Измена. Начать заново

Глава 28

Богдан

Я не могу похвастать обширными связями. Хотя, должен признать, они бы появились, согласись я на предложение Грачевского. Но… Пока попробуем обойтись тем, что есть.

Листаю телефонную книжку и нахожу номер моего бывшего однокурсника. Он давно и прочно обосновался в Европе. Посылаю по вайберу сообщение. Вот так, теперь остаётся ждать. Хотя я уверен — Николай не откажет.

Вот только поверит ли ему Ясмина? Очень надеюсь, что да… Но больше того хочу, чтобы она осталась. Чтобы мы хотя бы попробовали стать семьей, поэтому что впервые за долгое время я чувствую — это нечто настоящее. От одной мысли сделать Ясмину своей в груди скручивается жар, а перед глазами легко встаёт картинка нашего общего будущего.

Откидываясь на спинку кресла и смотрю в окно. Скоро придет настоящая весна, Ляйсан захочется больше бывать на улице, развлекаться и играть с другими детьми.

Девочка не сможет сделать этого, если Османов так и будет кружить рядом.

Но есть вариант это исправить… У Грачевского достаточно власти, чтобы прижать ублюдка к ногтю. Только цену его усилиям я прекрасно знаю!

Карандаш тихонько хрустит в руках.

Стоит мне набрать бывшего тестя и сказать короткое «согласен», и вокруг Ясмины материализуется кольцо из охраны, а Османов со свистом подпишет документы на развод.

А мне придется плясать под дудку Грачевского. Я хорошо представляю, что значит бизнес такого масштаба. Все его риски, проблемы, объем работ и прочее, и прочее. С одной стороны — плевать, а с другой — у меня сын. И о нем я тоже должен подумать.

Телефон пиликает сообщением.

Николай.

Как я и думал, он согласен. Готов оформить приглашение на работу, подыскать жилье… не бесплатно, конечно.

Но главный вопрос остаётся нерешенным: как убедить Ясмину в серьезности моих намерений? Как ее успокоить и, более того, избавить от назойливого бывшего? Одних моих усилий недостаточно…

Пока ломаю голову, телефон вновь оживает. Грачевский, лёгок на помине!

— Богдан, в следующие выходные состоится благотворительный вечер в честь Инги. Мероприятие пройдет в моем доме. Я буду рад видеть вас с Адамом.

Ну разумеется! Коротко выдыхаю и считаю до пяти.

— Мы придем. И ещё… мне нужно с вами кое-что обсудить.

— Хорошо, утром. Сегодня я останусь в больнице.

И трубка хрипит от кашля.

— До свидания, — прощаюсь и сбрасываю вызов.

С Грачевским мы обязательно увидимся. А сегодня у нас встреча с Ясминой. Весь день ее ждал.

С самого утра все валится из рук. Как идиотка мыкаюсь из угла в угол, пытаюсь работать, но только все порчу. Чуть не разбила вазу, уронила стул, зацепила гардину… А все потому что «у тебя неделя на размышления».

Именно так сказала Рая после того, как выслушала мои путанные объяснения.

Ее голос звучал ровно — ни упрека, ни возмущения. И все равно я чувствовала себя последней дрянью. Другие девочки месяцами ждут очереди! Каждая из них хочет скорее вырваться из кошмар прошлой жизни. А я… я… зажравшаяся дура, вот кто я!

Разве здесь есть место размышлениям? Нужно хватать Ляйсан в охапку и бежать! Потом о личной жизни думать буду, может, и не нужна она вовсе. А Богдан… Ох, сердце подскакивает к горлу, стоит представить, что мы никогда больше не увидимся.

С губ срывается едва слышный вздох. С остервенением тру сухие глаза, разглаживаю передник.

А надо бы пощёчин себе надавать!

Потому что дура! Это же нужно было так попасть! Когда успела⁈

Но мучительные размышления не приносят ответа. Я просто не знаю, в какой момент мое отношение к Мещерову переросло из неприязни в симпатию. Это были совершенно микроскопические шаги! Как песчинки, они наслаивались друг на друга, пока не утопили меня с головой! И теперь…

— Ясмина…

От негромкого окрика чуть не подпрыгиваю. Тряпка шмякается на пол, я оборачиваюсь слишком резко и чуть не налетаю бедром на угол стола, но Богдан молниеносно перехватывает под локоть и дёргает к себе.

Впечатываюсь в твердокаменную грудь. Хватаю ртом воздух, а губы тут же оказываются в плену других — жадных, но безумно нежных.

Ноги подкашиваются. Меня снова встряхивает, в этот раз от желания. Цепляюсь за сильные плечи и жадно пью нечаянную ласку. Только ещё секундочку! Самую крохотную, а потом… Потом я скажу, что…

Поцелуй вдруг прерывается.

— Я нашел тебе работу, — рокочет Богдан.

А меня затягивает в серо-стальной омут. Почему я раньше думала, что у Богдана холодные глаза? Нет же! Они цвета расплавленного металла и так же сильно жгут.

Но, собрав остатки воли в кулак, отстраняюсь.

— Работу? — повторяю эхом.

— Да… Ты сможешь начать, когда захочешь. Место будут держать специально для тебя.

— А другие?

— Что?

— Другие. Может, им тоже нужна работа. Я ведь… не одна такая.

В кипящем взгляде мелькает удивление. И ещё что-то такое, от чего щеки заливает румянцем.

— Ты потрясающая девушка, — говорит вдруг Богдан.

— Я — глупая девушка.

— Неправда. Самая замечательная. Никогда такой не встречал.

О Аллах! Дай мне силы не опустить голову! И найти слова ответить. Но Богдан снова целует. На этот раз медленно, почти невесомо.

По языку словно растекается теплый мед. Мне так хорошо! До головокружения и тихих стонов. Объятья становятся крепче. Богдан прижимает меня плотнее, и я чувствую, что он возбуждён.

А мы в этой комнате одни… и в углу есть очень удобное кресло.

От желания низ живота сводит судорогой. У меня давно не было мужчины. Ведь можно позволить себе один раз. Просто чтобы расслабиться!

Но я гоню эти мысли прочь и разрываю поцелуй.

— Мы должны поговорить, — упираюсь ладонью в широкую грудь.

Ох, как бьётся его сердце! На мгновение кажется, что Богдан не станет слушать, но это не так — он послушно отступает на шаг.

— Ты решила уехать, — резюмирует хмуро.

Глубоко вздыхаю.

— Скорее всего. Османов… Он не оставит нас в покое.

— Думаешь, расстояние сможет его остановить?

— Нет. Но хотя бы задержать.

— А потом?

— Потом я что-нибудь придумаю.

Звучит просто отвратительно! Что я могу придумать? Разве что заработать достаточно денег на пожизненную охрану. Но это вряд ли. А Богдан снова обнимает меня. Трется щекой о макушку.

— Я все понимаю, — шепчет ласково. — Ты — прекрасная мама и заботишься о будущем своего ребенка. В любом случае рассчитывай и на меня тоже…

Как сладко это слышать! И больно…

— … Но я совсем не хочу тебя отпускать, — добавляет ласково.

А я не хочу уезжать. Прижимаюсь к Богдану крепко-крепко. У нас есть еще неделя чтобы побыть вместе. А все остальное — неважно.

Богдан

Вечер рядом с Ясминой проходит быстро. Она заканчивает работу пораньше, в это время я вожусь с детьми. А потом мы все вместе отправляемся на прогулку. Гуляем поздно, почти до ночи. И вроде бы все прекрасно, но случившийся между нами разговор намертво засел в голове.

Прокручиваю его снова и снова.

Понимаю, что решение надо принимать уже сейчас. Время поджимает. Но Грачевский, сволочь такая, не торопится. Буквально десять минут назад прислал сообщение, что в особняк вернётся не завтра, как обещал, а к благотворительному вечеру. Мне ничего не стоит сорваться и поехать к нему в больницу. Но вряд ли я услышу что-то новое.

Покручиваю в пальцах бокал и со стуком ставлю на стол. Пойду продышусь перед сном. А потом залезу в душ, чтобы хоть вручную снять напряжение.

Черт!

Рядом с Ясминой мозги утекают в район ширинки. Такие сны снятся — куда там фильмам для взрослых. Но приходится терпеть. Не хочу все испортить.

Холодный ветер толкает в грудь, но не может привести в чувства. Слоняюсь по двору, как неприкаянный. Но сколько ни колупай себе мозги, легче не становится. В итоге возвращаюсь в дом.

Вокруг тишина, все разбрелись спать. И мне нужно… Но вместо этого иду на второй этаж. Только проверю, спит ли Ясмина, а потом… Додумать не успеваю: из-за угла показывается желанная до сердечных судорог фигурка. И тут же прячется обратно. Ну нет!

В несколько шагов настигаю девушку и, прижав к стене, нависаю сверху.

— Почему не спим? — ухмыляюсь, проводя пальцами по бархатной щеке.

Одно прикосновение — и меня встряхивает, как от удара электрическим током. Смотрю на Богдана, а по телу расползается жар.

Почему не сплю?

Слишком много мыслей в голове. Они жалят разозленными осами, мешают заснуть. И не только они… Губы до сих пор чувствуют сладкие поцелуи мужчины. И от этого кипит кровь. Душ не помогает. А теперь, в сумраке, когда вокруг никого нет… Может, я могу позволить себе быть немножко слабой? Просто несколько ночей исключительно на радость телу.

Ведь… я не знаю, встретится ли мне еще кто-нибудь, кто понравится так же, как Богдан. И вообще — кому хранить верность? Ублюдку Османову? Пусть идет в задницу!

Молчание затягивается, но в нем нет давящей неловкости. Наоборот! Богдан смотрит на меня так… так… волнующе? Восхищенно? Мягко? Он рад, что догнал меня. А я рада, что вышла немного пошпионить…Видела, как он ходит под окнами, а потом возвращается в дом, ну и…

Мысли пропадают, когда Богдан склоняется и мягко касается губ.

Остатки здравого смысла все еще сопротивляются, пытаются заставить действовать рационально, но… К черту. Я слишком долго была хорошей для других. Соответствовала заданной планке. А теперь хочу делать так, как сама решила. Поэтому без промедления обвиваю руками крепкую жилистую шею и прижимаюсь ближе.

Откровенно наслаждаюсь, услышав рваный вздох. Веду руками по крепкой спине, зарываюсь пальцами в восхитительно-густые темно-русые волосы. Они такие мягкие… Мне нравится их перебирать.

— Ясмина… — выдыхает мне в губы Богдан.

Хочет отстраниться — я не пускаю. Секундная борьба, а потом… Тихонько вскрикиваю, когда меня подхватывают на руки. Инстинктивно хвастаюсь за Богдана, а он несёт меня куда-то по коридору. Недолго.

За нами мягко хлопает дверь. Я опять прижата к стене, а Богдан нависает сверху. Без лишних слов хвастаюсь за его майку и тяну вверх, но меня останавливают ласковым:

— Уверена?

— Мне лучше уйти? — отвечаю вопросом на вопрос.

Секундная дуэль взглядами. А потом Богдан набрасывается на меня. Целует жадно и глубоко, оглаживая со всех боков, и задирает простую хлопковую маечку.

— Охренеть, — шепчет, стискивая в ладонях груди.

А у меня перед глазами плывет. От нахлынувшего возбуждения чуть не сползаю по стенке. А когда Богдан целует… О-о-о! Это невыносимо! Вскрикиваю и тут же прикусываю губу.

— Какая громкая девочка, — рокочет мой мучитель, обдавая дыханием напряжённые вершинки.

И снова хватает меня. Моргнуть не успеваю, как оказываюсь на диванчике. Стоя на коленях, упираюсь в велюровую спинку, а сзади прижимается Богдан.

— Хочу тебя попробовать, — мурлычет на ушко.

И рывком спускает с меня штаны.

— Нет! — вскидываюсь, понимая, что он задумал. — Богд… о-о-о!

Давлюсь стоном, чувствуя поцелуй между разведенных бедер.

Как же хорошо! Выгибаюсь навстречу развратной ласке, хнычу от удовольствия, пока этот невероятный мужчина исследует меня языком.

Это так… Так… Мысли испаряются из головы, как роса на солнце. Всего несколько умелых движений — и тягучий узел желания лопается, рассыпаясь по телу сладкими судорогами. Где-то в отдалении слышу хриплый стон, ругань. А потом чувствую толчок. Немножко боли — Богдан большой не только ростом, — а я снова дрожу, сжимаясь вокруг любовника.

Его тоже хватает ненадолго. Несколько рваных движений, глухих стонов, надсадного дыхания — и Богдан застывает, вжимаясь в меня всем телом. Весь взмокший, распаленный… и ещё твердый. Готовый продолжить начатое.

— Яся… — шепчет, утыкаясь лбом между лопаток.

И ждёт. Не двигается, давая мне право решать — хочу ли я продолжать. Это так… необычно. И мило. И нежно. А в голове все ещё шумит. Отчаянно желаю большего. Но только чтобы остаться вдвоем, изучить друг друга без суеты и страха быть застигнутыми в пикантный момент.

Богдан понимает.

Медленно отстраняется, ещё раз давая мне почувствовать, насколько он хорош и там тоже.

По бёдрам сочатся теплые капли. Охаю, понимая, что мы не предохранялись, а Богдан помогает мне встать и, сграбастав в медвежьи объятья, ласково заправляет за ухо выбившийся локон.

— Прости, малыш. Давай я сбегаю за таблеткой?

Уф-ф-ф… кажется, я сейчас превращусь в лужицу сиропа! Этот мужчина вообще реальный⁈

Кладу ладошку на его грудь, веду выше и, не сдержавшись, тянусь за поцелуем.

Богдан отвечает быстро и жадно. Полученной разрядки слишком мало. Я завожусь с полоборота, Богдан вовсе не остывал, но отстраняется первым.

Проводит пальцем по припухшим губам, пожирает взглядом и, глубоко вздохнув, отступает на шаг.

— Беги, принцесса. Иначе, клянусь, мы зависнем в этой комнате до утра.

Кое-как взяв себя в руки, исполняю приказ. Какое счастье, что я могу воспользоваться ванной для прислуги. Но когда подхожу к зеркалу, на минуту залипаю, разглядывая смотрящую из него незнакомку.

Ее глаза блестят, щеки как лепестки розы, прическа в беспорядке, а лямка майки приспущена, демонстрируя кружево бюстика. Чистый грех! Хоть сейчас в кино для взрослых — там бы я сошла за свою. Но губы никак не желают прощаться с улыбкой, а во взгляде мелькает хитринка.

Мне нравится эта Ясмина! Нравится, что ноги до сих пор дрожат, а тело лёгкое и наполнено томным теплом. Вот и все, Османов может идти к черту. Оказывается, он не единственный мужчина, с которым бывает хорошо.

Провожу ладонями по щекам, чтобы согнать красноту, и привожу себя в порядок.

Так… надеюсь, Ляйсан не заметила мое отсутствие. Вообще, дочь спит крепко, но все же… Как воришка, выглядываю из ванны и крадусь к лестнице, которая ведёт к моему этажу. Ляйсан действительно спит. Даже не перевернулась. А у меня сна ни в одном глазу.

Слишком быстро и ярко все случилось. Но… нет, я не жалею об этом. Просто не знаю, как дальше себя вести. Сделать вид, что ничего не случилось? Вряд ли Богдан мне подыграет. Или, может, просто насладиться оставшимися днями? Этот вариант мне кажется более привлекательным.

Расхаживаю из стороны в сторону и все никак не могу успокоится. А память, как на зло, все откидывает меня в то мгновение, когда все случилось.

Хочу снова почувствовать крепкую хватку на бедрах и услышать сдавленный мужской стон. Это так… прекрасно!

Но мои метания по комнате не остаются незамеченными. Ляйсан начинает возиться, что-то бормочет. Успокаиваю ее, укрываю лучше и возвращаюсь к своей кровати.

Посижу лучше тут, подожду Богдана.

Но постепенно веки наливаются тяжестью, и я, опираясь на подушки, клюю носом, а потом… потом меня будет мягким стуком в дверь.

— Яся, ты уже встала? — слышу голосок одной из горничных. — Тебя дети ждут…

Дети⁈

Моментально подскакиваю на ноги. Кровать Ляйсан пустая! Паника пронзает насквозь, я бросаюсь к двери, но на полпути торможу. Спокойно, Ясмина! Османову сюда хода нет. Видимо, Ляйсан просто поднялась раньше меня и вышла из комнаты… Ох, в семь утра⁈

Протираю глаза, но цифры на часах не меняются.

— Яся! — продолжают звать из-за дери.

— Иду! — откликаюсь машинально.

И провожу руками по всклоченным волосам. Ляйсан вряд ли вышла из комнаты с малознакомым человеком, хоть она и знает всю прислугу. Значит… Или Анастасия Юрьевна, или… Богдан.

Сердце радостно екает, а под коленками слабеет. Совершенно дурацкая реакция, но ничего не могу с собой поделать. Быстро переодевшись в рабочее платье, выхожу из комнаты. Чувства чувствами, а повседневные дела никто не отменял. Да и к Ляйсан скоро придет няня.

Богдан

Я был уверен, что увижу Ясмину в рабочей одежде. Она не из тех, кто использует секс как предлог сесть на шею и требовать преференций.

Но, черт возьми, сейчас мне бы очень хотелось, чтобы у моей девочки был выходной. А еще лучше — отправить детей на занятия, а самим… Медленно выдыхаю, успокаивая расшалившуюся фантазию. Однажды все так и будет. А пока я наслаждаюсь румянцем на бархатных щеках и нарочно-независимым видом Ясмины. Это на самом деле мило. И совершенно неправдоподобно. Хочется подойти и одним глубоким поцелуем стереть с ее личика маску отчужденности.

— Доброе утро, — улыбаюсь, наблюдая, как осторожно Ясмина подходит ближе.

— Доброе, — бормочет в ответ, отводя взгляд в сторону.

Да, малыш, я тоже думаю, что интерьер гостиной — весьма увлекательное зрелище. И готов вместе с тобой тщательно изучить расстановку и удобство мебели. В приватной обстановке.

— Тетя Яся, давай оладушек напечем? — встревает Адам.

Кажется, дети совсем не замечают напряжения, искрящего между нами. Это хорошо. Не уверен, что они готовы узнать о чувствах между их родителями. Ко всему прочему я еще должен поговорить с Грачевским.

— Испечем, конечно, — растерянно отзывается Ясмина.

И мне достается вопросительный взгляд. Легко считываю ее волнение, киваю в ответ. Да, я привез таблетку. И не одну, чтобы Ясмина сама выбрала фирму, которая ей подходит больше.

Малышка заметно расслабляется. Вместе мы идем в кухню, и завтрак проходит в ничего не значащей болтовне. В основном разговаривают дети. Ясмина непривычно молчалива… Настолько, что у меня закрадываются сомнения: неужели жалеет?

Нет, глупости… Слишком старательно отводит глаза и делает вид, что ничего не случилось. Пусть так. Сегодня мы поговорим. И очень обстоятельно.

Не знаю, как себя вести рядом с Богданом. То в жару кидает, то в озноб, а мысли хаотично бросаются их стороны в сторону. Кто мы теперь друг другу? Просто любовники? Или нет? Кажется, Богдан рассчитывает на продолжение. Во всяком случае, меня не торопятся отпускать на работу.

— Я сейчас провожу Адама к машине и вернусь, — строго инструктирует Богдан, когда я делаю попытку сбежать. — Дождись меня, пожалуйста.

— Х-хорошо…

И Богдан с Адамом уходят.

— Мамоська, тебе плохо? — подает голос Ляйсан. — Ты такая лумяная…

А я не знаю, куда себя деть. Румяная, да… И причина этого румянца сейчас вернется. Но вместо Богдана на кухню заглядывает одна из горничных.

— Там няня приехала, — сообщает мне. — А Петр Владимирович прислал распоряжение на Вайбер. Тебе досталась оранжерея.

— Я сейчас… Иди, малышка, — киваю Ляйсан, — поиграй с Ниной.

Дочка неохотно исполняет просьбу. Хотя видно, что она настроилась дождаться возвращения Богдана. Но нам и правда лучше поговорить наедине. И от этой мысли низ живота сладко тянет. А уж когда появляется сам виновник моих нервов, да еще с миниатюрной корзинкой цветов…

— Откуда? — ахаю, глядя на чудесные чайные розы и крохотные пионы.

— Места надо знать, — улыбается хитро. — Пойдем поставим их в воду.

Я моргнуть не успеваю, а меня теснят в сторону кладовой. Только и успеваю начать:

— Бог…

А в следующий миг меня затыкают поцелуем. И все, в голове становится пусто. Жадно отвечаю на ласку, прижимаюсь крепко-крепко, готовая потерять голову, но Богдан отстраняется первым. Окидывает шальным взглядом, трется бедрами, давая почувствовать свое состояние, и шумно вздыхает.

— Тебе надо развестись, срочно…

От неожиданности не нахожу, что ответить. Глупо хватаю ртом воздух, а Богдан нежно гладит по щеке.

— … Мне капец как от тебя крышу рвет, Яся… Не уезжай.

Я бы рада! Но все так запуталось. Не представляю, как сделать лучше! Силюсь облечь мысли в слова, но не могу произнести ни звука. А Богдан мягко улыбается:

— Все будет хорошо. Вот увидишь.

И, достает из кармана куртки блистер с таблетками.

— Отдаю тебе то, что обещал. И, Яся… давай поговорим, хорошо? У меня есть к тебе несколько предложений.

Под сердцем екает. Ужасно хочется упасть в заботливые мужские руки и позволить решить все проблемы, но однажды я уже так сделала. Доверилась мужу, который казался первосортным ублюдком. Поэтому второго шанса на ошибку у меня попросту нет.

Забираю упаковку и прячу в кармашек платья.

— Ладно, давай поговорим. Но… я не скажу ничего нового.

— Зато я скажу.

И Богдан подхватывает меня за руку и тянет в оранжерею. Там почти всегда пусто, нам никто не помешает.

Как будто чувствуя, Богдан приводит меня на второй этаж, где в одном из закутков примостилась мягкие диванчики. Садится сам, меня подталкивает поближе и:

— … Яся, мне нужно знать, ты действительно хотела бы развестись?

Я аж подпрыгиваю от возмущения.

— Что… Да разве я могу не хотеть, Богдан⁈ Если вернусь, Османов превратит мою жизнь в ад! Но даже если бы он на коленях ползал, я бы ни за что и никогда не простила бы измену!

Голос срывается на крик. Испуганно зажимаю рот ладошкой, а Богдан шумно выдыхает. Черты его лица смягчаются, на губах мелькает улыбка:

— Тогда позволь мне помочь прижать этого гондона к ногтю. Пусть ты потом уедешь, или останешься, но от него надо отделаться насовсем.

— Как⁈

— Припугнуть. Такие понимают только силу. Он не решится гадить, узнав, что за тебя есть кому заступиться…

И это чистая правда! Но как же страшно… Почти так дельнг, когда я только планировала побег.

— … Я буду рядом, — обещает Богдан. — Такие, как Османов, редко ведут бизнес честно. Найдем компромат, который будет гарантией, что ублюдок больше к тебе не сунется.

Молчу. А Богдан притягивает меня к себе укладывает на грудь и принимается гладить, точно кошку. Даёт мне время свыкнуться с мыслью о том, что бежать глупо. Я и так это знала! Но как же труден первый шаг…

— Думаешь, получится? — спрашиваю чуть слышно.

— Уверен. Просто дай мне немного времени.

А потом Богдан скрепляет наш уговор самым приятным способом. Целует до тех пор, пока губы болеть не начинают. Чувствую, ещё немного — и повторится разврат. Хочу этого до трясучки! Ныряю ладонями под мягкий свитер, с упоением исследуя роскошное тело. Богдан в восторге. Я почти в обмороке от желания. Но, наступив себе на горло, отстраняюсь первая.

— Р-работа… — выдыхаю в мужские губы.

Богдан на мгновение прикрывает глаза.

— Сегодня вечером ничего не планируй, — шепчет в ответ. — А детей мы оставим под присмотром няни.

Разве я могу от такого отказаться? Уже нет.