Клинок архангела

Глава 17

— Николас! — Подняв глаза на звук своего имени, Хонор увидела крупного чернокожего полицейского с наполовину поседевшей щетиной, которая, казалось, была его постоянным атрибутом.

— Сантьяго, — поздоровалась она. Хонор работала с ним над делом пару лет назад, в один из редких случаев, когда приходилось сталкиваться с ситуацией на Манхэттене. — Что у нас?

— Это. — Он нырнул под оградительную ленту, чтобы присесть на корточки рядом с телом, лежащим наполовину на тротуаре, наполовину вне его. Приподняв брезент, которым была накрыта жертва, он кивнул, чтобы она посмотрела.

— Похоже, на него напала собака. — Шея молодого парня была разорвана в клочья, будто её кто-то обглодал.

Сантьяго хмыкнул.

— Да, за исключением того, что его обглодали лишь на шее и внутренней поверхности бедра. — Сонная и бедренная артерии. Наклонившись ближе, Хонор осмотрела обе раны. Штаны жертвы спущены до лодыжек, но на нём ещё были трусы, так что нападение связано с кровью… хотя нападавший потратил её впустую, судя по тому, что видно вокруг тела.

— Я не патологоанатом, но, кажется, рана слишком разорвана, чтобы определить, вампир ли это.

Следы клыков стёрты в месиве плоти.

— Один из рождённых охотником мог бы втянуть запах с кожи, — сказала она, — уловить вампирский запах. Рэнсом в городе, не уверена насчёт Елены… я позвоню в Гильдию, спрошу, может ли кто-нибудь из них заскочить. — Всё в этой сцене казалось странным. Вклад другого охотника необходим. — Судя по брызгам крови, он явно был убит здесь, — пробормотала она после того, как оставила запрос. — Ночью здесь довольно людно.

— Да, но на этой улице почти все магазины дневные, нет ресторанов и лишь одна забегаловка, — заметил Сантьяго, припорошённые сединой брови нависли над бледными карими глазами. — Персонал бара прибрался и ушёл в половине четвёртого, по словам менеджера. Прачечная самообслуживания дальше по улице открывается в шесть тридцать. Учитывая время, когда наш анонимный информатор позвонил в полицию, я бы поставил на то, что всё произошло между четырьмя и пятью часами.

— Раньше было бы светло. — Хонор кивнула. — Тогда бы, вероятно, люди шли к метро.

— Да, я попрошу своих людей прочесать окрестности, посмотрим, сможем ли поймать кого-нибудь из постоянных пешеходов.

Он поднял взгляд, когда их на миг накрыла тень. Мгновение спустя рядом приземлился ангел. Её крылья были самого потрясающего чёрного цвета, сливались в тёмно-синий и индиго, затем в мерцающий оттенок, который напомнил Хонор рассвет, и становились мерцающими бело-золотыми. Высокая, с упругими мышцами, Елена обладала грацией, которая приходит только при знании того, как двигать телом в борьбе с противниками, которые обычно сильнее и быстрее.

Хонор, конечно, видела фотографии, но реальность охотника с крыльями сюрреалистична.

— Знаю, что пялюсь, — сказала она в наступившей тишине, — но, Елена, у тебя крылья. — Елена рассмеялась, её глаза казались серебряными в таком свете, а влажные, почти белые волосы собраны сзади в аккуратную французскую косу.

— Иногда я сама просыпаюсь удивлённой, — сказала она, и лицо потеряло свой блеск, когда она повернулась к Сантьяго. — Я проверю запах. — Она расправила невероятные крылья на грязной улице и опустилась коленями на асфальт. Елена, казалось, не беспокоилась об этом, откинув брезент, чтобы осмотреть шею, затем рану на бедре. — На нём нет вампирского запаха, — она говорила решительно. — Я бы ожидала какого-нибудь крепкого аромата, учитывая, сколько времени нападавший должен был провести с жертвой. — Она взглянула на Хонор, морщины испортили тёмно-золотистую кожу. — Но есть странность. Может, человек с подпиленными зубами?

Подпиленные зубы. Только этот сигнал нужен был разуму Хонор, возвращая её к короткой статье в газете Гильдии, которую она прочитала, находясь в больнице.

— Сантьяго, можем передвинуть его немного, чтобы я рассмотрела заднюю часть правого плеча?

— Да, без проблем.

Подсунув руки в перчатках под тело, он сдвинул его. Елена тоже быстро надела перчатки, чтобы помочь удержат, пока Хонор обходила, чтобы задрать футболку жертвы. Ни полицейский, ни крылатая охотница не произнесла ни слова, но Хонор чувствовала напряжение, настолько оно было всепроникающим. Решив притвориться, что не заметила этой явно личной ссоры, она сумела обнажить плечо жертвы.

— Проклятье, я очень не хотела этого найти. — Эти двое повернули к ней головы, чтобы изучить находку. Маленькое тату в виде буквы «V» в кольце с крыльями.

Елена нахмурилась.

— Я такого прежде не видела.

— Этот выпуск газеты Гильдии вышел, пока ты отращивала крылья.

— Ты действительно читала эту газету? Мне казалось, такие люди — легенда.

— У меня просто глаз зацепился, — сказала она с улыбкой, которая казалась естественной. — Это «движение», — она указала на татуировку, — по-видимому, зародилось в Лондоне. Похоже, он пересёк Атлантику.

Опустив тело на землю, Сантьяго встал, скрипя суставами, словно старыми половицами.

— Расскажи.

Хонор тоже встала, осознавая, что Елена плотно прижимает крылья к спине, когда также поднялась.

— Моя информация устарела, но это подпольная группировка, созданная подростками и людьми чуть старше двадцати. Они подражают «образу жизни вампира». — Покачав головой, она посмотрела на комок под брезентом, опечаленная потерей едва начавшейся жизни.

— В основном процесс включает в себя секс.

— А не рано в таком возрасте? — пробормотал Сантьяго. Хонор никогда не была такой молодой, не могла представить себе такой невинности.

— Да, но это движение довольно безвредно… за исключением того, что некоторые адепты ещё и пьют кровь друг друга.

— Ты прикалываешься, — сказал Сантьяго.

— Боюсь, что нет.

— Вампиры могут пить от любого донора, потому что их тела устраняют проблемы с кровью, — сказала Елена, нахмурившись, и её глаза потемнели до цвета пред штормовой тучи. — Эти дети сталкиваются, Бог знает, с какими болезнями.

— Если вообще смогут кровь переварить, — заметила Хонор, неспособная увидеть соблазн жизни, управляемой кровью. Сантьяго откинул пиджак, уперев руки в бёдра.

— Хочешь сказать, нам нужно поискать рвоту?

— Будет зависеть от того, сколько он или она на самом деле выпили, но да, — ответила Елена.

— Отлично, у какого-нибудь полицейского сегодня выдастся шикарный день.

— Может, некоторые из детей начинают думать, что они вампиры, — добавила Хонор, когда Сантьяго подозвал молодого офицера, который скривил губы от данного задания, но начал уходить с места происшествия. — Я бы хотела узнать, кто друзья этого мальчика. Кажется, он играл роль донора для какого-то другого вампира, и всё вышло из-под контроля.

— Судя по расположению укусов, — сказала Елена, — я бы поспорила, что в этом замешан секс. — Сантьяго провёл рукой по лицу, его щетина царапнула ладонь.

— Старый добрый секс и насилие.

Хонор уже собиралась согласиться, когда её телефон завибрировал от входящего сообщения.

— Извините. — Она отошла на небольшое расстояние, но всё ещё могла слышать Сантьяго и Елену.

— Я справлюсь, — сказал полицейский с какой-то грубоватой резкостью. Пауза, прежде чем Елена ответила:

— Я не ждала увидеть тебя.

— Как и я. — Раздался шорох ткани и скрип обуви по асфальту.

— Полагаю, всё дело в адаптации — некоторые старые собаки могли бы научиться новым трюкам.

— Спасибо, — тихо проговорила Елена.

Спустя долгое мгновение Сантьяго ответил обычным голосом:

— Это дело последнее, что мне нужно. У нас уже есть серийник, на которого уходят все ресурсы.

— Тот, кто нацеливается на молодых женщин метисов?

— Да. Тел нет, но чутьё подсказывает, что они мертвы.

Когда Хонор присоединилась к ним, напряжение исчезло, сменившись осторожной фамильярностью — два человека, которые часто работали вместе, пытались найти новый баланс. Посмотрев на них обоих по очереди, она сказала:

— Мне нужно в Башню. — Послание Дмитрия было простым: «Я слышал, ты проснулась. Я тоже. Вперёд».

Хижина была расположена посреди густого леса, почти красивое место, построенное из брёвен, в комплекте с креслом-качалкой на крыльце. Теперь это кресло неподвижно, а в лесу так тихо, что, казалось, ни один лист не шевелится. Будто сами деревья знали об ужасе, который произошёл в этом очаровательном месте, которое будто сошло с праздничной поздравительной открытки.

Осенью, подумала Хонор, земля будет покрыта листьями самых разных оттенков, но сейчас глубокая весна, и листья над головой были ярко-зелёными. Высоко наверху мерцало золотое солнце, но из-за тяжёлого купола лучи к тому времени, когда достигали земли, становился рассеянными, усугубляя унылую серость атмосферы.

— В детстве, — сказала она вампиру, который шёл рядом, — я мечтала поехать на каникулы в такое место. Казалось, так делают семьи.

Дмитрий посмотрел на неё, тени на его лице стали жёстче и чётче в этом свете.

— Ты когда-нибудь пыталась разыскать родителей?

— Нет. — К моменту, когда появились ресурсы для поиска, Хонор поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Счастливого конца, который избавил бы её от одинокого детства, стёр бы все школьные спектакли и спортивные дни, когда она смотрела, как родители других детей хлопают и подбадривают, пока она стояла рядом и притворялась, что это не больно, не будет. Решение, не заполнило пустоту внутри, но дало свободу жить своей жизнью, не терзаясь мыслями о том, что могло бы быть. — Ты ещё помнишь родителей? — спросила она, когда они добрались до хижины. Дмитрий обошёл пятна крови на ступеньках, куда, по-видимому, втащили избитое тело Томми, и взглянул на кресло-качалку с такими же пятнами.

— Кто бы ни казнил Томми, — пробормотал он, — посадил его, допросил, дав понять, что неповиновение приведёт к боли. — Дмитрий поступил бы так же с напыщенным мудаком, как Томми — вампир, возможно, и прожил четыреста лет, но только потому, что держался подальше от хищников, играя роль большого пса в кругу таких же бесполезных друзей. — Очень интересно, что сделало его мишенью.

— Он мог привести Эверта без разрешения, — сказала Хонор, уставившись на дверь, к которой была приколота голова Томми, толстое лезвие было засунуто ему в рот и выходило через заднюю часть черепа.

— У меня такое чувство, что игра проходила только по приглашению.

— Значит, несмотря на второе приглашение, мы, вероятно, спасли Эверту жизнь. — Почему-то он не думал, что вампир будет благодарен за долгие годы, которые проживёт на попечении Андреаса.

— Мои родители, — сказал он, толкая дверь, — в моём сознании так ясны, будто я видел их вчера. Возможно, это эффект бессмертия, но некоторые лица никогда не блекнут.

«— Дмитрий. — Смех и то, как его толкают в грудь. — Веди себя прилично, или разбудишь Мишу и малышку».

Она посмотрела на него тёмно-зелёными глазами, хотя тёплые карие задержались в памяти, и их воздействие гораздо более интуитивно, чем должно быть.

— Я вижу в тебе столько боли, — прошептала Хонор, — столько потерь. — Он не привык, чтобы его читали.

— Не обманывайся на мой счёт, Хонор, — сказал он, потому что, хоть и намеревался заполучить её, не стал бы делать это ложными обещаниями. — Человеческая часть меня умерла давным-давно. То, что осталось, не так уж сильно отличается от Томми. — Переступив порог, он обратил внимание на брызги крови, украшавшие стены, ковры, покрытый лаком пол.

— После того, как он — или она — допросил его, — сказала Хонор из-за его спины, поднимая КПК, который выглядел так, будто его разбили тяжёлым ботинком, — привёл Томми сюда и играл с ним.

«Играл. Да».

Если бы речь шла просто о казни, вся хижина не была бы забрызгана кровью, которая уже темнела, более того, отпечатками не были бы испещрены пол и стены.

— Ему позволили поверить, что он может сбежать. — Панический страх вампира был бы сильнее, если бы его вернули обратно. Дмитрий подождал, почувствует ли он хоть какую-то жалость. Нет.

— Держи, — сказал он, вытаскивая крошечный пластиковый футляр из кармана, когда Хонор положила повреждённый КПК. — Копия карты памяти. Мои люди добыли данные. — Взяв его, она сунула в карман джинсов.

— Я просмотрю, может, увижу закономерности. — Она осмотрела комнату. — Акты насилия кажутся совпадением, но всё спланировано так, чтобы навести много страха.

— Вампиры, которые издевались над тобой, — проговорил он, мельком взглянув на след на стене, напоминающий ногти, — кто-то из них вёл себя так?

Развернувшись, Хонор вышла и спустилась по ступенькам в лес. Закрыв за собой дверь домика, Дмитрий последовал за ней на тихий звук воды. Он вышел на усыпанный галькой берег небольшого ручья — Хонор стояла всего в паре футов слева. Сегодня она надела приталенную рубашку цвета хаки с рукавами три четверти, джинсы, облегающие ноги, и поношенные ботинки. Просто и красиво, но демонстрировало силу. Даже у самых сильных женщин были кошмары, которые нельзя победить ни за день, ни даже за год.

Ничего не говоря, он присел на корточки, поднял камешек и покатал его между пальцами. Вода была прозрачной, воздух свежим и пропитанным ароматом сотен тысяч листьев, над ручьём не было деревьев, и с обжигающе голубого неба лился яркий свет. Прекрасное место, в котором происходило самое невыразимое насилие.

— Исис, — начал он, обращаясь к воспоминаниям, которые запылились с возрастом, — привыкла к тому, что её обожали, считали одной из самых изысканных женщин в мире.

И это не ложь — кожа цвета нежнейшего крема, волосы оттенка сияющего золота и глаза — чарующей бронзы. Исис воплотила в себе представления смертных об ангельской расе. Мужчины и женщины жаждали увидеть её, когда она остановилась в его деревне. Гораздо позже Дмитрий понял, что это было хорошо спланированным путешествием, в желании отомстить Рафаэлю.

«— Ты знаешь о моем преступлении, Дмитрий? — голос Рафаэля, эхом отдавался в холодном каменном зале под башней. — Кто-то подслушал, как я сказал, что предпочёл бы змею, а не Исис в постели».

Тщеславная и жестоко умная, Исис не удовлетворилась бы просто захватить и пытать Рафаэля за мимолётное замечание. Нет, она намеревалась развратить смертных друзей Рафаэля, пока те не присоединятся к ней, желая навредить архангелу; она выбрала Дмитрия, потому что дружба архангела с его семьёй насчитывает несколько поколений. Потом она увидела Дмитрия.

— Сначала она восприняла мой вежливый отказ от её предложения, как шутку. Думала, что я играю и хочу, чтобы за мной ухаживали. — Он бросил камешек, но остался сидеть на корточках. — Её позабавило и обрадовало, что я так горд. Экзотическое мясо, драгоценные специи, гобелены, каких никогда не видели в моей маленькой деревне, прибывали день за днём.