Клинок архангела

Глава 15

— Не сейчас.

Дмитрий посмотрел на мужчину с вываленными причандалами, его член сморщился и скукожился. Нормальный человек не станет ходить, выставляя гениталии на всеобщее обозрение. Но Сорроу ничего не помнила, и не возможно было узнать наверняка, соблазнила ли она его, или же загипнотизировала, и мужчина подошёл слишком близко, что она смогла его убить, а возможно это была самозащита. Хонор поднялась на ноги с мрачной улыбкой на лице.

— Думаю, я его узнала. — Она передала смартфон. Дмитрий взглянул на заголовок газеты, открытый в телефоне, о Рике Хернандезе — насильнике на условно-досрочном освобождении. Его крупное фото напечатали на программном документе — предупреждении для соседей о жестоких правонарушителях поблизости. Дальше в статье рассказывалось о двух женщинах, в нападении на которых он обвинялся — они были азиатками мелкого телосложения.

Дмитрий передал телефон Сорроу и увидел, как её начало трясти.

— Я всё улажу. — Он погладил девушку по голове, и почувствовал, как внутри что-то сломалось и начало меняться. — Веном отвезёт тебя домой.

— Его здесь нет, — заметила Хонор. — Зато я тут. Давай ключи от машины.

— Сорроу не человек.

— Я догадалась, поскольку она сломала шею мужику вдвое больше её самой. — Хонор скрестила руки на груди, но в глазах, полных тайн, не было агрессии. Вместо этого Дмитрий увидел спокойную силу и необъяснимую нежность, что окутала его сердце колючей проволокой, заставляя кровоточить. — Я вооружена, а она ещё юна.

— Побудь с ней, пока не приедет Веном. — Дмитрий бросил ключи.

Вместо того чтобы обойти мёртвое тело обидчика Сорроу, Хонор подошла к Дмитрию достаточно близко, так, что их руки соприкоснулись. Впервые она сама осознанно пошла на контакт, чтобы прикоснуться к его коже. Тело Дмитрия горело.

Поездка к дому Сорроу не заняла много времени.

— Пойдём, — обратилась Хонор к девушке, которая сидела неподвижно, словно кукла-марионетка, которой обрезали нити. Охотница видела в ней себя, какой была до звонка Сары… до встречи с Дмитрием. Она ещё помнила грубое тепло его кожи, и гадала, понимал ли он, что желание прикоснуться к нему было глубже, чем шрамы, оставленные похищением. — Давай зайдём и выпьем чаю.

— У меня нет чая, — произнесла после паузы Сорроу, потухшие, стеклянные глаза немного прояснились, словно она пыталась побороть шок. — Но есть кофе.

— Сойдёт.

Движения Сорроу всё ещё были дёргаными и неслаженными, пока они шли в дом. Быстро и нервно, женщина, которая была не совсем человеком, начала заваривать кофе.

— Урам, — заговорила она без предупреждения. — Я была одной из его жертв. — Сорроу засыпала в кофе машину зерна и наполнила резервуар для воды. — Он напал на нас, когда мы шли в кино.

Согласно СМИ, Урам вошёл на территорию Рафаэля в попытке захватить его земли. Но, если память не подводила Хонор, между низшими сословиями ходили слухи, что он имеет отношение к исчезновениям, которые происходили в городе в то же время. Правда, все эти предположения улеглись, как только появился более подходящий подозреваемый. Никто не хотел верить в безумие архангела.

— Ты была единственной выжившей, — догадалась Хонор.

— Да, — рассмеялась Сорроу, её смех звучал так же горько, как и кофе, каплями стекающий в стеклянный кофейник. — Правда, я не уверенна, что это можно назвать выживанием. Меня не всегда звали Сорроу. — Терзающие слова прервал звук выключившейся кофе машины. Девушка налила чашку для Хонор, а затем себе. — Я прежде никогда не убивала.

Хонор отпила горячей жидкости, чувствуя себя на вечность старше этой девочки, хотя на самом деле разница в их возрасте лет шесть-семь, и ответила:

— Это забирает частицу тебя. — Она сказала правду, ведь Сорроу не нужна была ложь. — Часть, которую уже не вернуть. — Первый человек, которого Хонор проткнула ножом, не умер, но то чувство когда лезвие пронзает кожу и плоть, резкий запах железа в воздухе, она никогда не забудет. — Но некоторые люди должны умереть, — продолжала говорить Хонор. Тот мужчина хотел её убить, она видела это в неприятной улыбке социального работника, который её посещал. И у него ещё хватило наглости вызвать копов, и кричать, чтобы Хонор арестовали. Только вот, курящий, словно паровоз, детектив не упустил факт, что «жертву» пырнули ножом в два часа ночи в спальне юной девушки. Иногда система работала.

Раздался небрежный стук в дверь, уверенные шаги и в комнате оказался вампир, которого Хонор никогда не видела без солнцезащитных очков, одетый в чёрный, отлично сидящий костюм, и рубашку стального цвета.

— А вот и ты, Сорроу. — Почти мягкие слова, но с тонкой, острой, как бритва, насмешкой. — Похоже, мне придётся присматривать за тобой.

Хонор вернула пистолет в наплечную кобуру. Вампир снял очки, открыв раскосые, ярко зелёные глаза, как у змеи.

— Ух ты, — произнесла Хонор, даже не пытаясь не таращиться, — такого я не ожидала.

Его глаза точно были настоящими — поэтому он и носил очки, но, даже понимая, трудно осознать реальность такого внеземного зрелища. Вампир улыбнулся, кожа цвета корицы казалась тёплой в сравнении с глазами холоднокровного существа, но слова, обращённые к Сорроу, были безжалостными.

— В следующий раз, когда сбежишь, я найду тебе милую, уютную комнатку в тюрьме. Может клетка подойдёт лучше.

Сорроу поджала губы, а затем бросила чашку с недопитым кофе вампиру в голову.

— Иди на хер, Веном. — Увернувшись от снаряда с быстротой рептилии, вампир зашипел, когда чашка разбилась о стену и разлетелась на мелкие куски, а кофе расплескался, оставляя пятна на модном костюме. И в тот момент из вампира исчезло всё человеческое, оставив лишь хищника на охоте. Хонор навела на Венома пистолет, пока он ещё не успел подняться. Чтобы избежать удара чашкой, ему пришлось присесть.

— Хватит, — произнесла охотница, обращаясь и к девушке, и к вампиру. — Сорроу, уберись. Веном — прочь. — Вампир, пряди чёрных волос которого падали на, шокирующе красивое в своей жуткой непохожести, лицо, ухмыльнулся.

— Игрушечный пистолет тебе не поможет. — Внезапно он оказался перед Хонор, обхватив длинными пальцами грудную клетку, хотя она даже не заметила, как он двинулся. Это перебор. Она нажала на курок. Звук был оглушительным в замкнутом пространстве, а крик Сорроу отдавался гулким эхом.

Веном упал, схватившись за бедро. Засунув пистолет в кобуру, Хонор снова взяла свой кофе, удивляясь собственному спокойствию.

— Никаких прикосновений. Никогда. — Вампир поморщился, сел, опираясь спиной на стену, и зажал рукой рану на бедре, откуда с бешеной скоростью текла кровь.

— Мать твою, ты знаешь, сколько стоит этот костюм?

Сорроу, стоящая у другого конца островка, с раскрасневшимися щеками, опёрлась об раковину.

— Я хочу научиться такому же, — произнесла она, таращась на Хонор. — Чтобы защитить себя.

Вампир, рана которого уже начала затягиваться, фыркнул.

— Я слышал, котёнок, что сегодня ты отлично себя защитила. — Сорроу тоже фыркнула. — Знаешь, тебе стоило оторвать его бубенцы перед тем, как убивать, — размышлял Веном. — Было бы чертовски больно.

Губы Хонор дёрнулись.

— Прекрасный совет.

Поставив чашку с кофе, Хонор наблюдала, как Сорроу убирает устроенный беспорядок. Вампирша гневно зыркнула на Венома, когда тот поднял осколок и подал ей.

— Это случилось подсознательно. — Через какое-то время произнесла молодая женщина. — Я не знаю, как это сделала — я просто глупый ребёнок, предоставленный самой себе.

Ни одна женщина не должна чувствовать себя беспомощной. Эта мысль пришла откуда-то из глубины.

— Я научу тебя, — сказала Хонор, и это решение не требовало раздумий. Веном выпрямился, хотя по-прежнему сжимал рану на ноге.

— Уверена, что хочешь потратить на это время? Сорроу, возможно, и ненадолго жива. — Выбросив осколки, которые собрала, в мусорное ведро, Сорроу бросила на Венома взгляд, который был по-своему жутким, тонкая зелёная линия засветилась вокруг тёмно-карих радужек глаз.

— Когда-нибудь, — сказала она голосом безмятежным, как высокогорное озеро, — я сверну тебе шею. А затем ножовкой не торопясь отпилю голову. — От улыбки, у Венома сморщились щёки.

— Я знал, что это в тебе есть, котёнок.

Дмитрий разобрался с ситуацией с Эрнандесом и вернулся в своё кабинет к моменту, когда Хонор загнала «Феррари» в гараж Башни.

Наблюдая, как она входит в кабинет, неся за собой интригующую, женскую силу, он не мог представить искалеченную ужасом девушку, которую впервые встретил. И всё же ужас жил внутри неё — Дмитрий чувствовал его уродство в воздухе, когда провёл большим пальцем по её коже утром.

— Сорроу?

— Дела лучше, чем я ожидала. — Проницательный взгляд. — Веном очень умён.

— Он не без причины один из Семёрки. — Разложив на столе несколько цветных фото, он жестом подозвал Хонор к себе. — Я только что получил электронное письмо от человека, которого послал исследовать хижину Томми. — Фотографии говорили сами за себя.

Тело Хонор коснулось его, когда она подошла и встала рядом. Он задумался, осмелилась бы она оставаться так близко, знай, сколько сил ему потребовалось, чтобы не наклонить голову и не поцеловать нежную кожу её шеи. У Хонор вкус соли и полевых цветов, смешанный с женственностью, которая пела песню дикому мужчине, скрывающемуся под цивилизованной внешностью.

— Напавший, — сказала она, сосредоточив внимание на фотографии головы Томми, прибитой гвоздями, как охотничий трофей, к входной двери, — действительно хотел заткнуть ему рот.

— Буквально. — Удовлетворившись мыслью, что она будет принадлежать ему, он отвёл взгляд от уязвимой кожи и ткнул пальцем в фото.

— Они отрезали ему язык. — Хонор слегка прижалась к нему, когда собралась поднять другую фотографию. — Там кровавая баня. — Сплетать вокруг неё завиток греха, насыщенный, как бренди, и такой же пьянящий, было для него так же естественно, как дышать.

— Там команда, которая изучает место.

— Дмитрий. — Хриплое осуждение, но без гнева. — Я буду готова…

— Ты устала. — Он заметил чёрные круги у неё под глазами и бледность кожи, но почувствовал лёд безжалостного гнева. — Если бы сегодня ты столкнулась с одним из них, снова бы стала их кровным питомцем. — На её скулах выступили румянец.

— Ты можешь приказывать своим людям, но даже не пытайся поступать так со мной. — Некоторым мужчинам нравились женщины, которые могли подчиняться; другим — женщины, которые сопротивлялись. Но у Дмитрия не было предпочтений, иначе пришлось бы ухаживать за женщиной, а не просто пережить мимолётную сексуальную связь. Но всё же, когда дело касалось Хонор, он хотел раздеть её догола в нескольких смыслах, разгадать тайну того, кто она для него.

— Один телефонный звонок, — пробормотал он, задержав взгляд на полных изгибах её рта в сознательной провокации, — и Сара сочтёт тебя непригодной для службы. — Она поджала губы.

— Ты думаешь, это меня остановит?

— Нет. Но то, что ты понятия не имеешь о местонахождении хижины Томми, поможет. — Его губы изогнулись, когда он заметил в глазах расчёт. У Хонор такое выразительное лицо, что она никогда не смогла бы ничего скрыть от человека, который знал, как её читать. — Не проси Вивека найти его, если не хочешь, чтобы он стал постоянным гостем Башни.

— Теперь угрозы, Дмитрий? — Его имя было произнесено с таким совершенным акцентом, что казалось лаской.

— Ты же знаешь, что я не из хороших, — сказал он, желая услышать этот голос в постели, в тёплой тишине наполненной удовольствиями ночи. — Иди домой. Поспи. Веди себя хорошо, — он подался ближе, чтобы их дыхание смешалось, так, будто хотел поцеловать её, — и я разрешу тебе прилететь на вертолёте завтра утром.

— Если твой рассказ про Исис не чушь собачья, — сказала Хонор, и её голос вибрировал от силы эмоций, — тогда ты точно знаешь, что я сейчас чувствую.

Ответ Дмитрия был безжалостен.

— А если ублюдки ускользнут из-за твоей слабости, сожаление принесёт больше боли, чем любая рана. — Скрестив руки на груди, Хонор подошла к окну.

— Тебе нужно спать? — разумный вопрос.

— Нет, — ответил он, подходя и останавливаясь весь такой опасный, мускулистый, неподвижный, позади неё. — Но я не смертный. — В его голосе не было эмоций.

«Исис, — подумала Хонор, — поступала с Дмитрием гораздо худшее, чем сделала из него свою пищу и секс-раба».

— Я пришла сказать, — произнесла она, чувствуя глубокий, неумолимый гнев, который не имел ничего общего с их спором, а связан с давно умершим ангелом, — что я прочитала татуировку, пока ехала из дома Сорроу. — Повернувшись, она посмотрела в чувственное лицо, которое преследовало её с тех пор, как она впервые увидела Дмитрия, и поняла, что нет никакого способа защитить его от этого. Почему она чувствовала отчаянную потребность попробовать, пока попытки не превратились в разрывающую агонию внутри, она не знала. — Там написано: «В память об Исис. Дар благодати. Месть за Исис. Ярость крови». Кто-то хочет отомстить за смерть чудовища.

Хонор не поднялась к себе в квартиру, когда приехала домой. Эмоции — гнев, боль, раздражение, странное, пронзительное отчаяние и желание, которое, казалось, становилось всё сильнее — калейдоскопом разбитых осколков били по системе. Поняв, что Эшвини, возможно, ещё в городе, она постучала в дверь другой охотницы и оказалась приглашённой на мороженое и кино.

— Хепберн, — сказала Эшвини, кладя в рот мятное мороженое с шоколадной крошкой, и она угрожала до смерти забить Хонор ложкой, если та хотя бы посмотрит в сторону этого мороженого.

— Классика. — Разочарование бурлило внутри из-за ожидания продолжения охоты, но, хотя это и раздражало, Дмитрий прав. Мышцы ныли от усталости, а разум затуманился после нескольких ночей с кошмарами. Поэтому Хонор порылась в холодильнике Эш в поисках мороженого с орехом пекан, и, оставив ботинки у двери, развалилась в смехотворно удобном старом кресле.

— Мы уже видели этот фильм.

— Мне он нравится.

— Почему ты в пижаме? — Охотница была одета в старую серую футболку и пару выцветших флисовых штанов с танцующими овцами на них. — Сейчас два часа дня.

— У меня отгул. — Дальше они молчали, и раздавались лишь звуки поедания мороженого и остроумные реплики с экрана. Многих людей удивило бы, насколько спокойным может быть общение с Эшвини. Большинство никогда не видело Эш без колючей эмоциональной брони, под которую Хонор залезла в момент, когда они встретились в баре Гильдии в Кот-д'Ивуаре, и не понимало, что она одна из самых отзывчивых людей, которых Хонор доводилось встречать. Недостатки и шрамы не пугали.

— Ты не поверишь, что Жанвьер вытворил на этот раз, — сказал Эш, зачерпнув ещё мороженого.

— Всё не так уж плохо, раз ты не пригласила меня на его похороны. — У Эшвини и двухсотлетнего вампира были сложные отношения.

Подойдя к боковому столику, Эшвини подняла и передала Хонор маленькую коробочку, в которой лежал потрясающий сапфировый кулон квадратной огранки, в платиновой оправе, немного зазубренной, немного смещённой от центра… Будто тот, кто заказал его, знал, что что-то слишком плавное, гладкое и совершенное не подошло бы Эш. «Очень похож на тебя, Каджун».

— Станешь его носить?

— Так только поощрю его.

— О, значит, я могу пригласить Жанвьера на свидание? — поддразнила она. - Он чертовски сексуален.

— Очень смешно. — Эш указала на неё ложкой. — Расскажи мне о Дмитрии. — Конечно, её лучшая подруга догадалась.

— Я чувствую себя мотыльком, которого тянет к пламени. — Прикосновение причинит боль, может оказаться смертельным, и всё же она не могла остановиться. Одержимость это или принуждение, она не знала, но понимала, что ещё до конца дела, либо окажется в постели Дмитрия… либо один из них будет истекать тёмно-красной кровью.