Измена. Начать заново

Глава 18

Новогодние праздники прошли отлично. Если не считать, что моя девочка слегка погрустила из-за отсутствия друзей. Но мне позволили пригласить аниматора, да и на праздник остались две горничные и Анастасия Юрьевна.

Мы организовали стол и очень душевно посидели. Не самый плохой сценарий для женщины, которая два месяца назад была почти на дне.

Но все равно… непривычно. В моей семье принято по-другому — с размахом. А мама потом отлеживалась, замученная подготовкой к праздникам.

Под сердцем неприятно колет.

Думать не хочу, как отец отыгрался за мое исчезновение. Наверняка не только словами… Я ведь и раньше замечала синяки на ее предплечьях. Но мама всегда отмахивалась. И даже не думала уходить от отца. Так ее воспитали. Это она пыталась вложить мне в голову, рассказывая, как важно для женщины замужество.

Плотнее кутаюсь в шаль. Если бы я только была немного внимательнее! Если бы не кинулась в омут с головой, а немного присмотрелась к перспективному жениху! А, с другой стороны, откуда мозги у восемнадцатилетней девки, так отчаянно ждущей принца? Да и Османов прекрасно знал, на какие точки давить.

И сейчас знает.

Новостные сайты пестрят сообщениями о «безутешном», мать его, отце и муже. В наших семьях траур, мама даже в больницу слегла.

Когда я узнала об этом, руки сами схватились за телефон. Какое счастье, что хватило мозгов сначала позвонить Рае. Она сказала, что это на девяносто девять процентов постановка. А через несколько дней подтвердила это фото и виде отчетом.

Мать выглядела осунувшейся, но здоровой. Покорно выслушивала очередную нотацию отца и даже слова не смела вставить против.

А у меня в груди щемило от жалости. Мою мать просто сломали. Но, видимо, не до конца, раз ей удалось вырастить меня с другими взглядами на жизнь. Или же мне просто повезло.

— Мам… — звучит за спиной тихий голос. — Давай погуляем? Скучно…

Неслышно вздыхаю. Моя девочка — компанейский ребенок. А тут Адама нет уже больше недели, прислуга разъехалась, а вот нам нежелательно выходить за пределы особняка.

«— Наслышан о ваших проблемах, Ясмина, — звучит в ушах скрипучий голос. — Не вздрагивайте так — эта информация легко бьется. Я не собираюсь звонить вашему пока еще мужу, боже упаси, но и вы постарайтесь не светиться».

И я стараюсь.

Поэтому мы с Ляйсан идем на улицу в который раз лепить снеговика. Потом заглядываем к охранникам в домик — одна из собак ощенилась, так что Ляйсан с удовольствием рассматривает малышей. Трогать их пока нельзя.

Генрих Генрихович, очень представительный и статный мужчина, наблюдает за восторгами дочери с добродушной улыбкой.

— Моя внучка тоже зверей любит. На ветеринара хочет поступать. Вам, кстати, от Жорика привет.

Крепче сжимаю губы, чтобы не ругнуться. Георгий — это… настойчивый тип. Я ему говорила, что не заинтересована в отношениях, но он или не понял, или не услышал.

— Спасибо… Ляйсан, нам скоро дамой. Но тут на мониторах мелькает знакомая до оскомины машина.

И Ляйсан тоже это замечает.

— Адам плиехал! — радуется громко.

Я же с трудом удерживаюсь от гримасы. Без Мещерова было очень даже хорошо. Еще бы столько же его не видела. Но приходится заставить себя улыбнуться.

— Пойдем в дом, Ляля. Может, Богдан Александрович один…

— Да нет же, нет! Вот Адам!

И Ляйсан тычет в монитор пальчиком. А потом первая бросается к двери, позабыв о щенках. Генрих Генрихович смеется. Я кисло улыбаюсь и следую за дочерью.

А сердце колотится где-то в горле. От волнения, наверное. Последний наш разговор с Мещеровым закончился, как всегда, не очень. И я действительно боюсь продолжения.

Снег под ногами тихо похрустывает, пока иду за умчавшейся вперед Ляйсан. Один шаг, второй, третий… Ворота распахиваются, и я вижу рослую фигуру Мещерова. Инстинктивно отшатываюсь назад, но бежать некуда.

Ляйсан подлетает к Адаму, тот тянет ей подарок, в сумраке короткого зимнего дня плохо видно какой. А Богдан Александрович препарирует взглядом меня. Собранный весь такой, руки в карман джинсов засунул, плечи развернул.

— Здравствуйте, — киваю, останавливаясь чуть дальше, чем требуют приличия.

Мещеров это замечает, хмурится еще больше.

— И тебе не хворать. В дом пригласишь?

О, а вот и фирменные «подколки». Как же мне их не хватало.

— Это не мой дом. Но, думаю, спрашивать вам ненужно.

Мещеров криво ухмыляется. Позвав Адама и Ляйсан, идет в дом. Я следом.

— А мы с папой на лыжах катались, было здорово… — доносится до меня щебет мальчика.

Ляйсан молчит.

Во-первых, Османов не слишком утруждал себя семейным досугом, во-вторых, я говорила и продолжаю говорить, как важно не упоминать о нем на людях.

Стараюсь быть деликатной, но…

— Ясмина, — тихонько зовёт Мещеров.

— Да? Ой!

До крови прикусываю язык. Дура! Дура! Дура!

Так нелепо подставиться! А по спине ползет холодок. Мещеров тоже в курсе, кто я такая. И в горле пухнет тошнота. По мужскому лицу пробегает тень.

— Вообще-то я не настолько подонок, — добавляет ещё тише.

Отвечаю нервным смешком. У меня теперь плохо с доверием. Особенно это касается мужчин.

— Давай все-таки поговорим, — предлагает, когда мы заходим в гостиную.

Тру внезапно озябшие пальцы.

— Как будто у меня есть выбор.

— Есть. Могу уйти.

Но, глядя на радостное личико Ляйсан, я качаю головой.

— Не стоит.

И мы отходим к панорамному окну. Меня потряхивает. Глупо, конечно. Если бы Мещеров захотел, он бы явился сюда в компании Османова, и никто бы ничего не сделал. А может, это изощрённая психологическая игра? Потому что…

— Я думал, ты протеже Петра Владимировича. Извини.

Ч-что⁈

В шоке смотрю на застывшего передо мной мужчину. Мещеров покачивается с носков на пятки, чуть склоняет голову и вдруг проводит рукой по волосам, лохматая их ещё больше. Нервный жест.

— Иногда мой тесть рвется устраивать чужие личный жизни, в том числе и мою, — поясняет хмуро.

И тут до меня доходит.

— Вы думали, что я охотница за кошельком⁈

Адам перестает показывать что-то на телефоне и поворачивается в нашу сторону. Мещеров цыкает.

— Тише! И да, я так думал.

Очаровательно! Меня записали в приживалки и тиранили, чтобы неповадно было! Не сразу нахожусь с ответом. И Мещеров этим пользуется.

— В свое оправдание хочу сказать, что твоя внешность слишком… яркая. Обычно такие девушки…

— Что? — шиплю змеёй. — Прыгают на мужскую шею?

— Именно так.

— О, не волнуйтесь! Вы не в моем вкусе.

И, насладившись желваками на высоких скулах, сбегаю к детям. Мужчина не преследует. И слава Аллаху! Мне надо как-то успокоиться и начать мыслить здраво. А рядом с Мещеровым это ну никак не получается.

Богдан

Охренеть, бл*! Не в ее вкусе! Маленькая, нахальная… арх-х-х!

Со свистом выдыхаю. Кажется, воздух раскален до предела. Руки чешутся перехватить девицу за хрупкие плечи и как следует встряхнуть. Или уволочь в ближайшую подсобку, чтобы…

Нет.

Провожу рукой по лицу, стирая ненужные фантазии.

А взгляд так и липнет к стройным ножкам и аппетитной заднице. Маленькой язве очень идёт форма горничной. Да что там. В мешке из-под картошки она будет смотреться так же привлекательно.

Не зря Османов ищет жену, как одержимый. Я кое-что разузнал об этом хлыще и теперь точно знаю, какому клиенту откажу, даже если он предложит миллион в оплату за пустяк. Видимо, нам с Ясминой обоим не повезло с выбором партнеров… но она-то ладно, молодая и наивная девчонка, которую, к тому же, воспитывали соответственно, а вот я каким местом думал?

Круто разворачиваюсь и иду на третий этаж, в кабинет тестя.

Петр Владимирович уже ждёт. И наверняка в курсе, о чем я собрался разговаривать.

— Здравствуй, Богдан, — скрипит, едва только я перешагиваю порог просторного и чертовски дорогого кабинета. — Как прошли каникулы?

— Прекрасно. Фото я высылал.

— Навещали Ингу?

— Нет.

На морщинистом лице не дрогнула ни одна жилка. Сомневаюсь, что он вообще любил дочь. Заботился — да, но не более. А вот во внуке души не чаял. Адам отвечал взаимностью. Собственно, это единственная причина нашего общения. Не будь сына, я бы не появился в особняке Грачевского.

Старик тихо кашляет, откидываясь на спинку инвалидного кресла.

— Присаживайся, — хрипит, кивая на кресло. — Ты хотел поговорить о Ясмине.

Не вопрос, а утверждение. Старому лису уже обо всем донесли.

— Нет, не о твоей новой горничной. Больше всего меня интересует, чтобы ее прошлое не задело Адама.

Грачевский иронично выгибает бровь.

— Никак не заденет. Османов — слишком мелкая рыбёшка.

— Пока слишком мелкая. Его бизнес растет.

— Твой тоже может.

Вот опять. Грачевский не оставляет попыток пристрастить меня к семейной кормушке. Решил, что я лучший кандидат на роль приемника, хотя у него полно желающих. С одной стороны — понимаю, а с другой…

— Не хочу.

Тесть не двигается, смотрит на меня, как восковое изваяние.

— У тебя всегда есть время передумать, Богдан. Насчёт Ясмины, повторюсь, не беспокойся. Несколько месяцев, и она переедет в другую страну. Документы уже в работе.

Почему-то хочется ругнуться. Но я позволяю себе короткое:

— Хорошо. Пойду позову Адама.

Грачевский меня не задерживает. Видимо, бережет силы для общения с внуком.

Снова спускаюсь на первый этаж. Ни Ясмины, ни Ляйсан там уже нет, Адам болтает с няней, Анастасией Юрьевной.

Но вместо радости чувствую укол разочарования.

Похоже, госпожа Османова действительно не жаждет общаться. Понимаю! Я вел себя не слишком по-джентльменски. Но, черт возьми, когда тебе то и дело подсовывают девиц, начинаешь искать подвох.

« Вы не в моем вкусе!» — звучит с издёвкой.

А как смотрела зло! Того и гляди кинется.

С силой растираю шею.

— Адам, тебя дедушка ждет, — напоминаю сыну.

И сажусь на диван ждать. Но взгляд магнитит в сторону лестницы. Черт его знает почему. Злюсь на себя, на Грачевского и всю эту долбанную ситуацию. И в то же время чувствую себя обманутым. Как будто передо мною потрясли манкой вещицей, а потом вдруг убрал. Дурацкое состояние! И я не знаю, как от него избавиться.

Арсен

Тишина комнаты давит на уши. Смотрю на обморочную девку, вытирая рассаженные в кровь костяшки, а внутри все ещё кипит. С каким удовольствием я бы продолжил допрос, но бесполезная сука в обмороке.

Теперь у нее нет зубов. И заодно кукольного личика.

— Вызвать врача? — вякает один из охранников.

Но я качаю головой.

— Развлекайтесь. Через несколько часов загляну.

И мы продолжим беседу. Я выбью из твари все подчистую. Мстить она решила, мля, шлюха обиженная. Подумаешь, когда-то отымел ее как она того заслуживает, дрянь. А вот участие в афере так называемого Марка — это уже интересно. К сожалению, ублюдок слишком осторожен. С девкой работали его доверенные, а встречи проходили в таком формате, чтобы она не могла его опознать.

Что ж, конкурентов у меня хватает, но кое-какие мысли есть. Хреново другое — сучка реально не в курсе, куда свалила Ясмина. И это бесит!

Ругаюсь сквозь стиснутые зубы.

Моя злость никуда не исчезла. Как лихорадка, ломает днём и ночью, мешает спокойно вздохнуть. Поиски превратились в одержимость.

Я должен найти эту сучку! Должен! Ясмина — только моя. До тех пор, пока мне это нужно. И ни одна девка не сможет заменить той горячей искренности, с которой отдавалась мне жена.

И которую я так тупо просрал. Но все ещё поправимо.

Шлюза просто обязана вспомнить то, что мне поможет, а иначе…

Телефон в кармане вибрирует.

Охрана. Что уже успело случится за долбанных двадцать минут⁈

— Да⁈ — рявкаю в трубку

— Шеф, — тянет один из мужиков. — Кажется, девка откинулась…

Твою мать! И я бегом мчусь обратно.