Гарем для сестры султана

Глава 5

Глава 5

Ночь, как ни странно, принесла не только страсть, но и прозрение.

Джасултан проснулась до рассвета, в полной тишине. В её покоях царил полумрак, шторы были задёрнуты, и лишь лёгкий ветер шевелил их краешки, принося аромат свежести и далёких розовых садов.

Она лежала, прислушиваясь к дыханию Назима, который спал рядом, расслабленный, но всё равно похожий на зверя, что дремлет, но чутко чует каждый шорох.

И вот тогда она впервые подумала — а кто, собственно, кого здесь приручает?

День начался странно.

Исхан появился с рассветом. На его лице было напряжение.

— Хатидже-султан, прибыла депеша из порта, — сказал он, едва она успела сесть за утренний кофе.

— Что за депеша? — лениво спросила она, глядя, как тонкая струйка молочной пены стекает по стенке чаши.

— В гавань прибыл караван из Персии. Среди них люди, которые ищут… — он замялся.

Она подняла бровь.

— Продолжай.

— … Принца Назима, который якобы пропал во время междоусобицы. Они уверены, что он жив. Более того, они уверены, что он… здесь.

Джасултан поставила чашу на стол. Глухо, как колокол в тишине.

— Ах вот как, — медленно проговорила она. — Значит, мой «питомец» оказался настоящим тигром.

Она велела вызвать Назима сразу же. Без шума, без лишних глаз.

Тот пришёл спустя полчаса, с таким видом, будто уже всё знал. Спокойный, собранный. Его лицо было уверенным, взгляд — прозрачным, как ночное небо.

— Ты слышала новости, — сказал он, даже не дожидаясь вопроса.

— Слышала, — холодно ответила она, подходя ближе. — Хочешь что-то добавить?

Назим усмехнулся.

— Разве ты не подозревала с самого начала, султанша? Разве ты не видела во мне того, кто привык держать меч не ради забавы?

Она смотрела на него долго. Пристально. Тот редкий случай, когда всё в ней колебалось между яростью и… уважением.

— Ты играл со мной, — сказала она наконец.

— А ты играла со мной, — спокойно ответил он, приближаясь вплотную. — Мы оба знали, что это не просто гаремная забава.

Его голос стал тише, горячее:

— Но я не лгал, султанша. Всё, что было между нами, было честно. Даже если я и есть тот, за кем охотятся.

Джасултан велела закрыть двери.

— И что ты теперь хочешь? — спросила она, сложив руки на груди. — Сбежать? Воссесть на трон? Или использовать меня, чтобы выйти отсюда целым?

Назим подошёл вплотную, так близко, что между ними не осталось воздуха.

— Хочу только одного, — сказал он, и в его голосе было нечто странное, глубокое. — Быть с тобой на равных.

Она рассмеялась — коротко, почти горько.

— На равных? В этом дворце? С султаншей, которая играет судьбами?

— Да, — уверенно ответил он. — Я не хочу твоего трона. Мне не нужен твой гарем, твоя власть или твои драгоценности.

Он наклонился ближе, почти касаясь губами её уха:

— Мне нужна ты, Джасултан. Не как госпожа. Как женщина.

Она отстранилась, тяжело дыша.

Её разум пытался найти подвох. Её сердце — уже сдалось.

Но она всё ещё была женщиной, которая не спешит поддаваться.

— Ты не представляешь, что говоришь, — прошептала она, зная, что всё уже сдвинулось с места.

Назим улыбнулся, дерзко, но не вызывающе.

— О, я очень хорошо понимаю.

Вечером того же дня дворец снова зашумел. Визит персидского посла всколыхнул всех.

Джасултан наблюдала за этим со своего балкона, лениво глядя, как слуги суетятся, подготавливая приём.

Она знала: этот вечер многое решит.

А внутри её уже рвалась на волю мысль, сладкая и пугающая:

А если он действительно не враг? А если этот мужчина — твоя судьба?

Перед ужином она встретилась с Хюррем. Та, как всегда, была спокойна и мудра.

— Ну что, — с мягкой усмешкой сказала Роксолана, когда Джасултан поделилась новостью. — У тебя настоящий шахматный матч, сестра.

— Боюсь, он уже перешёл в азартную игру, — мрачно усмехнулась Джасултан.

— Ты хочешь от него сбежать? — прямо спросила Хюррем.

— Я… — Джасултан на мгновение замолчала. — Я хочу понять, что между нами правда, а что — игра.

Роксолана улыбнулась, беря её за руку:

— Иногда даже самые опасные игры заканчиваются любовью, сестра.

Вечером, на приёме, она вошла в зал так, как могла войти только она — грациозно, но словно ураган в жемчуге и золоте.

Посол, смуглый, пожилой, с проницательным взглядом, склонился перед ней.

— Хатидже-султан, я пришёл за тем, кто вам… по праву не принадлежит, — сказал он, не мигая.

— А вы уверены, что он сам этого хочет? — с тонкой усмешкой спросила она, чувствуя, как взгляды гостей впиваются в них обоих.

И тогда Назим, стоящий чуть позади, сделал шаг вперёд.

Он взглянул прямо в глаза послу и сказал громко, чтобы слышали все:

— Я остаюсь.

В зале воцарилась гробовая тишина.

— Я остаюсь не как раб, — его голос звучал, как вызов, — а как человек, который сам выбирает свою судьбу.

И он повернулся к Джасултан, спокойно и твёрдо:

— Я выбираю остаться с ней.

Все ахнули. Даже Валиде, даже Хюррем.

Но Джасултан, вместо того чтобы растеряться, медленно, с опасной улыбкой сказала:

— Тогда ты остаёшься в моём гареме. Но не как раб.

Как мужчина, которого я сама приглашаю в своё сердце.

Эта ночь в истории дворца запомнилась как ночь шока, скандала… и начала новой легенды.

А в её покоях, за занавесями, где уже давно не было нужды скрываться, она сидела рядом с Назимом, глядя в его глаза и шепча ему на ухо:

— Смотри, чтобы ты потом не пожалел о своей смелости, принц.

Он лишь усмехнулся, беря её ладонь в свою.

— Я уже выиграл главный трофей, султанша.

И его поцелуй был не сладким и медовым, как у всех во дворце.

Он был как вино с перцем — обжигающим, пряным, опасным.

И Джасултан сдалась этому вкусу… с удовольствием.