Жаворонок Теклы (СИ)

9. Кто виноват

Подготовка к концерту занимала много времени и Айвару по нескольку дней не удавалось пересечься с Нериной и поделиться с ней впечатлениями. Когда удалось выкроить время, чтобы заехать к невесте, он поспешно собрался, однако открыв дверь клуба, вздрогнул от неожиданности.

Прямо перед ним стоял Костя Ким. Айвар сразу догадался, что это и есть бывший парень Нерины, хотя та очень скупо рассказала о нем и убрала все его фотографии подальше. Было видно, что молодой человек знает себе цену и разбирается в моде и стиле. Для корейца он был высок, но, конечно, ниже Айвара и гораздо тоньше. При угольно-черных волосах и глазах у Кости была по-аристократически бледная кожа и изящные черты лица, и к этому очень шел его гардероб — спортивный джемпер в серую клетку, белые брюки и легкие черные туфли. Волосы, частично стянутые на затылке, спускались почти до талии. Очки в модной черной оправе он сдвинул на лоб, разглядывая Айвара явно более пристально, чем позволяли приличия, и стараясь сохранять хладнокровие. Но по тому, как он перебирал ключи от машины в руках, обтянутых кожаными митенками, Айвар понял, что на самом деле нервы у молодого человека на пределе.

— Ну здравствуй… — недобро усмехаясь одним уголком рта, произнес Костя, — давно хотел с тобой встретиться.

Африканец выжидающе посмотрел на внезапного гостя, и тот, чтобы не затягивать паузу, сказал все тем же язвительным тоном:

— Да, вспомнил, Айвар. Не могу сказать, что рад познакомиться, но по-моему, у нас есть общая тема для разговора.

— Здравствуй, — спокойно ответил Айвар. — Знакомиться и нет нужды, ты, как я понимаю, Константин. Допустим, мне ясно, о чем идет речь, только что ты от меня хочешь?

— Просто увидеть хотел, что ты из себя представляешь, — сказал Костя. — Не каждый день невеста из путешествия возвращается с «подарком» в виде интермальчика из грязного африканского кабака. Вот я и решил узнать: это был такой изощренный способ меня унизить или действительно что-то там нечаянно нагрянуло? Только по-моему, в любом варианте стоило бы знать меру и не опускаться до такого дна…

— Ну, это все вопросы не ко мне, а скорее к Нерине, если уж ты ее называешь невестой. Но вообще-то она в этой поездке больше была похожа на больного звереныша, чем на девушку, готовящуюся к свадьбе. Так что сдается мне, врешь ты все, и невестами время от времени называешь всех, с кем спишь.

Костя зло посмотрел на Айвара. Он уже был недоволен тем, как начался разговор: почти сразу сорвавшись на оскорбления и не сумев удержать ровного насмешливого тона, он поставил себя в заведомо невыигрышную позицию. Но его выбил из колеи внешний вид и манеры соперника, которого он воображал каким-то анекдотическим персонажем из историй о скучающих белых дамах, отдающихся неграм — пропотевшим конюхам и садовникам. Отказ девушки разговаривать с ним уязвил Костю так, что он для самоуспокоения вспенивал самые желчные мысли, представив, что она из-за тоски и комплексов потянулась к скудному интеллекту вкупе с первобытной силой и похотью. И не сомневался, что морально раздавить подобного типа будет легкой задачей.

А перед ним появился Айвар — да, рослый, широкоплечий, явно очень сильный, но совсем другой. До сих пор Костя думал, что выражение «порочная невинность» относится только к женщинам, которые должны постоянно играть и мимикрировать, и в этой игре состоит их главное орудие соблазна. Мужик — он всегда мужик, ему игры без надобности. Но сейчас, увидев этого парня, Костя понял, что дело не в игре, что Нерину в нем привлекло нечто настоящее, глубинное, природное. Отстраненность, уязвимость и в то же время — уверенность, которая сквозила во всех чертах этого парня, воздействовали гораздо мощнее похотливости и агрессивности, которые традиционно считаются притягательными для женщин. И теперь уже Костя не знал, как ему вести себя. Когда он заметил на шее Айвара медальон, в котором был виден почерк Нерины, внутри будто все обожгло от злости.

В конце концов он произнес:

— А вот это ты зря, Айвар. Да, формально я предложения пока не делал, но у нас все было серьезно. И если уж какие-то провинности за мной и водились, она могла бы поговорить по-человечески, а не изливать душу не пойми кому на стороне. Между прочим, я себе никогда не позволял о ней сплетничать с какими-то другими девицами.

— Наверное, это похвально, — усмехнулся Айвар, — хотя что о ней можно сказать плохого? И все-таки я не понимаю, что тебе от меня-то надо? Если ты обижен на Нери, так почему сам с ней не поговоришь по-человечески? И узнаешь заодно, какие у нее к тебе претензии?

— Она не хочет со мной говорить, — сказал Костя и с обидой, и с какой-то снисходительностью.

— И что дальше-то? Только не надо наезжать на меня с «выяснением отношений по-мужски»: я к этому совершенно не расположен.

— Что?! Выяснять отношения — с тобой? — тут Костя, несмотря на свою злость, искренне не удержался от смеха. — Чувак, я что, так похож на полного идиота? Ты же меня нечаянно пополам сломаешь! Но если бы даже было не так, я никогда бы не стал драться за девушку как за кусок мяса. Хочет уйти — пусть уходит. Но мне попросту интересно, что с Нери не так: даже паршивое экзотическое приключение она не смогла завести как обычные девицы! Когда те западают на самцов без извилин, зато с мускулами, бритой головой и квадратной челюстью, это, конечно, зрелище жалкое, но хоть понятное. Вот я грешным делом и подумал сначала, что она оказалась такой же, как все. А тут ты!.. — на этом месте он сбился, не сумев подобрать слов. — Чем я хуже тебя-то? Какой ты самец? В ушах цацки, на боках жир… Тебе бы детишкам в садике сказки читать, а не телок кадрить!

При этих словах Костя сделал шаг вперед, и тут Айвар понял, почему взгляд собеседника сразу показался ему каким-то странным: у того еле заметно косил один глаз, что ярче проявлялось при улыбке и всплеске эмоций. Оборот, который принимала беседа, Айвару все больше не нравился, и он хотел только одного — чтобы этот парень наконец ушел, но гордость не позволяла отстраниться и показать свое беспокойство.

— Слушай, соревноваться, кто кого больше оскорбит, мне тоже неинтересно, — ответил он, — хотя ты мне даже польстил тем, что не отнес к «самцам без извилин». А моя внешность меня более чем устраивает, и Нери, по-видимому, тоже. И кстати, если ты решил, что она такая как все, то зачем вообще сюда пришел? Мог бы плюнуть, растереть и радоваться жизни.

— Да тебе это сложно будет понять! — воскликнул Костя, которого все сильнее напрягала непробиваемость этого парня. — Ты же ее не любишь, иначе разговаривал бы со мной совсем по-другому. А я, черт возьми, люблю! Да пусть она и была бы как все, мне что, с этого легче? Только на самом деле она не такая, она классная и умная девчонка, и все проблемы у нас были из-за постели. Ясно, что Нери неопытная, я ее пытался расшевелить, но знаешь, это тоже нелегко, поневоле захочешь где-то расслабиться. А как она думала? Что можно принимать подарки и знаки внимания, ничего не давая взамен? И потом обижаться, что кто-то другой может это дать молодому нормальному парню…

— Прекрати! Мерзко слушать! — уже по-настоящему резко оборвал его Айвар. — Цепляйся ко мне сколько хочешь, а вот Нери не смей грязью поливать. Я вижу, как ты ее любишь, и вот сейчас мне тебя даже не жаль! Только не возьму в толк, как таким, как ты, хватает наглости возмущаться, что ваших девушек тянет на сторону? Ты не хочешь подумать: если она классная, умная и может нравиться другим парням, то зачем ей вообще ты, со своими «знаками внимания», благодетель? Да, я в чем-то оказался лучше тебя, только не в том, что ты думаешь: там мы все похожи и у всех один, а не два. Но зато я не требую, чтобы девушка терпела любое свинство, сама при этом хранила верность, да еще была затейницей в постели. А в идеале никогда не становилась старше двадцати и тяжелее сорока. Я наслушался, чего хотят женщины, уж поверь. В основном они благодаря вам хотят только чтобы их оставили в покое! Ты и не интересовался, что нужно Нери, только рассчитывал ее купить своими подарками. Ты хоть что-то знал о ее проблемах в институте? Ты предполагал, что сокурсники способны бросить ее в баре одну в чужой стране? И тем не менее она поехала туда вместо того, чтобы остаться с тобой. Тогда надо было думать! Теперь у тебя сексуальной свободы хоть ложкой ешь, так что прими мои поздравления и оставь нас в покое, Костя. Сам ты жалкое зрелище, ей-богу…

Костя выслушал его, не перебивая, и не сразу ответил. Видно было, что он принял во внимание все слова Айвара, но ключевой счел их последнюю часть.

— А ты уверен, что сам знаешь, что нужно Нери? — вдруг спросил он. — Ну допустим, что ей не гормоны в голову стукнули, а в самом деле возникло какое-то чувство. Да скорее всего так и есть. Только вот какое? Ты уверен, что она тебя любит? А может быть, ей просто захотелось временно завести вот такое экзотическое домашнее животное — красивое, спору нет… Да еще уязвимое, подраненное жизнью в страшных африканских джунглях, о котором хочется позаботиться. Только это же ей со временем надоест, и с чем ты тогда останешься? Не думал? Ты ведь попадешь в гораздо более незавидное положение, чем я теперь.

К его удовлетворению, Айвар переменился в лице, и Костя мысленно отметил, что булавкой тоже можно уколоть очень больно. Возможно, он сказал бы еще что-нибудь едкое, но в этот момент появился Даниэль. Он положил свою ладонь на плечо Айвара и сухо посмотрел на незнакомца.

— Что за проблемы, не понял? — произнес он небрежно. — Вам какая-то помощь требуется, молодой человек?

— Нет, благодарю вас, — с деланной любезностью отозвался Костя.

— Тогда будьте добры, отстаньте от моего друга, и если в нашем заведении вам ничего не нужно, то идите домой. Соку гранатового попейте, а то выглядите вы неважно, у вас скорее всего анемия, — сказал Даниэль, и Костя под его серьезным взглядом все же ретировался и, не оборачиваясь, пошел за угол, где оставил свою машину.

— Ну и зачем ты с ним разговаривал? — недовольно промолвил Даниэль. — Сразу надо было послать его давиться своим ядом в другом месте. Ох, Иви…

Айвар был благодарен другу за поддержку, однако на душе у него было неспокойно. То, что бывший парень Нерины сказал напоследок, зацепилось в сознании мелкой, но противной занозой. Конечно, была высока вероятность, что Костя, как большинство людей в такой ситуации, просто выдавал желаемое за действительное, но все же… Айвар знал, что для девушек, испытывающих кризис в отношениях, связь с другим издавна остается плохим, но любимым способом отомстить и привлечь внимание. И хотя на Нерину это было совсем не похоже, в ком на этом свете можно быть полностью уверенным?

Впрочем, и у Кости в этот момент были смешанные чувства. Уже в машине он некоторое время просто сидел, вцепившись в рулевое колесо и проговаривая про себя все, что услышал от Айвара. В конце концов он тихо произнес вслух:

— Тебе меня даже не жаль? А вот я бы тебя пожалел, только я, увы, не добрый, Айвар…

Сейчас ему было не по себе даже из-за того намерения, с которым он изначально сюда пришел, — зная от Андрея Петровича, кем прежде был новоявленный жених, Костя был готов предложить ему денег за то, чтобы он отстал от его подруги. Но с первого взгляда и с первого сказанного Айваром слова он понял, что это не поможет.

Следует пояснить, что упорство в отношении Нерины у этого парня было продиктовано не деловыми интересами: ее семья жила комфортно по российским меркам, но точно не была блестящей партией. Кроме того, она не отличалась внешней эффектностью, необходимой для «статусной» жены. Но родителям Кости нравились ее деликатные манеры, образованность и репутация хорошей домашней девочки, — все это казалось глотком свежего воздуха на фоне клубных тусовщиц.

Однако Костя все еще не мог отказаться от мимолетных связей с таким контингентом, не столько из-за избытка гормонов и потребности в разнообразии, сколько из-за банальной дурной привычки. Он оказался на каком-то перепутье: девицы, чья страстность напрямую зависела от цены и крепости коктейлей, уже надоедали, и тут ему встретилась Нерина — искренняя, но ввиду воспитания и болезненной первой близости все еще не способная открыться для интимных удовольствий.

Она, конечно, усиленно держала в голове, что «мужчина ни о чем не должен догадываться», но эти усилия порой были чересчур заметны и молодого человека совсем не радовали. Костя все-таки надеялся, что поможет Нерине избавиться от комплексов, так как в глубине души ему очень хотелось постичь чувственную, импульсивную сторону ее странной и трогательной натуры. При таком уме, фантазии и причудливых сублимациях там, как казалось Косте, должно быть скрыто нечто особенное и обещающее массу действительно острых наслаждений на грани поврежденного нерва. Арендованные на один раз суррогаты наверняка не шли с этим ни в какое сравнение, а долгих отношений, замешанных на чувстве, он до Нерины вообще ни с кем не имел.

Поэтому он и намеревался взять в жены именно ее, а не любую из длинноногих и безликих русских и кореянок, с которыми прежде проводил досуг. Она казалась какой-то потусторонней, и других это смущало и порой даже отпугивало, а его очаровывало. Своими черными глазами, казавшимися еще больше при худых щеках и маленьком безвольном подбородке с ямочкой, девушка была похожа на прелестных и опасных героинь из любимых ею старинных сказок, способных и очаровать принца, и обуть незадачливого врага в железные башмаки на раскаленной жаровне. Но ее пространный и проникающий в душу взгляд удивительно теплел, когда она улыбалась, а эта улыбка казалась Косте и робкой, и провокационной. От ее рассказов о любимых книгах он волей-неволей чувствовал запах далеких мрачных городов — сырости, сажи, сточных вод и тяжелой парфюмерии, слышал одинокие шаги по мокрой брусчатке, хотя никому и ни за что не признался бы в этом.

У его товарищей, к слову, роман с такой девушкой и так не находил отклика. Они одобряли искусственную, стилизованную нестандартность, которая была в моде, но настороженно относились к настоящим странностям. Но Костя давно не оглядывался на чужое мнение и для себя уже все решил.

Только именно в этот момент Нерина, эта робкая, домашняя девушка, у которой он был первым мужчиной, вдруг увлеклась другим, чего он прежде и вообразить не мог. Когда Костя узнал, что Нерина собралась замуж, да еще за негра, в нем вспыхнуло не только уязвленное мужское самолюбие и собственническое негодование, но и страх, что кто-то другой, быть может, раскрыл в ней то, что до сих пор не поддалось ему.

О своих похождениях на стороне Костя, разумеется, подумал не сразу, привыкнув относиться к ним буднично. Он не собирался изменять Нерине систематически, более того — в последнее время эти клубные эпизоды все сильнее навевали на него скуку. Но зажатость подруги и нежелание подыгрывать его фантазиям в близости напрягали Костю, а в откровенных излияниях, жалобах и вопросах он не преуспел. К тому же, пример своей семьи приучил парня не считать мимолетный адюльтер чем-то особенным. Его родители много лет поддерживали имидж благополучной и счастливой пары для общества и для него с младшей сестрой, а за этим фасадом скрывались постоянные похождения отца и молчаливое попустительство матери.

Все это он надеялся объяснить девушке и даже попросить прощения, однако та не пожелала ничего слушать, и с этого момента Костя постоянно пребывал в паршивом настроении, утратив интерес и к клубам, и к тусовкам. Его немного успокаивало только соображение, что вряд ли умная и интеллигентная Нерина долго будет интересоваться каким-то чернокожим атлетом, с которым и поговорить скорее всего не о чем. Да и отец наверняка не даст согласия на такой брак, а она все еще очень зависима от его мнения.

Мысль, что она была близка с другим, Костю, конечно, не радовала, но ничего фатального для их будущего он в этом не видел, потому что считал ее поступок просто алогичным всплеском женской обиды, которая, как ни крути, была не беспричинной. А он, в отличие от многих мужчин, не являлся приверженцем двойной морали.

Однако по-настоящему тошно ему стало именно от встречи с Айваром, который был совсем не таким, как думал Костя, и, возможно, в самом деле обладал чем-то помимо сексуальности, что могло очаровать Нерину. А своими словами, на которые Костя с дурацкого пыла сам напросился, этот странный африканец будто ткнул его лицом во что-то гнилостное и зловонное. И надежда на то, что Нерина вернется, как только ей станет скучно с Айваром, потускнела. Не то чтобы Костя в этот момент резко раскаялся и поменял все свои ценности, но он осознал, что действительно может потерять эту девушку навсегда и что очень этого не хочет. А если она в самом деле устала от его небрежного отношения к ее мнению и чувствам? Если она искренне привяжется к этому парню, который уже оказался добрее и внимательнее его? Никогда еще Косте не было так страшно от этих мыслей и так стыдно от своей прежней самонадеянности.

Вывод сложился быстро — если ему всерьез приходится выбирать между сиюминутными удовольствиями и жизнью с Нериной, то думать здесь не о чем. Конечно, вряд ли этого достаточно, чтобы сделать счастливой столь сложную девушку, но если она даст ему еще один шанс, он справится и со всем остальным. Только как быть с этим эфиопом, который оказался действительно опасным соперником? Он моментально разглядел, какие мелочные, слабые и неприглядные качества Костя привык прятать от других и от себя, и смотрел на него прямо и с достоинством, невзирая на социальные барьеры и свои птичьи права в этом городе. Такое Костя Ким не собирался прощать.