Няня для мажора

Ладно. Это всего лишь лед

Стася

Как только Демид скрылся на втором этаже, я обессиленно упала на диван и выключила музыку, до сих пор игравшую с телевизора.

Такое ощущение, будто мы играем в игру «кто кого больше заставит нервничать». Ну, получается, два: два.

Еще этот его хриплый голос, который почему-то отзывается во мне странным теплом. Фантом его руки, обхватывающей мою, до сих пор держится и, по-моему, не намерен отпускать.

Несколько глубоких вздохов помогли прийти в себя. Поняла, что зря вспылила на Лешу и всех остальных, но в памяти то и дело всплывала картина: я захожу в гостиную, а Демид лежит под Лешей без движения. Кровь, стекла, ошалевшие взгляды всех вокруг.

Так. Надо отвлечься. Я как-то видела, что Анастасия Викторовна выходила из помещения под лестницей со шваброй, вот туда и пойду. Вдруг веник — или что у богачей обычно вместо него — там.

И, как оказалось, он действительно там был. Взяла и поплелась обратно. Не знаю почему, но надо убрать все именно сейчас.

Практически выпотрошила все диванные подушки и проверила все на предмет наличия стекол; затем отодвинула то, что осталось от стола, а именно четыре металлические стойки, и приступила к уборке осколков.

Спать хотелось неимоверно, ведь по своему режиму в два ночи я должна быть в кровати, но я упорно отказывалась идти в комнату и закрывать глаза. Руки еще немного тряслись от адреналина и злости. И от страха.

Через время в дом зашел Рома и, облокотившись о дверной проем плечом, сказал:

— Ева дома.

— Спасибо, — сдувая непослушную прядь с лица, отозвалась я и повернулась к нему лицом.

— Демида ты добила? — усмехнулся, кивая на совок и щетку в моих руках.

— Даже если бы хотела, то такого слона, как он, убивать надо не этим, — хмыкнула, указывая подбородком на свой инструмент, и вытряхнула в пакет мусор. — Демид у себя.

Тонкий намек на то, чтобы он оставил меня одну, но либо Рома твердолобый, либо ему что-то нужно. И вот он раскрывает рот в подтверждение второму:

— Спасибо, Стась, — сказал таким спокойным, даже ласковым голосом, что я аж дар речи потеряла на несколько секунд.

— За что?

— С какими бы помыслами ты ни прикрывала брата, спасибо, что делаешь это.

— Он заслужил наказание за свои поступки, — бросила я не зло. Скорее просто констатировала факт, пожимая плечами.

— Ты многого не знаешь, — хмыкнул брюнет и ушел наверх.

Закончила уборку около трех и, совсем уставшая, уже собиралась подняться к себе, как вдруг, по какой-то неведомой мне причине, подумала о Демиде.

Наверное, пакет, что я давала ему, уже растаял? Надо бы отнести другой. Или нет? Он по-любому уже спит. А если не спит?

Стояла как лихорадочная, дергалась то в сторону кухни, то в сторону лестницы, будто меня пытались разорвать с двух сторон. Головой не хотела заходить в обитель зла под названием комната Демида, а душа рвалась помочь пострадавшему.

Ну и, естественно, я пошла на кухню.

На втором этаже уже было темно и даже из щели под дверью не было хотя бы намека на свет. Встала напротив и снова думаю. Зачем я иду туда? Я ведь видела, что он не в духе. Что сказал Леша? Из-за чего началась драка?

Глубоко вдохнула. Ладно. Это всего лишь лед.

Тихо открыла дверь и шепотом в темноту позвала:

— Демид?

Тишина. Стою секунду, две, три. И только вытаскиваю одну ногу за порог, как тихий голос отвечает:

— Заходи.

Сглотнув тяжелый ком в горле, зашла. Комната освещалась лишь луной и пришлось ненадолго остановиться, чтобы глаза хоть чуть-чуть привыкли. Но, видимо, эта заминка оказалась долгой, потому что тусклый свет светодиодной ленты вокруг кровати загорелся голубым.

— Спасибо, — все так же почему-то шепотом сказала я.

Мажор уже сидел, облокотившись о подушки спиной и смотрел на меня. Без футболки. Взгляд невольно зацепился за рельефную грудь, и я зажмурилась. Слава богу, хотя бы под одеялом.

Прошла и села на край кровати, протягивая ему очередной пакет и разглядывая его лицо. Ну, хоть на лице не было толком следов, кроме сине-красного пятна на скуле.

Демид кивнул, принимая лед и откладывая прошлый пакет на тумбочку.

— Все нормально? — спросила, стараясь смотреть в карие глаза.

— Да, — коротко ответил, прикладывая сверток к лицу.

— Хорошо.

Не знаю, почему я до сих пор сижу тут. Замялась, не зная, что еще сказать. Не найдя подходящих слов, встала, чтобы уйти, но оказалась поймана крепкой рукой.

Обернулась на Демида, и дыхание перехватило: голубой свет красиво очерчивал все острые грани его лица и очень выразительные губы. Почему-то нервно облизнула свои.

Сколько времени я стояла так? Минуту? Две? Двадцать? Не знаю, но отводить взгляд не хотелось, и поэтому, когда его рука слегка напряглась, притягивая меня к кровати, я послушно села.

— Ты такая хорошая, когда не сопротивляешься, — усмехнулся парень, убирая с моей руки руку и ею же убирая прядь волос с моего лица за ухо.

Воздух выбили из легких. Хотелось взъерошить себе волосы, чтобы он сделал это снова, но на деле я лишь спросила:

— Расскажешь, что произошло?

— А я обязан? — темные брови вздернулись вверх.

Нахмурилась. Умеет же в реальность возвращать.

— Нет. Ты прав. Не обязан, — уже более громко сказала я и спросила: — Что-то еще нужно?

Темные глаза заглядывали в душу и проникали под кожу. Демид не спешил отвечать. Его лицо медленно приближалось к моему. Я уже чувствовала его дыхание на себе, но упорно продолжала сидеть, не шевелясь.

— Леха сказал кое-что, чего не стоило касаться, — тихо ответил он на вопрос, про который я уже почти забыла.

Еле заметно кивнула, сглатывая тяжелый ком в горле. Темные глаза бегали по моему лицу, словно не могли зацепиться за что-то конкретное, но остановились, когда я облизнула пересохшие губы.

— Напугалась? — хрипло спросил Демид. Я снова кивнула, не в силах сказать хоть слово.

Коснулась синяка на его лице кончиками пальцев, отодвинув для этого лед.

— Болит?

— Пустяки, — почти незаметно его лицо дернулось в противоположную от моей руки сторону. — Иди спать.

— Доброй ночи, — сказала тихо, приподняв уголки губ и встала.

Уже была у двери, когда за спиной услышала шаги, а, резко обернувшись, увидела Демида. За мной снова стена, а спереди он, но не ограждает руками. Только и я почему-то не спешу уходить.

Окутало запахом шампуня и еще чего-то невесомого и до жути приятного. Дышать стало тяжелее, в то время как сердце, наоборот, пустилось в пляс. Смотрю на него, да и он взгляда не отводит ни на секунду.

— Я хочу тебя поцеловать, — проводя крупной ладонью по моей щеке, шепчет Демид.

— Нет, — рвано на выдохе выдаю я.

— Я не спрашиваю разрешения.

Наклонился ниже и коснулся горячими влажными губами моих пересохших. От удивления приоткрыла рот, чем он воспользовался, и властным движением его язык оказался в моем рту.

Это было так сладко и так приятно, что вместо того, чтобы оттолкнуть его, я положила руки на крепкую грудь, обжигаясь его жаром. Низ живота странно защекотало, а колени подкосились. Хотелось верещать от этих ощущений.

Демид приник ближе, обхватывая рукой за затылок, зарываясь в волосы одной рукой. Он целовал жадно, глубоко и упрямо, будто пытался этим что-то себе доказать, но я таяла с каждой секундой только сильнее.

Почему я не оттолкнула его? Понятия не имею.

Когда он отстранился, чтобы вдохнуть воздуха, я уперлась рукой в его грудь, не дав ему снова впиться в мои губы. Но держала уже не так трепетно, как минуту назад. Губы горели, пылали, молили еще, но я зло смотрела на парня, удерживая его на расстоянии.

В груди вспыхнул гнев и… желание. И непонятно, я злилась на себя или на него.

— Доброй ночи, — вторил он моему пожеланию и, развернувшись, ушел в кровать.

Выскользнула в коридор и так же быстро в свою комнату. Стекла по стенке.

Не то чтобы я никогда не целовалась, но таких ощущений я не испытывала точно. Да и в общем-то некогда мне было отдаваться чувствам и ощущениям.

Но меня волновали несколько вопросов… Да что это было вообще?! Почему они все решили меня целовать сегодня?!