Дыхание ветра

Анна

Рано утром я проснулась от звона кухонной утвари. Открыв глаза, ещё не вполне осознавала тот факт, что нахожусь не в своей постели.

Перед моими глазами мерно вздымалась грудь спящего Алекса. Моя голова всё ещё покоилась на его плече, а рука лежала на талии.

Приподняв голову, я перевела свой взгляд на его лицо. Оно было спокойным и умиротворённым. Тень от длинных чёрных ресниц падала на бледные щёки, губы плотно сомкнуты, чёрные смоляные волосы в беспорядке разметались по лбу.

Я невольно залюбовалась им и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить. Где-то в глубине моего разума зародилась здравая мысль о том, что мои родители могут всё понять неправильно, увидев нас в одной постели, но я всё никак не могла насладиться последними минутами счастья, отдаляя момент расставания.

Я снова закрыла глаза и вдохнула аромат его кожи, последние секунды наслаждаясь теплом его объятий.

Вдруг в комнате раздалось оханье матери:

— Ой, доченька! Что же это такое? Андрей, ты только погляди, что они наделали!

Я вскочила и села в кровати, Алекс открыл глаза и явно не понимал спросонок, отчего поднялся такой крик. В комнату вошёл мой отец и пробасил:

— Ну что ещё, Наташа? Зачем так кричать?

Затем он уставился на меня и Алекса, и его сонную физиономию озарило понимание переживаний матери.

— А чего это вы делаете в одной постели? — нахмурившись, спросил он.

— А ты как думаешь? — запричитала мама. — Что можно делать в одной постели?

— Мама, ничего не было! — пыталась я перекричать мать, но это было бесполезно.

— Ну и дела, Саня! А я, было, начал тебе доверять! — хмуро проговорил отец.

Пока родители кричали, Алекс сидел на кровати, не вполне понимая, отчего поднялся такой шум. Он недоумённо переводил взгляд то на отца, то на маму, пытаясь что-то сказать, но мои родители не давали ему даже раскрыть рта.

Из моей комнаты появился напуганный Ванюша, протирая сонные глазки.

— Что случилось? — пролепетал малыш.

— Сынок, ступай на кухню, закрой дверь и не выходи, пока мы тебя не позовём! — сказала строго мама, быстро отвела его на кухню и захлопнула за ним дверь.

Папа был в бешенстве, полностью осознав, что он увидел, он раскричался, что не ожидал такого ни от Алекса, ни от меня, просто представить себе не мог, что мы так поступим.

Когда он, наконец, обратился к Алексу, сказав ему, что готов его просто убить, тот проговорил с присущим ему достоинством:

— Андрей Иванович, я не понимаю, почему вы так разволновались. Я не причинил вреда вашей дочери.

— Конечно! — прогрохотал отец. — Разве нынешняя молодёжь называет это вредом? Тебе, наверное, кажется, что, воспользовавшись моей дочерью, ты сеял только добро!

— Я не понимаю, о чём вы, — проговорил Алекс.

— О том, что ты переспал с моей единственной дочерью в моём же доме! Что, мне теперь пристрелить тебя? Не думал, что ты окажешься такой сволочью!

Отец был готов броситься на Алекса с кулаками, но я подошла к нему и проговорила, заглядывая в лицо:

— Папа, всё не так! Мы просто спали. Посмотри на меня. Я же полностью одета. Ничего не было, поверь.

Но отца уже невозможно было остановить, увиденное так разгневало его, что он не хотел ничего слышать, мама тоже не внимала словам, она присела на стул и причитала, из глаз её текли слёзы.

— Значит так, — прогудел отец, обращаясь к Алексу. — Убирайся из моего дома! И если хочешь жить, не приближайся к моей дочери на расстояние выстрела, иначе я за себя не отвечаю!

— Папа, пожалуйста, не выгоняй его! — умоляла я отца. — Мы ничего не сделали!

— Какая же ты лгунья, дочь! — с укором сказал папа. — Видеть тебя не могу!

Алекс быстро оделся и направился к выходу.

Я попыталась пойти следом, но отец удержал меня, так больно схватив за руку, что я вскрикнула, а на мои глаза навернулись слёзы.

Алекс обернулся на крик, когда уже находился у двери, и посмотрел на меня с сожалением. Увидев на моих глазах слёзы, он ласково произнёс:

— Анечка, не плачь. Всё будет хорошо. Я тебе позвоню.

— Чёрта с два, ты ей позвонишь! — бесился отец. — А ну-ка, Анна, тащи сюда свой телефон! Быстро!

— Папа, не надо, — просила я.

— Я кому сказал? — прогремел отец, а потом, обращаясь к Алексу, продолжил: — А ты долго собираешься здесь стоять? Проваливай отсюда, и чтоб духу твоего здесь не было!

Я пошла в свою комнату, взяла мобильник и принесла отцу.

В это время Алекс уже вышел за дверь. Я тоже пошла к двери, чтоб попрощаться, но папа рявкнул:

— Куда это ты, красотка? Марш бегом в свою комнату, ты наказана! Никаких тебе каникул, будешь у меня за учебниками корпеть! А твой телефон я возьму себе, чтобы тебе никто не мешал.

Я со слезами на глазах вернулась в свою комнату, бросилась на кровать и зарыдала.

Но никто не пришёл утешить меня. Родители были очень сердиты, а Ваня был напуган и, наверное, боялся ко мне подойти, или отец с матерью ему не позволяли.

Выплакав все слёзы, я просто лежала, укрывшись одеялом. Когда через час в комнату вошла мама, я отвернулась к стене.

— Иди завтракать, — сказала она строгим голосом.

— Не хочу! — буркнула я.

— Я не собираюсь тебя уговаривать. Захочешь есть — придёшь!

В тот момент я подумала, что теперь вообще никогда не буду есть, пока они не вернут мне Алекса, но пролежав в постели ещё часа два, я всё же почувствовала голод и решила, что погорячилась, но завтракать так и не пошла, решив, во что бы то ни стало, добиться от родителей своего.

Нужно мне было от них только одно — чтобы они вернули мне Алекса. Надо было любым способом убедить их в том, что они были не правы, и у нас с Алексом ночью ничего не случилось.

Мне казалось, что если не получится их переубедить, то я просто умру от горя, находясь в разлуке с возлюбленным, по которому уже начала скучать.

Приближалось время обеда, но я всё не вставала с постели.

В комнату снова вошла мама.

— Ты что, весь день собралась валяться?

— А что, нельзя? — пробурчала я.

— Я тебе не позволю! Вставай, заправь постель и умойся. Если не хочешь есть, можешь не есть, но помогать ты мне будешь. Надо вымыть посуду после обеда, вымыть пол, окна. Кто это будет делать?

— Я не знаю.

— А я знаю, милая моя. Это твоя обязанность. На новый год у нас будут гости, так что дом надо привести в порядок.

— Какие ещё гости? — глухим и безжизненным голосом спросила я, поднимаясь с постели.

— Наши знакомые, приехали погостить к родителям с севера. Ну не со стариками же им встречать новый год? Давай, давай, одевайся, и бегом на кухню.

Мама просто завалила меня работой, пока отец был на дежурстве, словно в сказке о мачехе и падчерице, с разницей в том, что я была ей родной дочерью, наверное, поэтому она разве что не смешала пшено с рисом и не заставила меня всё это перебирать, а так же не послала в лес за подснежниками под новый год.

В общем, я перемыла в доме всю посуду, везде вытерла пыль, вымыла пол, постирала шторы и повесила сушить, потом надо было их погладить и повесить на окна.

Работы было много, и постоянно находилась всё новая и новая. Я выполняла всё, как безмолвная машина, словно это была не я вовсе, а бездушный робот. Мысли мои витали где-то далеко от дома и домашних забот, настроение было отвратительное, даже двигалась я, словно бездушная машина.

Хотелось только плакать, так было обидно, что мои родители обвинили меня в каком-то смертном грехе, даже не выслушав.

Алекс не покидал моей головы, и с каждой минутой мне становилось всё хуже от сильного желания увидеть его искрящиеся глаза и лучезарную улыбку.

Это желание становилось столь навязчивым, что я готова была разрыдаться в любую секунду.

Так и прошёл целый день. Вечером вернулся с дежурства отец, и мы сели ужинать.

Сильно проголодавшись за весь день, я думала, что смогу поесть, но кусок не лез мне в горло. Я так и сидела за столом и молчала, склонившись над своей тарелкой, не смея взглянуть отцу в глаза, потому что он с таким укором на меня глядел своими глазищами из — под кустистых бровей, что от страха у меня перехватывало дыхание.

Не выдержав этого тягостного и напряжённого молчания, я сказала:

— Не надо на меня так смотреть! Я ни в чём не виновата!

— А кто виноват? — осведомился отец.

— Никто. Тебе не в чем меня винить, папа. Ты всё неправильно понял.

— А как я должен был понять то, что увидел? — рявкнул он, разом обрывая меня.

— Ты должен был поверить мне в том, что ничего плохого не произошло, — пролепетала я с навернувшимися на глаза слезами.

— Меня бесит нынешняя молодёжь с её нынешними нравами. Наталья, ты только послушай её, она говорит, что ничего плохого не произошло! — грохотал отец, обращаясь к маме, хотя она тоже присутствовала при разговоре и могла сама всё слышать.

— Папа! — попыталась я остановить гневную тираду, но это было бессмысленно.

— Тебе семнадцать лет, самое время учиться, а ты занимаешься чёрт знает чем! Ты думаешь, что не успеешь? Да у тебя вся жизнь впереди! Неужели ты только о том и мечтаешь, как бы поскорее выскочить замуж, нарожать сопливых ребятишек и возиться с пелёнками? Тогда тебе нужен муж, который будет тебя содержать, а не юнец. Ты меня поняла?

— Папа, я не собираюсь замуж, — пролепетала я.

— Надо же! А я уж было испугался! — прикрикнул он. — Тогда никаких мальчиков, понятно? Зря я позволил тебе дружить с Малининым. Мне он даже понравился. А теперь я вижу, что им всем надо только одно! Вот он и соблазнил тебя!

— Папа, Алекс не соблазнял меня!

— Ты хочешь сказать, что он не способен совратить мою дочь?

— Он не способен на подлость! Я ведь сама пришла к нему, но он не воспользовался этим. Он честный и настоящий, не такой, как те другие, которым, как ты говоришь, нужно одно.

— Что? Что? Подожди-ка, всё ли я правильно понял? Ты сама заявилась к парню в постель?

— Да, сама!

— Я так и думал! Моя дочь влюбилась! — загремел голос отца. — Сама признаётся, что влезла к парню в постель. Видеть тебя не хочу, бесстыжая. Ты вообще соображаешь, что делаешь и что говоришь?!

Я вскочила из-за стола, так и не притронувшись к еде, и бросилась к выходу со слезами на глазах, но в дверном проёме остановилась на секунду и, обернувшись, сказала:

— Даже если бы Алекс и воспользовался мной, я бы сейчас об этом не жалела!

Увидев, как у родителей округлились глаза, я удовлетворённая тем впечатлением, которое произвела, прошла в свою комнату и только там позволила себе разрыдаться, свалившись в постель и зарывшись лицом в подушку.

— Аня, ты совсем дура, да? — услышала я голос матери вошедшей вслед за мной. — Ты зачем говоришь такое при отце?

— Ну, вы же мне не верите! — всхлипнула я, подняв голову от подушки. — А я ничего такого не сделала.

Мама подошла ко мне, присела на краешек кровати и обняла меня за плечи.

— Милая моя, ты ведь спала в одной постели с мальчиком. Что же мы должны были подумать? — сказала мама ласково.

— Мам, я просто не могла уснуть, решила попить, пошла на кухню и увидела, что Алекс тоже не спит. Я хотела скоротать с ним время, но неожиданно для себя уснула. То, что вы думаете об Алексе — неправда. Он очень хороший парень и никогда бы не воспользовался тем, что я была с ним. Мама, пожалуйста, поговори с отцом, убеди его, что он не прав. Пусть он простит Алекса.

— Ты любишь его, доченька, — проговорила мама утвердительно, — поэтому ты считаешь, что он идеален. Но это не так. На свете нет идеальных людей, и Александр не исключение. Я считаю, что папа принял верное решение, когда выпроводил его из нашего дома. Понимаешь, тебе ведь надо учиться, а не думать о любви. Ты умная девочка, но когда он рядом с тобой, ты превращаешься в глупышку, не можешь оторвать от него своего взгляда, двигаешься вместе с ним, словно ты его тень. Я говорила тебе однажды, что тебе нельзя любить такого красавца. Ты не будешь счастлива с ним. Тем более, у него, кроме внешности нет абсолютно ничего. Ему тоже надо чего — то достичь в жизни. Ты хочешь навсегда остаться его тенью, следуя за ним по жизни, или хочешь добиться чего — то сама? Ты подумай, милая моя, о своём будущем, каким оно будет, если ты не будешь учиться, если ты посвятишь свою жизнь только этому парню, или не ему, а какому — то другому молодому человеку. Не о том мы с папой мечтали. Конечно, со временем ты должна выйти замуж, родить нам внуков, но не надо с этим спешить. Я тебя прошу, не торопи события! У тебя будет ещё много поклонников, ты ведь у меня красавица. Я прошу тебя быть умницей, и, прежде всего, думать об учёбе.

Мама погладила меня по спине и помолчала, ожидая, что я что-то скажу. Но что я могла ей ответить?

То, что я безнадёжно влюблена, она понимала без слов.

Вроде бы, она была права во всём, но моё сердце отказывалось верить в то, что все парни одинаковы, что не надо бросаться в любовь, как в омут, с головой, и мой разум отказывался подчиниться всем её разумным доводам.

Я просто любила, и не важным было то, любит меня Алекс или нет, я просто хотела, чтобы он был рядом, пусть это называлось бы дружбой, я не собиралась что-то менять.

Подсознательно я, конечно, надеялась, что моя любовь взаимна, но понимала, что если бы это было так, то он давно сказал бы мне об этом, но Алекс молчал. А теперь меня лишили даже возможности видеть его, говорить с ним, слушать его мелодичный бархатный голос, чувствовать тепло его рук на своих руках.

Мне его не хватало, и было очень плохо.