Клинок архангела

Глава 16

Дмитрий окутал Елену сочными и соблазнительными ароматами виски и ночных роз, когда Охотница Гильдии вошла в библиотеку дома, в котором жила с Рафаэлем в Анклаве Ангелов, и бело-золотые кончики её крыльев касались ковра. Елена стиснула зубы и прищурилась.

— Дмитрий, как-то слабо.

Да, потому что он сосредоточил внимание на другой женщине.

— Это вежливость. — Елена более чувствительна к его способностям, чем другие охотники, которых ему доводилось встречать. Вероятно, из-за ужасной резни, которая положила конец её детству. Дмитрий приютил бы и защитил Елену в детстве, но не мог и не стал бы щадить взрослого — потому что не только он мог соблазнить запахом. Другие члены Семёрки без колебаний использовали бы уязвимость Елены к этому коварному оружию. А Елена — сердце Рафаэля.

— Я слышала про… про Сорроу, — она говорила спокойно, но с печальным выражением лица. — Как она?

— Нестабильна. — Будущее девушки хрупко, и его можно разрушить одним жестоким действием. — Сегодня она действовала в целях самообороны, и, похоже, не в состоянии обуздать или направить насилие в нужное русло. — Елена повернулась к двери за мгновение до того, как Дмитрий почувствовал приближающегося Рафаэля.

Расправив крылья цвета полуночи с багрянцем, Елена подошла и положила руку на грудь Рафаэля, что-то тихое и могущественное искрилось между архангелом и его супругой. Дмитрий так и не смог понять, как Елена — ангел со слабым смертным сердцем — смогла установить такую связь с Рафаэлем. Но он дал клятву, и будет защищать эту связь до последнего вздоха.

— Сэр, — сказал он, когда пара отошли друг от друга, — я хотел бы поговорить с вами.

«Речь об Исис». Он не знал, как много архангел рассказал своей супруге.

«Понятно».

Он направил на Дмитрия взгляд глаз интенсивной, бесконечной синевы, а затем посмотрел на Елену.

— Опять ваше это общение. — Елена переводила взгляд с одного мужчину на другого. — Пойду, позвоню Эвелин, — сказала она, говоря о младшей сестре. — Буду в теплице.

— Подожди. — Дмитрий и Елена мало в чём соглашались, но он никогда не ставил под сомнение её преданность тем, кто важен для неё. — Возможно, ты захочешь поговорить с Бет. Гаррисону пришлось искать другое жильё. — Андреас упомянул об этом во время их встречи после разговора с Леоном и Реджем. Елена поджала губы.

— Хорошо, что Бет его выгнала. — Она помолчала мгновение. — Спасибо.

Дмитрий молчал, пока она не ушла.

— Она не знает. — Он не нашёл это ни в малейшей степени удивительным. Рафаэль жил уже второе тысячелетие. У такого древнего существа много воспоминаний. — Но до конца ночи узнает. Я не могу позволить ей быть уязвимой. — Архангел пошёл за Дмитрием на раскинувшуюся зелёную лужайку, которая вела к утёсу и Гудзону, окрашенному в красно-золотой цвет заходящим солнцем. — Я не буду рассказывать то, что должен ты.

— Знаю.

Дмитрий согласился с решением Рафаэля проинформировать Елену. Хотя не мог смириться с её слабостью, он понимал, что как только мужчина заявил права на женщину, его задача защитить её. Дмитрий потерпел неудачу в этой задаче, подвёл Ингрид, и эту неудачу он никогда себе не простит.

— Она действительно спасла тебе жизнь в сражении с Ли Дзюань? — спросил он, заставляя себя выйти из грубой агонии прошлого и воспоминаний о женщине с раскосыми карими глазами, которая доверила ему свою безопасность.

— Не говори с таким недовольством, Дмитрий.

— Я просто нахожу это невероятным. — И всё же это правда, так что он добавит и это к тому, что знал о Елене.

— Вернёмся к Исис… мне казалось, от неё мы не оставили ни капли. — Он рассказал архангелу все подробности о расчленённом теле мёртвого вампира и татуировке.

— Смело и глупо. — Рафаэль немного расправил белые крылья с золотыми прожилками. Дмитрий сделал шаг назад и осмотрел перья.

— Твои крылья… золото распространяется. — Основной цвет был почти металлически-белым, но солнечный свет играл на нитях сверкающими искрами.

— Да, — сказал Рафаэль, ранний вечерний ветерок отбросил прядь волос ему на лоб. — Оно стало очевиднее после того, как я столкнулся с Ли Дзюань. Елена думает, что я каким-то образом развиваюсь. Посмотрим.

В последний раз, когда архангел эволюционировал, она воскрешала мёртвых. Но Рафаэль никогда не совершал того, что запятнало руки Ли Дзюань, и он — сын двух архангелов. Его эволюцию невозможно предсказать.

— Я составил список всех, кто остался верен Исис, — сказал Дмитрий, обдумывая тактические преимущества сокрытия правды о том, почему крылья Рафаэля изменили цвет. — Джейсон выясняет их местонахождение. — Никого не заметили въезжающим в страну, но это ничего не значило.

— Я поговорю с ним. На протяжении веков я осторожно следил за некоторыми. — Он перевёл на него взгляд этих нечеловечески голубых глаз. — Как и ты, Дмитрий.

— Никто из них не смог бы такое сотворить. — Он уже убедился в этом. — Однако, — сказал он, — с играми, какими бы жестокими они ни были, я легко могу справиться. — Даже если эти игры пытались пробудить призрак ангела, который не заслужил быстрой смерти, которую они ей подарили. — Это вторая ситуация, которая становится критической. — Рафаэль молча слушал, как Дмитрий излагал факты об «охоте на смертных».

— Хонор, — сказал архангел ледяным от гнева тоном, когда Дмитрий закончил, — она способная?

— Да. — Блестящий ум, человеческое сердце, древние глаза.

— Елена — лучший следопыт. — Невозможно оспорить, поскольку Елена родилась охотницей, ищейкой, когда это касалось вампиров.

— Сейчас в этом навыке нет необходимости. — Это дело Хонор, как Исис дело Дмитрия. — Мы закапываем змей, а не преследуем их.

— Подходящая аналогия. — Крылья зашуршали, когда Рафаэль плотно сложил их за спиной и повернулся, чтобы посмотреть Дмитрию прямо в глаза. — Многие считают, что такая развращённость тебе понравится.

Дмитрий знал это, прекрасно понимал, как близко он был к переходу границы, которую нельзя было не пересечь

«Кажется, даже я ещё не настолько тварь».

«Ты никогда не причинил бы такого вреда женщине, Дмитрий. — Чистый голос архангела в сознании был почти болезненным. — Мы оба это знаем. Вот почему я позволяю тебе давить на Елену так, за что бы убил другого».

— Некоторые сказали бы, что ты слишком мне доверяешь, сэр.

— А другие сказали бы, что ты тратишь время, будучи моей правой рукой, когда мог управлять собственной территорией. На мой взгляд, ни тебя, ни меня не волнует мнение других.

Вместе они вернулись в библиотеку, и пошли по коридору, который вёл к главному входу.

— Веному вскоре нужно покинуть город, — заметил Рафаэль. — Гален силён, но я хочу, чтобы ещё один из Семёрки находился в Убежище. Наасир должен остаться в Аманате.

Дмитрий выдохнул.

— Эйдан серьёзно относится к своему приезду в Нью-Йорк

— Да.

— Он вызовет хаос. — Его глаза цвет битого стекла и крылья с алмазным блеском выделяются даже среди бессмертных.

— Он способен летать так высоко, что смертные увидят лишь тень, которая рассеивает свет. — Дмитрий кивнул. Эйдан испытывал отвращение к прикосновениям, и Дмитрий это понимал. Он был в Лазарете, когда двести лет назад туда доставили ангела. Рафаэль принёс истощённое и покрытое коркой грязи тело Эйдана на руках, уложил на койку с величайшей осторожностью, чтобы не раздавить крылья, которые были не более чем кусочками сухожилий, висящими на кости. Дмитрию казалось, что это в последний раз, когда кто-то держал Эйдана во всех смыслах.

— Я разберусь с переводом. — Он почесал подбородок.

— Мне нужен кто-то, чтобы присмотреть за Сорроу, а Эйдан не подойдёт.

— Жанвьер.

— Да. — У каджуна с мягким голосом не было контракта, но он отдал преданность Рафаэлю, и это преданность до глубины души. — Я свяжусь с ним ближе к дате изменений.

— Дмитрий.

— Сэр.

— Ты в порядке? — Дмитрий знал, о чём спрашивает архангел.

— Исис мертва и похоронена, а её прихвостень только раздражает. — Преследуемые призраки слабее… но ранили так глубоко, что раны не затягивались и продолжали кровоточить.

Сон не превратился в кошмар. Этот факт настолько поразил Хонор, что она почти проснулась, но удовольствие оказалось слишком сильно, чтобы ему сопротивляться.

«Сильное мужское тело накрывает её, а грубая рука сдавливает горло, пока мужчина целовал её с ленивым терпением, которое, как она знала, могло без предупреждения превратиться в требование. Но сегодня он хотел поиграть. И она добровольно стала для него игрушкой.

— Откройся, — пробормотал он, и она приоткрыла губы, позволяя ему скользнуть языком внутрь. Это порочный, декадентский поступок, который она позволила ему в начале ухаживания. Её сопротивление было настолько неубедительным, что казалось дымкой. Её наградой за такой грех стало удовольствие, от которого перехватило дыхание, а вкус мужчины превратился в зависимость. Великолепный рот мужчины исследовал её с открытой одержимостью. Сам мужчина просунул ногу между её бёдер и приподнял, чтобы потереться о самую мягкую часть её тела. Она застонала от ощущения жёстких волосков на его ноге. Обнажённая — он заставил её медленно раздеться, пожирая взглядом — ни одна часть её тела не была защищена от собственнического жара прикосновений.

Переместив руку с её горла к груди, которая стала тяжелее и полнее за прошедшую весну, он сжал одно полушарие. Не слишком жёстко, но чувственно.

— Прошу, — прошептала она, зная, что сегодня он не проявит милосердия. Хриплый смешок завибрировал в её теле.

— Мы только начали. — Дёрнув сосок, он слегка покрутил его. Она сопротивлялась, его кожа была скользкой и влажной. Наклонившись, он просунул одну руку между своим бедром и её опухшей плотью. — Этого хочешь? — Он легко коснулся горячего бугорка на стыке её бёдер. Но когда лишил её этой ласки, она разочарованно вскрикнула.

— Ещё. — Улыбнувшись ей в темноте, он поднёс пальцы к губам и глубоко втянул. Лоно сжалось, потому что он этим греховным ртом ласкал её интимную плоть, когда на него находило настроение. Однако сегодня он лишь прижимал её к их простой постели и доводил до исступления мозолистыми руками. Он знал каждый секрет и фантазию — он уговорил её прошептать их ему на ухо прошлой зимой. А потом рассказал о своих.

Когда он опустил рот на твёрдый бугорок груди, она чуть не зарыдала от облегчения. Он покатал сосок во рту и слегка прикусил, чтобы напомнить, что он главный… Прежде чем втянуть вершинку в рот так сильно, что она потёрлась о его бедро, больше не стесняясь. Как раз в тот момент, когда она хотела кончить, найти то тайное место, которое он показал ей на золотом от солнца поле три лета назад, он убрал бедро.

Она задрожала.

— Изверг. — Он был так осторожен с ней, так нежен, хотя соблазнил самую хорошую из девушек лечь с ним на траву, скользнув рукой под платье, чтобы прикоснуться к ней так, как никто никогда не прикасался. Она была шокирована удовольствием, которое он подарил ей грубыми руками после работы на земле с потемневшей от работы на солнце кожей. Он пил её слезы и ласкал тело, несмотря на дрожь, а затем задрал её платье, обнажая для солнца и поцелуя его глаз… его губ.

Да, он изверг. Но он её. Сейчас всё ещё улыбаясь, он опустил голову к её груди, одновременно толкая вверх мускулистое бедро, чтобы надавить на нежную плоть самым изысканным способом.

О, да. Схватившись за чёрный шёлк его волос, она изогнулась к его рту, а тело задрожало и взорвалось в потоке жидкого тепла.

— Да, — пробормотал он, когда у неё прояснилось зрение, и она снова могла слышать, хотя грудь продолжала вздыматься, — теперь ты будешь вести себя хорошо? — Поглаживая одной рукой его щетинистую щеку, она потянула его вниз.

— Поцелуй меня, муж».

— Муж. — Хонор проснулась со словом на губах, образы из сна были такими яркими, как крошечные спазмы внизу живота.

Она застонала от понимания того, что испытала оргазм, крепко стиснув подушку между ног. Но вместо того, чтобы отдёрнуться, она потёрлась о ткань, пытаясь удержать остатки сна, который оказался эротичнее, чем весь реальный жизненный опыт Хонор — сон, который вернул ей чувство сексуального удовольствия, что она считала навсегда украденным.

«Да, теперь ты будешь вести себя хорошо».

Её соски напряглись почти до боли, между ног пробежал импульс от движений.

— Боже. — Странно то, что её никогда не тянуло к доминирующим мужчинам в постели, она не ожидала, что сон будет таким сексуальным — особенно после нападения. Если у неё снова будет секс, Хонор предполагала, что это будет с нежным и терпеливым к её страхам мужчиной.

Перед глазами вспыхнул образ жестоко красивого лица с тёмными глазами, в которых сверкала угроза. Да, Дмитрий не был нежным во всех смыслах этого слова, но между ними не было сомнений в сексуальной энергии.

Хонор была вынуждена признать, что он, вероятно, вдохновил её на создание безликого любовника из сна. Она стиснула в кулак простынь при чувственном воспоминании о тяжести тела любовника на ней, ощущении его мозолистой руки, сжимающей грудь, порочности его рта и выступа огромной эрекции, прижимающейся к ней. Мышцы внизу живота сжались, желая, чтобы тот густой жар проник внутрь неё.

— Нужно принять холодный душ, — пробормотала она, сбрасывая простыни, и поняла, что голая. Паника усилилась, и Хонор потянулась за пистолетом под подушкой, пока не увидела одежду на полу, будто она разбросала её ночью.

Смеясь, она сказала:

— Вот это сон. — Она не прочь повторить, если честно. Её довёл до оргазма мужчина, которому «я» из сна явно доверяло… Да, это намного лучше, чем вспоминать чёрную яму, наполненную только болью.

Судя по часам, которые показывали начало седьмого, Хонор проспала много времени — спать она легла в шесть вечера.

Приняв душ, она оделась, прихватила оружие и собиралась позвонить Дмитрию, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку, отвечая заместителю Сары, Абелю.

— В Маленькой Италии ситуация, — сказал он. — Проверишь? — Каждая частичка Хонор жаждала попасть в Катскилл, но она — охотница, и это что-то значило.

— В лифте пропадёт сигнал, — произнесла она. — Перезвоню, когда спущусь. — Оказавшись там, она направилась на улицу. — Итак, подробности.

— Их не так много, — ответил Абель. — Копы уже там. Никто не уверен, что происходит, но если посчитаешь, что это наше дело, перезвони и я назначу кого-нибудь. Твоё дело с Башней в приоритете. — Он озвучил ей адрес, куда ехать.

— Поняла, — сказала она, ловя такси и садясь в него.

— Перезвоню после того, как осмотрю место происшествия. — Таксист тронулся с места.

— Охота? — Она кивнула и назвала ему адрес. Было странно приятно чувствовать себя охотницей, потому что несколько месяцев после похищения она ею не была.

— Как можно быстрее. — Взгляд таксиста метнулся к зеркалу заднего вида, затем на дорогу и снова назад.

— Эй, а ты не та охотница, которая пропала?

У неё скрутило внутренности.

— Да. — На этот раз в глазах в зеркале было мрачное предположение.

— Я слышал, что ты попала в больницу вся в укусах вампиров. — Гильдия сделала всё, что смогла для подавления сплетней после возвращения Хонор, но ничего не могла поделать с персоналом, не входящим в состав Гильдии, но участвовал в её восстановлении. Добавьте к этому многочисленным анализам, которые пришлось сдать, чтобы выяснить, не оставили ли ублюдки, которые её похитили, что-нибудь, кроме синяков, укусов, истощения и нескольких переломов, а также ряда внутренних повреждений. В слабейшем состоянии её видели десятки людей.

Большинство людей были хорошими и добрыми. Но некоторые похожи на этого таксиста. Блестящие глаза мужчины и полуоткрытые губы угрожали столкнуть её обратно в яму, где уродливые руки насиловали её, пока ничего не осталось. Ещё месяц назад она бы замкнулась в себе и замолчала. Но месяц назад она не выпустила пули в нападавших.

— Языки вампиров, — заметила она, осторожно проводя пальцем по лезвию, которое вытащила из ножен на бедре, — отрастают, после того, как их отрежешь. Люди, к сожалению, не обладают такой способностью. — Он хмыкнул и опустил голову. Пот катился по его вискам, когда они прибыли в пункт назначения, и он даже не мог вымолвить ни слова, чтобы потребовать плату за проезд. Вытащив кредитную карту, она расплатилась и вышла. Никто и никогда больше не утащит её во тьму.