Измена. Начать заново

Глава 21

— Я не думаю, что это… хорошая идея.

И улыбаюсь, но выходит криво.

Нежданно-негаданно в особняке появился Богдан с Адамом. После того, как мы вроде бы нашли общий язык, он стал приезжать гораздо чаще. Сначала я грешным делом решила, что из-за меня. Не знала, пугаться или наоборот — потешить искалеченную Османовым самооценку. Однако коллеги быстро спустили меня с небес на землю. На самом деле Мещеров — постоянный гость в особняке Грачевского. Несмотря на трудные отношения с бывшей женой (которая, по слухам в хосписе. Или за границей, или черт знает где…), Богдан никогда не препятствовал общению деда с внуком.

Это мило. И очень непросто.

— Говорят, Петр Владимирович хочет, чтобы Мещеров занял его место, — шепнула как-то одна из коллег болтушка Галина. — Ну это понятно! Сына не нажил, дочь непутевая, внук маленький еще, а вот бывший зять… Очень ничего мужчина.

И мечтательно закатила глаза.

Наверное, только Анастасия Юрьевна в силу возраста игнорировала Мещерова как мужчину. Остальные был не против познакомиться ближе. Даже замужние! Но Богдан Александрович изволил зачем-то пристать ко мне.

— Ну так что насчет катка? — давит он взглядом. — Ляйсан будет рада.

А меня аж передергивает.

— Это верно… А потом будет рад… Ты понимаешь.

Османов по-прежнему ищет нас с дочерью. Рая недавно звонила сообщить, что он готовится еще туже закрутить гайки. На плечо ложиться горячая ладонь, и я вздрагиваю.

— Ты скоро губу откусишь, — мягко замечает Богдан. А я только сейчас понимаю, что во рту растекается гадкий металлический привкус. — И насчет катка не волнуйся. Людей там мало, я выбрал тот, который на отшибе. К тому же ищут одинокую женщину с ребенком, а мы будем выглядеть семейной парой.

У меня аж дыхание сбивается. С-семейной? Ох, черт… Вот об этом действительно лучше не думать.

— Я… я не знаю…

— Зато я знаю. Не волнуйся так, Яся… — рокочет, а у меня мурашки по всему телу. — Ты уже несколько месяцев как мышка в норке сидишь. Надо хоть немного развеяться. Обещаю, все будет нормально.

И привлекает к себе. А я безвольно тыкаюсь лбом в его грудь. Выше не достаю — Богдан очень рослый. И теплый. И… ох, черт, так вкусно пахнет! Во много раз лучше, чем Османов. Мысли о почти бывшем неожиданно отрезвляют.

Дергаюсь назад и — о чудо! — Богдан не держит! Не пытается продемонстрировать силу, как это сделал бы Арсен.

— Извини, я не хотел тебя пугать, — хмурится, ероша волосы.

Надо бы ответить, что я вовсе не испугалась, но вместо это делаю вид, что обдумываю поездку.

— Только недолго, — выдаю, наконец.

А голос все равно подрагивает. Ну и тряпка! К счастью, Мещеров сегодня просто верх тактичности.

— Хорошо. Будем недолго.

И мне ничего не остается, каксообщить Ляйсан радостную новость. Богдан идет следом. Почему-то мне кажется, что он не спускает с меня глаз. И от этого начинают заплетаться ноги.

Наверное, в другое время я бы посмеялась. Мужчины не первый раз оказывают мне знаки внимания. Но сейчас… Ох, отношения — это табу. Особенно с Мещеровым. Особенно… Дальше подумать не успеваю. Нам на встречу несется радостная Ляйсан, за ней Адам и Анастасия Юрьевна.

— Мамоська, мы поедем на каток⁈

— Д-да…

И меня сносит цунами бурного восторга. Мещеров раскатисто хохочет. А я быстренько выкидываю белый флаг. Нам действительно нужно хоть куда-нибудь сходить. Но перед этим позаботиться о безопасности…

Парик я купила давно, научилась наносить грим, у Ляйсан будет шапка и шарфик до носа… Так что должно сработать. Но все равно нервничаю. Волнение только усиливается, когда я сажусь в машину Мещерова.

Дети тут же прилипают к окну, я тоже. И крупно вздрагиваю, когда мою ладонь накрывает другая. Большая и теплая.

— Все будет хорошо, Ясмина, — шепчет Богдан. — Позволь себе расслабиться.

Звучит очень… двусмысленно. Но, надо признать, ншл близость действует успокаивающе. Может, потому что он действительно дружелюбен. Или мне нравится чувство защищенности. Как давно я его не испытывала… А если хорошенько подумать, то по-настоящему — никогда. Забота Османов была… другой. Вроде бы искренней и в то же время не настоящей.

В груди мучительно тянет, рождая непривлекательный ответ: Арсен заботился не обо мне, а о себе. О Аллах! Какая простая истина, а словно откровение, которое все объясняет.

— Все хорошо? — врывается в сознание голос Богдана. — Ты опять побледнела…

Глубоко вздыхаю.

— Нет, не хорошо. Но это не касается поездки, — спешу успокоить. — Просто… Знаешь, я вдруг поняла, что мой… — понижаю голос, — почти бывший муж любил только себя. Чтобы ему было комфортно.

Богдан кивает.

— Как и у меня. Я велся на пустяковые манипуляции, вот бывшая и решила, что такой лох ей очень кстати.

— Н-нет… Ты не мог.

Замолкаю, мучительно подбирая слова. Богдан не выглядит простаком! Вообще! А Мещеров невесело хмыкает.

— Я был влюблен, Ясмина. И в упор не видел, что за маской ангелочка кроется прожженая стерва.

— Но Петр Владимирович…

— Прошу, не обольщайся на его счет. Он хороший дед, — косится в сторону детей, которые, к счастью заняты планшетом, — и хороший начальник для своих подчиненных. Но по части семьи… В общем, дочь взяла худшее от родителей.

Не могу ничего возразить. Но и расспрашивать опасаюсь. Петр Владимирович мне так помог… Не хочу слышать про него дурное. К счастью, Богдан это понимает и меняет тему.

— Умеешь стоять на коньках? Могу поводить за ручку…

— А я могу научить тебя делать либелу.

— Оу, вот так сразу? — и смотрит хитро, вокруг глаз собираются лукавые лучики-морщинки.

Смеюсь.

— Это элемент фигурного катания. Я занималась в детстве.

— Так ты фигуристка!

— Несостоявшаяся. Один раз треснулась о лед так, что ногу поломала, ну и все… Коньки потом видеть не могла.

— Черт, извини… Поедем в парк?

Не сразу понимаю. Почему парк? Зачем? А потом доходит — Богдан переживает, что я буду чувствовать себя плохо!

— Никакого парка! У меня фобия только насчет тренировок. А просто кататься я люблю…

Замечаю, что Богдан расслабляется. Крупные пальцы уже не стискивают руль до скрипа, а на тонких губах мелькает улыбка.

— Ладно. Только прошу, скажи если что-то пойдет не так.

Улыбаюсь. Ну как тут откажешь?

— Хорошо… Я обещаю.

И дальнейшая дорога проходит в ничего не значащей болтовне.

Богдан

Стоя у бортика, наблюдаю, как Ясмина скользит по льду. Легкая и изящная, как балерина… А за ней два неуклюжих медвежонка: Адам и Ляйсан. Ясмина учит их простеньким трюкам и как легче держать равновесие. В ее движениях нет торопливости, а взгляд полон мягкого дружелюбия.

Ей действительно нравится возиться с маленькими учениками. А мне нравится наблюдать за этим… Глубоко вдыхаю прохладный воздух, но не помогает.

Медленно, но верно Ясмина отвоевывает все больше места в моей голове. Это плохо. И восхитительно одновременно… Я уже не мальчик, понимаю, что нужно заканчивать, пока не увяз, но… Черт. Проще залезть на Эверест голым, чем оборвать с ней контакты. И Адам не поймет… Ясмина ему приглянулась. И мне, кажется, тоже.

Взрыв детского смеха хлещет по нервам. Падать, оказывается весело. Я бы и сам не прочь навернуться, если бы меня ловила такая шикарная помощница. А в голове моментально отщёлкивают неприличные картинки. Как мы друг друга в постели ловим…

— Проклятье, — шиплю, чувствуя моментальную реакцию.

Хрен его знает, рассчитывал Грачевский на что-то или нет, но на этот раз он попал в цель. Это бесит. И помогает держать себя в руках. Но, чувствую, до поры до времени.

— Папа, иди к нам! — машет рукой сын.

— Сейчас, только кофе допью, — трясу стаканчиком, который давно пуст.

— Ага!

И троица снова скользит по льду. А я уже обдумываю, что неплохо было бы повторить вылазку. Например, куда-нибудь в лес, на лыжи… Или на пикник.