Хочу тебя ещё

5

Я выкатила чемодан в душный нью-йоркский полдень и увидела Диего, выпрыгивающего из своего новенького красного универсала, который сиял, как леденец от кашля. Мы обнимались дольше обычного — "жаль, что твой папа умер" — и сели в машину. Я назвала ему адрес Джейн. Посмотрев его, он воскликнул:

— Коттедж-авеню. Конечно же, она живёт прямо рядом с пляжем!

"Мы с Диего уже в пути", — пишу я Джейн.

"Великолепно", — пишет она в ответ.

"Ему не терпится с тобой познакомиться".

Она не ответила, хотя должна была, поэтому я ответила за неё.

— Джейн пишет, что не может дождаться встречи с тобой, — сказала я Диего.

— Просто умираю от нетерпения, — сказал он, немного пританцовывая на своём месте.

Мы прибыли в Ист-Хэмптон, когда солнце стояло низко в небе — ухоженные газоны, отремонтированные ветряные мельницы, недавно выкрашенные в чёрный цвет улицы с ярко-жёлтыми линиями по центру. Небольшой деловой район в центре города был чистым и деловым, с деревенским оттенком. Диего подумал, что нам, вероятно, не следует являться с пустыми руками, поэтому мы остановились и купили Джейн цветы.

— Кажется, она любит ромашки? — спросил Диего. — Симпатично и недорого.

Пока мы ехали по нетронутым извилистым дорогам к её дому, я сфотографировала ромашки у себя на коленях и отправила Энди.

"Жаль, что не могу подарить их тебе".

"Мне тоже :(" — ответила она.

Нетронутые дороги привели нас к океану, а затем мы поехали на юг вдоль пляжа. По крайней мере, мне казалось, что это на юг. Благодаря океану ответ должен был стать очевидным, но я вечно страдала географическим кретинизмом и легко запутывалась и терялась за пределами городов, потому что там слишком много природы, а природа вечно слишком большая, и всё это одно и то же. Дерево, дерево, дом, дерево – вот что я видела по одну сторону дороги. По другую сторону располагался океан, появляющийся и затем исчезающий за чередой песчаных дюн, словно расширенный кадр в фильме о душевной боли.

— Приехали, — сказал Диего, поворачивая направо на Коттедж-авеню.

Это была узкая дорога с очень высокими живыми изгородями по обе стороны. В конце располагались современные деревянные ворота, обрамлённые металлом и почти комично высокие. Вершина была украшена декоративными заострёнными шпилями, которые могли бы показаться угрожающими, если бы не были такими красивыми.

— Держу пари, нас прямо сейчас снимают на камеру, — прошептал Диего, подъезжая к переговорному устройству и нажимая кнопку.

Пока мы слушали звонок, я огляделась в поисках камер, но ни одной не увидела.

Затем трубку взяла Джейн:

— Привет, красавчик!

Диего разволновался, не зная, куда смотреть.

— Это я? — переспросил он, улыбаясь во все стороны.

— Да, ты, который в жемчужно-белых туфлях. Привет! А где моя Зара?

— Привет, Джейн! — я помахала рукой в сторону телефонной будки, предполагая, что именно там находится камера, хотя на самом деле не знала.

— Привет, Зара! — сказала она. — А теперь слушай. Я открою ворота, а вы езжайте по подъездной дорожке до конца и припаркуйтесь перед домом. По-другому у вас не получится.

— Думаю, мы справимся, — рассмеялся Диего.

— В той машине с вами двумя больше никого нет, верно?

— Нет, мэм, — сказал Диего, внезапно начиная притворяться южанином в её присутствии.

— Тогда ладно.

Щелчок. Длинный звуковой сигнал. Ворота бесшумно открылись, Диего прошептал:

— Не могу поверить, что вот-вот увижу Джейн Бейли.

Подъездная дорожка была обсажена деревьями, расположенными на идеальном расстоянии друг от друга, а за ними ухоженная трава с обеих сторон спускалась к ограждённому живой изгородью периметру. Слабый сумеречный свет окутывал всю зелень пурпурной, сказочной дымкой, и светлячки только начинали создавать свои яркие светящиеся узоры, которые мне казались апострофами.

Диего заметил лабиринт раньше меня.

— Это лабиринт! – восторженно воскликнул он. — Она живёт в сказке.

— Похоже на то, — сказала я, но на самом деле не обратила внимания.

Я представляла Энди на нашей кухне, моющей свои хорошенькие ручки.

Дом Джейн медленно показался в поле зрения — тёмная деревянная черепица, ярко-белая отделка, крыша, по форме напоминающая крышу сарая. Позже я погуглила и узнала, что правильное название для этого – мансардная крыша. Это был просторный двухэтажный дом, который нависал над нами и оттого казался ещё более просторным, чем на самом деле, и к тому же почти небесным, как будто висел в небе.

Джейн, по сравнению со своим домом, была крошечной. Когда мы увидели её, стоящую рядом с фонтаном в виде обнажённой женщины и машущую нам рукой, Диего воскликнул:

— О боже!

Но у него это прозвучало скорее как два нечленораздельных звука, которые вместе передавали скорее некую общую идею, чем какие-то конкретные слова.

Как только мы доехали до конца дорожки, Джейн жестом пригласила нас объехать фонтан. Затем она подняла руку: "Стоп!" — и Диего ударил по тормозам. Я натянула на лицо улыбку и помахала Джейн, которая была одета в то, что, как я позже узнала, было её фирменным прикидом: фланелевый топ, рваные джинсы и кроссовки. Я старалась сохранять приятное выражение лица, но про себя думала: "Мне здесь не нравится".

Затем я вышла из машины, и, к своей тревоге, быстро влилась в окружающую атмосферу. Пахло свежескошенной травой и приближающейся ночной прохладой, а затем подошла Джейн с широко раскинутыми руками.

— Так здорово наконец познакомиться с тобой! — она обняла меня, как мне показалось, с неподдельным волнением. Затем она твёрдо положила руки мне на плечи и улыбнулась, обнажив зубы, такие белые, что на них наверняка были установлены виниры. — Ты просто великолепна, — заявила она.

Я протянула ей ромашки:

— Это тебе.

— Как мило! — она приложила руку к сердцу. – Это было необязательно.

— Мы сами захотели, — признался Диего.

— Ты, должно быть, Диего! Как приятно с тобой познакомиться, — Джейн обняла Диего, который одними губами прошептал "О боже" у неё через плечо, неуверенно похлопывая её по спине.

— Пожалуйста, останься на ужин, Диего, — попросила Джейн.

— Это не шутка? — сказал он. — Конечно! Большое спасибо!

Пока Диего ходил за моим чемоданом, Джейн подошла ко мне на шаг ближе, и я заметила, что от неё пахнет мылом.

— Мы с тобой примерно одного роста, — сказала она.

Диего захлопнул багажник и театрально указал на меня.

— Хочу тебя ещё! — он указал на Джейн. — Нет, я хочу тебя ещё! — он рассмеялся. — Вы двое кажетесь одинаковыми, как огурцы, понимаете?

— Пойдём внутрь, — улыбнулась Джейн. — Я покажу вам твою берлогу.

— Было бы здорово, — сказала я, и когда мы последовали за ней к дому, Диего повернулся ко мне и одними губами произнёс: "Потрясающе!"

Дом Джейн и всё в нём было выдержано в той же атмосфере, что и центр Ист-Хэмптона: современный с деревенскими нотками. Дом был очаровательным, но самой чистой версией очарования — настолько чистым, что казался почти стерильным: деревянные полы, совершенно белые стены, невероятно высокие потолки. В прихожей висела люстра с пятью торчащими лампочками, которая напомнила мне спинку офисного кресла.

В доме пахло её мылом, кедром и...

— Кукурузный хлеб! – воскликнул Диего в восхищении. — Пожалуйста, скажи мне, что на ужин подадут твой знаменитый кукурузный хлеб, Джейн.

— И моего знаменитого жареного цыплёнка, — добавила она, закрывая за мной дверь.

— Это уже лучший вечер в моей жизни, — выпалил Диего.

Джейн мило улыбнулась:

— Ты ведь не вегетарианка, милая?

Она смотрела прямо на меня, когда говорила, но почему-то я не сразу поняла, что "милая" – это я.

— Нет, — сказала я. — Я — нет.

— Слава богу, потому что ненавижу вегетарианцев, — рассмеялась она. — Это, конечно, не для протокола.

— Конечно, — сказал Диего.

— И фотографировать здесь тоже нельзя, — сказала она уже серьёзнее. – Вообще нигде. Понятно? Только с моего одобрения. В наши дни приходится соблюдать осторожность. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Абсолютно, — сказал Диего.

Запах кукурузного хлеба и цыплёнка усилился, когда мы последовали за ней по длинному коридору, украшенному фотографиями Джейн в рамках на разных этапах её жизни: снимок головы Джейн в подростковом возрасте, чёрно-белая фотография Джейн в детстве на фоне полуразрушенного дома, Джейн на обложке журнала "Food TV Magazine", Джейн на обложке журнала "Women's Health" — в неоново-розовом спортивном лифчике и с рельефными бицепсами, её кожа намазана чем-то медным. Именно тогда я поняла, что, хотя мы одинаково стройного телосложения, Джейн намного сильнее меня.

— Мне нравится заниматься физухой, — сказала она, потому что, очевидно, я задержалась перед фотографией достаточно, чтобы она успела обернуться.

Когда я заметила, что она смотрит на меня, я улыбнулась и скрестила руки на груди, а она подмигнула мне и продолжила экскурсию:

— Там, в конце коридора, у нас тренажерный зал. Днём здесь хорошо освещено. Внизу располагается кабинет и дополнительная спальня. Разве такое бывает? Если бы ты сказала мне, когда я была девочкой, что я буду жить в доме с семью спальнями, я бы назвала тебя чокнутой.

Джейн рассмеялась и пошла дальше, а мы проследовали за ней. Она повернула в широкий арочный проём в холле и указала направо:

— Здесь у нас кухня, — затем она указала налево: — а тут гостиная.

Но первое, что я увидела снаружи, был ярко-голубой бассейн и идеально накрытый стол рядом с ним. И снова Джейн проследила за моим взглядом.

— Я подумала, что сегодня вечером поужинаем на свежем воздухе, — сказала она. — Кстати, сейчас проверю, как там наш цыплёнок.

И она поспешила через большую комнату на кухню, где медные кастрюли и сковородки свисали над плитой, как драгоценности, а белая мраморная столешница блестела столь же ярко, как и её виниры.

В гостиной стоял белый диван с очень широкими сиденьями, который показался мне облаком, и плетёная корзина, полная уютных одеял. Камин горел, и тени от непочтительного пламени отбрасывали беспорядочные, но прекрасные блики на всё вокруг.

— Цыплёнок почти готов, — крикнула Джейн, направляясь к нам, и с улыбкой перекинула через плечо полотенце в бело-голубую полоску. — Мне нравится сворачиваться здесь калачиком и читать, — сказала она, затем взяла меня за руку, что меня удивило. – Пойдём, покажу тебе наверху.

Я подумала о том, чтобы убрать свою руку обратно, но она отпустила меня прежде, чем я успела это сделать. Наверху лестницы она сказала:

— А здесь — моя спальня, твоя спальня, ещё одна гостевая комната и второй кабинет, которым ты можешь пользоваться в любое время.

— Спасибо, — сказала я, хотя про себя подумала: "Спасибо, нет уж".

Мой план состоял в том, чтобы расспросить её о жизненном пути, а потом вернуться в Калифорнию и спокойно писать там для неё книгу.

Коридор наверху, как и тот, что под ним, был украшен фотографиями. Одна из фоток, на которой были запечатлены Джейн и Джулиан на вечеринке в саду, была снята с крепления и стояла у стены. Если Джейн и заметила, что я обратила на это внимание, то виду не подала.

Сначала она показала свою спальню: постельное бельё из белого льна, французские двери, балкон в стиле Джульетты. А ещё была ванная комната, которая, по её словам, была её любимой частью во всём доме.

— Я просто обожаю понежиться в ванне после долгого дня, — сказала она со вздохом.

Думала ли я в тот момент, почему сейчас стою в ванной своей заказчицы и слушаю, как она рассказывает мне о своих ваннах?

Да, думала, но это чувство быстро сменилось любопытством. Почему ванная Джейн столь безупречна? Возле раковины не было ни капель воды, ни плохо развешанных полотенец, ни пятен зубной пасты на зеркале. По одну сторону от ванны рядком стояли свечи, похожие на идеальных солдат. Их никогда не зажигали.

— Джейн, ты точно знаешь толк в жизни, — сказал Диего.

— Я не сразу всему научилась, поверь мне, — рассмеялась она. — А теперь пойдёмте. Посмотрим комнату Зары!

Мы последовали за ней обратно по коридору. Перед первой комнатой слева, ближайшей к её, она остановилась.

— Вот мы и пришли, — сказала она, ладонью приглашая нас войти.

— О боже мой, Зара, — сказал Диего, вкатывая мой чемодан. – После такого можно и умереть.

— Это великолепно! — сказала я, и это действительно было так.

Комната была, по сути, точной копией комнаты Джейн — то же белое льняное постельное белье, такой же балкон, но меньше.

— У тебя здесь нет ванны, — заметила она, — только душ. Но не волнуйся, ты можешь пользоваться моей ванной в любое время.

— Спасибо, — сказала я, хотя совершенно не собиралась пользоваться её ванной.

Тут она коснулась моей спины и сказала:

— Предлагаю вам подождать минут 10 и освоиться, а потом мы все встретимся внизу за ужином. Согласны?

— Звучит здорово! — сказал Диего.

Мы подождали, пока звук её шагов затихнет на лестнице, и тогда Диего спросил меня, что я о ней думаю.

— Она просто безграничная личность, — сказала я, плюхаясь на кровать.

— Наверное, это характерно для южного гостеприимства. Они там чересчур дружелюбны.

— Это не оправдание. Чего она вечно прикасается ко мне? Неужели если она наняла меня писать книгу, то считает это нормальным – трогать?

— Девочка, я бы позволил Джей-Би гладить себя весь день.

— Теперь она для тебя уже Джей-Би?

— Нет, это было бы смешно. К тому же вряд ли ей это понравится. Она очень разборчива. И такая хорошенькая! Не могу поверить, насколько она хорошенькая вживую. И притягательная — правда? А её кожа...

Пока Диего продолжал перечислять достоинства Джейн, я написала Энди.

Она ответила не сразу, что, вероятно, означало, что она ещё на работе.

Затем Диего окликнул меня, и когда я обернулась, он сфотографировал меня.

— Никаких фотографий, милая, — прошептала я голосом Джейн.

Диего придвинулся ближе, сделал наше селфи и прошептал в ответ:

— Она никогда не узнает.