоточены на Мике, играющем на скрипке. У кого-то глаза были закрыты, у других открыты, а она даже не знала, что же она ищет среди них.

— Мне кажется, что я оказала тебе еще ту услугу, воскресив тебя, — тихонько сказала она Иссе. Как там сказала Исса, что стазис это благо? — В кадильце тебе было бы безопаснее.

Ответ Иссы был так же тих:

— Моя безопасность не важна.

— Что? Только не для меня.

— Ты важна, Кару. И послание важно.

Послание. Кару онемела. В пространстве между ними повисла тишина, которая была даже глубже, чем музыка, которая ожидала, чтобы ее наполнили вопросами. Что хотел Бримстоун, чтобы она узнала? Время вопросов. Она больше никогда не услышит его голос, но, по крайней мере, там были его слова, в послании.

— Оно хорошее или плохое? — спросила она Иссу. Неправильный вопрос, она это знала. Она просто не могла удержаться.

— В нем есть то и другое, сладенькая, — сказала Исса, — как во всем на свете.