Дыхание ветра

Александр

Вышло всё совсем не так, как я думал. Проснувшись утром и не обнаружив подле себя и в округе ничьих следов, я подумал, что меня решили пока оставить в покое. Отправился прямиком на хутор, отец встретил меня с хмурым выражением лица, но ничего не сказал, а только недовольно покачал головой. Приведя себя и свою одежду в порядок, снова отправился в посёлок, не забыв отыскать рюкзак с учебниками и невыполненными уроками, пролежавший всю ночь под раскидистым дубом.

Всю дорогу думал, что не посмею взглянуть в глаза своей любимой после того, что вчера натворил, однако же, они магнитом притягивали мой взгляд. В её чистых васильковых глазах не было упрёка. Они лучились так же, как и прежде, вселяя уверенность и надежду. Анюта улыбнулась мне, но я заметил, что её розовые губы припухли, и на нижней появилась небольшая сухая трещинка. Мне захотелось броситься на колени пред нею и молить о прощении за то, что позволил себе потерять контроль, но она опередила меня, бросившись ко мне в объятия так решительно, что я едва успел её поймать.

— Саша, что с тобой происходит? Я так боюсь! — прошептала она горячо.

— Чего ты боишься? — удивлённо спросил я, заглянув в синие озёра милых глаз.

— Боюсь потерять тебя! — жарко вымолвила она, и в уголках её глаз задрожали сверкающие жемчужины.

— Ты не потеряешь меня, куда я денусь, — проговорил я, еле сдерживая стон от внезапно нахлынувшей щемящей боли в груди. — Я люблю тебя!

— Не пугай меня больше, пожалуйста! Я больше не выдержу такого, — дрожащим голосом проговорила Аня, и две блестящие слезинки скатились вниз по её щекам.

— Чего ты испугалась, милая? — проговорил я, ласково стирая слезинки одну за другой большим пальцем правой руки, притягивая левой её изящное тело к себе.

— У тебя вчера было такое выражение лица, словно ты прощался со мной, — прошептала Анюта. — Словно ты задумал нечто такое, что разлучит меня с тобой. И потом, ты весь вечер не отвечал на мои звонки, что напугало меня ещё больше. Если с тобой что — то случится — я умру! Я не смогу жить, слышишь?

— Маленькая моя, прости, что не отвечал. Мобильник был в рюкзаке, а его я оставил в лесу. И со мной ничего не случится — поверь!

— Поцелуй меня, — тихо попросила она.

— Твой отец смотрит, — сказал я, опасаясь, что повторится моё вчерашнее помутнение, и я снова причиню ей боль.

— Вчера это тебя не волновало, — проговорила она.

— Ладно, пусть смотрит, — бросив взгляд в сторону её дома, произнёс я и медленно наклонился к её соблазнительным губам, собираясь лишь слегка прикоснуться к ним. Но Анна не стала ждать и, обхватив меня за шею, прильнула своими влажными губами к моему рту в таком страстном поцелуе, что я не в силах был устоять и ответил ей, забыв об осторожности. Поцеловал её крепко и горячо, нежно и страстно сжимая её в своих объятиях. Её длинные ресницы, прикрывающие прекрасные глаза, дрожали, и на них поблёскивала влага от ещё не совсем высохших слёз. Когда отпустил её, то страшился того, что на её губах снова появится кровь, но на этот раз всё обошлось, и, облегчённо вздохнув, я произнёс восхищённо:

— Я без ума от тебя!

Её глаза лучились ясным светом, а на губах, наконец, появилась улыбка, ради которой стоило жить.

Дни шли один за другим. Весна вступала в свои права. Приближались весенние каникулы, и в конце четверти пришлось поднапрячься, чтобы сдать все зачёты и рефераты, так что совершенно не было времени.

Вампир всё не объявлялся, как будто растворился в воздухе, словно никогда и не было. Желания искать у меня больше не возникало. Сначала ждал, что тварь сама меня найдёт, но время шло, и всё то, что произошло восьмого марта, постепенно забывалось, отходя на задворки сознания.

Моя привязанность к Анюте только крепла. В школе мы почти не расставались. Находясь дома, подолгу разговаривали друг с другом по телефону, останавливаясь только, когда на счету уже не оставалось средств. Очень тяжело переносились выходные — тогда мы с ней не виделись по несколько дней. В такие дни, чтобы как-то отвлечься, по совету отца, я стал тренироваться.

Обращался хищником и носился по горам и лесам, развивая в себе силу и выносливость, ловкость и быстроту. Наверное, среди животных теперь мне не было равных по быстроте — я мог догнать любую косулю и напугать её до смерти клацаньем зубов у самого горла. По силе я мог бы сравниться с медведем, хотя никогда с ним не боролся, но мог, так же, как и он, вывернуть с корнем небольшое дерево.

Но я не знал, что представляет собой вампир, какова его сила, и на что он способен. Но всё же это меня почти не волновало. Я жил совсем другим. И днём и ночью всё моё существо было занято только Анной. Я жил ею одной, словно вся моя жизнь зависела только от её улыбки, василькового взора, лёгкого дыхания. Кроме неё меня не волновало абсолютно ничего, даже ощущение опасности стало таким привычным, что я и вовсе перестал его замечать. В моём сердце жило огромное жгучее чувство, захватившее целиком и тело, и разум. Усиливаясь с каждым днём, оно затмило всё то, что волновало меня прежде.

Весь остаток третьей четверти я был абсолютно счастлив, а наступившие в конце марта каникулы с первого дня ввергли меня в гнетущее настроение, словно в моей груди появилась огромная пустота. Впереди была целая неделя разлуки с любимой, а я с первого дня уже отчаянно скучал.

Наступила суббота. Анна должна была уехать со своим отцом в Краснодар, в университете, куда она собиралась поступать после окончания школы, был день открытых дверей. Конечно, я бы мог поехать с ней, но отношения с её отцом так и не сдвинулись с мёртвой точки. Аня говорила, что её отцу нужно время, чтобы он понял, что был не прав, и что лучше было бы сейчас воздержаться от встреч с ним, чтобы не усугублять и без того шаткое положение.

Я был согласен со всеми её доводами, но, сразу же, пожалел, что отпустил их одних. Чтобы заглушить боль в груди, с утра бешено носился по пересечённой местности, бросался в бурлящие воды реки, несущей по перекатам мутную воду тающих в горах снегов, но ничто не могло дать мне успокоение. Решив, что только телефонный звонок может как-то помочь успокоиться, вернулся на хутор, обратился человеком и вошёл в дом. Было около десяти часов утра, когда я набрал номер Анюты. Когда вызов был принят, и я только собрался произнести имя моей возлюбленной, как вдруг в трубке раздался чужой мелодичный звенящий голос:

— Здравствуй, милый!

— Кто это? — спросил настороженно.

— Неужели ты меня не узнал, Александр? — прозвучал чарующий голосок. — Как жаль! Я так надеялась на встречу с тобой и почти уже отчаялась ждать!

— Где Анна? — резко оборвал, устав слушать чужую речь.

— Ах, Анна? Она не может подойти, — прозвенел нежный голосок. — Она отдыхает.

— Что с ней? — воскликнул возбуждённо. — Немедленно дай ей трубку! Я не потерплю шуток.

— А никто и не шутит! Правда, Анечка? Мы с твоей девочкой ждём тебя, Александр, на одной самой очаровательной полянке, с высоты которой, как на ладони, виден весь посёлок и, даже, твой хутор. Мы связаны по рукам и ногам, и надеемся, что ты не станешь задерживаться, мой мальчик.

— Я не верю! — заорал я в трубку так громко, что мой отец вышел из своей комнаты посмотреть, что со мной происходит.

Неожиданная догадка осенила меня, затем пришло осознание обрушившейся на меня беды. Женщина-вампир, которую я видел в школе на дискотеке, вернулась. Она нашла моё самое слабое место, которым, конечно, была Анна. Неужели она захватила её и где-то держит в заложницах? Тогда получается, что её отец уже мёртв, а может быть мертва и вся семья. Эти мысли пронеслись в моей голове за один миг и разом взорвали мой мозг. Сердце бешено колотилось в груди, неся по венам кипящую кровь, душевная боль стала невыносимой. Тело била крупная дрожь, и я едва смог удерживать телефонную трубку в руке.

— Не надо паниковать, милый, — прозвенел всё тот же голосок. — Твоя девушка жива. Пока жива…

— Чего ты хочешь? — прохрипел и не узнал свой голос.

— Тебя!

— Я иду! — выдохнул я. По какой-то причине догадывался, куда следует идти. У кого, как не у Анны она могла узнать о нашей полянке, усыпанной разноцветным цветочным ковром?

— Быстрее, милый! Анна не может долго ждать! Человеческая жизнь так скоротечна!

Связь прервалась, на том конце отключили телефон. Почти в бреду я повернулся к двери, уронив на пол мобильник. Мой отец, который присутствовал при разговоре, схватил меня за плечо и, нахмурившись, спросил:

— В чём дело?

— Вампир объявился… — глухо произнёс я. — Анна у неё.

— Ты уверен?

— Нет. Или да. Какая разница? Она погибнет, если я её не спасу.

— А если она не одна? С несколькими тебе не справиться!

— Отец, я должен идти! Анна — это всё, ради чего я живу! — прохрипел, едва справляясь с нервным возбуждением.

Он отпустил моё плечо, и я бросился к выходу.