Изгнание и объятия

Глава 30

АВА

Горячее дыхание Деклана скользит по моему затылку, когда он затягивает веревки. Грубый материал впивается в мои запястья, кровь собирается лужей, когда я пытаюсь высвободиться.

Я двигаю запястьями быстрее, пытаясь ослабить веревку.

Деклан рычит и затягивает веревку туже, прижимая мои руки к месту, когда заканчивает привязывать меня обратно к шесту.

Я целый день была заперта в одноместной комнате.

У меня болят запястья, а в животе урчит. Деклан развязал меня только для того, чтобы я могла сходить в туалет, прежде чем привязать обратно к столбу.

Я не знаю, как мне выбраться из затруднительного положения.

Черт, я даже не знаю, как я собираюсь пережить все это.

Я не могу освободиться, и даже если люди узнают, что я пропала, сколько времени им понадобится, чтобы добраться до меня?

Я умру задолго до того, как Финн доберется сюда. Если он вообще приедет.

Деклан шлепает меня по затылку. — Хватит дергаться, Ава. Ты сама вляпалась в эту историю. Что, по-твоему, должно было произойти, когда ты решила уйти от меня? Ты думала, я просто забуду об этом? Позволю тебе уйти? Нет, я ждал тебя.

— Звучит довольно жалко. — Я выплевываю эти слова, как яд, зная, что дразнить его — опасная игра.

Рука Деклана обхватывает мое горло, и он откидывает мою голову назад, к столбу. — Сколько раз я должен учить тебя, как со мной разговаривать?

Мое сердце бешено колотится, даже когда я пытаюсь подавить страх.

На страх нет времени. Адреналин разливается по моему телу, но скоро он пройдет.

— Я не твоя гребаная собственность. — Боль кружит в моей голове, заставляя звезды танцевать перед глазами. — Я никогда не была ею и никогда не буду. Я скорее умру, чем снова буду с тобой.

Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы освободиться или умереть, пытаясь это сделать.

Хотя я знаю, что это бесполезно.

Я понятия не имею, сколько человек охраняет квартиру. Я не знаю, ждет ли меня кто-нибудь по ту сторону двери — смогу ли я вообще пройти мимо Деклана.

Финн — моя единственная надежда, и я не знаю, могу ли я на него положиться.

Я труп.

Деклан смеется и отпускает меня, поднимаясь во весь рост. Он сильно пинает меня в бедро, прежде чем развернуться и выйти из комнаты.

Слезы катятся по моим щекам, порез от очередной пощечины саднит.

Я не могу сосчитать, сколько раз Деклан ударил меня только за последние пару часов. Моя щека распухла и порезана, а губа треснула, хотя некоторое время назад она перестала кровоточить.

Я не знаю, как долго я буду одна, и у меня нет времени плакать.

Я оглядываю покрытую пылью комнату в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне перерезать веревки.

В узлах недостаточно слабины, чтобы я могла освободиться, и нет ничего достаточно близкого, что я могла бы использовать.

— Черт.

Я стону и откидываю голову назад, закрывая глаза и пытаясь прогнать чувство беспомощности.

Деклан и его отец могут убить меня, но я не собираюсь облегчать им задачу. Им придется потрудиться, чтобы избавиться от меня.

Финн хотел бы, чтобы я боролась.

Я снова открываю глаза и смотрю на основание окна. Там нет разбитого стекла. Даже маленького кусочка в пределах моей досягаемости было бы достаточно, чтобы перерезать веревку.

Когда я прищуриваюсь, то не вижу даже гвоздя, спрятанного под слоем грязи на потрескавшейся плитке.

Разочарование гложет меня, пока я ищу что-нибудь еще.

В другом конце комнаты из стены торчит гвоздь, но я никак не могу туда добраться.

Деклан, должно быть, обо всем подумал, прежде чем привести меня сюда. И его возвращение в комнату — лишь короткий вопрос времени.

Я не знаю, что со мной будет, когда он вернётся.

Ни одна из моих костей еще не сломана, и я хотела бы, чтобы так продолжалось как можно дольше.

По коридору раздаются тяжелые шаги.

Дверной проем затемняется тенью, когда отец Финна останавливается и свирепо смотрит на меня. Он ничего не сказал мне с тех пор, как приехал сегодня утром.

Шокирует видеть, насколько он похож на Финна. У них одинаковые темные волосы и зеленые глаза, но в то время как Финн носит тщательно ухоженную бороду, его отец чисто выбрит.

Шеймус Бирн относится к тому типу людей, которых большинство людей предпочли бы избегать, переходя улицу.

Татуировки с кельтскими рунами покрывают его руки и большую часть шеи.

Его челюсть сжимается, когда он делает шаг в комнату.

Он ухмыляется и пинает меня по ступне.

Я стискиваю зубы от боли, не желая давать ему ту реакцию, которую он хочет.

В конце концов, я не смогу сдерживать крики, но я хочу оттянуть его удовлетворение как можно дольше.

Глаза Шеймуса сужаются. — Надо отдать парню должное, он выбрал женщину покрепче, чем я думал, ему хотелось. Из-за твоего упрямого характера ты только навредишь себе.

— Похоже, пока у меня все в порядке. — Я выпячиваю подбородок, бросая ему вызов жестким взглядом.

— Ты пожалеешь о своей дерзости. Финниган собирается убить тебя. Он не знает, как жить, не будучи частью семьи, и он ценит свою собственную жизнь. Если ты продолжишь давить на меня, я убью тебя задолго до того, как Финниган доберется сюда.

— Это пустая угроза, и мы оба это знаем. Ты жестокий ублюдок. Впрочем, это не имеет значения. Даже если ты убьешь меня, Финну будет все равно.

Шеймус пожимает плечами и присаживается на корточки. — Два мертвых тела беспокоят меня не больше, чем одно. Финниган всегда был слабым звеном. Моя жизнь, вероятно, была бы проще без него.

Мой желудок сжимается. Он скручивается, завязываясь в тугой узел, пока я пытаюсь понять, не блефует ли Шеймус.

Когда я встречалась с Декланом, я делала все возможное, чтобы избегать его отца. В нем всегда было что-то тревожное, и это не изменилось с тех пор, как я уехала из Вирджинии.

Шеймус обхватывает рукой мою лодыжку, сжимая с обеих сторон. — Мне нужна информация о том, что мой сын планирует с Киллианом.

— Я ничего не знаю.

Шеймус глубоко впивается пальцами в мою плоть.

Я стискиваю зубы, сдерживая крик.

Он мог бы легко сломать мне лодыжку, если бы захотел.

Я встречаю его насмешливый взгляд и сажусь прямее.

— Ты действительно упрямая женщина. — Шеймус качает головой. — В твоих же интересах сказать мне правду, Ава. Я не ожидаю, что ты много знаешь о мире, в который продолжаешь попадать, но кое-что ты знаешь. Ты жила с моим сыном.

— Я ничего не знаю. — Я выбрасываю ногу, пытаясь попасть ему в челюсть.

Шеймус на мгновение отпускает мою лодыжку, когда моя нога останавливается на расстоянии вытянутой руки от его лица.

Он смеется и качает головой. — Тебя убьют задолго до того, как Финниган доберется сюда. А теперь скажи мне правду. Что он делает с Киллианом О'Рейли?

— Я бы предположила, что работает на него.

Деклан входит в комнату, закатывает глаза к потолку, прежде чем снова посмотреть на меня. — Я говорил тебе, что с ней непросто, пап.

— Да, ну, по крайней мере, тогда она бы тебя послушалась. Все, что потребуется, — это пара ударов, чтобы сделать ее послушной. — Шеймус ухмыляется, демонстрируя свой золотой клык.

Дрожь пробегает по моему телу, когда он хватает меня за лодыжку и притягивает к себе.

Такое ощущение, что веревки вот-вот разорвут мой торс, выбивая воздух из легких.

Шеймус смеется и отпускает мою лодыжку. — На этот раз тебе нужно быть с ней погрубее, Деклан. Некоторым женщинам нужно знать свое место.

Ужас волнами прокатывается по мне, но гнев пересиливает его, удерживая меня начеку.

Я сжимаю челюсти, сдерживаясь от ответа.

Я делаю медленные вдохи, пытаясь снова наполнить легкие.

Деклан поворачивается и, взяв стул из коридора, заносит его в комнату. Он садится на него спиной вперед, свесив руки и глядя на меня сверху вниз. — Если ты расскажешь нам, что замышляет Финн, ты сможешь стать моей женой. Тебе не обязательно умирать.

— Я бы предпочла поджечь себя. — Я мило улыбаюсь ему и принимаю самую удобную позу, какую только могу найти. — Просто пристрели меня сейчас и покончим с этим. Мне нечего сказать вам о вашем сыне, и, судя по тому, что вы мне рассказали, я в любом случае умру.

Шеймус подходит ко мне и берет за волосы. Он откидывает мою голову назад так сильно, как только может.

Я кричу, пытаясь вырваться от него.

Он смеется, удерживая меня на месте.

— Убери от меня свои руки. — Я могу только надеяться, что моего взгляда будет достаточно, чтобы заставить его самопроизвольно воспламениться, хотя я знаю, что это невозможно.

Почему я послушалась Зои и вернулась, чтобы попытаться поговорить с Финном?

Мне следовало сказать Зои "нет" и подождать, пока она преодолеет пробку, а потом пойти с ней домой.

Но, зная этих двоих, Деклан и Шеймус нашли бы способ добраться до меня, даже если бы я это сделала.

Я знаю, на что они способны. Я видела, как они убивали людей. Я видела, что они делали с любым, кто осмеливался перечить им, и это было хуже смерти.

Даже если бы я знала, что задумал Финн, я бы им не сказала.

Возможно, это глупо, но я не могу заставить себя предать Финна, даже после того, что он мне сказал.

Какая-то маленькая часть меня хочет сохранить хорошие моменты.

Если это то место, где я умру, то я хочу помнить. Я хочу видеть его улыбку, когда закрываю глаза, и слышать его смех в своих снах.

Шеймус дает мне пощечину, откидывая мою голову в сторону. — Хватит твоей наглости. Скажи мне, какого хрена мой сын делает за моей спиной.

Я выплевываю кровь изо рта, ухмыляясь, когда капли пачкают его серые брюки. — Пошел ты.

Деклан вздыхает, когда Шеймус снова бьет меня.

— Ава, ты никогда не научишься, не так ли? Мы не хотим причинять тебе боль.

— Чушь собачья, ты, садистский ублюдок. — Слезы застилают мои глаза, смешиваясь с кровью, стекающей по моей щеке из нового пореза. — Я не хочу тебя. Я никогда не буду хотеть тебя.

Деклан смеется и встает, подходя ко мне. Он приседает, его лицо в нескольких дюймах от моего. — Никто никогда не говорил о том, чего ты хочешь, Ава.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем его рука обхватывает мою шею.

Его пальцы впиваются в мой пульс, отчего у меня кружится голова.

Мир вокруг меня вращается.

Все, что я могу сделать, это держаться и надеяться, что каким-то чудом Финн спасет меня, и мы оба выберемся отсюда живыми.

Хотя я знаю, что надежда нереалистична, это то, за что я держусь, когда мой мир погружается во тьму.