Клинок архангела

Глава 5

Он солгал Фаваши. Дмитрий направил Феррари обратно на Манхэттен, проехав ранним утром через реку к Анклаву ангелов — к дому Рафаэля. За всё время, проведённое в клетке, он лишь раз пригрозил Исисе скормить её псам. Но на самом деле, Дмитрий ударил ангела столько раз, что её сердце превратилось в кровавое месиво, а Рафаэль одним яростным рывком оторвал ей голову. Затем они вдвоём разрубили суку на мелкие кусочки, но не скормили собакам. Нет, они сожгли каждый кусок дотла в костре, разожжённом в центре двора. В отличие от архангелов, после такого Исиса не смогла бы ожить. И Дмитрий ни разу за всё существование не пожалел о жестокости содеянного. Необходимо было увериться, что она больше никогда не восстанет. Дмитрий только желал, чтобы она дольше кричала, умоляла и просила… как, должно быть, делала его жена.

Но напуганный Миша — приоритет номер один для Дмитрия — один сидел в лишённом света месте.

«— Папа, папа! — Его сын пытался ползти, маленькие ручки распухли и были все в синяках и ссадинах от тщетных попыток сорвать оковы с шеи. Эти оковы чудовищны, и ни Дмитрий, ни Рафаэль не смогли их снять, не причинив Мише боль.

— Тс-с-с, Миша. — Дмитрий старался говорить спокойно, чтобы не выдать всей боли, когда взял израненные руки в свои и поднёс к губам. — Это всего лишь царапина. С папой всё хорошо. — Забрав у Исисы ключ, он отпёр железные оковы и отшвырнул их. — Я здесь. — Маленькое, дрожащее тельце сына оказалось в крепких объятиях Дмитрия. — Всё будет хорошо».

Грудь сдавила боль, которая никогда не ослабевала, и Дмитрий нажал кнопку на пульте, чтобы въехать на огромную парковку под башней. Ворота быстро и бесшумно открылись. Феррари с урчанием мотора занял привычное место, через пару минут Дмитрий вышел и направился к лифту, заперев воспоминания за стенами, которые никто никогда не сломает.

Как только двери открылись, у него зазвонил телефон, и секретарь сообщила, что пришла Хонор. По телу разлилось мрачное предвкушение, и оно было такой силы, что Дмитрий понял — он не освободит Хонор, пока не утолит голод.

— Я её провожу, — сказал он. Секретарша подняла взгляд, как только он вышел в вестибюль, и поджала прелестные губы.

— Сэр, ещё…

— Дмитрий, — раздался тихий, хрипловатый женский голос. Обернувшись, он увидел, что от стены оттолкнулась пышнотелая блондинка.

— Кармен, — поздоровался он, сознавая, что Хонор стоит в паре ярдов от него. — Ты по делам пришла в Башню? — Он махнул подошедшему охраннику, Дмитрий сам решит эту проблему. Сногсшибательная женщины — волосы взъерошены так, будто она только что встала с кровати, губы накрашены до совершенства, большие голубые глаза подведены — положила руки ему на грудь, провела ими наверх и схватила лацканы пиджака.

— По делам к тебе. — Кроме элегантности в знойной сексуальности в ней больше ничего не было. Кармен склонила голову влево. Он не упустил её приглашения, но обхватив за запястье, отстранил с аккуратностью, которую она приняла за нежность. Пока Дмитрий не протянул:

— Кармен, мы лишь раз трахались, и это больше не повторится. — Она покраснела, а в глазах заблестели эмоции, не гнев, но такие же обжигающие.

— Господи, ты такой ублюдок. — Она покраснела до самой груди, которую практически обнажило деловое платье-футляр. — Я сделаю всё, что ты захочешь.

— Знаю.

Это одна из причин, почему он больше никогда не уложит Кармен в свою постель. С самого начала она была готова ко всему. Даже чересчур. И хотя Дмитрий был не против — ему нравились женщины, которые податливы и нежны в страсти — Кармен хотела большего, чем секс. В отличие от Дмитрия.

Только не с ней. Ни с одной из женщин.

— Иди домой, Кармен. — Но она прижалась к нему, её соски тёрлись об него сквозь голубовато-серый материал платья, говоря, что на ней не было лифчика.

— Дмитрий, ну ещё разок. — В её голосе слышался голод. — Я вновь хочу почувствовать, как ты вонзаешь в меня клыки. — Она задрожала, почти, как во время оргазма. — Пожалуйста, лишь раз.

— Кармен, мы оба знаем, что тебе подойдёт любой вампир. — Она стала зависимой от удовольствия, которое мог подарить Поцелуй вампира, чего Дмитрий не знал до тех пор, пока не уложил её в постель. — Я не трахаюсь и не питаюсь от одной и той же женщины дважды. — Это железное правило. Она вцепилась в лацканы его костюма.

— Дмитрий, всё что угодно.

— Не стоит такое мне говорить. — Он выпустил хладнокровного, опасного хищника, который жил внутри, тот отразился в его глазах, и понизил голос, сохраняя чистейшую угрозу. — Я не играю в хорошего и никогда не останавливаюсь, когда просят. — Подняв палец, он почти нежно провёл по её скуле, насилие в нём — безжалостное лезвие из-за воспоминаний, которые внезапно начали всплывать на поверхность. — Хочешь, чтобы я тебе больно сделал?

Кармен побледнела и перестала сопротивляться, когда один из охранников-вампиров положил руку ей на плечо и увёл. После этого Дмитрий повернулся к Хонор.

— Теперь ты, — пробормотал он, так и не упустив ощущения ритмичного биения её сердца, неровного дыхания и едва уловимого, хитросплетённого запаха. — Скажи то, что должна. — Она втянула воздух.

— Я не сплю с мужчинами, которые получают удовольствие, пуская мне кровь. — В этих словах сквозил гнев… и что-то ещё старее, богаче и темнее. Подойдя к ней, он улыбнулся и по её глазам понял, что проявил слишком много хищника, что стало для неё слишком острым ударом.

— Хорошо, — пробормотал он. — Ну, со мной, всё будет неиспорченно. — Она покраснела, а сердце колотилось, как у маленького, паникующего и верещащего пойманного в ловушку существа.

— Я не свяжусь с тобой.

— С тобой, — сказал он, желая прикоснуться губами к её пульсу, — я и не буду так «связываться». Во всяком случае, не в первый раз.

Независимо от выбора слов, Хонор не была уверена, что Дмитрий говорил о сексе. А его мрачное мурлыканье было одновременно самым греховным декадентством и смертельным предупреждением.

Дмитрий напугал Кармен тихой, расчётливой угрозой, которую боялись все вампиры в городе… и всё же Хонор обнаружила, что остаётся верной своим убеждениям, и её мужество исходило из какой-то скрытой части, которую она не совсем понимала.

Может, наедине с собой, она и начнёт бормотать себе под нос, но перед этим вампиром, который смотрел на бывшую любовницу так же отстранённо, как другой мужчина на насекомое, не сломается.

— Если хочешь знать, что я выяснила, уберись к чёрту из моего личного пространства. — Он не сдвинулся.

— Жаль, что ты не из рождённых.

— Запах, — ответила она, затаив дыхание, когда ощутила легчайшую ласку чёрного меха и бриллиантов, опутывающих чувства, — Сара говорила, что ты можешь соблазнять запахом. — Она задумалась, скольких обнажённых и готовых охотниц, которые были опьянены его способностями, он призвал в свою постель. — Я не рождена охотницей, — возразила она, хотя только сейчас стало ясно, что в её роду вполне мог быть один из такой. И Дмитрий это знал. Он изогнул прекрасные губы и кивнул на лифты.

— Пойдём, крольчонок. — Стиснув зубы, она заставила себя пойти за ним, хотя сердце колотилось так сильно, что было готово выскочить из груди лишь от мысли оказаться в тесноте лифта с Дмитрием.

К сожалению, бежать невозможно. В этом городе ей некуда пойти, он её везде выследит. И сделает это потому, что у неё есть нужное ему. А то, что он хотел с ней переспать лишь дополнение и развлечение.

— Твои люди что-нибудь ещё узнали о жертве? — спросила она. Спина Хонор покрылась потом, когда они подошли к лифту.

— Он умер, возможно, за день до того, как мы нашли голову. — Тёмные глаза задержались на каждой черте и тени её лица. — Хонор, тебе нужно успокоиться. У тебя сильно бьётся пульс, что я могу принять за приглашение. И мы оба знаем, как тебе понравятся мои клыки. — У неё сжался желудок.

— Кармен была права, ты — ублюдок. — В её темнице один из вампиров при помощи клыков закачал что-то в её кровь, отчего она снова и снова испытывала оргазм… разрушительное изнасилование чувств, с которым Хонор не могла бороться. После этого, её вырвало, к его большому отвращению, и за это вампир наказал её ледяным обливанием из нескольких вёдер. — Я скорее съем гвозди, чем подпущу тебя к себе.

— Красочная аналогия, но мне не нужно принуждать тебя. — Удерживая двери лифа, он ждал. — Как ты уже видела, они сами ко мне идут. — Он продолжал удерживать лифт, даже когда тот запищал. Ни за что на свете она не позволит Дмитрию победить. Он улыбнулся, как хищник, без тепла и намёка на человечность, когда она вошла. — Значит, у дрожащего кролика остался ещё стержень. — Двери со свистом захлопнулись.

— Как твоё лицо? — спросила она, чувствуя, как чешется рука от желания стиснуть клинок. Он повернулся так, чтобы она могла видеть порезанную щеку. Его кожа цвета тёмного мёда вновь была гладкой, ровной и манила к себе прикоснуться… если забыть, насколько Дмитрий опасен… Он словно кобра, наблюдающая за своей добычей.

— Вампир, — вяло сказал он, лениво прислонившись к стене, — совсем недавно обращён. Месяц, самое большое — два. И ещё должен был находиться под защитой. — Нахмурившись, она прикусила губу изнутри.

— Охотники обычно не работают с такими молодыми вампирами. Я слышала, в это время они относительно слабы.

— Слабы не то слово. — Взглянув на открывшиеся двери, он кивнул ей, приглашая выйти. Она свела ноги.

— После тебя.

— Хонор, если бы я хотел впиться тебе в горло, — сказал он всё тем же обманчиво ленивым голосом, — ты оказалась бы прижатой к стене ещё до того, как заметила движение. — Да, она это знала, и это ничего не меняло. — Я могу весь день тут пробыть. — И вновь Дмитрий придержал дверцы лифта. — Какой ты была до того, как они тебя схватили?

Гордость, в наличии которой Хонор сомневалась, знание Дмитрия о том, как она была унижена и оскорблена, что из неё сделали просто животное, была задета, но Хонор говорила с яростью, которая росла с того дня, как она выползла из того ада.

— У меня есть встречный вопрос. — Он выгнул бровь. — Какого хрена самые худшие из них ещё разгуливают на свободе?

Пока она жила, запертой в теле, которое помнило удары и сломанные кости, но больше всего — мучительную потерю права выбора, позволять или не позволять прикосновения. В тёмных глазах Дмитрия мелькнуло что-то мрачно-ледяное.

— Потому что ещё не знают, что уже трупы. — Ледяной тон. — Хочешь посмотреть, как я заставлю их кричать? — У неё кровь застыла в жилах. Дмитрий улыбнулся. — О чём мечтала, крольчонок? Может, что выколола им глаза, давала отрастить их заново и снова выкалывала? — ужасно чувственно прошептал он. — Ломала им кости молотом, пока они были в сознании? — Не дождавшись ответа, он вышел из лифта.

Следуя за ним, Хонор уставилась на чёрный пиджак, который так идеально сидел на широких, изящных плечах, и под которым так плавно перекатывались мышцы. В Дмитрии всё было уточнённым, даже жестокость. И всё же он почти угадал, о чём Хонор мечтала, когда думала о том, что напавшие вампиры окажутся в её власти — в холодной комнате, без света, как и была она.

— Я об этом знаю, — протянул он, словно прочитав её мысли, — потому что однажды отрезал язык тому, кто держал меня в плену.

В Хонор очнулось что-то дремлющее, какая-то ожидающая часть, которая жаждала услышать ответ на вопрос, который она вынуждена была задать.

— Этого хватило?

— Нет, но, тем не менее, было приятно. — Толкнув дверь кабинета, он подошёл к окну. — Те, кто говорит, что месть съедает тебя, ошибаются… Если сделать всё верно, ничего не происходит. — Оглянувшись через плечо, он одарил её ослепительной улыбкой, которая одновременно очаровывала и пугала. — Обязательно позову тебя, когда их найду.

— Похоже, ты уверен, что так и будет. — Он не ответил, будто то, что он выследит жертву, само собой разумеющееся.

— Хонор, заходи. — Приказ, переплетённый со слабым привкусом какой-то экзотической пряности, от которой в груди стало тесно, а дыхание перехватило. Хорошо, что у Хонор, похоже, осталась лишь капля охотничьей крови.

— Даже до нападения, — сказала она, впиваясь ногтями в ладони, — я была не из тех, кто играет с вампирами. — Хотя она ничего не имела против тех охотников, которые начинали встречаться или занимались сексом с вампирами, понимала, что ей нужны обязательства такого рода, которые почти бессмертные мужчины не могли дать. Их жизнь слишком долгая, так что любовь для них развлечение, а верность смертному — смех. — Мне никогда не нравилось быть едой. — Дмитрий повернулся и прислонился к зеркальной стене, выходящей на Манхэттен, его мужественная красота чётко вырисовывалась в пронзительном свете солнца за спиной.

— Да, но думаю, что ты будешь очень аппетитной закуской. — Дмитрий наблюдал, как охотница напротив него сняла с плеча сумку с ноутбуком и положила её на стол, прежде чем вытащить гаджет. Её лицо раскраснелось, грудь тёрлась об толстовку, но в словах не было ничего, кроме сосредоточенности.

— Мы можем целый день играть в игры или могу показать, что нашла.

«— Дмитрий, хватит играть в игры. — Эти слова были произнесены на древнем языке, но он понял их. В тот день она, его Ингрид, злилась на него. Но он всё равно уложил её в постель, раздел догола и поцеловал каждый дюйм пышного тела. Ему нравилось погружаться в неё, стискивая грудь, а бёдра зажаты между её мягкими и округлыми, пока он целовал её и облизывал шею. Именно в тот день была зачата Катерина, по крайней мере, так всегда утверждала Ингрид.

— Вот почему она такая вспыльчивая, вся в тебя».

— Дмитрий? — Опустив ресницы, он изо всех сил старался сохранить воспоминание, в котором не было боли и ужаса, которые преследовали его, но оно ускользнуло за пределы досягаемости.

— Слушаю, — сказал он, глядя на Хонор.

Она задержала на нём взгляд, и на мгновение Дмитрий ощутил обескураживающее чувство — будто он уже переживал этот момент жизни — но затем она моргнула и посмотрела вниз, и чувство прошло.

— В нашей базе данных нет татуировки, но я послала несколько ни на что не намекающих запросов по международной сети охотников.

Дмитрий тоже пустил слух в сети высокопоставленных вампиров, которые либо работали в могущественных дворах, либо сотрудничали с ними. Сотрудничество на таком уровне более распространённо, чем полагало большинство людей. И только когда речь заходила о территории и власти, всё оборачивалось проблемами.

— Тебе удалось расшифровать строки текста? — У неё сверкнули глаза, он впервые увидел это и был очарован её внезапной яркостью.

Вот такой, подумал Дмитрий, она была до того, как её сломали… до того, как она научилась чувствовать страх в каждом вздохе. Он лучше, чем она могла себе представить, понимал, что значит сломаться.

«— Смотри, Дмитрий.

— Нет, не надо! — Он дёргал цепи, пока из запястий не хлынула кровь. — Я сделаю всё, что пожелаешь — буду ползать на коленях!

Она насмешливо и красиво расхохоталась.

— Ты и так, и эдак это сделаешь.

— Нет, нет, прошу!»