Дыхание ветра

Анна

Прошло ещё несколько дней, но всё было по-прежнему. Мама буквально заставляла меня хотя бы немного поесть, убеждая в том, что после каникул меня никто не узнает в школе.

Отвлечься от мыслей об Алексе я так и не смогла, за учебники не бралась, по вечерам сидела у телика, уставившись в него невидящими глазами. Мысли мои были всегда далеко от дома.

И только Ванюшке удавалось слегка меня отвлечь, когда он просил прочитать ему сказку или поиграть с ним во дворе в снежки. Я выходила на дорогу, где Ваня катался на санках, и следила за ним, и если на дороге неожиданно появлялась машина, должна была быть готовой его предупредить и помочь оттащить санки с дороги, или вытаскивала его из сугроба, в котором он умудрялся всякий раз застревать.

Но отвлекалась я ненадолго, мои мысли возвращались обязательно к предмету моей страсти, как только я возвращалась в дом.

Ночами я плохо спала, снились запутанные кошмары. Я надеялась увидеть Алекса хотя бы во сне, но он не приснился мне ни разу.

Вечером перед рождеством к нам снова пришли гости, те же самые, что были на новый год.

Я сидела за столом с отсутствующим видом, не вникая в разговор. Когда кто-нибудь из родителей или гостей обращался с вопросом или просьбой ко мне, то я не сразу могла понять, чего от меня хотят, так что всем приходилось повторять свой вопрос или просьбу несколько раз.

Игорь, видимо обиженный на меня, полностью игнорировал моё присутствие, никоим образом меня не затрагивал, чему я была только рада. Через некоторое время я удалилась, сославшись на усталость, и весь вечер не выходила из комнаты.

Наутро за завтраком, не успела я присесть за стол, отец провёл со мной воспитательную беседу:

— Анна, объясни мне своё поведение.

— Какое поведение? — не поняла я, удивлённо взглянув на него. Удивительным было то, что отец, вообще, обращается ко мне (не считая вчерашнего вечера, на котором отец пытался показать гостям, что у нас в семье всё прекрасно), ведь за эту неделю я привыкла к тому, что он со мной не разговаривал.

— Не притворяйся дурочкой! Ты последнее время отвратительно себя ведёшь, и мне это не нравится.

— Что конкретно тебе не нравится, пап? — тихо спросила я.

— Не нравится? Да всё не нравится! Как ты ходишь, как ты ешь, как говоришь. Ты, как будто, заторможенная или замороженная. Веселее надо быть, энергичней! Ну, что это за выражение лица? Это даже не выражение, а кислая мина, противно смотреть! — громко высказался отец.

— А ты не смотри, — тихо ответила я.

— Перестань кукситься! Понятно тебе? Ну чего тебе не хватает?

— Ты знаешь, чего.

— Ты опять за своё? Столько времени прошло, а ты никак не можешь успокоиться. Я сказал тебе, даже не начинай мне ничего говорить о нём. Я ничего не хочу слышать.

— Ты спросил — я ответила, — с грустной усмешкой произнесла я.

— Я хочу, чтобы моя дочь была нормальной. Ты же на себя не похожа! Ты себя в зеркало видела?

— Ну, видела.

— И вот такое зрелище тебя устраивает?

— Нет, но за неимением лучшего, довольствуйся этим, папочка.

— Хватит язвить! Я требую, чтобы ты прекратила свои выкрутасы.

— Да какие выкрутасы, пап? Ты можешь толком сказать, чем я тебе на этот раз не угодила? Я, ведь, во всём тебя слушаюсь, чего тебе ещё надо?

— Да, Андрей, чего ты к ней прицепился? — вставила своё слово мама.

— Я не прицепился, я, ведь, не репей, я просто хочу выяснить у своей дочери, доколе она будет нам с тобой мозги компостировать! — рявкнул отец.

— Да ты вообще меня не видишь! Когда я успела тебе так навредить? — воскликнула я.

— Да, вот, вчера, например!

— И что же я такого натворила вчера?

— А ты, что, не помнишь? Сидела, как сонная муха, делала вид, что ничего по-русски не понимаешь. Такой парень в гости приходил — ты его не заметила.

— Так всё дело в Игоре? Знаешь, папочка, твой Игорёк мне не нужен!

— Это почему? Хороший парень, видный, из богатой семьи, выучился в институте, отслужил в армии, на работу устраивается. Чем он тебе не подходит?

— А ты, может, замуж меня собираешься отдать? — озарила меня внезапная догадка.

— А почему же не отдать? Ты же по чужим койкам прыгаешь? Учиться не хочешь! Значит, замуж тебе пора! Отдам тебя в богатую семью, чтобы муж тебя содержал.

Я испуганно уставилась на отца, потом на маму, которая тоже глядела на отца, вытаращив глаза.

— Андрей, ты чего это удумал? Анька маленькая ещё! — пошла в защиту мама.

— Ничего не маленькая. Она сама сказала, что уже взрослая. Вот скоро восемнадцать исполнится.

— Ты в своём уме? Ей восемнадцать только летом будет, — сказала мама.

— Да что ты? Вот как раз за полгода она к Игорьку-то и привыкнет, полюбит. А там и за свадебку! Свадьбы-то летом гуляют!

— Не нужен мне твой Игорёк! — нервно сказала я. — Я его не люблю! Он мне противен!

— Да какая разница? Не любишь — полюбишь!

— Пап, пожалуйста, не надо, — проговорила я дрожащим голосом, едва сдерживая слёзы. — Я люблю Сашу. Ты же знаешь это. Зачем ты мучаешь меня?

— Да они все одинаковы, дочь! Чем тебе этот плох, а тот хорош? Не хочешь Игоря — найдём другого. Раз плюнуть!

— Пап, Саша особенный, не такой, как все. За всё время нашего общения он никогда не позволял себе лишнего, а твой Игорь сразу полез обниматься, и начал хватать меня своими грязными руками. Думаешь, я ни за что толкнула его и назвала придурком? Он это заслужил. Саша бы никогда себе такого не позволил.

— Надо же, просто совершенство! И этот идеальный парень переспал с моей дочерью прямо в моём доме! — проревел гневно отец.

— Не было этого! Я всё ещё девственница, ясно? Но после всего того, что я от тебя выслушала за это время, я думаю, уж лучше бы всё то, за что ты меня ругаешь — произошло! Тогда бы мне не было бы так тяжело всё это выслушивать! — прокричала я в ответ на его рёв.

Отец с матерью в изумлении уставились на меня, словно впервые меня увидели. На кухню вошёл Ванюша, которого как всегда по утрам разбудили громкие крики.

— А мы будем пить чай? — спросил он зевая.

— Будем, будем, — сказал отец более спокойно. — Мать, наливай нам чай.

— Мы, что, закончили? — спросила я. — Можно идти?

— Нет, мы не закончили. Пей чай!

— А я не хочу! — возразила я.

— Посмотри на себя, ты стала на скелет похожа, — проговорил отец.

— Прекрасно! Значит, я не понравлюсь твоему Игорю! — съязвила я.

— Дурёха, да ты вообще никому не понравишься, даже своему Алексу, — сказал папа.

Его слова задели меня. Ведь он был прав — я боялась даже взглянуть на себя в зеркало: так ужасно выглядела. С этой минуты я решила взяться за себя: начать хорошо питаться, чтобы набрать поскорее свежий цвет лица, перестать плакать, чтобы не опухали веки, и взяться, наконец, за уроки. Тем более что момент встречи с Алексом был не за горами. Надо было хорошо подготовиться, чтобы быть на высоте.

Я начала завтракать, отец с матерью переглянулись, и отец слегка улыбнулся, радуясь, что его слова произвели на меня своё действие.

Когда все поели, я собрала со стола посуду и принялась её мыть, повернувшись к мойке.

Папа сидел за столом, а не ушёл, как обычно после завтрака по своим делам. Некоторое время он молчал, но я знала, что он остался на кухне специально, чтобы продолжить со мной разговор. И он не заставил себя долго ждать:

— Ну, что, дочь, мы решаем?

— Насчёт чего? — спросила я, не глядя на него.

— Не строй из себя дуру. Ты прекрасно всё поняла.

— Папа, я ничего из себя не строю, — сказала я чётко, обернувшись. — Я просто не понимаю, о чём ты сейчас говоришь.

— Я о парнях, о том, кто тебе нужен, кто не нужен. Или может быть, парни подождут, ещё не время, а?

— Пап, не говори о парнях во множественном числе. Ты прекрасно знаешь, кто мне нужен.

— Присядь. И поговорим серьёзно.

— Да мы и так говорим куда более серьёзно, — сказала я, присаживаясь за стол.

— Вот скажи мне, для чего я тебя растил? Думаешь, я мечтал, что после окончания школы ты сразу выскочишь замуж? — продолжил отец, глядя мне в глаза. Я не понимающим взглядом уставилась на него и проговорила:

— О том, чтобы выйти замуж, я ничего не говорила. Это, ведь, твоя идея.

— Да, конечно. Один из вариантов устроить тебе счастливую жизнь. Если хочешь замуж, выбирай себе обеспеченного молодого человека.

— Нет, пап, замуж я пока не хочу.

— А чего же ты хочешь? — спросил он, не спуская с меня глаз, отчего я чувствовала себя неуютно. — Только не надо говорить мне об этом негодяе.

— Тогда мне нечего тебе сказать, — произнесла я тихо.

— Нет, ты мне скажи, как ты думаешь, будет складываться твоя дальнейшая жизнь? Собираешься ли ты продолжить учёбу или хочешь начать работать?

— Конечно, я хочу учиться, что за вопрос!

— Значит, я думаю, ты понимаешь, что мальчики будут только мешать тебе. Все эти чувства, слёзы, люблю — не люблю, и так далее — всё это будет тебя отвлекать от поставленной в жизни цели.

— Нет, пап, ты не прав, — проговорила я, стараясь выдержать взгляд его колючих глаз, хотя меня так и подмывало опустить глаза вниз, так пронзителен был отцовский взгляд. — Мы с Александром никогда не говорили о чувствах. Просто нам хорошо вдвоём. О том, что я люблю его, он даже не подозревает. И я не собираюсь ему ничего говорить. Говорю тебе это, чтобы ты не беспокоился. Он тоже ничего подобного мне никогда не говорил, хотя мне, конечно, этого хотелось бы, не буду скрывать. Ну, что, теперь ты доволен?

— Знаешь, дочь, мы, ведь, с матерью мечтали о счастливом будущем для тебя.

— Я знаю.

— Поэтому, не спеши с любовью. Ты ещё всё успеешь в своей жизни.

— Да, пап.

— Я рад, что мы поняли друг друга, Солнышко, — сказал отец, поднимаясь из-за стола. Я тоже встала со стула.

— Пап, так мне можно общаться с Александром? — спросила я на свой страх и риск, рискуя тут же испортить, только что начинающие налаживаться отношения с отцом. Он глядел на меня, молча и пронзительно, несколько секунд, слегка прищурив взгляд, затем всё-таки ответил:

— Только в школе. И чтобы ничего лишнего, понятно? Здесь видеть его я не хочу. Пусть, вообще, не попадается мне на глаза. Ты меня поняла? — сказал он грозно.

Я кивнула и попросила:

— Верни мне, пожалуйста, телефон.

— Хорошо, но говорить будешь только в моём присутствии. Возьми, он лежит в книжном шкафу.

— Спасибо, папочка! — воскликнула я и полетела в зал, схватила мобильник и, обнаружив, что в нём разряжена батарея, бросилась в свою комнату разыскивать зарядное устройство. Подключив телефон к зарядке, включила его.

На телефон тут же пришло множество сообщений о звонках, в которых говорилось, что мне звонил один и тот же абонент. Это был номер Алекса.

Моё сердечко радостно забилось, дыхание перехватило. Значит, он тоже скучал, раз постоянно звонил мне.

Я набрала его номер и нажала кнопку вызова. Сердцебиение зашкаливало, от нахлынувшего внезапно волнения дрожали руки.

— Анечка, здравствуй! — услышала тёплый, бархатный голос, и меня бросило в жар от нахлынувших чувств. — Я ждал твоего звонка.

— Привет, — только смогла вымолвить, как в комнату вошёл отец.

— Как ты? — спросил Алекс с теплотой и участием в голосе.

— Нормально. А как твои дела? — еле шевеля губами, произнесла я.

— Да, всё в порядке. Только скучаю. Жду, когда закончатся каникулы.

— Надо же, я тоже, — проговорила я.

— А что у тебя с голосом? Ты не больна?

— Нет, всё в порядке.

— Как твои родители, больше не сердятся?

— Как тебе сказать? Сердятся, конечно, даже очень. Особенно папа. Я не знаю, как убедить его в том, что ничего не было. Он такой упрямый. — Сказала я, мимолётом взглянув на отца. Папа не выдержал и возмутился:

— Так, красавица, выбирай выражения, а то мобильник мигом исчезнет навсегда!

— Твой отец сейчас рядом? — спросил Алекс.

— Да. Как ты догадался?

— Услышал его голос. Я хочу ему кое-что сказать. Включи, пожалуйста, громкую связь.

— Ладно, уже включила.

— Андрей Иванович, пожалуйста, выслушайте. Я прошу у вас прощения за то, что злоупотребил вашим доверием. Но того, в чём вы нас подозреваете — не было. Прошу — поверьте. Я вам не лгу.

— Я даже слышать об этом ничего не хочу! — разгневанно заревел мой отец. — Знаешь, что, мерзавец, держись от моей дочери подальше! Это не просто совет. Это прямое указание! А ты, Анна, быстро верни мне телефон!

— Хорошо, сейчас верну, дай мне закончить, — сказала я. — Алекс, мне пора, извини. Пока. С Рождеством!

— Спасибо, тебя тоже. Ну, ладно, увидимся в школе, — произнёс Алекс и продолжил, обращаясь снова к моему отцу: — Андрей Иванович, не ругайте Анюту, она ни в чём не виновата.

— Ты мне будешь ещё указывать! — прогремел отец своим басом. — Я, ведь, тебя ни о чём не спрашивал, сопляк, сам как-нибудь разберусь, что мне делать, а что нет!

Он протянул руку за телефоном, сверкая глазищами. Я едва успела его выключить, когда отец буквально вырвал мобильный из моей руки.

— Папа, ну зачем ты так? Можно быть и вежливей. Алекс перед тобой извинился, хотя ничего предосудительного не совершал.

— Пусть засунет себе свои извинения, знаешь куда? А ты тоже хороша!

— Что не так на этот раз? — громко спросила я.

— Да всё не так! Меня всё это бесит, понятно?!

— Понятно, папочка злится, что его маленькая девочка выросла. Пойми, я уже никогда не буду маленькой девочкой. Я имею право любить того, кого захочу. Ты не можешь мне запретить.

— Нет, милая, ты ошибаешься. Я твой отец, и только я могу решать, взрослая ты или нет! Я несу за тебя ответственность, и, как мне кажется, этот парень тебе не подходит по многим причинам. Во-первых, я его плохо знаю.

— Но ты, ведь, знаешь его отца, — вставила я, но отец поднял руку, чтобы я замолчала.

— Не перебивай меня, его отца Святослава, я знаю. Он никогда людям ничего плохого не делал, но это такой скрытный человек, много лет жил совершенно один, ни с кем особо не общался. Ни друзей, ни женщин не заводил. Многие считают его странным: не выпивает, не курит, никогда ни в какие компании не входит. Такие люди привлекают к себе внимание других именно тем, что не тянутся к другим. Вот, кто его знает, что творится у него в голове? Никто. Очень странный мужик. Так вот, твоего Александра мы плохо знаем — это раз. Во-вторых, он слишком молод, сопливый мальчишка! О какой любви может идти речь, если у него молоко на губах не обсохло? Ну, и, в-третьих — он голодранец. Что он может тебе дать? У него, ведь, ничего нет. Он не сможет тебя обеспечить.

— Пап, ну ты опять за своё! Пусть, Алекс молодой, пусть бедный — мне от него ничего не надо! Я же сказала, что замуж не тороплюсь. Обещаю тебе, что, закончив школу, я поступлю в институт, и продолжу обучение. Общение с Алексом мне не помешает.

— Сомневаюсь я в твоих словах, ох сомневаюсь! Вся эта любовь-морковь до добра не доводит!

— Я буду благоразумной.

— Ох, с тобой можно с ума сойти, какая ты упёртая.

— Я вся в тебя, папа!

— Анна! Ты меня просто бесишь!

— Прости.

— Ладно. Значит, говоришь, ничего не было?

Я кивнула в ответ.

— Так, что же вы, чёрт подери, делали в одной постели? — спросил папа.

— Ничего, — ответила я спокойным голосом, пожимая плечами.

— Ну, Анна, смотри у меня! — воскликнул отец и вышел за дверь.

Я осталась в своей комнате одна. Наконец-то, я смогла относительно успокоиться насчёт Алекса, услышав его голос.

Мне приятно было узнать, что он тоже скучает, волнуется из-за произошедшего, и стала с нетерпением ждать окончания каникул, чтобы, наконец, утонуть, раствориться в серых глазах, почувствовать согревающее тепло лучезарной улыбки, чтобы обняв, услышать биение сердца.

Похоже, из-за разлуки моё чувство к Александру ещё более окрепло, обрело форму огромной жар-птицы, которая горела в моей груди, расправив свои горячие крылья. В некоторые моменты моей жизни она сжигала меня, но, стоило лишь услышать голос предмета своей страсти — согревала моё сердечко, трепещущее так, словно у него тоже растут крылья.