Хочу тебя ещё

34

То, насколько ситуация ухудшилась в течение следующей недели, невозможно изобразить одной прямой линией, идущей вниз. Всё было более запутанно. Наше падение было беспорядочной чередой взлётов и крутых пике. Каждый раз, когда линия резко падала, я думала, что наступает конец света. И каждый раз, когда она поднималась снова, мне казалось, что я зря думала, что наступает конец света, и вновь преисполнялась надежды.

Нежелание Джейн вести какой-либо иной образ жизни, кроме сидячего, сохранялось. Я перестала приглашать её поплавать со мной, перестала спрашивать её, не хочет ли она одеться. Единственный раз, когда я о чём-то попросила, это когда мне захотелось выйти наружу.

— Эй, не возражаешь, если...

Я всегда начинала свои просьбы именно так.

Что мне больше всего запомнилось о той неделе, так это что даже воздух в доме изменился. Потолки у неё были высокими, но в комнатах всё равно настигало ощущение клаустрофобии, а тишина ранним утром и поздним вечером, когда она не смотрела повторы своего шоу, была полной и глубокой. В этой тишине я стала лучше слышать своё дыхание и биение сердца в груди.

— Я хочу завтрак в постель.

Так началась неделя.

— Хрустящие хлопья с корицей? — я не удивилась.

— Ага, — она вытянула шею сначала в одну сторону, потом в другую.

В уголках её глаз остались остатки сна, которые она собиралась вот-вот вытереть.

В конце концов, я сделала это за неё сама.

— Спасибо, мам, — рассмеялась она.

— Не за что.

— О, я знаю, чего хочу.

— И чего же?

— Французский тост — с сахарной пудрой, кленовым сиропом, толстым куском сливочного масла и ягодами из сада.

— Отлично.

— Вообще-то, бог с ними, с ягодами. Не хочу, чтобы ты выходила на улицу, пока я не спущусь. Если нападёт стервятник, я не успею добежать до тебя.

— Уверена, что смогу защититься, не волнуйся.

— Нет, — резко сказала она.

— Как хочешь, — сказала я бодрым тоном.

Язык моего тела говорил то же самое: "Я бодра. Я счастлива быть здесь с тобой. Я понимаю, что ты сейчас переживаешь трудные времена". Я двигалась искромётно, совсем как прежняя Джейн. И я была столь же забавной, как и она.

— Знаешь, мне все равно не хотелось собирать твои ягоды! Кому нужен этот свежий воздух!

Она только односложно рассмеялась, глядя в телефон.

— Семь стервятников уже у ворот, — заметила она.

— Отлично! — пропела я. — Увидимся через минуту с твоим французским тостом!

Когда я готовила французский тост, меня манил длинный ряд раздвижных стеклянных дверей. Я чувствовала траву под ногами каждый раз, когда выглядывала наружу. Меня это реально доставало.

Или со мной всё в порядке?

Да, со мной всё в порядке. Позже я попрошусь наружу поплавать. А пока у меня есть прекрасный дом с ультрасовременной кухней, на которой можно готовить. Чего ещё мне желать?

Я принесла ей французский тост на подносе вместе с чашкой кофе и стаканом воды, потому что хотела убедиться, чтобы она наелась.

— Спасибо, куколка.

— С удовольствием.

Я смотрела, как она отрезала солидный кусок французского тоста и жевала так, словно ей это нравится, но не сделала мне никаких комплиментов.

— Пойду потренируюсь, — сказала я.

— Я буду следить за тобой, — сказала она с набитым ртом.

В тот день она не спустилась вниз, поэтому я не смогла поплавать.

— У меня болит спина, — сказала она. — Можешь пойти поплавать завтра? Это всего лишь день.

Не было смысла спорить с её страхом, потому что я знала, что для неё он был реальным.

— Повернись, — сказала я. — Я сделаю тебе массаж.

— Эй, не возражаешь, если я поплаваю в бассейне после того, как возьму продукты? Раз уж ты всё равно будешь внизу?

— Ладно, — сказала она. — Но я не хочу оставаться там надолго.

После двух полных дней, проведённых дома, выход на улицу за продуктами показался мне чудом. Я шла медленно, ощущая мягкую траву под ботинками и вдыхая свежий воздух настолько экстравагантно, насколько это было возможно. Когда папарацци окружили меня со своими вспышками, я почувствовала странное успокоение. Кроме Джейн, эти люди — единственные, к кому у меня сейчас есть физический доступ.

Когда я убрала продукты — "Этикетками наружу, не забудь!" — Джейн позвонила с дивана, потому что, очевидно, продолжала следить за общей опрятностью, но только тогда, когда не отвечала за её создание. Я пошла купаться. Я был так рада поплавать на спине, глядя в безоблачное небо. Эта бесконечная синева… Я замечала каждое щебетание каждой птички и каждый шорох каждого листа и думала: "Это преимущество того, что тебя заперли в звуконепроницаемом доме. Теперь я сильнее ценю природу".

Через 10 минут после начала заплыва я увидела, как Джейн встаёт с дивана. Я знала, что она выйдет наружу, поэтому нырнула на дно бассейна и оставалась там, пока у меня не закончилось дыхание.

— Я звала тебя по имени! — крикнула она, когда я вынырнула.

— Извини, я не слышала.

— Врёшь! — она сжала кулаки. — Вернись в дом.

Я долго смотрела на неё, не зная, как ответить.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — У меня болит спина.

Чем больше времени мы с Диего играли в молчанку, тем меньше я о нём вспоминала.

Но в пятницу вечером, после того как Джейн назвала мой сэндвич с арахисовым маслом и джемом несъедобным и попросила меня переделать его, я вспомнила о Диего.

— Я набрала 2 кг, но мне насрать! — заявила Джейн. — Я свободна!

Она тоже срывалась, хотя и совершенно об этом не беспокоилась.

— Что такое всё-таки кожа? — спросила она. — Просто тонкая оболочка, которая даёт нам иллюзию, что у нас всё "вместе".

Она совсем перестала принимать душ.

— Можешь просто вытереть меня тряпкой на кровати? – смеялась она. — Как маленькую девочку?

Я была счастлива выполнить её просьбу, потому что она уже начала вонять. Я нанесла на влажную тряпку лавандового масла и осторожно провела им по всему её телу. Когда я добрался до её промежности, она сказала:

— О да, это приятно.

Возможно, я рассматривала оргазмы Джейн как врата к её прежнему "я" — тому "я", которое по-прежнему радовалось тому, что оно живо. И, может быть, я видела свою работу в качестве своего рода посредника, который старательно провожает её через ворота, шепча: "Видишь? Тебе по-прежнему не всё равно".

Количество папарацци сокращалось. Их было семеро, потом стало пятеро, а потом четверо.

— Они теряют интерес, — разочарованно говорила Джейн. — Скоро я устарею, стану не более чем ответом в игровом шоу, которое никто не смотрит.

Компания прислала Джейн электрошокер для рекламы. Ей он показался забавным.

— Сними на видео только электрошокер, Зара, — сказала она, держа его подальше от своего тела.

Я засняла, как она говорит:

— Народ, в следующий раз, когда кто-то вроде меня нападет на вас на улице, используйте вот эту штуку!

В конце видео она нажала кнопку, чтобы продемонстрировать, как он работает.

На этот раз она не потрудилась отправить Кэндис электронное письмо.

— Не хочу, чтобы мне снова отказали, — сказала она. — Ненавижу, когда меня отвергают. Плюс публика получит идеальную возможность увидеть мою способность смеяться над собой. Людям это нравится.

Но она получила так много негативных комментариев, что удалила свою страницу в Instagram.

— Это первый шаг в небытие, — сказала она.

В субботу вечером я попросилась выйти и нарвать овощей в саду, но она ответила:

— Опять? Ты вчера выходила.

— Знаю, но...

— Просто закажи всё, что тебе надо, и пусть привезут.

Я открыла приложение на своём телефоне, предвкушая предстоящую прогулку к выходу.

Затем Джейн сказала:

— Назначь доставку на понедельник, когда будешь выносить мусор. У меня так сильно болит спина, детка. Я сегодня не могу встать с постели.

В субботу вечером мне приснилось, что я тону.

Потом я проснулась и поняла почему.

Джейн зажала мне нос.

Я хватала ртом воздух. Инстинктивно хотелось расплакаться, но я заставила себя этого не делать.

— Зачем ты это сделала, Джейн? Это было подло!

— Извини! — сказала она. — Ты так громко храпела, милая.

Я обиженно отвернулась от неё в постели. Она прижалась ко мне всем телом и окутала меня своим теплом.

Я пыталась оставаться сердитой. Но по мере того, как шли минуты, гнев растворился в печали, печаль — в сострадании, а сострадание снова растворилось в любви.

В понедельник у ворот было всего три папарацци, и один из них был новичком. Его звали Билл.

— Джейн, помнишь меня? Я же Билл! Из "Медвежонка"!

Я не поднимала головы, пока оттаскивала мусорные баки к обочине.

— Я слышал, у Джулиана сейчас всё хорошо. Правда хорошо: шикарные ужины каждый вечер, новая машина. Вы виделись в последнее время?

Вернувшись в дом, я сказала:

— Джейн, тот парень у ворот с тобой знаком. И он, вероятно, ожидает, что ты поговоришь с ним. В какой-то момент нас спалят.

Она подняла меня на смех:

— Люди — идиоты, милая. Ты об этом вечно забываешь. И ещё, посмотри на себя! Ты — это я!

— По словам твоего друга Билла...

— Он мне не друг.

— По словам Билла, у Джулиана сейчас всё очень хорошо, — сказал я. — Полагаю, у него новая машина.

Джейн рассмеялась:

— Знаю-знаю — машина как раз для таких, кто переживает кризис среднего возраста. Я видела её в Интернете.

Пока я была внизу и ждала, когда закипит вода для макарон, я погуглила Джулиана.

Он выглядел великолепно. Предположительно, он не пил. Он уволился с работы в баре "Ракушка" и теперь тратил деньги так, словно разбогател. На недавних фотографиях его запечатлели в магазине, за рулём своего "Porsche" с откидным верхом (как раз машина для тех, кто переживает кризис среднего возраста) и вручающим парковщику ключи возле ресторана на набережной.

— Зара? — позвала она.

Я отложила ручку, закрыла дневник, сделала счастливое лицо и пошла в спальню. Было 10:00 утра. Я уже потренировалась и теперь была одета в свой фирменный наряд, который когда-то был её фирменным нарядом: рваные джинсы, фланелевый топ, кроссовки.

Джейн была в кремовом халате. Этот мне больше всего не нравился, потому что он пачкался быстрее остальных. На груди у неё было жёлтое пятно, оставшееся от макарон, которые она съела накануне вечером в постели.

— Что тебе принести, милая? — спросила я. — Ты голодна?

— Нет, я бы хотела, чтобы ты вымыла полы, — она одарила меня улыбкой. — Я просто лежу здесь и вижу клок пыли в углу, — она указала. — И вон та точка. Она сводит меня с ума.

— Без проблем, — сказала я. А что мне ещё говорить?

— Отлично, — сказала она. – Тогда убери весь дом, пожалуйста.

Моя первая реакция: "Весь дом?"

Вторая реакция: "Ты, вроде, и сама не шибко занята".

— Без проблем. Пойду возьму всё необходимое из шкафа Бижу.

— О боже, — Джейн поднесла ладонь ко лбу. — Не произноси её имени.

— Извини.

Она показала язык, затем схватила пульт и нажала кнопку воспроизведения. Начался повтор её шоу.

Когда я выходила из комнаты, Джейн по телевизору сказала: "Народ, знаете что мы будем сегодня готовить на шоу "Всего за 30 баксов"? Мы приготовим салат-латук на гриле!"

Спустившись вниз, я нашла швабру, наполнила ведро водой, добавила мыло, вернулась наверх, прошла прямо в дальний угол спальни, подобрала клок пыли, на который она указала, и положила его в карман. А потом начала вытирать. Я держала швабру так, как раньше держала её Бижу, широко расставив руки и крепко сжимая их. Когда я добралась до места между Джейн и телевизором, я работал быстрее, чтобы не слишком долго загораживать ей обзор.

Тем не менее, она сказала:

— Ты не стеклянная.

Я извинилась, затем вымыла оставшуюся часть этого места, пригнувшись.

Дом Джейн занимал более 900 квадратных метров, так что на это ушло много времени. Мне приходилось постоянно менять воду в ведре и добавлять мыла. А когда я увидела, что вытерла неумело, пришлось вытирать заново. Я действительно старалась и работала со всей энергией, которой у Джейн больше не было.

Когда я спустилась вниз, сил уже не оставалось. Я решила, что мне нужно музыкальное поощрение, поэтому надела наушники и продолжила слушать "Metallica".

Час спустя я нашла под диваном кусочек чипсов и уже собиралась выбросить его, когда поднял глаза и...

Джейн стояла у подножия лестницы, и вид у неё был невесёлый. Я вытащила наушники.

— Я писала тебе 12 раз, — сказала она. – Я звала тебя.

— Извини, — сказала я. — Я слушала музыку.

— Почему так долго? Я есть хочу!

Она стремительно бросилась ко мне. Она была полна прежней энергии, а её спина казалась в порядке. Затем, прямо передо мной, она остановилась. Её лицо было в дюйме от моего. Её ноздри раздулись. Я попятилась назад. И Джейн, с живыми и вращающимися глазами, сделала шаг вперёд, но ничего не сказала.

— Я почти закончила, — сказала я.

— Бижу всё делала быстрее, — напомнила она. — И лучше. Что это? — она указала на что-то на полу, чего я ещё не видела.

— Я как раз собиралась поднять.

Она стала передразнивать меня:

— "Без проблем, Джейн! Я принесу продукты, Джейн!" — я была потрясена и молчала. — Прошло несколько часов!

До этого мне ещё удавалось сдерживаться, но вдруг и эту плотину прорвало.

— Это ты заплатила Джулиану за то, чтобы он не общался с прессой?

Её челюсть сжалась. А потом — так быстро, что у меня не было времени пошевелиться — она дала мне пощёчину. И после этого всё стало происходить, как в замедленной съёмке. Моя рука потянулась к щеке, как будто скользила по мёду.

— О, детка… милая… Зара… мне так жаль. Иди сюда. Как я могла? Не знаю, что на меня нашло. Мне так жаль.

Так говорила Джейн, когда держала мою голову в своих руках. Она качала меня, как мать, и целовала каждую частичку моего лица, как будто это было самое дорогое лицо, которое она когда-либо видела. Она заплакала вместе со мной. Наши слёзы смыли прошлое, и линия на графике резко пошла вверх — меня снова затопила невероятная надежда.