Дыхание ветра

Анна

Я стояла на том же месте, где и последние несколько минут, и внимательно наблюдала за тем, как парень быстро снимал свою одежду. Раздетым я его уже видела, но снова, как завороженная, залюбовалась его прекрасным телосложением, налитыми силой мускулами на груди, руках и ногах, плоским животом без капли жира.

Что он собирался мне показать, неужели что-то ужасное, какое-то уродство или следы ужасной болезни, я и представить себе не могла, ведь в его прекрасном теле я не заметила изъянов.

Как оказалось, Алекс собирался раздеться донага. Этого я совсем не ожидала, поэтому, смутившись, отвела взгляд в сторону и некоторое время рассматривала окружающий пейзаж, ожидая следующих действий с его стороны. Но ничего не происходило. Со стороны Алекса не раздавалось ни звука. Я подождала ещё немного, но вокруг стояла тишина. Только птицы щебетали в вышине.

Вдруг раздался незнакомый мне звук: он был похож толи на стон, толи на вздох — я не совсем поняла. Начав прислушиваться, я наклонила голову — тихие звуки повторялись. Словно тихий гул из-под земли.

Я повернула голову, чтобы разобраться, что же я слышу.

И, о Боже! Увидела перед собой!!!

На расстоянии нескольких метров, почти там же, где до этого находился Александр, стоял огромный чёрный волк. Его сверкающие тёмные глаза смотрели прямо на меня! Из страшной оскаленной пасти были видны белоснежные смертоносные клыки! А те звуки, который я сначала не распознала, приняв их за стоны — не что иное, как глухое рычание!

От страха я застыла на месте. Не могла понять, откуда взялся этот зверь и что он сделал с Алексом, но внезапно ко мне пришла мысль, что это был тот самый волк, которого подстрелил мой отец возле нашего дома.

Как он оказался прямо на этом месте? Он преследует меня? На эти вопросы у меня не было ответов.

В моём воображении мгновенно пронеслись ужасные картины из фильмов ужасов, и я вдруг заметила, что меня буквально трясёт от ужаса. Что мне делать, я не представляла.

Вроде бы нападать волк не собирался, но я не знала, как поведёт он себя, стоило мне сдвинуться с места. Но в тот момент я почти ничего не соображала, и первое, что пришло мне на ум — бежать.

Стряхнув с себя оцепенение, я медленно отступила на шаг назад, потом ещё на один, и ещё. Вроде, волк не двигался. Это меня как-то обнадёжило, я стала пятиться быстрее, но вдруг оступилась, споткнувшись о выпирающий из земли корень, так как не смотрела под ноги, стараясь не отводить своего взгляда от огромного зверя, и, взмахнув руками, как подкошенная упала вниз головой под откос.

Последняя мысль, пронёсшаяся в моём мозгу, была о том, что это был конец — теперь меня точно съедят.

Удар о землю смягчила мягкая подстилка из прошлогодних листьев, но внезапная боль пронзила голову, а потом наступила темнота.

С огромным усилием разлепив ставшие страшно тяжёлыми веки, я различила смутные очертания перепуганного лица Алекса, склонившегося надо мной.

— Анюта, Солнышко, очнись, пожалуйста! Какой же я идиот! — надломленным голосом повторял он снова и снова.

— Что случилось? — пробормотала я. — Я жива?

— Наконец — то! — облегчённо выдохнув, произнёс он, всё еще, слишком взволнованно. — Ты несколько минут была без сознания.

Перед глазами возникли последние секунды перед тем, как отключилась, и я испуганно вздрогнула, припомнив по какой причине упала.

— А где волк? — пробормотала, озираясь по сторонам.

— Его… нет. Пошевели руками и ногами, проверь, всё ли цело? — попросил меня Алекс.

— Да, всё цело, — проговорила я, обнаружив, что лежу на склоне вниз головой, и попыталась подняться. — Только голова немного болит.

Алекс легко поднял меня на руки, словно я была пушинкой, перенёс на более ровное место, и осторожно опустил снова на землю.

— Полежи ещё немного, может боль пройдёт, — посоветовал он. — Я сейчас оденусь и помогу тебе добраться до дома.

Пока Алекс одевался, я закрыла глаза и пыталась не шевелиться, чтобы унять головную боль, которая никак не желала проходить. Так же меня терзали мысли о только что произошедшем событии.

Больше всего меня интересовало, откуда появился этот громадный зверь, и куда он так же внезапно исчез?

Где в это время пропадал Александр, собирающийся открыть мне страшную тайну, которую мне, видимо, теперь не суждено узнать?

Всё это было так подозрительно, потому что, как мне казалось, было взаимосвязано. Сначала исчезновение Александра и появление волка, а затем всё в точности наоборот. Если бы наш мир был полон чудес, я бы, не задумываясь, решила эту задачку. Но, так как жизнь это не сказка, то я со своими рассуждениями зашла в тупик.

Не открывая глаз, услышала лёгкие шаги приближающегося ко мне парня.

— Как ты себя чувствуешь? — хриплым голосом, участливо спросил он, присаживаясь рядом.

— Мне уже гораздо лучше, — соврала я, открывая глаза.

— Хорошо, — произнёс он.

— Саш, где ты был? Я так испугалась. Здесь был огромный чёрный волк, который собирался на меня напасть, — выпалила я сумбурно.

— Он бы не напал, — тихо произнёс Александр.

— Ты так думаешь?

— Я знаю, — просто сказал он, и голос его был печален.

— Вот, всё ты знаешь! Тогда скажи, откуда он взялся? — не успокаивалась я.

Алекс молчал, расфокусированным взглядом глядя в даль.

— Алекс, ты мне не ответил. И где в это время находился ты?

— Ты очень хочешь это знать, да? — не поворачиваясь, с горечью в голосе спросил он. — А что если тебе это не понравится?

— Просто скажи мне, — попросила я, не сводя своих глаз с искажённого болью лица.

— Ты уже всё поняла сама, просто ещё не хочешь верить, — хрипло, словно его что-то душило, выдавил он.

Вдруг, внезапное осознание того, что чудеса случаются не только в сказках, внезапно вспыхнуло в голове и стало реальностью, и я быстро поднялась и села.

— Этот волк? … Это был ты! — Уже, почти полностью уверенная, но, всё-таки, немного сомневающаяся, ошеломлённо прошептала я, вглядываясь в его лицо.

— Да… — хрипло вымолвил он, наконец, взглянув на меня.

— Значит ты… — по непонятной причине я не могла произнести этого слова.

— Оборотень, — сдавленным голосом сказал Александр. Суженные глаза, кривая усмешка сбивали меня с толку.

— Нет, не обманывай меня! Оборотней не бывает! — воскликнула я, закрыв лицо руками.

— Не веришь? Думаешь, я стал бы тебе лгать? — громко, но горько спросил Алекс. — Но тебе придётся поверить. Вот, посмотри на это!

Мне пришлось справиться с собой и убрать руки, закрывающие глаза. Я видела, как он поднял лежащий неподалеку от него камень размером с ладонь и внезапно очень сильно ударил им о выступающую из — под земли часть скалы. Камень рассыпался на мелкие части прямо у него в руке, словно пластмассовая игрушка Ванечки, на которую случайно кто-то наступил.

— Ничего себе, — вымолвила я, но это было ещё не всё. Наверное, камень был раздроблен им для демонстрации другой своей особенности.

Выбрав из обломков самый острый, Алекс внезапно с размаху скользящим движением ударил им по своей ладони. Это выглядело столь ужасающе, что я даже ахнула при виде этого зрелища, уставившись на его ладонь, с которой потёк маленький ручеёк алой крови.

— С ума сошёл? — дрожа всем телом от ужаса, только и могла пролепетать я.

— Я тоже не верил, пока это не произошло со мной, — грустно произнёс Алекс, стирая с ладони кровь и показывая свежий рубец от только что затянувшейся глубокой раны. — Но это реальность, жестокая, несправедливая, с которой невозможно примириться. Это довлеет надо мной постоянно, гнетёт и убивает во мне всё человеческое. Я не могу забыться, не могу расслабиться ни на секунду, схожу с ума, и мне кажется, что у меня прогрессирует шизофрения и паранойя одновременно.

— Так значит, это правда? — с грустью проговорила я. — Может, что-нибудь можно сделать?

— Если бы было можно, то я бы с радостью использовал любую возможность, — проговорил с усмешкой Александр. — Но сделать ничего нельзя.

Моя голова раскалывалась от боли, я коснулась места ушиба и почувствовала, что мои пальцы нащупали что-то мокрое. Поднеся руку к глазам, обнаружила на пальцах кровь.

— У тебя кровь! — в ужасе воскликнул побледневший парень, расширенными глазами уставившись на мою руку.

— Немного поранилась, крови совсем мало. Себя, значит, ранить не боишься! Чего сейчас испугался? — ляпнула я, чтобы разрядить сразу же накалившуюся атмосферу.

— Я не боюсь крови, — проговорил он приглушённо.

— Тогда что — тебе плохо?

— Мутит…

— Тогда не смотри, — сказала я, вытирая руку о сухую траву.

— Если ты не против — я взгляну. Хочу убедиться, что всё в порядке.

Он поднялся на колени и осторожно раздвинул волосы на моей голове в том месте, где я только что коснулась своей рукой, и где саднило больше всего.

— Ну, что? Тебя всё так же тошнит?

— Нет. Тут небольшая царапина, — сказал он. — Ты не волнуйся, кровь уже почти остановилась. Прости меня, всё это случилось по моей вине.

— Да ладно, никто тебя не винит! Скажи, почему ты стал таким? Тебя укусил оборотень? — спросила я, вглядываясь в его глаза, которые он то поднимал на меня, то снова отводил и устремлял в даль.

— На самом деле никто никого не кусал. Я проклят от рождения.

— Но почему? Есть в этом какой-то смысл?

— Оборотни созданы убивать — иного смыла я не вижу.

— Но кого?

— Может быть, если бы я знал, то в моей жизни появилась бы цель, и мне не было бы так тяжело.

— Неужели людей? — с сомнением и надеждой в голосе проговорила я. — Разве ты смог бы убить человека?

— Видела в ужастиках, как оборотни разрывают на части людей? — ответил Алекс вопросом на вопрос, и, когда я кивнула, продолжил: — Мне незачем отнимать у кого-то жизнь! Хотя, нет! Прошлой осенью бывали случаи, когда я реально мог убить.

— Но ты, ведь, этого не сделал!

— Я же не сумасшедший!

— А в этой ипостаси… ты помнишь, что ты человек?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что, если бы не помнил, тебе всё равно было бы, кого убить, — тихо проговорила я.

— И съесть! — с усмешкой на губах съязвил он. — Вообще-то, я не думаю, что мне было бы наплевать, кого есть. Я бы питался маленькими девочками, вроде тебя.

— Перестань, — попросила я, и кривая усмешка застыла на его губах. — Так что ты делаешь, когда ты такой?

— Когда я волк, в пище не нуждаюсь — меня воротит от крови и сырого мяса, поэтому мне незачем убивать. Мне вполне хватает человеческой еды. Поэтому в зверином обличье я бесцельно и бестолково провожу своё время. Сломя голову ношусь по самым дремучим дебрям, плаваю в реке, лишь бы только отвлечься и забыться хотя бы на мгновение, но ничего не помогает.

— Теперь я понимаю, почему ты иногда грустишь, — тихо проговорила я. Алекс ничего не ответил, только хмуро взглянул в мои глаза и снова отвёл взгляд.

— Ну вот, теперь ты всё знаешь, — сказал он позже. — Никому не говори об этом, иначе мне придётся убить каждого, кто узнает, а мне бы этого не хотелось. Впрочем, это будет на твоей совести.

— Я никому не собираюсь говорить! — горячо заверила его я.

— Хорошо, я доверяю тебе, — тихо проговорил он, немного помолчал, затем, видимо приняв решение поскорее покончить с нашими отношениями, произнёс сухо: — Ну что ж, думаю, нам пора возвращаться. Попробуй встать!

С этими словами Александр вскочил с земли и подал мне руку. Я вложила в неё свою ладонь, и он помог мне подняться. Тут же опустив меня, спросил:

— Сможешь идти?

— Да, всё нормально, — сказала, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Хорошо, — сказал он и, повернувшись вниз по склону, сделал несколько шагов вниз по тропе. — Идём.

— Подожди! — окликнула парня, не сдвинувшись с места.

— Что? — Он остановился.

— Я хочу ответить на твой вопрос, — сказала громко и, увидев, что Александр повернулся ко мне с вопросительным выражением на лице, торжественно продолжила: — Хочу рассказать о своих истинных чувствах к тебе!

— Не надо! — многозначительно предостерёг он меня, отрицательно качая головой.

— Тебя можно любить. И я люблю тебя, не смотря ни на что, — выпалила, не обращая внимания на все предостерегающие жесты.

Парень вдруг вернулся ко мне. Схватив за плечи, наклонился к самому моему уху и вкрадчиво прошептал:

— Девочка, бойся оборотня, иначе он заберёт твою душу!

Шёпот лился мне прямо в сердце. От тона, каким была сказана фраза, меня пробрала дрожь, и толпы мурашек побежали по спине, но я, смело взглянув в его тёмно-серые глаза, которым всё равно доверяла, возразила, выдохнув парню в лицо:

— Поздно. Ты давно её забрал.

Он долго смотрел в глаза с выражением боли на прекрасном лице. Постепенно хватка рук, которыми он всё ещё держал меня за плечи, ослабла, и они опустились.

— Анна… я не знаю, что мне делать… — только и смог хрипло вымолвить он, словно стон.

— Поцелуй меня, — тихо попросила я.

Боль на лице парня сменилось удивлением. Долгим пронзительным взглядом он смотрел прямо в душу, и, всё-таки, наклонился ко мне, почти мимолётно коснувшись устами моих губ. Поцелуй был слишком короток, чтобы им насладиться, даже холоден, но я успела ощутить жар, исходивший от его лица.

Алекс отстранился, но его, выражающее противоречивые чувства, лицо было так близко, и я провалилась в тёмный омут серых глаз, не имея ни сил, ни желания оторваться, и неожиданно даже для самой себя потянулась и поцеловала его сама, со всей нежностью и страстью, на которую только была способна. Подняв руки, обхватила ими его шею и запустила пальцы в длинные смоляные волосы. На мгновение он застыл, но потом ответил мне, сначала несмело, словно боясь навредить, осторожно обнял меня, но потом, поняв, что я не фарфоровая кукла, со всей страстью, на которую был способен, притянул к себе так, что трудно стало дышать. От жарких объятий по моему телу разлилось приятное тепло, в груди защекотало, и сердце сдавила сладкая боль. Ноги больше не держали меня, и я повисла в его могучих, но ласковых руках.

По телу гуляли волны пьянящего жара. Сквозь томную негу, туманом окутавшую меня, я услышала возле своего уха тихий голос Александра:

— Анечка, милая моя, нежная. Я тоже люблю тебя с самого первого дня нашей встречи. С того самого дня я принадлежу одной лишь тебе. Только потому, что на свете есть ты — я до сих пор живу. Но я не смел даже подумать об ответной любви.

На мои глаза навернулись слёзы, и я прижалась к нему ещё крепче, обнимая его за шею и плечи так, словно кто-то мог его у меня отнять. Прислушиваясь к ритму его сердца, я вдыхала запах его волос, его кожи, наслаждалась теплом его тела, его близостью.

У меня и в самом деле появилось ощущение, что моя душа уже не принадлежала мне, и я была даже счастлива отдать её оборотню. Моему любимому.

Алекс снова и снова горячо целовал меня, со всей страстью впиваясь в мои губы, и я сгорала от страсти, отдавая ему всю себя без остатка.

Тело ныло от сладкой истомы, губы горели, но я не замечала этого, словно находилась в забытьи. "Он любит меня!" — красной нитью горело в моей голове, а всё остальное было не важно.

Вконец ослабевшую от поцелуев, Александр опустил меня на розово — белый ковёр из цикламенов и прилёг рядом, глядя прямо в мои глаза.

Его лицо теперь было спокойно и безмятежно, а глаза лучились тёплым ясным светом. Словно весеннее солнышко, серые очи согревали меня своими тёплыми лучами.

Не смея оторвать взгляда от его лица, я тихо произнесла:

— Прости, что испугалась тебя в волчьем обличье. Я просто не ожидала такого. Если бы я знала, что это был ты, то повела бы себя по-другому.

— Это ты меня прости. Мне нельзя было перекидываться на твоих глазах.

— Пожалуйста, обратись волком ещё раз. Обещаю, что не буду бояться.

— Нет. Я больше не совершу такой ошибки.

— Это опасно?

— Это было глупо — пытаться показать, какой я на самом деле. Ты чуть не погибла по моей вине.

— Значит, не обратишься?

— Нет, прости. Может быть, когда-нибудь…

— Ладно. А что было бы, если бы ты укусил меня, я бы тоже стала оборотнем? — тихо спросила я.

— Слушай, я как-то об этом не подумал! Давай, проверим? — проговорил он, обнажая в улыбке свои смертоносные жемчужно-белые зубы.

Я бесстрашно протянула ему свою ладонь со словами:

— Давай.

— Ты готова на это ради меня? — улыбаясь, проговорил Алекс.

— Да! — Выдохнула я.

Он взял протянутую руку и прикоснулся к ней горячими губами, потом подвинулся ближе и, склонившись надо мной, прикоснулся губами к моей шее в том месте, где пульсировала крупная артерия.

— Милая моя, отважная девочка. Даже если бы это было возможно — я бы никогда не поступил так с тобой, — прошептал Алекс мне на ушко. — Но всё не так уж и просто — это проклятие передаётся только по наследству.

Парень снова поцеловал меня в шею, потом в губы.

Вкус его губ был солоновато-терпким, и от них нельзя было оторваться, словно я была сама не своя, словно не только моя душа, но и моё тело принадлежало ему, повиновалось только его воле, отказываясь подчиняться разуму хозяйки.

Да мне и не нужна была власть над собой. Я готова была отдать себя любимому всю целиком. Его поцелуи становились всё настойчивей, и я не мыслила противостоять им, откликаясь ему с такой же страстью, но он вдруг хрипло произнёс:

— Ань, мы должны остановиться… Я больше не могу себя контролировать… и могу причинить тебе вред…

— Саш, не надо останавливаться, — прошептала я. — Я просто не могу оторваться от тебя. Я принадлежу тебе.

Александр посмотрел на меня своими чудесными глазами, искрящимися ясным тёплым светом, и улыбнулся.

— Ты готова на всё? — спросил он тихо.

— Да… На всё.

— А ты отчаянная! Ты просто чудо, ты вся моя жизнь. Я счастлив, что у меня есть ты, Анна…

— Я тоже счастлива, что встретила тебя, — прошептала я.

Мы снова слились в жарком поцелуе, сплетя свои тела, и случайно моя ладонь оказалась на голой коже его спины, там, где задралась тонкая куртка. Она была невыносимо горячей, словно у парня был жар. Просунув руку дальше под рубашку, я провела по всей его спине. Александр шумно выдохнул и откинулся на спину, отчего моя рука оказалась на его плоском твёрдом животе.

Глаза его были закрыты, он не шевелился, и я догадывалась, что должна делать. Я тоже этого хотела, поэтому, расстегнув молнию на его куртке, я начала расстёгивать пуговицы на рубашке, наблюдая, как от тяжёлого дыхания вздымается его грудь. Когда оставалась последняя пуговица, я медленно расстегнула и её, и, раздвинув полы его рубашки, провела ладошкой по горячей твёрдой коже его мускулистых груди и живота, медленно опускаясь вниз, но Александр внезапно перехватил мою руку, сдерживая мой пыл, и, открыв глаза, проговорил хриплым голосом:

— Нам нельзя этого делать!

— Почему? — удивилась я.

— Плохая наследственность.

— Ты о чём?

— Все мои дети тоже станут оборотнями, а я бы не пожелал такого никому.

Я изумлённо уставилась на него, наконец-то до меня дошло всё то, что мучило его, вся та ответственность, которая была на него возложена, вся та боль, что он испытывал.

— Прости, что не сказал тебе о своих чувствах раньше — я боялся, что ты не примешь меня таким, а лгать, что я человек, не хотел. Теперь меня мучает другое: если ты будешь со мной — у тебя не будет будущего. Между нами огромная пропасть. Ты, ведь, человек, а я зверь. Но больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. И я всё для этого сделаю, всё, что потребуется. Ты веришь мне?

— Верю, — сказала я шёпотом, потому что на глаза снова навернулись слёзы, и я не смогла с ними справиться.

— Почему ты плачешь? — спросил он, осторожно стирая слезинки с моих щёк.

— Я не знаю, наверное, от избытка чувств, — прошептала я еле слышно.

— Не плачь, я не хочу, чтобы ты плакала, — сказал он, ласково погладив меня по голове.

— Хорошо, я не буду, — сказала я, но, как ни старалась, не смогла сдержать капающие слезинки.

Не могла я сказать ему, отчего слёзы так и лились ручьём из моих глаз: от внезапного осознания того, что я полюбила оборотня, и неопределённости будущего с ним, осознания огромной ответственности, лежащей на его плечах, страха за него, за его рассудок.

Не могла я сказать ему и того, что мне очень было его жаль, потому что именно на него свалилась эта чудовищная напасть.

— Ты, наверное, замёрзла? — спросил он. — Земля холодная, давай встанем.

Он поднялся и подал мне свою тёплую руку. Притянув к себе, он крепко обнял меня и согрел теплом своего тела.

— Нам пора возвращаться, Аня, — сказал он через некоторое время.

— Нет, Саш, ещё рано. Я хочу побыть с тобой ещё, — тихо попросила я. — До конца уроков в школе.

— Милая, уроки как раз сейчас заканчиваются, а нам ещё нужно вернуться за учебниками.

— Не может быть! Неужели так быстро пролетел день? Который же сейчас час? Я оставила свой мобильник в рюкзаке, а часы забыла дома.

— Посмотри, где сейчас находится солнце. Уже на западе. Это означает, что день движется к концу. Так что, нам пора.

Он поднял меня на руки.

— Что ты собираешься делать? — спросила я улыбнувшись.

— Ты еле стоишь на ногах, я понесу тебя, если ты, конечно, согласна.

— Нет, я не маленькая, — запротестовала я.

— Если капризничаешь, значит точно маленькая, — сказал он весело и сделал несколько шагов вниз по склону, бережно держа меня в своих сильных руках.

— Тебе не тяжело?

— Нет, конечно! Ты ничего не весишь, словно пёрышко.

Алекс держал меня так легко, словно вовсе не чувствовал веса.

Двигался он очень быстро, так, что я сначала зажмурила в страхе глаза, но он ни разу не споткнулся, не сделал ни одного резкого движения, так что страх мой быстро испарился. Я только крепче прижалась к нему, доверившись целиком и полностью, и изнемогая от разливающейся по телу неги.