Моя навеки, сквозь века

28.04

— Ладно, к делу! Вы должны оставить Слепцова в покое.

Я нервно улыбнулась:

— Вы вообще слышали, что я говорила? И какое ваше дело!

— Моё дело маленькое – государственное. Я поставил на него. Тем более, хотите верьте, хотите нет, но он мне не безразличен. Я желаю ему лучшей доли…

— А лучшая доля, по-вашему…

— Не вы, — от этих слов я вспыхнула, как факел, — ему нужен крепкий и спокойный тыл. Его ждут великие дела на политической арене – вот где место его сражений. Дома его должна ждать кроткая, послушная, услужливая… не вы. Ничего личного, Алиса Ивановна. Вы, безусловно, обворожительны, как женщина – самое то, чтобы встряхнуться, выбиться из привычного ритма, получить… разряд током. Но под напряжением долго не проживёшь, — почему он так бесстрашно мне это говорит. Почему вскрывает карты? Не боится, что… — Оставьте Слепцова. Я не думаю, что он к вам вернётся, разглядев вашу авантюрную сущность, но если я не прав, вы должны его отвергнуть. Он немного поостынет и оправится.

— Нет.

Тишина, он глянул остро, словно стараясь заглянуть под череп. Я нарушила молчание:

— Я сказала, что не буду этого делать.

— Что ж… а я не могу вас к нему сейчас допустить.

Я хохотнула.

— Что за чушь!

— Ему нужно остыть, остыть и не наделать глупостей. Я уже сказал вам своё мнение. Но, сердцу не прикажешь – так говорят у нас, простых людей, — это что? Ирония? — если вы окажетесь правы, если Василию вы нужны после сегодняшнего… — он потёр подбородок, — так тоже неплохо. Стоит признать – вы проскользнули там, где не прошёл я, предлагая ему чины, деньги. А вы смогли.

— Это было не просто.

— Тем не менее. Но сейчас ему – нужно понять собственные приоритеты. Вам – вам не мешает отдохнуть. Если он успокоится и начнёт вас искать – ваши, такие сильные чувства, по-настоящему взаимны. Если он забудет вас – спасибо скажете… Мы приехали.

Выглянула в окно: тихий пустынный район. Стоим возле обычного, казённого дома в четыре этажа. Большой каменный забор.

— Что это за место?

— Здесь вам ничто не грозит, и здесь вас будет очень сложно найти. Слепцову придётся постараться…

— Но зачем? Зачем всё это?

— Он мне нужен. Как человек человеку. А вы, нельзя исключать, нужны ему.

Господи, Боже мой! Откуда столько хитрости? Столько желания использовать любую возможность, каждого человека в своих целях. Я сидела, громом поражённая.

— Где мы? — снова выглянула, не торопясь выходить. Ворота с красивой чугунной решёткой, две сторожки по бокам.

— Больница святого Николая. Здесь у вас будет возможность отдохнуть. Подумать.

— По правде, мне не очень нравится ваша часть плана с больницей. Могу себе представить, какие там условия, если в нашем времени… Ничего получше нет?

— Отправить вас в Крым? Пусть Слепцов мчится туда вызволять вас из беды?

Блин!

— Как мне связаться с вами?

— Зачем? — он и правда, удивился.

— Если он не придёт, если… — сглотнула ком, — если я ему не нужна. Как мне уйти отсюда?

Он протянул мне визитку:

— Аппарат в кабинете главврача.

Потянула на себя ручку двери. Карета качнулась, я выпрыгнула на… набережную, только где-то… где-то… не в центре.

Два молодца выросли по бокам от меня, неподалёку, сзади стоит ещё одна карета.

— Проходите, — один из них приоткрыл калитку, кивнув сторожу в будке.

Большая, пустынная территория, снуют немногочисленные люди в рабочей одежде – сотрудники.

А в самом здании коридор, нескончаемый, запутанный. Он мне напомнил…

— Что это за больница? — страшная догадка пришла с воспоминанием об экскурсии по крестам (1), там, в нашем времени, уже закрытым. Мои провожатые молчат.

Здание это гудит, как улей: какофония из звуков не смолкает ни на миг. Но сейчас мы куда-то приближаемся, куда-то, где очень громко. Всё выше и громче людской гвалт. Крики – кто-то вопит и визжит, кто-то кроет матом, другая бормочет, ещё кто-то поёт. Все голоса женские. И всё это одновременно, на полную громкость в одном помещении.

Хлопок двери – стало тише, мы удаляемся от голосов, только звук шагов по деревянному полу.

Скрип – ни единого слова, ни звука, от моих конвоиров.

Страшная, ужасная догадка: звуки, которых не должно быть в простой больнице – там люди отдыхают. Строение – если я правильно поняла, то от центра здания расходится сеть коридоров, по боками которых двери: палаты или… камеры?

Будто они увидели что-то на моём лице:

— Не делайте шуму, барышня. Здесь лечат души.

— Я… я передумала. Возвращаемся. Произошла ошибка: Александр…

— Идите вперёд, — он без агрессии, но уверенно подтолкнул меня.

— Вы не поняли. Я не сумасшедшая! Александр Вас…

— Нам велено вас сопроводить, мы вас сопроводим. Назад вас выведет только сам директор.

Мороз пошёл по коже. Оглянулась: если и побегу, в жизни не найду выход в этом лабиринте.

— Нет прошу вас. Вот, — дрожащими пальцами я протянула ему визитку, — позвоните ему. Наберите, он вам скажет! Подтвердит!

Второй хмуро глянул на визитку и продолжил путь, как ни в чём ни бывало.

— Вы… вы не верите мне.

Ноги перестали слушаться, меня подтолкнули, напоминая: шевелись.

— Наше дело маленькое: вас доставить на место, — он глянул на напарника, — да в разговоры с вами не вступать, вас не слушать.

— Не надо в палату! Отведите меня к главврачу, там есть телефон, я сама позвоню Александру Вас…

Один из конвоиров распахнул дверь – такую же, как и сотни других, через которые мы прошли.

Я замерла.

Комната, с виду, ничем не отличается от добротных апартаментов. Небольшая, без изысков, но полностью меблированная гостиная.

Снова толчок в спину.

— К вам придут и всё объяснят. Сидите тихо. Пытаться сбежать не советую. Да и вообще, не глупите. Вы живы, благодарите Бога, — выдавил нехотя мужик и захлопнул за мной дверь.

Полезла в карман – кольцо на месте, слава Богу!

Небольшой диван. Холодный, немного сыроватый, пропахший затхлостью.

Я не буду гадать. Не буду бегать. Не буду ничего выдумывать. Мне нужно немного отдохнуть, потом я подумаю о случившемся.

Кресты — ныне пустующее здание бывшего СИЗО №1 УФСИН России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Находится на Арсенальной набережной.