Жаворонок Теклы (СИ)

10. Эльга

После ужина компания вышла на уже пустынный вечерний пляж. Налия с Олей и Митей присели на скамейку, а Айвар сказал им:

— Ребята, ничего, если я вас ненадолго оставлю? Хочется прогуляться до моря, очень уж давно я его не видел.

— От моря-то осталось одно название, — усмехнулся Митя, — теперь по нему пешком можно до Финляндии добраться.

— А в детстве оно казалось нам огромным, не так ли? — выразительно сказал Айвар.

Он скинул пиджак и галстук на скамейку, потом снял и туфли с носками и направился к пахнущей водорослями воде. Там он долго стоял, глядя куда-то в сторону уже практически невидимых на закатном небе громад Кронштадта.

Оля осторожно спросила у Налии:

— А у него осталась привычка так задумываться, полностью уходя в себя? Нам раньше всякий раз казалось, что он не то молится, не то смотрит на нечто невидимое для всех.

— По-моему, это у него было всегда, — ответила эфиопка и улыбнулась. — Айвар очень непростой парень, он действительно что-то видит, поэтому и исцеляет людей. По крайней мере, их души.

— Расскажи, как вы познакомились, — попросила Оля.

— В детстве мы долго дружили, а по-настоящему я влюбилась летом в лагере, когда мне было пятнадцать, а ему на год меньше. Вскоре после этого он и уехал…

Налия сделала паузу, было видно, что это воспоминание все еще дается ей с болью:

— Там был такой же полудикий пляж, но летом на нем было столько народа и веселья, что я его называла «наша Калифорния». Я тогда увлекалась всякими красивыми единоборствами, модными у девчонок: капоэйра, тайский бокс… В спортзале я, бывало, отрабатывала кое-какие движения, чтобы форму не растерять, однажды увлеклась, балдела под бодрую музыку, и, случайно оглянувшись, увидела, что Айвар зашел и смотрел на меня, но как-то странно, не так, как обычно парни в этом возрасте смотрят на девчонок, а спокойно и задумчиво. Я спросила: «Ты чего, Айвар?», а он позвал меня посмотреть на то, как дюнную гряду на пляже занесло песком, — как раз недавно был шторм. «В этом песке можно по пояс гулять» — сказал он мечтательно, а я думаю: почему по пояс, это вода, что ли? Но все-таки пошла с ним, и мы долго смотрели на эти дюны. Он мне рассказал, что раньше, когда на карте не было никакого Питера, в этих краях обитали диковинные племена, похожие на наших предков, только белые.

— А может быть, он это все затеял просто чтобы с тобой время провести? — спросил Митя.

— Ну уж нет, только не Айвар, — убежденно ответила Налия. — Хотя я была бы не прочь так думать.

Некоторое время спустя, пока Митя увлеченно рассказывал Налии о своих социальных репортажах, Оля подошла к Айвару, который прохаживался по полосе мокрой гальки, будто и не ощущая ее под босыми ногами. Она сказала:

— Спасибо, что приехал, Айвар. Мне это действительно было очень важно.

— Это тебе спасибо, Оленька, — ответил он с улыбкой, будто и не пребывал в глубокой задумчивости. — И успокойся, я давно ни на что не сержусь, я только счастлив снова здесь оказаться. Дай бог, чтобы у вас все наладилось, но мой друг неприятно меня удивил. Я не ожидал, что он будет так равнодушен к собственному сыну.

— Ты же его знаешь: Даня такой по жизни, умеет из ничего сделать сплошной праздник, и я за это ему очень благодарна. Но праздники ведь не длятся вечно, и странно было бы ожидать, что он внезапно перестроится.

— Ну да, он не я. Но… извини, если это обидный вопрос, Оля, но у вас ведь речь шла про свадьбу. Ты ни на минуту не испытала к нему ничего похожего на любовь?

— Он не ты, — повторила Оля как бы про себя. — И я не знаю, как тебе понравится такой ответ, но я действительно ничего похожего не испытывала. Это мог быть такой брак, который хорошо срабатывает в индийском кино, типа «Наступит завтра или нет». Смотрел такое?

— Оленька, на индийское кино у меня терпения не хватит, очень уж оно длинное, — улыбнулся Айвар. — Я знаю только про фильм «Сангам», и то потому, что в детстве нас с Данэ знакомые почему-то сравнивали с главными героями. Там тоже было два закадычных друга: один рассудительный и приземленный, а другой слегка ненормальный, но чертовски обаятельный.

— И разумеется, одна девушка? — с улыбкой спросила Оля. — Иначе бы и никакой истории не получилось, верно? Да, Айвар, когда-то мы хотели, чтобы наша история кончилась иначе, но ведь сейчас все хорошо? Почему нам не продолжить общаться? Поверь, у меня нет каких-либо потайных мыслей, просто мне очень хочется познакомить с тобой Павлика. Я ему рассказываю про Африку, что его предки оттуда родом, что там очень красиво и совсем не похоже на наши места, и говорю, что он там обязательно побывает и все увидит своими глазами.

— Дай бог, чтобы так, только пусть он увидит хорошее, — искренне ответил мужчина. — А не так, как я. Конечно, это ему не грозит, он же русский мальчик, но все-таки… Ты береги и себя, Оленька, и близких, вы все ему очень нужны, и не только сейчас, пока он маленький. Любовь к семье во всяком возрасте делает тебя беззащитным.

— Забавно, что характером он, к моей радости, похож на тебя, а не на Даньку: такой же молчаливый, спокойный, любит рассматривать книги, картинки, сам уже немножко рисует, ходит со мной на выставки. И ничего не спрашивает даже, а изучает, обдумывает… А еще он очень добрый, всегда чувствует, если кому-нибудь из старших грустно. Тогда Павлик подходит, смотрит и улыбается, так, что сразу теплеет на душе. Кстати…

Она немного помедлила и добавила:

— Ты не хочешь спросить, как дела у Нерины?

— Нет, Оля, не хочу, — невозмутимо отозвался Айвар. — Но я вижу, что ты хочешь сказать, так что выкладывай, я слушаю.

— Да собственно, я мало что знаю, — замялась она. — С тех пор как ее все-таки выдали за этого мажора, нити между нами оборвались. Догадываюсь только, что живется ей не слишком весело.

— Это тот самый Костя, да?

— Ну да. Вскоре после того, как ты уехал, дядя Андрей его снова к ней приставил, как ангела-хранителя, и так все и закрутилось, ясно было, что отцы уже по рукам ударили. Я там свидетельницей была, не от большого желания, но просто знала, что больше у нее никого нет на эту роль. Какие были понты, словами не передать, — лимузины, ресторан в Петергофе на двести гостей, какой-то немыслимый черный торт с позолотой, фонтаны шампанского, корейские обряды…

— По-видимому, ее это устроило, — пожал плечами Айвар. Он знал, что Оля словоохотлива, и любил поговорить с ней о чем угодно, но давно зарекся оценивать чужие половые и семейные дрязги и не намеревался никому и никогда озвучивать мыслей насчет своей бывшей невесты и ее мужа. И даже никому не рассказал, что они все-таки столкнулись с Костей на этом проклятом фестивале — впрочем, находка так его шокировала, что он сам не сразу про это вспомнил и вовсе не был уверен, что одно связано с другим. Они виделись не более пяти минут, на улице, куда Айвар вышел покурить, а Костя был вместе со своими приятелями. Но друг друга они заметили издалека, и Костя, подойдя к нему, сказал что-то очень странное, хоть и не агрессивное. Тем не менее Айвар помнил его непроницаемое бледное лицо, разметавшиеся по плечам волосы, черную кожаную куртку с заклепками и цепями, и чувствовал, что от этого парня просто веяло студеной, промозглой опасностью. Так бывает в позднюю питерскую осень, когда еще нет ни приятного снежного хруста, ни сверкающей изморози, и только пронизывающий ледяной ветер говорит о приближающихся затяжных сумерках.

— Ну не знаю, насколько ее это устроило. Вообще мы после свадьбы мало пересекались, на нейтральной территории, а потом и то заглохло. В доме ее мужа я ни разу и не была. Я подозреваю, что он ее и отговорил со мной и Митькой общаться. Он и раньше, когда мы еще иногда тусовались вместе, на нас как-то настороженно поглядывал, будто боялся, что мы ее чему-то нехорошему научим.

— Ну и бог с ним, Оля, у каждого свои тараканы. Ты сама вряд ли горишь желанием с ним встречаться, так какая разница, что он о вас думает?

— Да мне просто Нери жаль, мы с ней не чужие все-таки, в детстве косичками мерились! — с жаром воскликнула Оля. — Он же ее съест и не подавится, я ее, кстати, после свадьбы открытым текстом так и предупредила. Ты, конечно, слышал про самок богомола?

— Кто же о них не слышал? Правда, не все знают, что они поедают партнеров только когда голодны и нет другой пищи, а отнюдь не из мизандрии. И в таком случае под раздачу могут попасть и детеныши.

— А вот знает ли кто-нибудь, что в природе есть и обратные случаи?

— То есть самец может съесть самку? — удивился Айвар.

— Ну не то чтобы съесть. Но у некоторых земноводных, например, самец выдавливает икру из убитой им самки и оплодотворяет ее, — пояснила Оля. — Это уже не объяснишь голодом, просто элемент брачной игры! Когда-нибудь она опомнится, да будет уже поздно, собственная жизнь мимо пройдет. Ведь Нерина и о международной деятельности грезила, и об искусстве, а сейчас не знаю даже, работает ли она вообще. Но детей у нее точно нет, так что скорее всего, она в основном лапшу варит и мужа ублажает. Между прочим, и дядя Андрей в последнее время счастливым не выглядит.

— А с ним ты продолжаешь общаться?

— Ну да, он всегда дружил с моими родителями, они часто друг к другу в гости заходят. Уж ему-то Костя ничего не запретит! И потом, ему очень нравится Павлик, он ведь любит детей, мечтает, наверное, о своих внуках, но пока без толку. Так вот как-то раз он увидел его рисунки и знаешь что сказал? «Будь это сын Айвара, я бы не удивился, что у него такие фантазии». Впервые за несколько лет вслух о тебе вспомнил, но я сразу поняла, что ему эта история не дает покоя…

— Ну что же, Оль, я не удивлен, ему очень хотелось верить, что я действительно виноват и он все делает правильно. Я не желаю этому человеку ничего плохого, и вообще теперь понимаю, что мы с ней с самого начала затеяли какую-то ерунду. Но тогда у меня, наверное, представления о любви и семье застряли где-то на уровне четырнадцатилетнего возраста. Это в другом аспекте я хорошо разбирался, как ты, увы, знаешь. Но не слишком ли это было жестоким наказанием за глупость? Ты не думай, я не жалуюсь, просто до сих пор не понимаю.

— Да не то слово, — вздохнула Оля. — Но все-таки почему он сказал именно так? Я все хотела спросить: если бы тебе тогда удалось остаться в Питере, твое убеждение насчет детей могло бы измениться?

— Это уже рискованный вопрос, Оленька, — сказал Айвар мягко, но серьезно. — Хотя был момент, когда меня действительно занесло и мало ли что могло бы случиться… Давай будем исходить из настоящего.

Немного помолчав, он вдруг спросил:

— У тебя точно все хорошо?

— Да, — тепло сказала женщина, — я ведь еще тебе главное не сказала: мы с Лешей решили подать заявление.

— Серьезно? — тихо обрадовался Айвар и осторожно положил руку на ее плечо.

Оля кивнула и ее нежные щеки зарумянились. Она добавила:

— Когда вы с Налией снова будете в Питере, приезжайте в гости. Мы пышную свадьбу не планируем, просто распишемся и устроим маленький праздник с родителями и детьми. Но для вас наш дом всегда открыт, знай об этом.

— Только как муж отнесется к тому, что ты общаешься с другом своего бывшего парня?

— Ты мой друг, а вернее все-таки близкий человек, — решительно ответила Оля. — И он это поймет, можешь не переживать.

— Я очень за тебя рад, — сказал Айвар, улыбаясь. — В гости мы непременно приедем, благо у нашей организации много дел с Россией. Завтра я еще деда Гришу хочу проведать: Митя говорит, что он очень меня ждет. Слава богу, старик молодцом держится.

— Это правильно, дед будет просто счастлив увидеть, каким ты стал! Он все это время за тебя переживал, говорил, что ты его просто к жизни вернул. Я вижу, ты продолжаешь носить его подарок?

Она кивнула на часы легендарной советской марки «Победа» на руке Айвара.

— Ну конечно, — серьезно ответил Айвар. — Они ведь принадлежали его отцу, тот их получил за боевые заслуги. Я сначала не решался их принять, но дед сказал, что на тот свет их все равно не забрать, а здесь они еще неизвестно к кому попадут. Ну ты же его знаешь! И он решил их подарить именно мне…

Айвар приумолк, будто из-за чего-то смутившись. Оля улыбнулась и потрогала его за плечо.

— Ладно, пойдем, а то ребята нас ждут к десерту. Тут потрясающее кофейное меню: кленовый раф, клубника в шоколаде, топленый ореховый латте, — Оля озорно подмигнула.

— Да уж, — поморщился Айвар, — мне эти названия до сих пор в кошмарах снятся. Нет, за настоящим кофе уж лучше вы приезжайте к нам! А тут я скорее чаю выпью, его у вас гораздо приличнее делают.

Расстались они очень тепло, с пожеланиями оставаться на связи и встретиться в следующем году. У Айвара и Налии были еще одни сутки до отлета в Эфиопию, и он посвятил это время поездке к Митиному деду, а заодно попросил Олю хотя бы ненадолго показать ему Павлика. Она предложила ему с утра подъехать к садику, куда отводила сына каждый день. Айвар привез ему яркий эфиопский кафтанчик горчичного цвета, с красивой вышивкой, а обещанную сумму перевел Оле на карту еще до приезда в Питер.

Увидев малыша, Айвар невольно залюбовался. Блестящие темные волосы, длинные ресницы и яркие глаза удивительно сочетались с мягкими славянскими чертами лица от матери, — задорными и в то же время мечтательно-безвольными. Павлик охотно подал ему свою маленькую ручку и улыбнулся.

— Можно его подержать? Он не испугается? — спросил он у Оли.

— Ну что ты! Вон как он смотрит, — сказала она одобрительно. — Ты же ему сразу понравился.

Оказавшись у Айвара на руках, малыш явно обрадовался и нисколько не смутился, хотя прежде никогда не видел чернокожих.

— Давай будем знакомы, Павлик, — тихо сказал мужчина. — Можешь меня называть просто Иви, если хочешь. Надеюсь, что мы с тобой подружимся, правда?

— Ты из Африки? — вдруг спросил мальчик с удивительной для его возраста серьезностью. — Я сразу догадался.

— Да, об этом не так легко догадаться, что и говорить, — рассмеялся Айвар, повернувшись к Оле. Та улыбнулась и сказала:

— Я вижу, вы нашли общий язык? Он тебе нравится?

— Просто чудо, — тихо сказал Айвар и осторожно погладил мальчика по щеке. — Знаешь, Оля, теперь мне кажется, что я снова обрел в этом городе что-то родное. Только уже не былое, не призрачное, а самое настоящее.

Когда Айвар, вернувшись в гостиницу, собрался поехать к деду Грише, жена удивила его сообщением, что они с Олей договорились после работы выпить кофе и пройтись по магазинам, чтобы выбрать платье для будущей свадьбы.

— Почему она хочет пойти именно с тобой? — спросил Айвар.

— Ну не с женихом же идти по таким делам! — рассмеялась Налия. — Мы вчера разговорились, было интересно, так почему бы еще не пообщаться? К тому же, мне показалось, что у нас с ней схожие вкусы.

— Я бы и не подумал, — неуверенно сказал Айвар. — Ладно, я рад, что вы друг другу понравились, да и подруг у нее вроде бы нет… Ты только не слишком смущай ее, Налия, она тихая, скромная девушка, а то я тебя знаю.

— Приняла к сведению! Да не волнуйся, я ее не съем, — усмехнулась Налия и дурашливо выпятила роскошные губы — это всегда очень умиляло Айвара.

Вечером она сказала мужу, что Оля долго «прибеднялась», но в конце концов доверилась ее советам и купила очень романтичное платье из ажурного трикотажа. Закончив дела, супруги решили напоследок прогуляться по историческому центру города. Налия жалела, что нет времени посмотреть на окраины, которые, с точки зрения обоих супругов, говорили о городе гораздо красноречивее, чем «открыточные» панорамы.

— В центре тоже есть места, похожие на Меркато у нас в Аддисе. И точно так же, как там, белым в них лучше не заглядывать, — загадочно сказал Айвар. — В следующий раз я тебе непременно их покажу.

— Идет! — сказала Налия. — В конце концов, с тобой я все равно ничего не боюсь. Надо будет только заранее переодеться во что-нибудь непрезентабельное.

Пока же молодые люди заглянули в одну из пышечных на Садовой улице, где насладились фирменным городским лакомством и рискнули отведать «кофе с молоком по-советски». Оба весело и даже вызывающе подмигивали удивленной местной публике.

Когда подступили легкие сумерки, они вышли к Невскому проспекту, уже переливающемуся огнями своих многочисленных храмов торговли и тщеславия. Окинув их взглядом, Айвар тихо что-то сказал и бережно взял жену за руку.