Няня для дракошки (СИ)

Глава 29

Будто и не было счастливых месяцев, проведённых в доме Драгана, а я снова стою перед господином в его спальне и жду приказа раздеться и повернуться спиной. Меня прошибло ледяным потом, колени едва не подогнулись, и лишь мысль о Варре придала мне сил. Будто золотой лучик мелькнул из-за свинцовых туч и напомнил, что буря не вечна. Что вскоре ветер разгонит облака, и я увижу голубое небо.

— Подойди, — привычно приказал Ирган.

Поддавшись магии его власти, я шагнула вперёд, но тут же замерла и, сжав пальцы в кулаки так, что ногти впились в ладони, отрезвляя меня болью, смело посмотрела в глаза мучителю. Игран усмехнулся, будто ждал этого.

— Ты изменилась, Златослава.

— Верно, — шепнула я только для того, чтобы не добавлять при этом обязательное «господин».

Мне хотелось показать, что я не буду слушаться этого человека, и поставить между нами стену, навсегда отгородив себя от этого монстра. Хотелось заявить, что я лучше умру, чем вернусь в его дом, но воздвигнутая мной стена рассыпалась пылью от одного его слова, брошенного как бы невзначай:

— Варвара.

Почему-то нутро ожгло болью такой силы, что потемнело перед глазами, и я упала на колени. Застонала, мучительно переживая адское страдание, ведь моё сердце будто раскололи на тысячу осколков. И снова мысль о малышке помогла мне справиться с собой и вернуться в сознание. Едва дыша, я подняла голову и, глядя на своего мучителя, чья фигура расплывалась от слёз, прошептала:

— Что это? Заклинание? Кодовое слово? Оно активирует эликсир, убивающий меня изнутри?

Ирган рассмеялся так привычно, так холодно и высокомерно, что к горлу подкатила тошнота, а душу ожгло ненавистью. Мужчина медленно поднялся и, приблизившись к прутьям, снисходительно посмотрел на меня.

— Если хочешь узнать, что это означает, то сделаешь так, чтобы меня освободили. Уверен, вы с Драганом стали достаточно близки, чтобы ты уговорила дракона снять обвинение.

Я потрясённо посмотрела на него и помотала головой:

— Нет!

— Не лги мне, — улыбка исчезла с его лица, глаза полыхнули смертоносным холодом льда. — Я видел, как Драган смотрел на мою собственность. И я не позволю ему дальше считать тебя своей. Потому и показал, что ты моя. Поддался ему! Добровольно вошёл в ловушку, зная, что окажусь здесь. Но по сути я не сделал ничего плохого и давно бы вышел сам, если бы Драган не был на побегушках у короля.

Он сузил глаза, и спина начала нестерпимо чесаться, будто мне вот-вот снова предстояло пройти процедуру «украшения». Ещё несколько недель назад я бы подчинилась, сломленная и без надежды на будущее, но теперь собрала все силы и медленно поднялась на ноги. Каждый шаг давался с трудом, будто я шла по раскалённым углям, но я приблизилась к клетке и, глядя в глаза своему мучителю, выдохнула:

— Я ни за что не пойду на это.

Он коротко хмыкнул и произнёс тихо:

— Варвара.

Вскрикнув, я рухнула на колени, и на этот раз боль была настолько чудовищной, будто меня выворачивали наизнанку, а слёзы обжигали кожу раскалённым тавром. Опираясь на руку, другую я прижимала к груди, потому что начала задыхаться.

Ирган опустился на корточки и, просунув руку сквозь прутья, тут же золотисто заискрившиеся, погладил меня по голове, как собаку, которая заболела. Когда мне стало полегче, я покосилась на магию, струящуюся по клетке, и хрипло уточнила:

— Разве вам не больно?

— Смотреть на тебя гораздо больнее, — ласково поделился он, не обращая на ожоги на своей коже. — Ты хочешь покинуть своего господина, и это ранит меня сильнее, чем самый смертоносный эликсир. Но ты не уйдёшь, Златослава, потому что…

Я затаила дыхание, вслушиваясь не только в его слова, но и в дыхание, будто Ирган вот-вот произнесёт нечто важное. То, что значит для меня больше, чем жизнь или смерть. То, за-за чего я готова вытерпеть любые страдания.

— А это ты узнаешь, когда уговоришь дракона отпустить меня, — твёрдо закончил Лабатт и поднялся, убирая раненую руку.

В этот момент дверь распахнулась, и внутрь влетел бледный вельможа, который привёл меня сюда. Заметив, что Ирган всё ещё в клетке, а я жива, он дёрнул затейливо завязанные не шее бант, ослабляя, и облегчённо перевёл дыхание. Но продолжал с подозрением посматривать то на меня, то на пленника.

Тот отвернулся и, скрестив руки на груди, глухо произнёс:

— У тебя осталось два дня, Златослава. Будет жаль, если ты не выживешь. Столько усилий, и всё зря!

Я развернулась и на негнущихся ногах вышла в коридор, где привалилась к стене и сползла по ней на пол, ощущая себя совершенно без сил. Едва не теряла сознание, с трудом понимая, где нахожусь. Стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором возникали картинки, но они были похожи на полотна после пожара — почерневшие и в дырах. Я никак не могла понять, что же на них было нарисовано.

Очнулась уже дома. Повернула голову и посмотрела на Варру, которая увлечённо рисовала что-то, сидя на кровати. Её золотистые кудряшки прилипли к влажному от усердия лбу, тонкие ноздри подрагивали от шумного дыхания.

«Милая пыхтелочка», — улыбнулась я, напитываясь исходящим от малышки светом.

Как ощутила себя лучше, поинтересовалась:

— Что ты рисуешь?

— Не покажу, — спрятала она лист, и потом обрадованно воскликнула: — Ты очнуйясь!

Спустилась с кровати и бросилась к выходу, размахивая ярким рисунком.

— Зъятосъява очнуйясь!

Стоило малышке покинуть комнату, будто солнце зашло за тучи, которые вновь начали сгущаться вокруг меня. Что же делать?