Любовь под напряжением

Глава 6

Джун

В этом городе сейчас две категории людей: те, кто простили меня за то, что я уехала, и просто рады видеть меня снова, и те, кто, кажется, считают своим долгом перед Такером или моим отцом, а может, перед обоими — держать обиду как щит.

Семья Такера, как оказалось, была разделена примерно пополам. Его отец подарил мне тёплую улыбку с морщинками вокруг глаз и обнял меня так, что это стало бальзамом для души, о котором я даже не подозревала, что он мне нужен. Его братья были дружелюбны, приветствуя меня как старую знакомую — мне показалось, что они пытаются быть здесь «Швейцарией». А его мама, похоже, застряла где-то между двумя лагерями.

Джен была приветлива, не поймите меня неправильно. Но в её улыбке была некоторая натянутость, которая не была ей свойственна, а её объятие казалось вынужденным. Было ясно, что женщина ещё не простила меня, но она изо всех сил старалась сделать вид, что простила.

И, знаете, это было больнее, чем реакция её сестры, тёти Рут, которая просто сделала вид, что меня не существует. Хотя она была идентичной близняшкой Джен, это не помешало ей показать своё истинное мнение.

Мы с удовольствием съели рёбрышки, как и ожидалось, они были восхитительными — с арбузом и печёной кукурузой. После ужина я открыла холодный Dr. Pepper и присоединилась к Грейси Мэй и невесте Джека на крыльце. Ну, для меня она была «новенькой», хотя, как оказалось, они уже несколько месяцев вместе и обручились в конце июля. Это было настолько серьёзно, что Лорен переехала в Аркадия-Крик жить с его родителями.

Грейси Мэй устроилась на качелях, я заняла место рядом с ней, а Лорен села в кресло-качалку. На техасских крылечках невозможно сидеть неподвижно.

— Кто-то пытался уговорить Джека участвовать в розыгрыше свиданий для пожарной части, — сказала Лорен, закатывая глаза и откидываясь в кресле. — Некоторые просто не могут смириться с тем, что он занят. — Она подняла левую руку, любуясь простым бриллиантом на безымянном пальце. — Даже с этим.

— Зато Уайат согласился, — сказала Грейси Мэй, улыбаясь. Её брат всегда был тихоней. Тот факт, что он согласился, говорил о том, что нас ждёт забавное представление.

Ну, их ждёт.

Я отпила из банки.

— Может, мне стоит сходить и положить несколько билетов в его чашу. Не хватало ещё, чтобы его выбрала кто-то вроде Мисти Холлоуэй. Представляете, если они влюбятся, и она будет сидеть за вашими рождественскими ужинами?

— Мисти переехала в Огайо, — сказала Грейси Мэй. — Слава небесам. Её отец получил работу в каком-то колледже, и вся семья переехала.

— Как жаль, — сказала я, не испытывая ни капли сожаления. Мисти никогда не была моим любимым человеком в школе, из тех, кто притворяется твоим другом, когда это ей выгодно. «Дружба по погоде», как говорила моя мама.

Иронично, учитывая, что теперь многие называют так мою маму.

— Зато Ханна всё ещё здесь, — добавила Грейси Мэй, понижая голос.

Лорен наклонилась вперёд, её тёмно-каштановые волосы упали на лицо, пока она не убрала их за ухо.

— Кто такая Ханна?

— Зубной ассистент Леви, — сказала Грейси Мэй.

Лорен поморщилась.

— Она была не очень-то нежна с моими дёснами.

— Логично, — сказала я, подтянув колени на скамью, пока Грейси Мэй продолжала раскачиваться. — Она была одержима Джеком в школе.

Лорен закатила глаза, снова начиная качаться.

— Разыгрывать мужчин на свидания? Иногда мне кажется, что ваш город застрял в прошлом.

— Теперь это твой город тоже, — сказала Грейси Мэй.

Лорен кивнула с видом мученицы.

— Я люблю его. Но остаюсь при своём мнении.

— Ты хочешь, чтобы они разыгрывали женщин для любого, кто может купить билет? — спросила Грейси Мэй, подняв светлую бровь.

Лорен сморщила нос.

— Возможно, нет.

— Знаете, кого ещё уговорили участвовать? — спросила я, взглянув в окно, чтобы проверить, кто поблизости. На улице было слишком ярко, чтобы что-то разглядеть. — Такера.

Они обе замолчали. Это было немного смешно, но я тоже почувствовала себя некомфортно. Почему он просто не мог меня выслушать? Пусть он злится, но хотя бы дай мне извиниться! Ему ведь не обязательно это принимать.

— Не то чтобы он со мной разговаривал, — попыталась я рассмеяться. — Я узнала об этом от миссис Миллер.

— Он заходил в книжный сегодня утром, — сказала Грейси Мэй, постукивая розовыми ногтями по краю скамьи. — Это место, где он мог предположить, что встретит тебя. Это хороший знак.

Она бы так не говорила, если бы вспомнила, как я раньше бойкотировала магазин. Такер, скорее всего, не ожидал увидеть меня там сегодня.

— Он не захотел разговаривать.

— Ну, это нормально. — Она пожала плечами. — Он всегда был немногословным.

— Он не дал мне и слова сказать.

— Вот это уже менее нормально. Раньше он думал, что ты — свет в окошке.

Меня обожгло чувство вины. Думал. Сейчас он определённо так не думал.

Грейси Мэй выпрямилась, и качели перестали раскачиваться.

— А почему бы тебе не попробовать выиграть свидание с Такером?

Мой желудок сжался. Почему эта идея звучала одновременно невероятно и жутко неловко? Я замялась, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Это слишком прямолинейно. Я ведь не собираюсь оставаться надолго.

— Нет… Я знаю. Но ты ведь хочешь закопать топор войны, верно? Залечить старые раны? Двигаться дальше?

Двигаться дальше? Я ведь уже сделала это. Я бы не общалась с Нейтом, если бы всё ещё была зациклена на Такере.

Хотя… я почти не писала Нейту с тех пор, как приехала в Аркадию Крик. Но это ведь совсем не связано с Такером.

Чего я действительно хочу? Уладить ситуацию. Не мешать ему жить. Быть другом? Да, это звучало бы неплохо. Я хотела бы называть его другом. Или, по крайней мере, иметь возможность приезжать домой к папе, не задыхаясь при мысли о том, что могу случайно столкнуться с Такером.

Это эгоизм? Если бы Такер просто выслушал меня, мы могли бы оба двигаться дальше. Ему не обязательно меня любить, но, возможно, это дало бы нам обоим какое-то облегчение?

— Да, — наконец сказала я. — Я хочу закопать топор войны. Если мы сможем находиться в одной комнате, и он не будет метать в меня огненные стрелы, это было бы здорово.

— Можно ли назвать это огненными стрелами, если он просто игнорирует тебя? — спросила Грейси Мэй.

— По ощущениям — можно, — проворчала я.

Грейси Мэй обняла меня за плечи, притягивая к себе.

— Хорошо, что ты вернулась. А теперь я хочу услышать каждую мелочь о твоей жизни, которую я пропустила. Лорен тоже нужна полная сводка.

— Да, нужна, — подтвердила Лорен, кивая.

— Каждую мелочь?

Лицо Нейта всплыло у меня в голове, но я тут же отогнала его. Его здесь не было, и я не могла всерьёз называть его частью своей жизни, так что упоминать его сейчас было бы странно.

— Каждую.

Такер

Кольт подошёл ко мне сбоку, слегка толкнув плечом. Пора бы ввести правило, запрещающее младшим братьям перерастать старших. Мне не нравилось смотреть на него снизу вверх, даже если разница была небольшой. Этот парень, хотя, если честно, уже не совсем парень, с той самодовольной ухмылкой на лице, которая всегда заставляла меня хотеть повалить его на землю и напомнить ему, кто здесь старший.

Он мог быть выше, но я всё ещё был сильнее. Я бросил взгляд на Джека, который разговаривал с дядей Генри. Нет, пожалуй, я был самым сильным.

— Она на крыльце с Грейси Мэй и Лорен, — сказал Кольт, ухмыляясь.

Я сделал вид, что не понимаю, о ком он говорит.

— Кто?

— Твоя бывшая, которую ты явно ищешь. Просто избавляю тебя от необходимости гадать, где она.

Я легонько ударил его по руке.

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Я знаю, что ты каждые пару минут оглядываешься через плечо, как будто проверяешь, в комнате она или нет.

Серьёзно? Я был настолько очевиден? Это ведь не то чтобы я хотел поговорить с Джун. Вообще-то, видеть её физически причиняло мне боль в животе, но я не мог удержаться от того, чтобы следить, где она.

До тех пор, пока минут пятнадцать назад она куда-то не исчезла. Грузовик её отца всё ещё стоял снаружи, так что я знал, что она не уехала.

Ладно, да, я был очевиден.

Но это не значит, что мне нужен мой младший брат, играющий в сваху. Моей мамы, тётушек и двоюродных сестёр для этого было более чем достаточно.

— Пожалуй, время уходить, — пробормотал я.

— Что? — лицо Кольта вытянулось. — Да ладно тебе, чувак. Ты ведь только пришёл. Хочешь, я позову её обратно? Я могу.

— Нет.

Его губы опустились вниз. Кольт был младше меня всего на три года, но он всегда оставался «малышом» в нашей семье. Хотя его и не особо баловали, он мастерски овладел выражением «щенячьих глаз». И это работало, потому что он никогда не переставал пытаться добиться своего.

Это было ужасно раздражающе, потому что это срабатывало. Он так смотрел на меня, что мне было сложно его разочаровать.

Но не невозможно.

Я оттолкнулся от стены и направился на кухню. Мои руки чесались, пальцы искали, по чему бы постучать, пока не устроились на джинсах.

Джун вернулась не просто в Аркадию, она стала старше на пять лет и всё ещё могла заставить меня забыть, как дышать. Не потому, что она была красива — это было само собой разумеющимся, но потому, что каждый раз её появление потрясало мою систему до глубины души. Я привык к её отсутствию, к тому, чтобы держать её подальше от своих мыслей, но было сложно не думать о ней, когда она, казалось, была повсюду в последнее время.

Это не значит, что я ненавидел её. Думаю, я вообще не был способен ненавидеть Джун. Но она ранила меня так глубоко, что я защищался.

Внутри я всё ещё был тем самым пятнадцатилетним парнем, который пригласил её на осенний бал и устроил маленький танец радости в школьном коридоре, когда она согласилась.

Я не был тем, кто обычно танцует — тогда или сейчас.

Я замечал её присутствие, следил за её перемещениями, мог сказать, где она, просто благодаря её массе светлых кудрей, маячившей в моём периферийном зрении. Это было не навязчивое влечение, просто… меня тянуло к ней.

И это чувство не исчезло.

Я пробовал почти всё, чтобы выбросить её из своей системы, но ничего не сработало. Свидания с другими женщинами не сработали. Погружение в работу или ремонт дома тоже не помогли. Даже привязанность к собаке не сработала.

Но я не пробовал всё это, пока она была рядом. Возможно, мне просто нужно было активно двигаться дальше, пока она здесь. Тогда и тело, и сердце поймут, что я выбрал кого-то другого вместо Джун, и я переживу это.

Колт последовал за мной на кухню.

— Я пойду с тобой. Может, постреляем?

— Не сегодня.

Он ещё хуже моего ученика со своим невыносимым оптимизмом.

— Может, тогда в Call of Duty? Или в Super Smash? — с надеждой продолжил Кольт.

Я уже собирался пройти мимо, когда едва не столкнулся с ореолом светлых кудрей. Резко остановился, отступив, будто боялся обжечься.

Джун подняла на меня взгляд, прижимая телефон к груди. Чехол был ярко-жёлтым. Если бы десять минут назад кто-то предложил мне угадать цвет её чехла, поставив на кон весь мой банковский счёт, я бы с уверенностью сказал — жёлтый.

Есть причина, по которой я крашу свой дом в синий.

— Прости! — сказала она, глядя на меня с самым сладким выражением лица.

Я заставил своё сердце не реагировать.

— Всё в порядке.

Джун посмотрела через моё плечо.

— Уверена, ты мог бы его одолеть, Кольт. Ты теперь, кажется, метра три ростом.

Кольт заулыбался.

— Ещё бы.

— Ты не «ещё бы», — вставил я, не любя, когда мою мужскую силу ставили под сомнение. Если она пыталась вытащить из меня реакцию, это у неё определённо получалось. — Он всё ещё щуплый.

— А это как называется? — возмутился Кольт, демонстрируя свои почти несуществующие бицепсы.

Честно говоря, он не был слабым. Но рост не равен силе. Очевидно.

— Это целое оружейное шоу, — сказала Джун, её глаза сверкали. — Хотя кое-какие «пистолеты» тут всё-таки недостают. — Она изобразила, как сгибает руку, хотя под рукавом её розовой блузки не было видно ни малейшего намёка на бицепс.

Чёрт возьми, но эти руки всё ещё имели надо мной власть.

Кольт протянул руку, чтобы «проверить» её мышцы, и в этот момент в груди что-то ревело. Ревело и вырывалось наружу. Я схватил её за руку и потянул прочь из кухни, через заднюю дверь на обжигающий знойный патио.

В ту секунду, как наши руки соприкоснулись, что-то искрилось, пробегало между нами током. Дверь с грохотом захлопнулась за нами, и я отпустил её руку, как только мы оказались в безопасности.

Кольт не последовал за нами.

Мы остались одни. Все остальные были либо в доме, либо на крыльце. Джун повернулась ко мне, её зелёные глаза расширились, губы приоткрылись. Я целовал эти губы сотни — нет, тысячи раз. Наверное, именно поэтому они сейчас так притягивали меня.

— Чего ты от меня хочешь, Джун? — спросил я, понизив голос, чтобы нас не услышали многочисленные любопытные уши этого города.

Она молчала, изучая меня, на её лбу появилась маленькая складка.

— Ничего.

Я продолжал смотреть, бросая ей вызов взглядом.

Она сдалась.

— Хорошо, не совсем ничего. Я не знаю, Такер. Я просто хочу поговорить с тобой и расставить всё по местам.

— Разговором тут не поможешь.

— Я знаю, — сказала она, и, надо отдать ей должное, её голос звучал искренне. — Но видеть, как ты злишься, больно. Я просто хочу извиниться.

— Я не злюсь на тебя. — И я действительно это имел в виду. Я не злился. Я был зол на себя за то, что всё ещё так радуюсь, видя человека, который вырвал моё сердце и растоптал его. — Я просто не хочу быть рядом с тобой.

Джун закрыла глаза.

Сразу же в желудке всё сжалось от сожаления. Я пытался найти слова, чтобы лучше объяснить, что имел в виду, как больно находиться рядом с ней.

Когда она снова подняла на меня взгляд, он был твёрдым.

— Прости, Такер.

Я больше не мог это терпеть. За что она извинялась? За то, что любила меня, а потом ушла? За то, что мы планировали свадьбу, а потом она перевелась в другой колледж на другом конце страны, не сказав мне? За то, что выбрала другую жизнь вместо той, которую мы делили, и не дала мне шанса побороться за нас?

Или за пять лет тишины? Или за то, как её отец, едва оправившись от ухода жены, потерял и дочь, которая тоже исчезла? Чтобы быть ближе к женщине, разрушившей их с отцом жизнь?

А может, Джун извинялась только за то, что доставила мне неудобства в доме моей тёти и дяди.

Я отбросил эти мысли, развернулся и ушёл.

Она не последовала за мной. Всё моё тело дрожало, когда я сел в грузовик и захлопнул дверь. Я достал телефон и набрал сообщение своей кузине Грейси Мэй, пока не передумал.

Такер: Твоя подруга всё ещё свободна?

Грейси Мэй: Какая именно?

Такер: Та, с которой ты пыталась меня познакомить.

Три точки на её стороне экрана появлялись и исчезали почти минуту. Она собиралась что-то сказать про Джун? Они же были подругами. Но сейчас я не хотел ничего слышать об этом.

Грейси Мэй: Да, она свободна.

Такер: Дашь её номер?

Грейси переслала контакт. Мэдди Фуллер. Я никогда её не встречал, но уже набирал сообщение, представляясь и спрашивая, хочет ли она поужинать со мной, ещё до того, как выехал с дороги у дома дяди.

Её ответ пришёл почти сразу.

Мэдди: Я бы с удовольствием пошла на ужин! В субботу не могу, но пятница свободна.

Такер: В пятницу я раздаю пироги на церковном вечере в Аркадии. Ты любишь пироги?

Мэдди: Я не против пирога.

Такер: Тогда ужин после. Заберу тебя в шесть?

Мэдди: Я из тех, кто предпочитает начинать с десерта, так что звучит отлично. Увидимся тогда. Целую. Обнимаю.

Я смотрел на эти «целую и обнимаю» в конце её сообщения. Джун никогда бы так не написала. Но это и не важно. Всё, что Джун делала или не делала, больше не имеет значения. Я оставляю её в своём зеркале заднего вида.

Пора двигаться дальше.