Легенда о лиловом драконе

Глава сорок шестая: Волки с серебристыми шкурами

Только и оставалось, что снова искоса поглядывать на Ариану: слишком твердо она держала данное слово. Не старалась лишний раз обнять, прикоснуться, не смотрела испытующе с явным ожиданием реакции Лила, даже целовала исключительно легко и невинно, чтобы только не намекнуть на продолжение, а у Лила закладывало уши от желания. Энда подери, когда она не пыталась так быстро отстраниться, соблюдая дистанцию, контролировать себя было сложно, но тогда эмоции имели хоть какой-то выход. А сейчас собирались внутри в один тугой узел и молниями стреляли через все тело, стоило Ариане лишь чуточку приблизиться. Она улыбалась ему — чисто и искренне, как будто совсем ничего не случилось, — и Лил мог только догадываться, что Ариана чувствовала на самом деле. О чем думала, когда поутру касалась в знак приветствия губами его щеки, когда ставила перед ним тарелку с обедом и обдавала легким дыханием, когда вечером, перед сном, сжимала его пальцы, словно обещая что-то, а потом вдруг неловко отнимала руку и виновато отводила глаза. Как будто Лил из-за одного прикосновения мог потерять самообладание и наброситься на нее, как голодный зверь.

Впрочем, он сам установил правила игры, а что касалось зверя… Пожалуй, еще немного, и он сорвется первым. Потому что невозможно забыть то, что было между ним и Арианой, и что чувствовал он при этом, и как счастлив был. И как счастлива была Ариана, пока он не поддался своему дракону. А теперь снова словно чужой. Старый добрый друг, попросившийся перезимовать на чердаке и взамен облегчающий хозяйственные работы.

Да только не хотел Лил быть другом! Хватит, напрятался, едва не оттолкнув Ариану насовсем. И вновь на те же грабли. Да неужели же нет способа избавиться от этой его проклятой ипостаси? Лил все драконьи легенды перебрал в памяти, но ни один из его сородичей даже не помышлял о человеческой жизни. Где искать? В южных странах? Но и Эйнард, проведший там десять лет, не слышал даже намека на такое чудо. Вся надежда оставалась на богинь. На милосердную Ойру и защитницу драконов Ивон. Они всегда были добры к таким, как Лил. И драконы уважали их, устраивая дважды в год дни почитания богинь: по весне — в честь Ойры, по осени — во славу Ивон. Украшали долину, проводили игры, пели драконьи песни. Лил тогда был совсем маленьким, но яркие праздники запали в душу и не забылись со временем.

Любой дракон мог в этот день загадать желание и, приготовив подарок для богини, поутру узнать, исполнится ли заветное. Если подарок оставался на месте, значит, богиня не удостоила просителя своим вниманием. А вот если подарка не было, желание исполнялось в самые короткие сроки. Так, во всяком случае, утверждали умудренные жизнью драконы. Правда, одному дракону полагалась лишь одна милость, но Лилу и этого было бы достаточно. Нужно только вспомнить специальные слова, чтобы богини услышали. А у Лила, хоть убей, никак это не получалось.

— Проводишь меня? — попросила однажды Ариана, как будто он мог отпустить ее в лес одну. — Хочу спросить совета у ведуньи. Она так много знает, возможно, и нам с тобой найдет способ помочь.

Лил не удержал улыбки. Желание Арианы избавить его от дракона говорило само за себя: она тоже хотела настоящих отношений. И, быть может, даже создать семью, если вдруг им удастся совершить чудо…

Ох! Лил тряхнул головой, отгоняя неуместные мечтания. Слишком высоко взлетел, чтобы потом не больно было падать.

— Я сделаю все, что ты захочешь, — так и не избавившись от ощущения счастливого будущего, выдохнул он. Ариана недоуменно посмотрела на него, а потом вдруг смущенно отвела глаза, словно прочитала мысли.

— Я ничего не обещаю, — прошептала она. — Но так хочу надеяться…

Они вышли еще до рассвета, чтобы осталось время на обратный путь. Зимний день был совсем короток, а дорога тяжела из-за наметенных сугробов. Но выглянувшее после недельной бури солнце радовало своими улыбками, а редкое безветрие делало путешествие похожим на легкую и приятную прогулку, и Ариане, ощущавшей рядом с Лилом необыкновенный подъем чувств, вдруг захотелось отринуть все проблемы, забыть о заботах и придуманных препятствиях и просто отдаться заполняющему воодушевлению. Ах, как хотелось пробежаться по девственно ровному снегу, раскинув руки и хохоча во все горло. И чтобы Лил ее поймал, и они повалились вместе в сугроб, жмурясь и фырча от попавших в лицо холодных хлопьев, а потом целовались до умопомрачения, пока не стало бы жарко, и пока боги не увидели бы, как им хорошо вместе, и не поняли, что их нельзя разлучать. Да ведь только Ариана обещала не испытывать Лила на прочность. И, как ни сложно было держать данное слово, отступать не собиралась. Пусть так: перетерпеть, загнать желания в дальний угол до лучшего момента — лишь бы не напрасно. Лишь бы у них было будущее. О котором Ариана каждый день молила богинь. Да только они ее не слышали.

Ариана фыркнула, разозлившись на саму себя за унылые мысли, и тут же заметила озабоченный взгляд Лила. Ох, как он ее чувствовал — будто самое себя. И при этом был уверен, что может причинить ей вред. А вот Ариана совершенно точно знала, что это невозможно. Почему же не убедила, что он заблуждается? Почему смирилась с его решением? Почему снова позволила страху взять верх и лишить их обоих счастья быть вместе?

Может быть, и не нужна им была никакая ведунья? Что она могла знать об их с Лилом отношениях и о самом Лиле? Уж точно не больше Арианы. Будущее? Так будущее зависело только от них. И лучше быть счастливой несколько мгновений, чем несчастной сотню лет. И нужно только объяснить это Лилу. И убедить его, что не будет без него у нее жизни. И не надо ей никаких обещаний. Только его. Навсегда.

Ариана остановилась, обернулась и в упор посмотрела на Лила. Он попытался было понять, что вдруг случилось, но потом только качнул головой и прямо об этом спросил. Ариана секунду помолчала, собираясь с силами.

— Я не боюсь тебя, — негромко произнесла она. Но, кажется, достаточно эмоционально, чтобы сразу все объяснить. Лил сделал шаг назад, не зная, что и думать.

— Ариана…

Но она неожиданно подалась вперед и с силой толкнула его в грудь. Лил не устоял на ногах, неловко плюхнувшись в мягкий, будто перина, снег. Ариана тут же пристроилась ему на колени и, упершись в плечи, окончательно припечатала к земле.

— Я не боюсь тебя! — повторила она. — Никогда не боялась и никогда не буду бояться! Что бы ни случилось!

— Ты не понимаешь, — попытался возразить он. — Дракон в детстве и теперь — это совершенно разные существа. Я не знаю, останусь ли собой в его шкуре. Я…

— Я не боюсь тебя, — словно заклинание, проговорила Ариана. — Пожалуйста, Лил, услышь меня! Я страшная трусиха, я боюсь всего на свете. Того, что было, того, что будет… Но я не боюсь тебя! И сделаю все, чтобы убедить тебя в этом!

Она наклонилась и прижалась губами к его губам. Не мог Лил не ответить; если все, что она знала о нем, правда, — не мог! Но даже если оттолкнет, осудит, напомнит об обещании, Ариана не сдастся. Он должен ей поверить, должен понять, как важно это для нее, должен…

Сердце заколотилось, запуская жар во все тело. Любимые губы поймали ее поцелуй, отзываясь, смелея, пробуждая душу. Руки сомкнулись на спине, прижимая к высоко, рвано вздымающейся груди. Ариана стянула варежки, скользнула в капюшон, закопалась в мягкие волосы Лила. Дракон… Богини милосердные, да неужели вы не видите, какой он, неужели не понимаете, что человечнее его нет на свете, да сколько же можно его испытывать?

— Лил… — охрипшим голосом пробормотала она, задыхаясь от восторга, и тут же вздрогнула, затравленно оглянулась. Лес огласил низкий зловещий вой. Лил вскочил на ноги и замер, весь превратившись в слух. Вой на мгновение прекратился, но тут же раздался с новой силой, и даже Ариана различила в нем несколько голосов.

— Волки, — одними губами прошептал Лил и, задвинув Ариану за спину, быстро осмотрелся по сторонам. Ариана вжалась в него, чувствуя, как накатывает ужас. Вой был слишком близко, чтобы рассчитывать на удачное отступление. Хищники наверняка уже почуяли человеческий запах и теперь неумолимо приближались. А Ариана слишком хорошо помнила, чем закончилась встреча с волками для ее родителей.

Лил дернул ее за руку, оттаскивая в сторону от тропинки, и Ариана последовала за ним на совершенно ватных ногах, почти ничего не соображая от охватившего страха. И все же послушно залезла на голую мерзлую ветку какого-то дерева, вцепилась в заиндевелый ствол и тут увидела зверя. Одного, другого, третьего…

Они шагали друг за другом, не торопясь, не скалясь и словно бы не собираясь нападать. Размером с обычного волка, но только шкуры будто отливают серебром, а в глазах — жажда крови. Нет, они нисколько не сомневались в исходе этого поединка. Всего один точный бросок — и добыча будет их.

Вожак прижал уши к голове и подсел, готовясь к прыжку…

Лил отступил назад, к дереву, в глубокий снег, способный сбить скорость волка. Забраться наверх и выжидать было бессмысленно: эти гады могли преследовать добычу часами, а уж дотерпеть под деревом, когда жертва замерзнет и сама упадет в их голодные пасти, и вовсе было плевым делом. Лил же не собирался становиться сегодня чьей-либо пищей. А Ариану и подавно не мог дать в обиду.

Он встречался с волками раньше. Не все они рисковали нападать на него, чуя нечеловеческий запах и предпочитая не связываться с неизвестностью. Но этих троих его драконье происхождение явно не смущало. Они знали, чего хотели. Но и Лил знал, как себя вести.

Страха не было. Только четкое понимание, что и когда делать.

Лил подобрался, сжал в руке короткий острый нож — свою единственную защиту. Драконам под страхом смерти запрещено было прикасаться к оружию, но, сопровождая в лесу Ариану, Лил предпочитал рисковать своей жизнью, а не ее. И вот сейчас возлагал на нож самые большие надежды. Добраться до волчьего сердца с помощью такой игрушки, конечно, не получится. Но кое на что способна и она.

Вожак бросился вперед, на ходу усиливая отталкивание, но в последнем, самом главном, движении завяз в рыхлом снегу, сорвал мощь и чуть покачнулся перед прыжком. Лил увернулся, прикрывая шею, и тут же перехватил волка, крепко зажав его горло плечом и предплечьем. Навалился изо всех сил, подмяв зверя под себя, и быстро и коротко всадил ему нож в глаз. Волк дернулся в предсмертной судороге, а Лил тут же вскочил на ноги, готовясь к следующему удару.

Простые волки могли стушеваться после гибели вожака, отступить в страхе за свои жизни, но эти звери были другими. Они хотели убивать, и смерть их товарища только раззадорила животные инстинкты.

Волки заходили с двух сторон, рассчитывая броситься одновременно. Лил вжался спиной в дерево, чтобы избежать удара сзади, и зарычал по-медвежьи, предупреждая о готовности к защите. Волки замешкались, изучающе оглядев противника, однако быстро решили, что он не может представлять угрозы, и снова двинулись на него. Но Лилу было достаточно и этого: он прощупал их храбрость и принял решение. Расставил ноги, набрал в грудь побольше воздуха и издал самый настоящий медвежий рев, свирепым эхом разлетевшийся по спящему лесу. Один из хищников вздрогнул и напуганно попятился назад. Второй, напротив, кинулся на Лила. Мощные челюсти щелкнули совсем рядом с его лицом. Лил чиркнул ножом по звериной морде, прочертив кровавый след через нос и губу. Волк взвыл, поднялся на дыбы, пытаясь повалить свою жертву, но Лил ударил первым. Нож легко вошел в незащищенное горло, и зверь с булькающим визгом упал на землю. Третий волк отступил еще на пару шагов и, задрав голову вверх, призывно завыл.

Лил сжался, понимая, что противник зовет подмогу. Он упустил время, провозившись с первыми двумя хищниками, не заткнул глотку трусливому зверю, и теперь только удача могла спасти их с Арианой. Если эти волки боятся огня не меньше обычных, у Лила был проверенный способ избавиться от них. А вот если пламя им безразлично…

Лил выхватил огниво и в несколько ударов подпалил неподвижного волка с перерезанным горлом. Огонь быстро распространился по всей туше, вызывая почти невыносимую вонь. Оставшийся в живых хищник заскулил и попятился прочь. Лил облегченно выдохнул, понимая, что заветный способ не подвел и на этот раз, и тут же принялся за второго волка. Кое-как срезал с него часть шкуры, почти загубив нож, поджег ее и оставил на снегу тлеть, чтобы потом накинуть на плечи и отпугивать запахом новых волков. И только тогда поднял глаза на дерево, укрывшее Ариану.

Она сидела, не шевелясь, не издавая ни единого звука и только намертво вцепившись пальцами в ствол, и Лилу вдруг стало страшно. Он сам не понял, откуда взялась заполнившая душу паника: даже вид нападавшего зверя не вызывал подобной реакции. Не узнав собственного голоса — резкого и холодного от подступающего ужаса, — Лил позвал Ариану, прося спуститься вниз и поспешить домой, но она словно не слышала. Лил с трудом заставил себя выдохнуть и повторил те же слова — чуть громче, подавляя охватившую его дрожь. Он не хотел верить в единственное бьющееся в мозгу объяснение, но ничего другого не оставалось. И медленные, будто сонные движения Арианы лишь подтверждали худшие опасения.

Ариана расслабила напряженные пальцы, спустила ноги с ветки, неторопливо спрыгнула вниз. Лил бросился к ней, желая помочь, и тут же невольно отшатнулся. Она смотрела на него стеклянными глазами и будто не узнавала. И только застывшие на щеках слезы рассказывали, что она пережила и как спряталась от невыносимого страха потери…