Дыхание ветра

Анна

Опять пошёл снег. Лёгкие пушистые хлопья, словно белые перья, медленно кружась в свете жёлтых фонарей, падали на землю и покрывали её поверх старого новым чистым и лёгким кружевным покрывалом.

Попадая мне на лицо, хлопья таяли, отчего оно стало таким мокрым, будто от слёз.

Я совершенно замёрзла, пока мы дошли до моего дома. Перед калиткой Алекс положил свои руки на мои щёки, отогревая их. Его руки были потрясающе тёплыми, даже горячими, словно никакой холод на них не действовал.

А его глаза согревали меня своим светом, хоть и было темно, они светились в темноте желтоватым огнём, словно отражая свет фонаря поодаль.

Решив, что от холода у меня начались галлюцинации, ведь у людей глаза не светятся, я отвела свой взгляд в сторону. Ужасно не хотелось расставаться! Просто невозможно было оторваться от него.

Похоже, я была по уши влюблена! И очень хотела продлить минуты рядом с ним.

— Зайдёшь? — спросила.

— Уже поздно, — ответил он.

— Совсем ещё не поздно! Видишь, свет горит, значит, родители ещё не спят. Я угощу тебя чаем. Мама испекла очень вкусный пирог, — словно маленькая девочка, стала убеждать, пока он не согласился.

Когда мы вошли, родители и Ваня сидели в зале. Алекс поздоровался.

— Что-то вы рано с дискотеки, — сказал мой отец.

— Там собрался весь посёлок, — сказала я. — Столько пьяных!

— А, понятно, моя дочь не выносит алкашей! — засмеялся отец.

— Вы вовремя, — сказала мама. — Мы как раз собирались пить чай с пирогом.

— Чай это хорошо, а то Анюта совсем замёрзла, её надо срочно отогревать, — улыбнулся Алекс.

Он говорил так, словно был моим старшим братом, и совсем не подозревал, что я испытываю к нему совершенно не сестринские чувства, словно между нами ни разу не пробегала искра, и не было того танца, во время которого я летала, расправив крылья.

Мы сели пить чай. Мама поставила на стол пирог, который испекла недавно. От горячего чая я отогрелась и перестала дрожать.

— Ну, мне пора. Спасибо за чай и пирог. Всё было очень вкусно, — поблагодарил Алекс, когда чаепитие было закончено. — Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Мам, пап, пусть Алекс у нас останется, — предложила я, глядя то на отца, то на мать. — Как он пойдёт через лес в такой темноте? Да ещё и снег повалил.

— Да, Саня, оставайся, — немного поразмыслив, сказал мой отец.

— Мы тебя положим на Ванину кровать, а Ваня пока поспит вместе с Анютой. Оставайся, — поддержала мама.

— Не стоит беспокоиться. Я как-нибудь доберусь, — сказал парень, но с моим отцом спорить было бесполезно. Если он что-то решил, то уже не мог выбросить это из своей головы.

Пришлось Алексу оставаться у нас. Своему отцу он позвонил, чтобы предупредить, что не придёт ночевать. Мама постелила ему чистую постель в Ваниной комнате, и мы все засобирались ложиться.

Я пошла в свою комнату, которая была смежной с Ваниной, закрыла двери и переоделась во фланелевую пижаму, в которой всегда спала зимой, а потом позвала Ваню. Всё это время братец прыгал по кровати, которая была временно предоставлена Алексу.

Когда я вошла, Алекс ещё не раздевался, так как Ваня не давал ему такой возможности, да и Алекс был ему под стать — словно маленький, затрагивал Ванюшу, подзадоривая его. Тот был только рад, что ему предоставлялась полная свобода, и веселился от души.

— Ваня, пора спать, — сказала я строго, но мальчик не унимался.

— Ваня, слушай сестру, — улыбнулся Алекс, — Она у тебя такая строгая, задаст нам трёпки.

— Анечка! Ну, ещё немного, — закапризничал братишка.

— Всё, я выключаю свет, — сказала я. — Будешь баловаться в темноте. Спокойной ночи.

Вернувшись в свою комнату, я расплела косу, взяла расчёску и принялась причёсывать волосы. Ваня не заставил себя долго ждать — через некоторое время примчался в мою комнату и плюхнулся в постель.

Я потушила лампу и тоже легла, обняв его маленькое тельце. Не прошло ещё и десяти минут, как братишка мерно засопел, это означало, что он уснул. А я всё лежала и лежала в постели, не смыкая глаз.

Прошёл час, а сон всё не шёл. Я смотрела в окно на пролетающий мимо фонаря снег, наблюдала, как кружатся разные по размеру и форме снежинки, даже пыталась их сосчитать, но, наверное, крепкий чай, который я выпила перед сном, не давал мне уснуть.

Или это был не чай вовсе. Может быть, меня волновала близость Александра, находящегося в соседней комнате. Скорее всего, это соседство было столь волнующим, необычным для меня, что сон совершенно не шёл.

Тихонько, чтобы не потревожить Ванечку, я поднялась с постели и на цыпочках прокралась к двери.

Слегка приоткрыв её, прислушалась, но в ночной тишине расслышала только спокойное дыхание парня.

Мне вдруг страстно захотелось взглянуть на него, подойти поближе и увидеть его лицо во время сна.

Ещё немного приоткрыв дверь, только чтобы суметь протиснуться в небольшой проём, пробралась в соседнюю комнату, осторожно ступая, чтобы ненароком не оступиться и не разбудить парня.

Остановившись у кровати, пыталась разглядеть в темноте любимое лицо.

Он спал на спине, закинув руки за голову. Его чёрные волосы в беспорядке разметались по лбу, оттеняя белизну лица, которое даже в кромешной тьме будто светилось изнутри неярким светом.

Залюбовавшись им, не в силах оторвать своих глаз от правильных черт, я была просто околдована, и не могла пошевелиться.

Когда вдруг заметила, что парень открыл глаза, то не сразу осознала, что он не спит, а с интересом смотрит на меня.

Мне показалось, что я случайно разбудила его. Чтобы как-то оправдаться, тихим шёпотом пробормотала:

— Ой, прости… Я тебя разбудила? Мне захотелось пить, и… в общем… я шла на кухню…

— Не волнуйся, я не спал… — тихо проговорил он, не сводя с меня своих чудесных отсвечивающих жёлто-зелёным сиянием глаз.

— А… ну… тогда… может, тебе чего-нибудь принести? Ну… раз я всё равно иду на кухню… — Мысленно я обозвала себя последней дурой, потому что неведомо сколько стояла у кровати парня, не в силах оторвать от него своих глаз, и томно вздыхала.

— Да, если можно, стакан воды.

— Хорошо, — прошептала я и тихонько потопала на кухню.

Вернувшись обратно со стаканом, наполненным чистой водой, я подала его Алексу.

Он поднялся и сел, спустив ноги с постели, взял стакан из моих рук, легко коснувшись моих пальцев своими и, сделав несколько глотков, поставил стакан на столик, рядом с кроватью.

Всё это время он не спускал с меня своих светящихся во тьме глаз, отчего я не могла пошевелиться, словно застыв на одном месте.

— А ты чего не спишь? — тихо спросил он меня.

— Не могу уснуть…, — пролепетала одними губами, глядя в его горящие очи, которые вобрали в себя свет ночных звёзд и луны. Это свечение казалось таким нереальным, словно это был просто сон.

— Я тоже, — тихо сказал он, вставая с кровати, и, протянув мне свою руку ладонью вверх, тихо позвал:

— Иди сюда.

Я медленно вытянула руку и вложила в его ладонь. Он нежно сжал мои пальцы, завладев ладонью полностью, и потянул меня к себе.

Заворожённая его взглядом, я приблизилась к нему настолько, что почувствовала жар, исходящий от его тела.

Алекс не отрывал от меня своих чудесных глаз, и мне отчаянно захотелось, чтоб он поцеловал меня, узнать, наконец, какие чувства испытываешь, когда губы любимого человека касаются твоих.

В ожидании поцелуя дрожала, как осиновый лист на ветру, но ничего того, чего я ждала, не происходило.

Поведение Александра было, по меньшей мере, странным. Он не делал ничего такого, чего бы я могла от него ожидать.

Всё ещё держа меня за руку одной рукой, как будто в страхе, что я могу исчезнуть, другой рукой Алекс коснулся моих волос и, захватив тонкую прядь, легко намотал на свои пальцы и медленно пропустил между ними по всей длине.

— Впервые вижу тебя с распущенными волосами, — прошептал парень. — Ты такая красивая!

Волосы легко выскользнули из его пальцев и рассыпались по моим плечам. Потом он сделал так ещё несколько раз, при этом, накручивая пряди волос на пальцы, нежно касался моей шеи за ухом.

Слегка дрожа, я не могла оторвать взгляда от его лица, не могла наглядеться в его глаза, которые, словно это было наваждением, реально светились.

В горле у меня отчего-то пересохло, дыхание сбилось, сердце билось, как сумасшедшее, кровь прилила к щекам, по телу то и дело пробегали волны жара, но, слава Богу, в темноте он этого не замечал.

Вдруг в голову пришла безумная мысль, и ещё не успев толком её обдумать, я тихо прошептала:

— Саш…

Ума не приложу, что я собиралась ему сказать, но, наверное, для признания в любви это был самый подходящий момент. Смогла бы я тогда произнести слова признания? Ведь до этого момента постоянно убеждала себя в том, что, ни в коем случае, он не должен узнать о моей тайне.

Но теперь я была очарована им, его глазами, неожиданными ласками, и внезапно забыла обо всём, но он не дал мне возможности договорить, быстро прижав указательный палец к моим губам.

Я вздрогнула от неожиданности, а он вдруг прошептал:

— Анечка, ты вся дрожишь! Замёрзла?

— Немного, — вымолвила я.

— Иди ко мне, — прошептал он, притягивая меня к себе и обнимая за плечи.

От его тела исходил такой жар, что я мигом согрелась, но дрожь в теле никак не унималась.

Вдруг он очень быстро потянул меня в свою постель, это было так неожиданно, что я не смогла даже высказать слова протеста, а подчинилась, словно так и должно было быть.

А может быть, сама этого хотела. Алекс уложил меня и укутал тёплым одеялом, потом лёг рядом очень близко, так что наши тела соприкоснулись. Он был таким тёплым, как будто только что выбрался из постели.

Я без стыда прижалась к нему, голова моя покоилась на его плече, и доверчиво обняла, положив руку на его плоский твёрдый живот. Ванина кровать была очень узкой для двоих, поэтому на ней только и можно было лежать обнявшись.

Одной рукой парень нежно обнимал меня за плечи, а другая покоилась поверх моей руки, обнимающей его, и он едва уловимо ласкал её движением пальцев.

Я уткнулась носом в ложбинку между его шеей и плечом и с жадностью вдыхала запах свежести, исходящий от его кожи и волос.

В душе появилось такое устойчивое ощущение счастья, мне было так тепло и уютно в его объятиях, так спокойно, что я почувствовала себя птицей, мне захотелось взлететь с ветром высоко-высоко в синее небо, туда за облака, и долго-долго парить, расправив крылья, под ярким солнцем.