Мое темное желание

54

ФЭРРОУ

Натали, должно быть, ударила Зака по голове палкой для снятия амнезии, потому что следующие пару дней он делал вид, что того момента, который мы пережили в моей комнате, — когда мы прижались друг к другу, чтобы сохранить жизнь, — никогда не было.

Она тоже уловила мое настроение и подмигивала мне каждый раз, когда наши пути пересекались.

Что касается Зака, то я не могла злиться. Не то чтобы он относился ко мне так же, как и ко всем остальным, — со второй и третьей порцией.

В отличие от Натали и его сотрудников, он все равно останавливался, чтобы поговорить со мной каждый раз, когда мы встречались в коридорах.

Он появлялся, когда Дэн, Брайан, Динн и Том приезжали с юридическими документами, просматривал документы, направлял меня, задавал сложные вопросы, которые я не знала, как задать.

И он спокойно нанял уборщиц, чтобы они выполняли ту работу, которую я перестала делать, сосредоточившись на деле и копаясь во всех бумагах.

Вместо того, чтобы выиграть золотую медаль, я решила сосредоточиться на том, чтобы выиграть свое дело.

Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что никогда не хотела возвращаться на соревновательную сцену.

Да, я любила спорт.

Но с момента совершения преступления я знала, что заслуживаю наказания, и мне удалось избежать его только благодаря глубоким связям Андраша в фехтовальном мире.

Мне нужно было посмотреть правде в глаза.

Вера не лишала меня последнего шанса на Олимпиаде. Это я сделала сама.

Но это не означало, что я позволю ей забрать все, что оставил после себя отец.

После аннотирования юридической записки я бродила по дому Зака, ища, чем бы заняться.

Дом блестел благодаря моим совместным усилиям с новой службой уборки, а у Даллас была назначена встреча с акушером-гинекологом, так что я не могла коротать время за покупками для ребенка в Интернете и с ужасом наблюдать за тем, как она выбирает блюда из семи разных ресторанов, чтобы удовлетворить свои аппетиты.

Я пробиралась по коридору, проходя мимо открытых дверей, когда услышала, что меня зовут из солярия.

— Мисс Баллантайн?

Констанс Сан.

Я замерла на месте, мои плечи сжались в тугой узел.

Не позволяй ей помыкать тобой. У тебя есть полное право быть здесь. Жизнь делает тебя сильной, чтобы ты могла защитить себя.

Вздохнув, я перевела взгляд на открывшееся передо мной зрелище.

Констанс и Эйлин сидели за большим столом из корявого дерева, разложив веером брошюры. Солнце падало за их плечи, делая их похожими на двух падших ангелов.

Зак уехал несколько часов назад. Должно быть, они сами пришли.

И все же мысль о том, что Эйлин находится рядом с ним, в его доме, заставила меня вздрогнуть. Как же я берегла свое сердце.

Я натянула беззаботную улыбку.

— Да?

Констанс налила себе еще одну чашку чая.

— Не могла бы ты быть абсолютной куколкой и помочь нам?

— Конечно. — Мои зубы клацнули, но я сохранила улыбку. — Чем я могу быть полезна?

— Мое зрение уже не то, что раньше. Не могла бы ты помочь мне расставить эти свадебные брошюры в алфавитном порядке?

Мой взгляд метнулся к очкам для чтения на ее носу. Я нахмурила брови.

Ее намерения были очевидны. Она хотела, чтобы я увидела, что ждет в будущем ее сына, Эйлин, а главное — не меня.

Если бы я позволила ей добраться до себя, ее когти вонзились бы прямо в мои кости.

Я изо всех сил напрягла каждый мускул своего тела, понимая, что они обе наблюдают за мной, как гиены.

Эйлин быстро вдохнула.

— Констанс…

Она тоже не могла поверить в эту мелочность.

Но я могла.

Я поставила под угрозу самое важное в мире для Констанс — будущее ее сына. Для нее не было ничего важнее, чем безопасность Зака под ее присмотром.

Она отказывалась привносить в его жизнь опасные, неизвестные элементы, чтобы он не стал таким же, как его отец. Я понимала это, но мне это не должно было нравиться.

— О, ты не должна тоже это делать, Эйлин. — Констанс сделала ударение на слове "тоже". — Эти люди здесь, чтобы помочь.

— Эти люди? — Эйлин почти вжалась в кресло, чтобы исчезнуть.

Констанс щелкнула пальцами.

— Дорогая, поторопись, пожалуйста. Через час у нас дегустация тортов.

К черту все это.

Я не хотела, чтобы она видела, как я сломалась.

Я одарила ее своей самой яркой и счастливой улыбкой.

— Уже иду.

Собирая брошюры, я решила не говорить об этом Заку. Какой в этом смысл? Она бы осталась и после моего ухода.

Как бы я ни ненавидела Констанс, я не могла отрицать тот факт, что она по-своему обожала своего сына.

Каждые три дня она привозила ему порции его любимого огуречного салата, праздновала каждую его профессиональную победу и (по словам Даллас) даже добилась, чтобы полосу дороги, на которой погиб ее муж, переделали, чтобы Зак ее не узнал.

Я не сомневалась в ее преданности ему.

Эйлин смущенно улыбнулась, не встречаясь со мной взглядом, и помогла мне разобраться со стопкой брошюр. Меня пронзило неохотное чувство уважения.

Мальдивы.

Амальфитанское побережье.

Саутгемптон.

Места назначения не имели значения. Не имела значения и сама свадьба.

Простого напоминания о том, что Закари Сан больше не будет нуждаться в поводе для меня, было достаточно, чтобы волна отчаяния захлестнула меня.

— О, Эйлин. — Констанс нахмурилась на молчаливый и шокирующий акт сопротивления, но приняла стопку брошюр от своей будущей невестки. — Есть такая вещь, как слишком чистое сердце. Непристойные люди воспользуются этим.

Я уловила ее скрытый смысл.

Должно быть, она видела меня в самом худшем свете.

Могла ли я винить ее? Я ворвалась в жизнь ее сына, проникла в его дом, пыталась обокрасть его и обменялась с ним оргазмами в обмен на юридическую помощь и кучу денег.

Вряд ли это можно назвать альтруизмом.

В то же время я поклялась выполнить свое обещание, данное на всю жизнь, — никогда не вступать в отношения. Никогда не становиться папой и Верой.

Констанс поднесла буклет к свету.

— Разве это место не прекрасно?

Я не сразу поняла, что она обратилась ко мне. Я ничего не могла с собой поделать. Даже зная, что мне будет больно, я взглянула на фотографию.

Ботаника.

Пышный сад с высокими деревьями, сотнями тысяч редких цветов и резной мебелью ручной работы на открытом воздухе. Это поразило меня, как пуля в брюхо.

Что с тобой, Фэр? Свадьбы вызывают у тебя отвращение. Ты всегда называла их пустой тратой первого взноса.

— Потрясающе, — согласилась я, имея в виду это. С фальшивой улыбкой на лице я положила оставшиеся брошюры на стол и отвесила легкий поклон, с пышностью согнув колени. — Чем еще я могу быть вам полезна, миссис Сан?

Это сработало.

Констанс выглядела совершенно опустошенной моим хорошим настроением.

— Вообще-то… Эйлин, дорогая, почему бы тебе не показать мисс Баллантайн свадебные платья, которые являются нашими лидерами? Уверена, у нее будут интересные идеи.

Глаза Эйлин расширились. Она выглядела в ужасе от этой идеи.

Я не могла ее винить.

Я больше не носила форму горничной, поэтому мой стиль одежды — или его отсутствие — был виден невооруженным глазом. На мне были черные леггинсы в сочетании с пушистым зелено-желтым свитером.

— Уверена, мисс Баллантайн есть чем занять свое время… — Эйлин запнулась.

Время не было моей проблемой. А вот мысль о том, что мне хочется свернуться в клубок и плакать до тех пор, пока я не умру от обезвоживания, была.

Потому что выбор свадебного платья для невесты Зака был для меня верхом раздражения. У меня была буквально физическая реакция на него. Как будто по моей коже ползали скорпионы.

Но, опять же, я не могла позволить Констанс победить.

— Я бы с удовольствием взглянула.

Вздохнув, Эйлин взяла в руки стопку глянцевых брошюр, снабженных пометками, и пролистала три из них, пока не перешла на нужные страницы.

Она веером разложила передо мной варианты. Классические платья А-силуэта с большим количеством тюля и кружева, достаточным для открытия французского борделя.

Заку они бы совершенно не понравились.

Ему нравились современные, художественные вещи. Греческий шелк. Плиссированные фасоны. Может быть, что-то украшенное бриллиантами.

Меня пугало, что я так хорошо знаю его предпочтения и антипатии.

Я проглотила отчаянный крик и пожала плечами, коснувшись одной из фотографий. По-моему, все они выглядели одинаково.

— Это великолепно.

Эйлин просияла.

— Это — мое любимое.

На мгновение я пожалела ее.

За то, что она страдает той же фобией, что и Зак. За то, что она вступила в брак без любви. За то, что ей некому помочь справиться со своими страхами.

По крайней мере, Зак уйдет из нашего дома вылеченным.

Я поклялась в этом.

Констанс искала на моем лице хоть какие-то следы эмоций — печали, разочарования, ревности, — но не находила.

Она не знала, что наткнулась на ветерана в области эмоционального насилия, прошедшего двадцатитрехлетний курс обучения у Веры.

— Очень хорошо, мисс Баллантайн. — Она кивнула в сторону двери. — Пожалуйста, уходите.

— Если вам нужно что-то еще… — Я ткнула большим пальцем в сторону коридора. — Я буду в гостиной, смотреть фильм.

Я намеренно раздражала Констанс, злясь на нее за то, что она контролирует Зака, зная, что у нее не хватит смелости заплакать перед ним.

Она проворчала.

— Не знала, что у вас сегодня выходной.

— Это не так. — Я прижала руку к груди. — Боже, Боже. Как некрасиво с моей стороны.

Хмыкнув, я вышла и размеренным шагом направилась в свою комнату, не позволяя упасть первой слезинке, пока не убедилась, что ее не услышат.