Измена. Начать заново

Глава 8

Когда-то мне нравилось выходить с Арсеном в свет. Я гордилась мужем, искренне улыбалась гостям и старалась, чтобы Османову не было за меня стыдно. А теперь… Кусаю щеку в отчаянной попытке удержать маску равнодушия.

— Сегодня важный вечер, — инструктирует меня Османов, поправляя перед зеркалом рубашку. — Будут наши предполагаемые партнеры. Все должно пройти идеально.

И бросает на меня острый взгляд. Чуть склоняю голову, давая понять, что услышала.

— Поможешь мне с галстуком?

Молча подхожу и подхватываю протянутую мне шелковую ленту. Не так давно это был наш ритуал. Проявление заботы и доверия… Арсен и сейчас подставляет шею, смотрит мягко, волнующе, кажется, вот-вот схватит в охапку и поцелует, но вместо дрожи предвкушения меня подкидывает от боли.

Османов опять заставляет вспоминать прошлое, шаг за шагом оттесняя в то время, когда мы были счастливы. Это нечестный и чертовски опасный ход. А ведь я согласилась на этот долбанный вечер совсем не из-за документов. Я вообще не уверена, что Османов их вернёт.

Зато надеюсь встретить кого-то из прошлых знакомых. Кажется, моя студенческая подружка Анна вышла замуж за состоятельного мужчину. Или подруга детства Ирэн — год назад она звонила, предлагала встретиться. А Османов утащил меня с Ляйсан в санаторий… Конечно, провести время с семьей — это важнее, чем подруга. Так я думала — и оказалась в дураках.

Пальцы ловко выплетают узел, но только я его затягиваю и хочу отойти в сторону — на талию ложится обжигающе-горячая ладонь.

— Спасибо… — шепчет Арсен и, подхватив мою руку, касается губами запястья.

Кожа мгновенно покрывается мурашками, а внизу живота скручивается непонятное ощущение. Брезгливость с нотками любопытства узнать, что же будет дальше.

— … Что бы делал без тебя, солнышко…

Ладонь Османова сползает вбок, к оголенной спине. Прикосновение кожа к коже — как удар тока. Перестаю дышать.

— … хочу целовать тебя, любимая…

Выдыхает почти в губы.

Под коленками мгновенно слабеет. Но перед глазами снова мелькают грязные картинки — как мой муж трахает другую.

Отшатываюсь, с увеличивая дистанцию между нами. Арсен шумно выдыхает. Жду ругани, но нет — вместо этого Османов берет висящий на плечиках пиджак и принимается застегивать.

— Как и обещал, сегодня мы ненадолго, — сообщает непринужденно и даже, можно сказать, ласково.

Но едва заметная резкость движений выдает его состояние. Да и я не разучилась чувствовать мужа. Сейчас Арсен сдерживается. Как и почти весь месяц.

К его поведению не придраться. Но кроме того Арсен взялся обрабатывать дочь, и вот уже Ляйсан поглядывает на меня с молчаливым ожиданием, не понимая, почему мама все еще злится. Папа же такой хороший, подарки дарит, а еще анонсировал поездку на море.

Вздрагиваю, когда локоть попадает в нежную, но крепкую хватку.

— Я уже говорил, что тебе чертовски идет это платье? — мулычет, окидывая меня таким взглядом, что в пот кидает.

Хочется одновременно и стянуть разрез на бедре руками, и провокационно выставить ногу.

Вместо всего этого я отворачиваюсь и выдавливаю из себя нечто среднее между «спасибо» и вздохом. Очередной раунд проигран. Против гнева Османова я способна бороться. А вот против ласки — непросто.

Но я держусь, заранее понимая, что терпение Арсена когда-нибудь закончится. И в то же время отчаянно желая, чтобы оно не заканчивалось. Потому сто такой Арсен мне нравился. Его забота и нежность… Все это как живительная вода для влюбленной по уши Ясмины, которая оказалась слишком живуча. Ей плевать на все унижения и боль. Она не хочет помнить о потерянном ребенке. Ненавижу!

Чтобы не начать шмыгать носом, отсчитываю шаги. И стараюсь не обращать внимания на легкие поглаживания, которые дарит Арсен.

Они почти невесомы, как крыло бабочки, но каждое оставляет на сердце ожог. Болезненный и в то же время такой волнующий.

Когда подходим к машине, Османов галантно открывает передо мной дверцу. Помогает устроиться на сиденье, не забывая коснуться щеки со словами:

— У тебя локон выбился…

Чушь.

Моя прическа идеальна, как и платье, которое я сегодня выбирала дольше, чем хотелось бы. Пытаясь сохранить остатки гордости, не купила новое, вопреки просьбам Османова, но вытащила то, которое ни разу не носила. Чернота в нем сплеталась с золотом, а пошлость с целомудрием. И это… слишком. Я стеснялась его носить, а сейчас вот захотела.

Это ревность, да. Желание еще раз уколоть Османова, показать, что я не хуже той девки, которую он выбрал.

От нервов сжимаю клатч. Искоса наблюдаю, как Арсен обходит машину и заннимает воительское место. Вообще он предпочитает ездить с водителем, но сейчас, уверена, нарочно сел за руль сам, чтобы никто не оттягивал на себя внимание.

Вкусный запах парфюма заполняет воздух, машина тихонько урчит.

Дорога к ресторану кажется вечностью, но я стойко выдерживаю сорок минут моральной пытки.

Арсен изредка что-то рассказывает. Вспоминает забавные случаи, какую-то мелочь. Он мастер трепать языком. И все эти разговоры, как вода, медленно подтачивают гранит моей решимости. В голове вдруг проскальзывает мысль, что одна измена по пьяни — это можно понять. И тут же прихожу в ужас. А ребенок⁈ Как простить фактически убийцу собственно сына? Это немыслимо!

За тягостными метаниями дорога смазывается в безликое пятно.

Понимаю, что мы приехали, только когда авто останавливается у блестящего огнями ресторана.

Шикарный вид, шикарные тачки. И женщины, дефилирующие ко входу, тоже шикарны.

Укол ревности, как разряд тока, прошивает насквозь. С кем из них спал мой муж? Или про один раз — это правда? Тут же обрываю себя. Неважно — сколько! Измена была, и теперь мне предлагают проглотить не только ее, но и последствия.

Не дожидаясь Османова, выхожу из машины. Игнорирую недовольный взгляд, а вот подставленный локоть не получается.

Нужно выжать максимум из этого вечера.

Осторожно оглядываюсь по сторонам в поисках знакомых лиц. И взгляд вдруг цепляется за алое пятно на террасе второго этажа.

Женщина… Стоит, облокотившись бедром на перила, плечи укрыты мужским пиджаком, рядом ее спутник — поджарный, но уже в возрасте. Ничего необычного. Если не считать, что незнакомка смотрит прямо на меня. И вдруг слегка салютует бокалом.

От волнения ноги подкашиваются, и я собираюсь с шага.

— Чёртовы каблуки, — шиплю, чтобы успокоить Османова, а в голове натуральная каша.

Кто это такая? Мы не знакомы — я бы запомнила это миловидное кукольное личико и тугие кудряшки.

Лихорадочно перебираю в памяти все варианты.

Неужели это любовница Османова? Или одна из отвергнутых им женщин? Да нет же. С чего я вообще взяла, что у него такие были? А может, просто приятельница? Но такой грудью приятельницами не бывают…

— … моя замечательная жена, Ясмина, — доносится сквозь шум в ушах голос Османова.

Растерянно моргаю.

Мы уже в ресторане. А я даже не заметила. На автомате улыбаюсь и протягиваю руку какому-то мужчине. Не могу сосредоточиться, все мысли заняты женщиной в алом платье.

И вдруг краем глаза замечаю яркое пятно. Она здесь!

— Очень приятно, — лепечу в ответ на банальные комплименты.

А хватка на локте становится крепче.

— Что-то случилось, любимая? — шепчет Османов, когда мужчины удаляются.

— Да, крах личной жизни…

— Все поправимо.

— Кроме потерянного мною ребенка.

Стыдно, но я нарочно давлю на самую больную тему. Злю, чтобы начал пороть ошибки. И моя отвратительная уловка срабатывает.

— Мы решим эту проблему вместе, любимая, — цедит сквозь зубы и увлекает меня к столу с закусками.

Там собралась группа мужчин. Вроде ничем не примечательных, но стоит взглянуть на них, и сердце подскакивает к горлу. Один из них тот, кто стоял на террасе! А где его спутница? Исподтишка рассматриваю пёструю толпу гостей. Женщин в красных платьях много, но нужной нигде нет.

Османов снова представляет меня и, совершенно охамев, кладет руку на бедро, прижимая к себе крепче. Даже не дёргаюсь. Мне нужно, чтобы мужчина с проседью и аккуратной бородкой-клинышком назвал свою фамилию.

— Ольховский, — звучит ответ на мою бессовестную мольбу.

В первый раз слышу! Да и плевать. Сейчас меня интересует другое — как бы ненавязчиво выспросить о его женщине в алом платье. А если они не вместе? Вдруг только что познакомились, и он просто предложил даме пиджак?

Ладошки потеют от страха. Кажется, я нащупала ту самую ниточку, которая может мне помочь, но она тоньше паутинки. Одно неловкое движение — и…

Взгляд цепляется за незнакомку, идущую мимо к выходу, около которого висит значок уборных.

От неожиданности кашляю. Да так неудачно, что давлюсь ещё хуже.

— Ясмина, что с тобой⁈ — делает стойку Османов. — Воды?

Вместо ответа отворачиваясь и делаю вид, что промакиваю глаза.

— Простите… мне нужно отлучиться.

Муж дёргается следом. Чтобы не вызвать подозрений, не останавливаю.

— В кабинку тоже за мной зайдешь? — интересуюсь как бы между прочим.

Османов хмурится.

— Какого черта ты творишь? Я же говорил, что это важное мероприятие!

— Я тебя не просила таскаться за мной по всему ресторану. Дай мне пять минут макияж поправить! Или и этого много?

На скулах мужа проступают желваки. Но, чтобы не устраивать скандал на людях, Османов отступает. Правильно, иди. На нас люди смотрят, а важные дяденьки не оценят семейных дрязг.

Круто развернувшись, иду в уборную.

Каждый шаг — как подвиг. Я не очень-то верю в бога, но сейчас молюсь, чтобы Османов не потащился следом. К счастью, лимит моего невезения исчерпан. Дверь мягко закрывается, оставляя меня одну среди мраморной тишины уборной. Беспомощно оглядываюсь по сторонам, выискивая свою цель.

Может, она в одной из кабинок?

Делаю несколько шагов. Стук моих каблуков, кажется, слышен на весь ресторан, но и он не может перебить грохота взволнованного сердца.

Подхожу к зеркалам. Из них на меня смотрит бледная до синевы девушка с неестественно блестящими глазами. О да, теперь я понимаю, почему Османов намеревался пойти следом. Моего волнения не заметит только слепой. Нет, так не годится… Делаю несколько глубоких вздохов, а потом осторожно хлопаю смоченными пальцами по щекам и нарочно задеваю волосы. Пусть Османов заметит, что я не просто так тут прохлаждалась.

— Ну привет, Ясмина… — бьет в спину, парализуя все мышцы разом.

Да, я не ошиблась… Спутница Ольховского здесь, и это не случайное рандеву.

Женщина выныривает из-за угла, подплывает к умывальникам, и прислоняется бедром к столешнице. Совершенно не стесняясь, рассматривает меня, и в ее изумрудно-зеленых глазах плещет сочувствие.

— … Устала? — урчит мягко, а меня передергивает.

В этом простом слове мерещится больше, чем обычная вежливость. Я вообще не уверена, что сейчас речь о моем физическом самочувствии.

— А должна? — спрашиваю осторожно.

Женщина пожимает плечиками, от чего пышный бюст ещё сильнее выступает из декольте.

— Возможно… Среди всего этого блеска и мужчин чувствуешь себя в западне, не так ли?

В горле становится сухо, а освещение уборной меркнет. Перед прыгающим взглядом только алый росчерк платья. Как пятно крови.

— Я…

Голос подводит. А незнакомка жестом фокусника выуживает из клатча телефон и разворачивает экраном ко мне.

— Хочешь посмотреть мои фотки? — мурлычет негромко.

Но это не ее фотки… совсем не ее.

Желудок спазмирует, и я бросаюсь к туалетной кабинке. Кашляю долго, меня рвет желчью. Но горечи не чувствую. Перед глазами качаются отвратительные картинки. Мой муж в обществе женщин. Их много, они разные… и почти все голые.

«Это было один раз по пьяни», — хрипит над ухом голос Арсена.

Такой искренний. Полный желания убедить.

И ведь почти получилось! Вслед за отвращением приходит стыд. Какая же я дура! Слепая идиотка, решившая, что такой, как Османов, способен сказать правду. Ни черта подобного!

— Твоя задержка вызовет вопросы… — скучающе тянет незнакомка.

Вытерев рот тыльной стороной ладони, оборачиваюсь.

— Помоги мне!

Плевать, кто передо мной — обиженная любовница, доброжелатель или подсадная утка. Если не попробую сейчас, второго шанса может не быть!

Но девка тихо смеётся.

— Чтобы потом попасть в лапы твоего мужа? Нет, выпутывайся сама.

У меня сердце ухает в пятки.

— Но зачем…

— Просто так, — перебивает, накручивая на палец золотую кудряшку. — Чтобы ты больше кальция ела — рога слишком ветвистые… А впрочем, есть ещё идиоты, которые помогают таким тупым овцам, как ты. Найди телефончик в интернете.

И женщина уходит, оставляя меня одну.

Элизабет

Девчонка вылетела из уборной, как пуля — только дверь хлопнула.

Элис тихонько рассмеялась, вспоминая бледную мордашку госпожи Османовой. Да, милая девочка, порой розовые очки бьются стеклами внутрь. А ублюдок Османов еще и оправу заставит сожрать.

Болезненная вспышка ярости разбежалась по венам и свернулась шипастым шариком у основания затылка. Именно в том месте, куда пьяная тварь ударила ее… Элис пришла в себя уже через минуту, но этого оказалось достаточно, чтобы Османов успел связать ей руки.

Запястья снова кольнуло фантомной болью. Да, когда-то она работала в эскорте. Но не подписывалась на ту долбанную вечеринку! Оказалась там потому, что администратор специально перепутал заказы — хотел наказать Элис за отказ в бесплатном обслуживании, и, надо признать, у него это получилось…

Не удержавшись, Элис легонько помассировала затылок.

Пора уходить. Герман не любит, когда она долго отсутствует. Потом пару дней покоя не даст… Хотя… это стоит случившейся мести. Воистину, это блюдо подается холодным.

Элис даже причмокнула от удовольствия. Тупица Османов никогда в жизни не догадается, кому обязан крахом семейной жизни. Не вспомнит перепуганную насмерть девчонку, умолявшую его остановиться — слишком много выпил на своем мальчишнике, да и Элис потом сбежала. От сутенера — в том числе.

Но не собиралась забывать случившееся. Поклялась, что отомстит за каждый синяк, за каждый шов. А еще за утраченную возможность родить. Да, ублюдок развлекся на полную катушку. И получил отдачу.

Дурочка Ясмина стала для Элис благословением божьим. Как ни крути, Османов ею дорожит. В совершенно извращённой форме, но все-таки… Элис подхватила сумочку и направилась к выходу. Нет, она не испытывала сожаления. Возможно, Ясмина поймет, что таким, как Османов, вообще запрещено размножаться. А пока пусть потреплет уроду нервы… Элис очень надеялась, что эта малышка сумеет сбежать.

— Вот ты где, — недовольно пробурчал Герман, когда она появилась в зале. — Сколько можно сидеть на толчке?

— Прости, милый.

И Элис улыбнулась. В который раз ей досталось полное дерьмо, а не джентльмен. Впрочем, для прикрытия сгодится. А вот тот, благодаря кому удалось попасть на прием, — он находился в тени. Они познакомились год назад, когда Элис решилась начать мстить. Практически сразу ей подвернулся обиженный конкурент, точивший зуб на «молодого и борзого» — Османов успел напакостить не только женщинам, но и в бизнесе отметиться. Элис занялась поиском той, кто готов поработать за хорошее вознаграждение. Марк — так он представился — взял на себя финансирование. Не сразу, но исполнительница нашлась. Да, девушка не первого сорта. Однако современная косметология творит чудеса. Наживку привели в товарный вид, под нее была создана фейковая контора, куплены медицинские справки — Марку это раз плюнуть. А потом, как говорится, дело техники. Обычно Османов заботился о защите, но некоторые болезни могут передаваться через слюну.

Было так же трудно, как и рискованно. И все же в этот раз удача оказалась на их стороне. И даже больше!

Болезнь — уже само по себе беспроигрышное доказательство измены, а потеря ребенка ставила на «понять и простить» жирный крест — Ясмина слишком норовиста для этого и наверняка устроит Османову сладкую жизнь.

Жаль только, нельзя будет за этим понаблюдать…

— Какие планы, котик? — улыбнулась своему спутнику, когда вышли на стоянку. — По домам или…

— Что за идиотские вопросы? — фыркнул, подталкивая к машине. — Отрабатывай, как положено.

Проклятье! Но внешне Элис осталась невозмутима.

— Как скажешь, милый.

Все хвосты подчищены, завтра она улетает, и Османов задолбается ее искать. Так что одну ночь она как-нибудь перетерпит. Не впервой.