Дыхание ветра

Александр

Всё в моей жизни оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Страдая от одной проблемы, не предполагал, что всё окажется намного хуже, и то, что мучило меня прежде, теперь становилось привычным и уже не представлялось таким уж ужасным. Я уже совсем не понимал, что происходит с моей жизнью. Почему она летит под откос?

Когда Анну захватили вампиры, я не был готов, но, не задумываясь, пошёл бы с ними даже в самое пекло, только бы они навсегда оставили её в покое. Но холодная тварь допустила большую ошибку, подчинив Анну себе.

Единственный выход из создавшегося положения — уничтожить тварь. Если бы женщина-вампир была одна, я бы справился, но с ней был хорошо подготовленный боец. Во время битвы быстро понял, что проигрываю — упыри были очень быстры и сильны. Мне с ними не сравниться ни в силе, ни в скорости, но пути назад уже не было.

Попусту растеряв силы в бою, не смог причинить ни одному из кровососов видимого вреда. Меня не пугала близкая смерть, но грань между миром живых и мёртвых пришлось бы пересечь не мне одному, чего я, используя любые возможности, не должен был допустить, сражаясь даже, когда сил не оставалось вовсе.

Но все мои усилия оказались напрасными — мы с Анной находились на волосок от гибели.

Тогда в ипостаси белого полярного волка явился отец и с лёгкостью сразил обоих врагов.

Я оценил преподанный мне урок.

Был уверен, что он больше не обращается, так было много лет, вот только отказаться от своей сущности навсегда невозможно. Она может вернуться, потому как никуда и не исчезала. Как только дух волка ощутил необходимость проявиться, отец совершил оборот и буквально вытащил с того света меня и спас мою истинную.

Раны на теле стремительно затянулись, кости срослись, но раны на душе не заживали так быстро. Душевная боль была просто невыносимой, когда на моих глазах погибала моя пара. Сильнее физической во много тысяч раз. Но я был не в состоянии спасти её и теперь ненавидел себя за это.

Опасность миновала, но это не принесло облегчения.

Придя в себя после случившегося, я сбежал на долгих три дня. Далеко в горы, туда, где пасутся огромные зубры, туры и серны, туда, живут настоящие волки, и где можно забыться и почувствовать себя одним из них. Спал на морозном ветру, охотился и заставлял себя есть сырое мясо, хотя от крови всё равно мутило, но я справлялся с собой, пытаясь быть зверем. Возможность остаться навсегда волком теперь меня не пугала. Звериная сущность полностью завладевала мной, а мне только это было и надо. Всё было тщетно. Ничто не излечивало раны моей души, не помогало забыться хотя бы на мгновение, не справлялось с тяжёлыми мыслями.

Меня ждал неприятный разговор. С Анной. За три дня, что я не был дома, ко мне пришло единственное верное решение. Оно заключалось в том, что спасти жизнь пары можно только расставшись с ней. Это всё, что можно было сделать, чтоб те твари, которые придут за мной следующими, не втягивали Анну в свою игру. Представить всё необходимо так, чтобы всем было ясно — нас с Анной больше ничего не связывает. Странное на первый взгляд решение затаилось в подсознании, но применить его оказалось труднее, чем я думал, почти невозможно, и у меня едва хватило душевных сил. Дух волка рвался к паре, чувствуя её отчаянье и боль, но, не понимая причин этих эмоций, стремясь защитить и успокоить, моя душа разрываясь на части, но голос разума продолжал произносить противоестественные истинности холодные слова, и едва добившись согласия, я позорно сбежал, чтобы окончательно не свихнуться.

От всей души своей истиной паре я искренне желал свободы. От меня. Ради этого пришлось ранить. Заставить. Убедить.

Догадывался, что девочка будет страдать.

Но пройдёт время, и она успокоится.

Забудет меня.

Я верил — у меня хватит сил, чтобы отпустить её.

Убедил её. Или себя. Сбежал. Не позволил волку вырваться, догадываясь, что пару он не оставит. Позже осознал, что оставил девушку посреди леса совершенно одну, и, вернувшись другой дорогой, проследил за ней, идущей через лес. Она не плакала, что позволило мне лишний раз гордиться её стойкостью. Держась в отдалении, я так же ярко ощущал пьянящий аромат пары, который сводил волка с ума и не позволял оторваться от неё хотя бы на мгновение. Продолжал мысленно себя убеждать, что поступаю правильно, но сердце не желало верить, и в груди засела адская фантомная боль.

Отец ждал меня, словно знал, что я появлюсь. Предложив мне поесть, он поставил на стол тарелки и столовые приборы и большое дымящееся блюдо с отварным мясом и картофелем, но за несколько дней, прожитых в лесу, я отвык есть, сидя за столом, разучился пользоваться вилкой и ножом. И место, где я сидел, было то же самое, но по какой — то причине оно стало тесным для меня.

— А ты вырос, — жуя, произнёс отец.

— Это хорошо или плохо? — спросил я.

— Конечно, хорошо.

— Наконец-то, я сделал что-то, что, по-твоему, хорошо. Только извини, расту я не по собственному желанию.

— Ты считаешь, что я не одобряю твоих поступков?

— Я не знаю… Мне не нужно твоё одобрение. Я делаю, что считаю правильным.

— Я знаю, сын. Ты молод, горяч, иногда действуешь необдуманно, но, как твой отец, я точно могу гордиться тобой.

— Гордиться? Чем? Тем, что я, как слепой котёнок, мечусь без права знать кто я такой? Ты должен был сказать мне, кем я являюсь на самом деле! — почти закричал я на него.

— Ты сам знаешь, кто ты.

— Но ты скрыл от меня, что я полукровка!

— Я не мог сказать то, что ещё сильнее ранит тебя! То, что вполне может лишить тебя рассудка! Ты раз за разом отвергал свою вторую ипостась! Разве мог я ввергнуть тебя в ещё одну пучину страданий? Травмировать ещё сильнее!

— Расскажи мне всю правду о моём рождении.

— Ты и так всё уже знаешь. Ты рождён от вампира и оборотня.

— Твоей истинной был вампир?

— Нет, не истинной, но я любил её, хоть она и враг нашего рода.

— Как такое могло произойти?

— Это было давно, когда я был ещё ребёнком. Стая уничтожила несколько бродячих вампиров, но с ними был их ребёнок — маленькая девочка. Её не смогли убить, так как она была младенцем, и не представляла угрозы. Старый вожак принёс её в деревню и вырастил, как собственную дочь. Кроме волков, никто в деревне не знал, что эта девочка — вампир, самое опасное существо на земле. Никто до сих пор не может сказать, что двигало побуждениями вожака, может быть он хотел доказать всем, что с вампирами можно жить и не бояться, что в один прекрасный день они могут выпить вашу кровь, и вышло так, что девочка выросла и была воспитана в любви и ласке. Кормили её кровью животных, но она не чувствовала себя несчастной.

В ту пору я был совсем ещё мальчишкой. С самых ранних лет я наблюдал, какой красавицей она росла, и, не зная, кем на самом деле она была, я видел, что у девочки доброе сердце и нежная душа, и полюбил её ещё до того, как переродился.

В тринадцать лет проявился дар и ненависть к вампирам, но к ней я чувствовал только любовь смешанную с горечью от её происхождения. Многие годы пришлось держаться на расстоянии, но она этого не понимала, с детства перед волками у неё не было страха. Не догадываясь, что я превратился в её смертельного врага, продолжала искать со мной встреч.

Со временем я научился владеть собой, наше чувство вспыхнуло с новой силой, разгорелось, как пламя. Когда я узнал о том, что у нас будет ребёнок, то пришёл к старому вожаку просить её руки, но получил неожиданный ответ.

Решение членов стаи было страшным: уничтожить отродье прямо в утробе. Что станет с нами — их не трогало. Предполагалось, что ребёнок, рождённый от оборотня и вампира, будет обладать огромной силой обоих родов и навсегда сотрет оборотней с лица Земли. Но я не мог позволить им убить своего ребёнка, даже ценой собственной жизни, даже ценой жизни всего рода. Мы с твоей мамой сбежали. Но они постоянно находили нас.

Кажется, что главным приоритетом в жизни каждого члена моей стаи стало уничтожение ребёнка, который ещё не родился. Вместе с матерью. А ещё подключились вампиры, которым, во что бы то ни стало, надо было заполучить её. Так что мы были вдвоём против целого мира. Приходилось сражаться и с теми и с этими. Но твоя мать не умела этого, и беременность её ослабила, в одной из драк с вампиром она была ранена и с каждым днём стала слабеть. Ей нужна была человеческая кровь, чтоб восстановиться, но она наотрез отказывалась её употреблять. Когда ты появился на свет, твоя настоящая мать умерла.

— Моя настоящая мать?

— Да, сын. Тебя родила не та женщина, которую ты всегда считал матерью.

— Какая она была?

— Она была красавицей с доброй душой. Она выросла в любви и ласке, поэтому отличалась от всех вампиров.

— У тебя сохранилось фото?

— Нет, оборотни живут по-старинке, едва ли хоть у кого-то в селе был фотоаппарат. А потом, когда мы были в бегах, было не до этого.

— Что произошло потом? Почему я не остался с тобой?

— Я едва смог похоронить твою мать, по пятам шли и кровососы и оборотни. Скрываться с младенцем стало гораздо сложнее. Чтобы отразить атаки кровососов, надо было обращаться, потому что во второй ипостаси я гораздо сильнее, но каждый раз обращаясь волком, я словно сообщал членам стаи своё местоположение, поэтому они быстро могли меня обнаружить, так что с тобой я обращаться не имел права.

Но это была не жизнь! Не для ребёнка! Постоянная опасность, голод и холод, боль и кровь. Тогда я решил спрятать тебя у своей давней подруги Киры. Она согласилась притвориться, что ты её ребёнок, увезла тебя как можно дальше от моей деревни, а потом всё время меняла место проживания, так часто, как только могла.

Она стала хорошей матерью, воспитала тебя, как человека. Любила тебя, как своего. Долгое время я даже не знал, где вы скрываетесь, не видел никого из вас, не мог даже представить, что с вами, живы ли или погибли. Это было очень мучительно.

Со временем она смогла дать о себе знать, и с того момента мы могли только переписываться, и то нечасто, всё для того, чтобы сохранить жизнь ей и тебе. С максимальными предосторожностями, я постоянно проверял почту до востребования, так как жил в Омске, боясь, что твоя мать меня не найдёт. Она писала редко, и только самое основное — то, что ты растёшь, что здоров. Из её редких писем я убеждался, что мой ребёнок — не вампир. Ты рос как обычный ребёнок, как растут дети волков в нашей деревне. О крови ты и не помышлял. Тебя и теперь от неё мутит…

— Мутит… — вставил я хрипло. — Но… не от всей…

— Ты пил кровь? — чуть не поперхнулся отец.

— Нет… но однажды я проглотил одну каплю человеческой крови, и мне понравился её вкус.

— Чья это была кровь? — ошалело глядел на меня мой родитель.

— Анны… — выдавил я, когда отец уже готов был умереть на месте от инфаркта, если бы волкам, вообще, когда-либо грозили болезни сердца.

— Как такое могло произойти? Ты её укусил? — буквально прохрипел он.

— Нет, конечно! Это произошло случайно…

— После той капли ты хотел ещё? — бледный от ужаса вопросил родитель.

— Я не знаю, отец, я испугался, не понимал, что происходит, и позорно сбежал.

— Но, когда ты увидел Анну в следующий раз, ты хотел её крови?

— Кажется, нет, но мне было так плохо и стыдно, от того, что я сделал, что я не мог смотреть ей в глаза. Я не понимал, почему сделал это.

— Думаю, на тебя подействовала близость вампиров, — сказал, немного успокоившись, отец. — Скажи, ты чувствовал ненависть к ним, такую глубокую, животную злость?

— Когда впервые увидел — да. Но, когда встретился с ними в лесу, я ненавидел их уже по-другому, ненавидел потому, что они держали Анну в заложницах.

— Знаешь, а я всё думал, почему ты не сразу перекинулся волком, как у тебя хватило на это сил и терпения, ведь любой оборотень превращается, как только на горизонте появляются вампиры, и нам приходится много тренироваться, чтобы научиться сдерживать себя, но теперь понимаю, что так владеть собой тебе помогла кровь.

— Значит, я не обратился только из-за капли крови? Ты думаешь, что моя вампирская сущность может сдерживать оборотня во мне?

— Наверняка, и теперь зависит только о тебя, что ты будешь считать правильным, что ты выберешь.

— Выбор давно уже сделан. Кровососы только помогли мне его осознать.

— Каков же он?

— Я готов уничтожать этих тварей!

— Хорошо. Осталось только убедить в этом членов моей стаи, — сказал отец хмуро. — Они скоро обнаружат нас. Я предчувствую это.

— Что произойдёт потом? Они попытаются меня убить? Нам придётся снова убегать?

— Зачем им тебя убивать? Ты волк! И бежать — это не самый лучший выход, — проговорил он, затем, немного помолчав, добавил: — Но другие вампиры снова придут за тобой. И нам всё же придётся покинуть эти места.

— И чем раньше это случится — тем лучше, — поддержал я его решение. — Я должен исчезнуть навсегда, так, чтобы ни одна тварь не заподозрила Анну в связи со мной, и через неё воздействовать на меня.

— ?… — в воздухе повис незаданный вопрос.

— Я расстался с ней…

— Извини, я слышал ваш разговор, но так и не понял, почему ты принял такое решение?

— Таким образом, я собираюсь спасти ей жизнь. Находясь рядом, она подвергается огромному риску, я не могу допустить её гибели, ведь эта девушка является частью моей души.

— Но разве ты сможешь прожить без неё? — удивлённо уставился на меня отец.

— Я не знаю, но попытаться стоит. Ведь ты же как-то выжил без любимой!

— Выжил, но назвать это жизнью можно с большой натяжкой. Вначале было очень тяжело, но с годами я привык.

Это не истинность…

— А если бы она была жива?!

— Не знаю… Она бы изменилась, повзрослела, стала другой. Но я бы продолжал её любить…