Гарем для сестры султана

Глава 17

Глава 17

Ночь над дворцом была тёплой, пропитанной запахом апельсиновых цветов и мускуса.

Всё вокруг дышало ожиданием.

В тенях сада уже собирались те, кто был допущен к тайному банкету — редкие гости, приближённые к трону и те, кого нельзя называть вслух.

В этом мире играли не в музыку, а в власть.

И главным инструментом был флирт, за которым скрывались кинжалы.

Джасултан вошла в зал последней.

Её платье было будто соткано из самой ночи — чёрный шёлк с тончайшей вышивкой золотыми нитями, которые мерцали при каждом её шаге, словно россыпь звёзд.

Глубокий вырез на спине, откровенный даже для дворца, открывал тонкую линию позвоночника и алый шрам от украшения-клинка, который она носила в юности.

Волосы были убраны высоко, на шее лежала нить зелёного нефрита — подарок Саида, который она надела нарочно, чтобы подчеркнуть свой настрой.

Она прошла мимо собравшихся медленно, словно заставляя всех задерживать дыхание.

Фархад шёл позади, одетый скромно, но в его тени чувствовалась угроза.

Он был её невидимой стеной, но сегодня Джасултан намеренно оставила между ними расстояние.

В центре зала сидел Саид ибн Халид, спокойно, даже немного лениво покручивая в руках бокал с тягучим рубиновым вином.

Его взгляд тут же метнул искру интереса, как только она появилась.

— Султанша блистает, как и положено хозяйке этой ночи, — его голос был лёгким, но с ноткой вызова.

— Я всегда блистаю, когда это нужно, — ответила она, опускаясь на шёлковые подушки напротив.

Между ними оставалось ровно столько пространства, сколько нужно для интриги.

Вино текло рекой, блюда сменяли одно другое, а под тихую музыку начинались настоящие игры.

Танцовщицы извивались под томные мелодии, их тела были как тени, и в их танце сквозили намёки на запретное.

Но Джасултан смотрела только на Саида.

И он — только на неё.

— Расскажи мне, посол, — её голос был ленивым, но внутри уже закручивалась пружина. — Как в твоей стране наказывают тех, кто смеет играть двойную игру?

Он усмехнулся, отпивая вино.

— У нас за это не наказывают. У нас таких людей делают советниками, — ответил он с лёгкой насмешкой.

Джасултан улыбнулась уголком губ.

— А как же доверие?

— Его покупают, как всё остальное.

Она медленно провела пальцем по краю бокала, глядя ему в глаза.

— Тогда скажи, Саид, сколько стоит твоё доверие?

Он наклонился ближе, и их лица почти соприкоснулись.

— Моё доверие достаётся лишь тем, кто готов играть на грани, — его голос стал низким, тягучим. — А ты, султанша, похоже, именно из таких.

Она чуть усмехнулась, наклонилась так, что их губы почти коснулись.

— Ты даже не представляешь, насколько.

И в этот момент она отдала едва заметный знак.

Слуга приблизился, поставил перед ней небольшой ларец из чёрного дерева.

— Это подарок твоего народа? — спросила она, глядя на Саида, но уже с иронией.

— Открой его сама, — ответил он, и в его голосе прозвучала улыбка.

Она медленно раскрыла крышку.

Внутри были четыре маски — из тёмного металла, каждая с вырезами для глаз, украшенная узорами.

И тонкие кинжалы с изогнутыми лезвиями, как змеи.

— Это…?

— Тайная стража, — сказал Саид, глядя на неё внимательно. — Четыре лучших воина моей страны. Они не знают пощады.

Они носят маски, чтобы их лица не видели ни друзья, ни враги.

— И ты предлагаешь мне их?

— Я предлагаю тебе власть над тенями, султанша, — его голос стал мягче, опаснее. — Их лояльность — лишь тебе. Они знают только одного хозяина. Или хозяйку.

Джасултан медленно взяла одну из масок, её пальцы изучали металл, холодный и гладкий, словно гладь ночного озера.

— А если я надену её сама?

Саид улыбнулся, глаза его вспыхнули с опасным интересом.

— Тогда ты станешь самой опасной женщиной Востока.

Поздно ночью, когда гости уже начали покидать зал, Джасултан поднялась, взяв ларец с собой.

Но на прощание она склонилась к Саиду, её губы почти коснулись его уха.

— Будь осторожен, посол, — прошептала она, сладко и ядовито. — Я могу понравиться твоим теням больше, чем ты сам.

Он усмехнулся:

— Для такой женщины, как ты, султанша… даже тени готовы предать свет.

Вернувшись в покои, она скинула одежду, осталась босой, в тонкой накидке, и открыла ларец заново.

Четыре маски, четыре кинжала, четыре судьбы.

И вместе с ними — четыре письма, аккуратно сложенные.

Фархад вошёл тихо, глядя, как она держит маску в руках.

— Ты готова надеть её? — его голос был хриплым, с тенью ревности.

Джасултан подняла на него взгляд, в котором уже вспыхивала новая решимость.

— Я готова создать свою армию.

— Даже если ты станешь сама той, кого они будут бояться больше всего?

Она надела маску, и её голос из-под неё зазвучал иначе — глухо, властно, с угрозой.

— Я уже стала ею.