Изгнание и объятия

Глава 6

АВА

Когда мы входим в наш гостиничный номер в Вайоминге и нас встречают две кровати, я испытываю облегчение и разочарование в равной степени.

Похоже, для меня снова вибратор.

Эта мысль разочаровывает меня еще больше. Мой маленький вибратор — ничто по сравнению с ощущением его рта и рук на моем теле. Но так лучше. Так должно быть лучше. Мы не можем снова потеряться в выпивке и друг друге.

За исключением того, что, если бы в номере была только одна кровать, я не думаю, что смогла бы избежать повторения нашей ночи в мотеле.

Не думаю, что мне этого хочется.

Финн ставит наши сумки на стол у окна. — Я собираюсь сходить за ужином, а потом приму душ.

Мне не нужно этого знать. Эта комната слишком мала, чтобы вытащить старого надежного друга так, чтобы он не услышал жужжания.

Или звук его имени на моих губах, когда я кончаю.

Финн проверяет карманы в поисках бумажника. — Ты хочешь что-нибудь конкретное на ужин?

— Я готова на все. Не настолько голодна.

Он крутит ключи на пальце. — Ладно. Хорошо, держи эту дверь запертой, пока меня не будет. Не выходи из комнаты. Не открывай дверь никому, кроме меня.

— Ничего, если я выйду на балкон? — Я съеживаюсь и слабо улыбаюсь ему. — Извини, это прозвучало стервозно. Наверное, я немного проголодалась.

Финн смеется и указывает на двери в другом конце комнаты. — Снаружи безопасно, но если увидишь что-нибудь странное, возвращайся внутрь и запри дверь. Хорошо?

Я киваю и пересекаю комнату, отпирая балконную дверь. — Думаю, я немного побуду здесь. Сегодня чудесная ночь.

— Хорошо. Не выходи из комнаты. Я скоро вернусь.

Финн пристально смотрит на меня мгновение, прежде чем выйти из нашего гостиничного номера.

Как только он уходит, я выхожу на балкон и закрываю за собой дверь.

Сегодня я не раз думала, что нам следует повернуть назад. Особенно когда он спрашивал о моем отце. Хотя я сохранила большинство деталей в тайне, это все равно больше, чем я кому-либо рассказала о ситуации в целом.

А еще есть то, что произошло прошлой ночью и этим утром.

Я думала, что мы добиваемся прогресса. Мы могли бы немного открыться друг другу, сохраняя при этом наши секреты.

После трех долгих лет фантазий о его руках на моем теле, я наконец-то смогла испытать это. И он разрушил меня для других мужчин. Я ни за что не смогу спать с другим мужчиной и не думать о Финне. Жаждать его.

Но мы не должны возвращаться туда снова. Он сын Бирна. Они не приносят ничего, кроме душевной боли.

Я знаю, что лучше не отдавать им свое сердце и не доверять им его.

Я плюхаюсь в одно из кресел, закидывая ноги на стеклянную панель передо мной. Как только мои глаза начинают закрываться, мой телефон начинает визжать, пронзительный шум нарушает покой заката.

— Привет. — Я подношу телефон к уху, глубже откидываясь на спинку кресла. — Я не думала, что получу от тебя весточку так скоро.

Тихий смех Зои вызывает во мне тоску по дому. — Ну, я хотела позвонить и узнать, не передумала ли ты. Еще не поздно вернуться домой и бросить всю эту ситуацию с папой.

Как бы сильно я ни скучала по дому, ее слова — причина, по которой я здесь. Она не желает рассказывать мне все, что знает.

Итак, мне нужно ехать в Орегон.

— Я не хочу бросать это. Мне нужно знать, что с ним происходило. Ты можешь это понять, правда? — Я постукиваю ногами по стеклянной панели, отбивая ритм песни, застрявшей у меня в голове. — Мне нужно это сделать, и мне нужна твоя поддержка.

— Я действительно поддерживаю тебя. — Ее голос немного дрогнул. — Просто это тяжело. Я не хочу, чтобы ты видела его с той же стороны, что и я. Тебе будет больно, Ав. Оно того не стоит.

Знакомое чувство пребывания в темноте подкрадывается ко мне. — Зои, есть ли причина, по которой я не должна копать глубже? Честно говоря, у меня такое чувство, что ты что-то скрываешь от меня.

Она прочищает горло. — Нет. Все в порядке. Он просто нехороший человек, и если я могу избавить тебя от этого горя, я хочу это сделать.

Я знаю свою сестру всю ее жизнь. Она великолепна во многих вещах, но никогда не была хорошей лгуньей.

Я ерзаю на своем сиденье, крепче сжимая телефон. — Предполагается, что я здесь старшая сестра. Это я должна присматривать за тобой.

Теплый ветерок играет с кончиками моих волос. Внизу люди входят в отель и выходят из него. По мере того, как солнце опускается все ниже, мимо по улице со свистом проносятся машины.

Зои вздыхает. — О, Ав. Ты старшая сестра. Папа просто не был хорошим человеком. Тебе будет больно узнать о нем кое-что. Я уверена, что он скрывал больше, чем мы когда-либо знали.

Я все еще чувствую, что должна это сделать. Если я этого не сделаю, то проведу остаток своей жизни, задаваясь вопросом, кем он был и что скрывал от нас. Мне нужна развязка.

— Надеюсь, ты понимаешь. — Зои вздыхает, когда на заднем плане закрывается дверь.

— Чем еще ты собираешься заняться вечером? — Я ерзаю на стуле, выпрямляясь.

— Мне нужно поработать над новой песней. Ну, вообще-то, над новым альбомом. — Волнение наполняет ее голос, когда она говорит быстрее. — Я думала о том, чтобы записать трагический альбом. Что-нибудь низкое и навязчивое, что действительно трогает людей до глубины души. Но потом мне нужно поработать над другим альбомом, который немного более оптимистичен. Это очень много.

Улыбаясь, я встаю и подхожу к краю балкона, перегибаясь через перила. — Думаю, ты собираешься работать над обоими альбомами до тех пор, пока практически не начнешь засыпать в этой студии каждую ночь.

— Может быть.

Посмеиваясь, я поворачиваюсь и прислоняюсь к перилам. — Я так горжусь тобой за то, что ты стремишься к своей мечте, Зои. Мне не терпится услышать их обоих.

— И я горжусь тобой за то, что ты убралась к чертовой матери из этого города. Тебе никогда не суждено было застрять в Теннесси с мамой и папой, Ав. Как бы мне ни нравилось, что ты рядом с тех пор, как ты вернулась домой из университета, это место не для тебя.

От ее слов легкая боль пронзает мою грудь.

Зои права. Мне не следовало возвращаться в Теннесси, когда я покинула Вирджинию. Мне нужно было следовать за своей мечтой. Я могла бы стать медсестрой в любой другой части страны.

Но в то время возвращение домой казалось единственным, что я могла сделать.

Оглядываться назад — чертовски замечательная вещь.

Хотя, если бы я не вернулась домой, Зои дольше оставалась бы наедине с нашими родителями.

Она бы прошла через все в одиночку, и я винила бы себя еще больше, чем сейчас.

Хорошо, что я поехала домой.

— Я знаю, что это не так. Я чувствую, что наконец-то могу дышать, но остальная часть моей жизни все еще находится в блокаде. Мне нужно знать все, что я смогу узнать о папе. Зои, ты уверена, что больше ничего не скрываешь от меня?

Хотя я знаю, что не должна продолжать давить на свою сестру, я уверена, что она прячется от меня.

Мы провели большую часть нашей жизни вместе. Если она так сильно избегает этой темы, значит, происходит что-то еще.

— Больше ничего. — Тон Зои резкий. — Я поддерживаю твое желание знать, но я больше не хочу говорить о нашем отце. Я знаю, что тебе нужно знать правду, но я хочу забыть все это и жить дальше. Пожалуйста, уважай мое решение.

Я прочищаю горло, пытаясь проглотить комок, который угрожает задушить меня. — Прости, мне нужно идти, Зои. Люблю тебя.

Я вешаю трубку прежде, чем она успевает ответить.

Когда я засовываю телефон в задний карман, мои глаза горят. Мои ногти впиваются в ладони, когда я поднимаю взгляд и пытаюсь сдержать слезы.

Балконная дверь открывается, и ко мне приближаются мягкие шаги.

Для такого крупного мужчины Финн двигается бесшумно. Хотя, я полагаю, если моей работой было бы убийство людей, я бы тоже хотела вести себя как можно тише.

Какого черта я здесь делаю? Это ошибка. Мне не следовало соглашаться приходить сюда и заниматься этим с ним.

Финн ничего не говорит, садясь на один из стульев и вытягивая перед собой свои длинные ноги. Он проводит пальцами по влажным прядям своих волос. Эти зеленые глаза скользят по мне, прежде чем устремиться прочь.

Я опускаю взгляд на татуировку в виде розы на тыльной стороне его ладони. — Было больно?

Он поднимает руку и сгибает пальцы. — Не слишком сильно. Могло быть и хуже. Я слышал, что на голове — очень больно.

— Верно. У меня только две татуировки на тыльной стороне рук, чуть выше локтей. Было не так больно. Но и не совсем легко.

Финн тяжело сглатывает, его кадык дергается. — Я знаю. Я видел их прошлой ночью.

Тепло разливается по моему телу.

Это самое близкое, к чему мы подошли, в обсуждении того, что произошло.

Я держу рот на замке, надеясь, что он скажет больше.

Может быть, он захочет притвориться, что мы вернулись в другой мотель, потягиваем виски и принимаем неправильные решения.

Вместо этого Финн делает то, что у него получается лучше всего, и меняет тему разговора.

— Почему у тебя такой вид, будто ты вот-вот расплачешься? — Он ерзает на сиденье, расставляя ноги. — Но мы можем не говорить об этом, если ты не хочешь. У меня внутри есть еда.

— Ты выводишь меня из себя.

Уголок его рта подергивается. — Да. Полагаю, что так.

— Не думаю, что смогу есть прямо сейчас.

Его пальцы постукивают по темной плетеной спинке кресла. — Тогда скажи мне, почему ты вот-вот заплачешь.

— Ничего особенного, на самом деле. У меня просто был тяжелый телефонный разговор с сестрой. — Мой голос немного срывается, когда я смотрю на оранжевые полосы, освещающие небо. — Она что-то скрывает от меня о нашем отце. Я знаю, что это так, но я даже не могу начать догадываться, что это может быть.

— Я не хочу показаться идиотом, но ты думала о том, что это ее дело, а не твое?

Его низкий рокочущий тон слишком похож на тот, который я слышала прошлой ночью. Мое сердце сжимается при одной мысли о том, как он снова шепчет мне слова, когда мы теряемся друг в друге.

Одни неприятности, Ава. Держи себя в руках. В конце концов, он только причинит тебе боль.

— Не понимаю, почему. — Я закидываю ногу на ногу, моя ступня подпрыгивает. — Он был и моим отцом тоже. Он не был идеален, но он был лучше моей матери. Она — настоящая причина, по которой я пошла в колледж в Вирджинии. Мне просто нужно было уйти от той жизни.

— А потом ты встретила Деклана. — В его тоне слышится горечь. Руки Финна сжимаются в кулаки, а мускул на челюсти подергивается. — Я сожалею об этом.

У меня вырывается резкий смешок. — Да. Я тоже. Мне пришлось выбирать из двух зол меньшее. Вот почему я вернулась домой, в Теннесси. Меня едва успели перевезти обратно, как ты попал в тюрьму.

— Меньшее из двух зол?

Мои губы складываются вместе, когда я встаю и потягиваюсь, изображая зевоту, прежде чем повернуться к двери и распахнуть ее. — Это был долгий день. Думаю, мне стоит зайти в комнату и перекусить перед тем, как лечь спать.

Свирепые зеленые глаза приковывают меня к месту.

Мое сердце колотится о грудную клетку, угрожая вырваться на свободу.

Финн встает и кивает в сторону двери, его рука касается моей поясницы.

От легкого прикосновения на моей коже появляются мурашки.

Я стараюсь не думать об этом, когда захожу внутрь и сажусь за маленький обеденный стол рядом с кухней.

Финн садится напротив меня, открывает пакет и достает пару разных контейнеров.

У меня урчит в животе, когда он пододвигает ко мне контейнер с шакшукой.

Когда я открываю пластиковую крышку, комнату наполняет аромат чеснока и порошка чили.

— Я не думала, что ты знаешь, что мне нравится. — Я беру ложку из кучи посуды, которую он вываливает.

Когда я протыкаю вилкой яйцо-пашот, он пожимает плечами.

Я фыркаю. — Я вижу, мы снова почти не разговариваем друг с другом.

Финн слегка улыбается. — Я не хочу вставать между тобой и едой. Мне могут откусить голову.

— Я не откусываю головы. — Я откусываю первый кусочек и пританцовываю на своем месте. — Это потрясающе.

— Женщина, которая не откусывает головы, не танцует, когда ест. — В уголках его глаз появляются морщинки. — Там, в Вирджинии, я видел тебя сердитой только тогда, когда ты была голодна.

— Я действительно не хочу говорить о том времени в нашей жизни. — Я запихиваю в рот еще одну ложку шакшуки.

Финн кивает, за столом воцаряется тишина, пока мы едим.

Так будет лучше. Мы должны помнить, кто мы друг для друга, и оставить все как есть.

Я доедаю еду так быстро, как только могу. Как только я заканчиваю, я встаю из-за стола и беру свою пижаму.

Финн продолжает есть, пока я направляюсь в туалет, чтобы приготовиться ко сну.

Я не лгала, когда сказал ему, что день был долгий и я хочу спать.

Но я и не говорила всей правды.

Я ни за что не смогу сидеть с ним в темном гостиничном номере, смотреть фильм и притворяться, что между нами все по-прежнему. Только не после событий последних двадцати четырех часов.

Когда я наконец ложусь спать, Финн сидит на ближайшей к балкону кровати с пистолетом в руке. По телевизору крутят какой-то старый фильм, тихие голоса наполняют безмолвную комнату.

Он смотрит на меня, когда я забираюсь под одеяло, пистолет все еще у него в руке. — Спокойной ночи, Ава.

Как только я натягиваю одеяло до подбородка, его внимание переключается на окно.

Дрожь пробегает по моей спине, когда его лицо превращается в непроницаемую маску.

О ком, черт возьми, он так беспокоится?