Её Сиятельство Графиня

Глава 28

Санкт-Петербург

Реализация плана требовала времени — Демид хотел, чтобы всё прошло по правилам, но в то же время незаметно. Подал прошение в церковь, договорился со священником на нужную дату, через знакомого получил разрешение в дворянском собрании. Обручение, конечно, им пришлось пропустить, да и трёх недель, чтобы дать всем несогласным возможность озвучить своё «нет» у них не было.[10] Впрочем, Демид считал, они ничего не потеряли.

Приплатив там, договорившись здесь, упросив тётушку всеми способами оттянуть отъезд Лизы, он, наконец, организовал то, что планировал — тайное венчание, которое теперь имело хотя бы вид законности. Конечно, они не последние люди в государстве, сам император может аннулировать этот брак, но Демид надеялся на всеобщее благоразумие и — снова — на тётушку. Хотя, конечно, и от неё он скрыл свой план — Лиза княгине нравилась, но не настолько, чтобы лишаться племянника. Никому не выгодно отпускать из столицы двух последних носителей дворянских фамилий.

Но! Если всё обернётся против них, если император, тётушка — а может даже кто из священников — вознамерятся им помешать, Демид планировал бежать из столицы и начать новую жизнь с Лизой.

Нужно ли ей это? Такими вопросами он не задавался. Вновь и вновь — эгоистично, но Демид смирился с этой чертой своего характера. Не то чтобы он замечал за собой ранее этот эгоизм, но теперь его жизнь, его способность чувствовать, переменились. Кажется, с Лизой он ощутил что-то, чего никогда не ощущал и с чем не расстанется ни в коем случае.

Возможные наказания за тайное венчание Демида не пугали. Штраф, ссылка? Даже смешно! Да и в случае несогласия дворянства была надежда, что церковь встанет на их сторону — ведь нет ничего священнее уз брака, а родни, которая могла бы воспротивиться, ни у Демида, ни у Лизы нет.

Да. Всё должно пройти гладко — он рассчитал всё до мелочей. Духовный суд? Вероятно, их подвергнут ему, но всё равно — в их браке нет ничего незаконного. Два верующих человека разной крови любят друг друга и желают создать семью — безбожно этому препятствовать.

Осталось только, чтобы второй человек был согласен, ведь, если не согласен, то это, конечно, противно Господней воле. Потому Демид много молился — кажется больше, чем когда бы то ни было.

Чтобы Лиза согласилась. Чтобы они без труда доехали до маленькой часовни в Петергофе, где венчались ещё его родители. Чтобы их совместна жизнь принесла им благо, а может даже потомство. Чтобы они счастливо прожили свои дни — неважно, где.

— Ничего дурнее я в жизни не слышала, — прямо сообщила ему Тютчева. Она искоса посмотрела на Льва, тот только плечами повёл — после расставания между ними сохранялось некоторое напряжение, но никого другого втянуть в эту авантюру Демид просто не мог. Эти двое знают, любят и его, и Лизу, и только им он может доверить столь большую тайну и ответственность быть свидетелями их венчания.

— Это ты мне говоришь после того, как чуть не стала Толстой?

— Фу, ваша светлость, ужасные намёки и непростительное панибратство.

— Ну-ну, я тебя с пелёнок знаю, уж не в этой ситуации жеманничать.

— Давайте-ка без этого, — устало проговорил Лев. — Значит, мы должны заблаговременно прибыть в часовню и ожидать вас там?

— Именно.

— А если Лизавета всё же не согласится?

Демид посмотрел на друга убийственным взглядом. Катя никак не прокомментировала, только улыбнулась загадочно. Демид понадеялся — это добрый знак.

Он передал им все нужны документы. После венчания именно Лев и Катя должны были передать документы о заключении брака в нужные инстанции и — конечно — для всех Демид уже который день пропадает в квартире Толстого. Затем вручил кольца — Демид долго высматривал Лизины руки, чтобы попасть строго в размер её указательного пальца, но часто перчатки скрывали подробности, потому пришлось вызнавать у ювелиров, услугами которых она, бывало, пользовалась.

— Как же Лизавета без наряда? — вдруг взволновалась Катя. — Это ведь такой день — то есть ночь… Венчание — не рядовой случай, тем более что с Фёдором у них так и не состоялось…

— Не вспоминай, — бросил Демид. О платье он не думал, но о чём ему не хотелось вспоминать тем более — об почившем Вавилове. — Полагаю, в наших условиях это не такая большая проблема.

— Я что-нибудь придумаю, — решительно проговорила Катя. — Так, чтобы было Лизе к лицу. Хотя бы фату! Вы — мужчины, совсем ничего не понимаете! А ты, — она ткнула Демиду в грудь, — скажи ей, чтобы нарядилась.

— Мы поедем верхом…

— И что? Верхом и наряженная — не вижу никаких противоречий. Потом спасибо мне скажешь!

Так и решили.

В нужную ночь Демид пробрался в поместье Вавиловых по уже известному ему пути и — по карнизам — забрался на балкон возлюбленной. Главное, чтобы она не убила его со страху…

Санкт-Петербург

Поместье Вавиловых

Странный шум на балконе встревожил. Поначалу я слышала только шаги по брусчатке — думала, показалось. Затем — шуршание плюща на стенах, слишком шумное, чтобы причиной тому был ветер. Скрипнула плитка на балконе — она давно треснула и её следовало бы поменять, но я всё забывала об этом распорядиться.

Рука сама забралась под подушку — я сжала кинжал. Он всегда там лежал, но пригодился впервые.

Тихо спустилась с кровати, взяла шаль с кресла и замоталась, притаившись в тени.

Вдруг с балкона деликатно постучались. Проигнорировала.

Постучались вновь. Откашлялись.

— Лизавета?

Этот голос — даже полушёпотом — я узнала сразу. От удивления выронила кинжал, и он глухо упал на ковёр, чуть меня не поранив.

Айкнула от неожиданности, и дверь балкона отворилась — в комнату ворвался взъерошенный князь, озираясь. Луна светила парадоксально ярко и, кажется, в комнате был виден каждый уголок, но особенно — обеспокоенный взгляд его светлости.

— С вами всё хорошо?!

Я смущённо отступила назад. Что происходит?

— Простите, что ворвался так, я услышал ваш выкрик, и…

— Что вы вообще забыли на моём балконе? — происходящее никак не укладывалось в голове.

— Я… эм… Вас?

— Меня?

— Лиза! — не позволив мне собраться с мыслями, он вдруг оказался рядом. — Лиза — простите меня! Я всегда был таким идиотом! Прошу, простите!

— За что?..

— За то, каким трусом я был! Прошу вас — идёмте со мной!

— Куда? — несмотря на вопрос отчего-то у меня не было сомнений — пойду! — Объясните всё по-человечески! Возьмите себя в руки в конце-то концов!

— Простите!

— Хватит извиняться! Зачем вы посреди ночи ворвались ко мне в комнату — да ещё и таким варварским способом? — я не была зла, скорее ошарашена, но старалась, чтобы голос мой звучал как можно строже.

— Выходите за меня! — выпалил он и совершенно по-дурацки упал на колено.

— Вы издеваетесь, ваша светлость?

— Ничуть! Я, наконец, решился! Я не могу и помыслить о жизни без вас, а сейчас, когда вас отсылают…

— То есть вы просто хотите спасти меня? Увольте, я справлюсь сама, — стало обидно.

— Нет! То есть… Я не знаю, чего я хочу в полной мере, но знаю, что своим согласием вы решите мою жизнь: это вы — спасительница, а я — спасённый…

— Давайте без патетики, — в происходящее было трудно поверить, оттого, кажется, я чувствовала себе более уверенно и отстранённо. Задуматься я себе не позволяла. Что он там говорит? Замуж? Жизнь без меня невозможна? Мне — право — это всего лишь слышится. Это всё и вовсе странный сон моего воспалённого разума.

— Лиза, — он сжал кулаки.

— Встаньте, будьте добры.

— Не встану. Мне нравится смотреть на вас отсюда.

Я не нашлась, что на это ответить.

— У меня нет слов, чтобы объяснить вам свои намерения очевидно, я столько всего продумал, запланировал — но не этот разговор. Почему-то мне казалось, я просто скажу вам — «Идёмте же со мной!» — и вы пойдёте.

— Наивное предположение.

— Какой я дурак, — он сверкающе улыбнулся. — Даже сейчас ваша едкость пленит меня, как я раньше мог с этим бороться? Лиза, я хочу, чтобы вы были мне женою. Я всё для того подготовил. Вам нужно лишь сказать мне «да» сейчас, и мы отправимся в часовню, а после, вместе — в Сибирь.

— Зачем же вам в Сибирь?

— Потому что там будете вы. Я не могу вас отпустить одну.

— Я поеду с Ильёй.

— Вы поедете со мной, — сказал он твёрдо. — Я поеду за вами независимо от вашего согласия.

Прямой взгляд в глаза. Ещё секунду назад он извинялся, пытался убедить меня, что я хозяйка положения, но не выдержал долго — князь у моих ног, определённо, руководил всем: моментом, мной, моим будущем. И это странно нравилось, пробиралось под кожу. Разум и сердце кричали вместе — отпусти вожжи, будь слабой, отдай себя ему — и он справится! Но не всё так просто…

— Почему же вы передумали? Недели не прошло, как я предлагала вам себя — и вы мне тогда отказали. Что вам мешало сказать мне «да», и что изменилось сейчас?

— Я постарел и я калека, Лиза, — сказал он просто. — Половина меня слабее ребёнка. Меня мучают кошмары каждую ночь, нередко я валюсь с ног без повода, я страдаю от боли и, бывает, кричу во сне. Я предатель и трус — я делал всё то, что вы ненавидите. Так отчего же мне желать быть с вами? Портить вам жизнь? Обрезать крылья? Я мечтаю для вас о другой судьбе…

— И что же сейчас? Всего этого нет? Вы излечились, помолодели? — спросила едва слышно.

— Этого не произойдёт уже никогда, — в его голосе отчётливо слышалась горечь.

— Так что же изменилось?

— Я мог оставить вас здесь — в этом поместье, с людьми, которых вы знаете, которым доверяете. Я мог бы даже терпеть Мирюхина, а может — хотя мне тошно об этом думать — вашего мужа, кем бы он ни был…

— Вы врёте, — твёрдо сказала, хотя на деле просто боялась, что он говорит правду.

Помолчали недолго. Я ожидала ответа.

— Да, вы правы. Вру. Я никогда бы не смог терпеть рядом с вами другого мужчину. Я эгоист.

Камень с души. Я улыбнулась и присела рядом с князем.

— Вот видите — вы бы не смогли терпеть кого-то другого. Как и я. Я уже сказала вам — либо вы, либо никто. Я успела испугаться.

— Чего же? — он смотрел мне прямо в глаза.

— Что вы и правда смогли бы пережить моё замужество с другим. Это бы значило, что вы меня совсем не любите.

В темноте, но при этом отчётливо видя друг друга, мы были так близко, что кожи касалось дыхание.

— Да, видите — вы куда мудрее меня, моя милая Лиза. Я этого не понимал и продолжал обманываться…

— Ничего, мы ведь сразу поняли это друг о друге — вы ещё не научились слышать своё сердце.

— Сейчас — научился.

— Правда? И что же оно говорит? — мы оба замолчали, словно прислушиваясь.

— Что без вас ему не жить.

— Как наигранно, ваша светлость, — вопреки словам, я улыбнулась. Сердце забилось так быстро, что стало трудно дышать.

— Да, я в этом деле совсем не опытен.

— И всё же — почему вы передумали? — мне хотелось услышать это от него.

— А вам мало моих излияний?

— Потешьте даму, — даже не знала, что во мне есть это коварство.

— Потому что я люблю вас больше жизни. Мне казалось, отказавшись от вас, я жертвую собой, но я лишь жалел себя. Я не достоин вас — это правда, но и никто иной — не достоин, и никому другому — я не позволю быть с вами. Я буду преследовать вас — в Сибири, на Кавказе, да пусть вы даже отправитесь на другой край света. Это сильнее меня. Казалось — мне претит мысль, что вы отправитесь одна в столь далёкое путешествие, но по правде — я не могу позволить вам оставить меня одного.

— Как эмоционально, — прошептала.

— Я смог вас смягчить? Выйдете за меня?

— Решу по пути. Вернитесь на балкон, будьте добры, и придумайте, как спустите и меня.

Притворная уверенность сходила на нет. Дыхание сбивалось — одновременно и от радости, и от страха. Мысли смешались. Сейчас, когда князь не был так близко, вдруг навалились сомнения — а дозволен ли такой брак? Он предлагает мне тайное венчание? Сделал ли он всё по правилам?..

Нет-нет, я ведь могу ему доверять! Определённо, сомнения в супруге — не то, с чего стоит начинать брак. Нет ничего дурного в нашем союзе… А свидетели? Будут ли свидетели?..

— Лизавета, — послышалось из-за двери. — Если хотите, наденьте что-то нарядное.

Прозвучало как-то смущенно и неловко. Странно, что он вообще об этом вспомнил. Нарядное? У меня есть пара белых рубах, если сверху надеть расшитый золотом плащ, обруч… довольно нарядно?..

Боже, а ведь если он станет мне супругом, то… Как неловко об этом думать! Князь видел моё лицо — но всё остальное?

Нет-нет, сейчас не время. Дурная голова! Дурные мысли!

Я чувствовала, как лицо, шея, грудь, окрасились в красный.

Собиралась в спешке.

Интересно, как он пробрался сюда незамеченным? Собака — того купленного князем старика, довольно брехлива — срывается на каждую мошку. Старик уже больше года, как умер, и собака стала злее, но на домашних никогда не бросалась. Или он и с ней как-то договорился? Имеет же талант!

Половицы скрепят — ужас один. Надеюсь, никто не прибежит к проснувшейся барыне — я не переживу такого позора. Мужчина на моём балконе — какой стыд! Ему даже под окнами не место…

И всё же я собираюсь сбежать с ним на тайное венчание…

Кто меня поймёт?

Когда я вышла на балкон, князь уже спустился.

— Прыгайте! — заявил он громким шёпотом.

— Не вы ли говорили, что половина вашего тела слабее, чем у ребёнка? Я не хочу вас покалечить…

— Вас выдержит и ребёнок. Ну же! Доверьтесь мне и скорее — пока никто не увидел!

Наверное, ему не стоило бы знать, что я готова прыгнуть без всяких сомнений. Просто стоило создать вид степенности — я ведь уже не маленькая девочка. Но в душе… В душе я изрядно повеселилась, собирая полы одежды, придерживая обруч. Без предупреждения я сиганула вниз, и князь запросто поймал меня, прижав к себе.

Наше странное единение затянулось.

— Отпустите меня, — попросила. — Это всё ещё неприлично.

— Иногда вы такая зануда.

— Мне вернуться к себе?

— У вас больше нет такого шанса, Лиза, — он широко улыбнулся. — Идёмте, тут недалеко.

Отправлялись верхом — князь хотел было помочь мне взобраться на коня, но я отмахнулась. Может, скоро мы и станем супругами, но пока ещё — чужие друг другу люди и нам стоит избегать лишних прикосновений.

— Пару часов пути, — предупредил его светлость.

Сначала лишь темнота беспокоила меня, но князь держался рядом, явно зная путь. Становилось холоднее, и вот уже ветер раздувал мой платок, пробираясь под кожу. Кажется, собирался дождь, что было нам совсем не на руку.

— Стойте, — князь придержал коня и принялся раздеваться. Я сейчас околею, а ему жарко?

Он наклонился и накрыл меня своим плащом, завязав его спереди. Явно не с моего плеча, плащ сохранил тепло чужого тела. Я украдкой принюхалась и тут же сделала невозмутимый вид. Знакомый аромат окружил со всех сторон.

Без слов мы продолжили путь.

Это всё какое-то безумие. Несёмся в непонятном направлении, ночью, и, кажется, дурной погодой Господь намекает нам, что недоволен. Или я накручиваю себя?

Остановиться? Развернуться обратно? Отказать?

И навсегда расстаться с Демидом?

Прогремел гром, и конь, забеспокоившись, сбился с шага.

Очередной знак или простое совпадение?

Зачем я еду? Глупый вопрос. Желание сочетаться узами брака естественно. Но таким образом?.. Правы ли мы в своём решении? Кто сказал, что подобные тайные авантюры доведут до добра? Но ведь и кто сказал, что это запретно?

Брачные традиции писаны людьми — эти обряды, ритуалы, испрошение дозволения у всех подряд, но нередко — нарушающие законы Господни. Церковь женит людей, противных друг другу, женит по указке — родителей, власти. Мой брак с Фёдором — был ли он законен в действительности? И ведь он был одобрен — церковью, народом, императором. При этом нынешнее венчание — когда и жених, и невеста, любят друг друга, когда они знают друг друга и собираются сочетаться в храме — перед крестом, со священником рядом, со свидетелями — я на то надеюсь. Этот брак, тем временем, отчего-то неугоден никому из упомянутых ранее, но — пусть будет так, прошу! пусть будет так! — он ведь угоден Господу.

Где Господь говорит, что брак должен быть одобрен обществом? Родителями — естественно, но мы оба — сироты.

Господь говорит — брак лучше для нас, чем разжигаться, а ведь мы разжигаемся — мои сны о Демиде, мои мысли — о нём, моё сердце — с ним, и как мне стыдно за эти чувства, и как прекрасны они были бы в законном браке!

Так угоден ли этот брак Господу?..

Без предупреждения, без мороси и даже капли — на нас обрушился ливень. Вновь грянул гром и в мгновение стена воды перекрыла всю видимость.

Это ли не ответ?..

Но отчего-то я продолжила путь.

Лошади замедлились — дороги размыло, и вот уже копыта тонули в грязи, с каждым разом выбираясь всё труднее.

— Дальше придётся пешком, — крикнул князь, спешиваясь. Шум дождя резал уши, вода забралась под плащ, а князь и вовсе был насквозь мокрый. Из-за воды я не могла нормально открыть глаза. Князь взял обоих коней за уздцы и повёл вперёд. Я же осталась на месте. — Что-то случилось? — тут же заметил он.

— Это знак, — проговорила тихо.

Он ничего не ответил. Расслышал ли?

— Какой знак? — спросил, наконец.

— Что мы не должны идти дальше, — голос задрожал. Признаться даже самой себе было трудно, но, очевидно, всё против нас. — Как мы доберёмся в такой ливень? Да мы сгинем в этом лесу ещё до того, как закончится дождь! Разве Господь не пытается остановить нас?

Князь отпустил поводья, но лошади — несмотря на беспокойство — остались стоять на месте.

— Посмотри на меня, — в глазах его было пламя. Он оказался рядом в мгновение, схватил за плечи. — Разве ты не видишь, что это лишь испытание?

— Испытание? — кажется, я откровенно плакала. А может это дождь…

Но как обидно! Я уже поверила в своё счастье, и тут…

— Это лишь доказывает, что мы всё делаем правильно, понимаешь? Всякий верный путь тернист, легко мы только ошибаемся, — князь замолчал, всматриваясь в моё лицо. Вуаль давно пропала, да и обруч слетел ещё в середине пути. Платок наверняка сбился, и выглядела я ужасно, впрочем, об это ли стоит думать? — Нам осталось идти немного, я знаю — куда. Мы уже прошли весь путь, и разве не будем мы ценить наше счастье ещё больше, если оно достанется нам с трудом? Идём.

В его словах был смысл. Или же мне так только кажется, ведь я хочу, чтобы он оказался прав?

И всё же, кажется, сомневаться поздно. Если не суждено — мы не дойдём до места, вот и всё.

— Вы такой невоспитанный, — выдала, вытирая лицо. Впрочем, оно тут же намокло снова. — Хватаете меня, «тыкаете»…

— Да, надоела эта притворная жеманность, — князь улыбнулся. — Я бы поцеловал тебя прямо сейчас, но думаю, тогда ты мне точно откажешь.

— Правильно думаете, — я отстранилась. — Возьмите поводья и идёмте. Я ужасно замёрзла.

«Тыкать» князю язык не поворачивался — да я даже в мыслях смущаюсь называть его по имени!

— Я люблю тебя, — послышалось за моей спиной.

— И я вас, — не стала врать. — Поэтому давайте поторопимся.

Как ни странно, с этого момента путь показался мне куда проще.